Автор работы: Пользователь скрыл имя, 29 Января 2013 в 11:22, контрольная работа
Эпоха Петра I сыграла огромную роль в истории русской культуры. XVIII столетие стало периодом необыкновенно интенсивного культурного развития страны, поскольку в это время Россия открывала для себя достижения западноевропейской культуры, накопленные на протяжении столетий (начиная с эпохи Возрождения). В XVIII в. отечественная школа в литературе, театральном и изобразительном искусстве развивалась, подчиняясь общим закономерностям европейской культуры, подготавливая взлет национальной культуры в XIX в.
С другой стороны, сцена знакомила
русских зрителей с некоторыми замечательными
произведениями западной литературы,
сближала их с западной культурой, давала
временами известное
Наконец, нельзя
не отметить важности самого факта
организации первого
Первый
русский публичный театр
Не прошло и года после закрытия театральной «хоромины», как возник новый театр, правда, не в Москве, а в подмосковском селе Преображенском. Театр этот возник по инициативе царевны Натальи Алексеевны, любимой сестры Петра Великого. Новый театр был устроен в палатах царевны и по типу своему был театром придворным, хотя и не таким недоступным для широкой публики, как Преображенский театр царя Алексея Михайловича. Театр был «учинен», по-видимому, в начале 1707 г. В феврале 1707 г. сюда было отослано комедиальное и танцевальное платье московской театральной «хоромины».
Убежденная единомышленница Петра, сторонница вводимых им новшеств, представлявшая собой тип новой просвещенной женщины, не похожей на московскую затворницу, царевна Наталья Алексеевна уделяла своему театру много сил и внимания. По словам Вебера, автора известных «Записок» о Петре Великом и его преобразованиях, Наталья Алексеевна даже сама сочиняла для своего театра «комедии и трагедии на русском языке». Переехав в 1708 г. в новую столицу Петербург, Наталья Алексеевна не только возобновила представления своей труппы, но нередко приглашала на них и царя. Труппа театра Натальи Алексеевны, по словам Вебера, состояла из десяти актеров и актрис, русских по происхождению. При театре состоял также оркестр в составе шестнадцати музыкантов, тоже русских. По воспоминаниям Вебера, играли эти музыканты, правда, без особого искусства.
Следуя
примеру царевны Натальи
В конце 1723 г. приехала в Петербург на гастроли немецкая труппа некоего Манна в составе 10 или 11 человек. Эта труппа гастролировала в течение 1723--1724 гг. Спектакли, разумеется, шли на немецком языке. Театру покровительствовала императрица Екатерина, и это обстоятельство явилось, по-видимому, основной причиной успеха этих гастролей в придворных кругах. Театр -- он находился где-то на Мойке -- охотно посещался двором, хотя по словам современника, труппа и состояла из весьма посредственных комедиантов.
Каков был репертуар театра Прасковьи Федоровны и труппы Манна, сказать точно трудно, так как сведений о репертуаре этих театров не сохранилось. Некоторое представление о репертуаре театра Натальи Алексеевны дает нам случайно сохранившаяся рукопись одного из актеров этого театра -- карлика Георгия Кордовского. Судя по этим выпискам, репертуар театра Натальи Алексеевны состоял из пьес на библейские и агиографические сюжеты и из пьес, переделанных из переводных романов конца XVII в. В настоящее время установлено, что все эти пьесы первой группы являются драматизациями соответствующих рассказов Четьих-миней Димитрия Ростовского и, следовательно, были составлены русскими авторами. В особенности большой интерес представляют пьесы второй группы -- первые в нашей литературе образцы оригинальной драматургии светского содержания. Из пьес этой группы в рукописи Георгия Кордовского находим выписку из «комедий» о Петре Златые Ключи, о Мелюзине, об Олунде, об «итальянском маркграфе и о безмерной уклонности графини его». Первые две комедии являются драматизациями популярных рыцарских романов, переведенных на русский язык в конце XVII в., но «Комедия о Петре Златые Ключи» имела и специфическое злободневное звучание в обстановке Петровского времени, -- в ней был изображен юноша, предпринимающий путешествие за границу вопреки слезным мольбам родителей, уговаривающих его не покидать отчего дома. Это звучало апологией духа путешествий и открытий (как известно, «пользе путешествий» уделял специальное место в своих проповедях Феофан Прокопович) и, кроме того, имело аллегорический оттенок. Самый выбор имени героя не был случайностью, -- «Петр Златые Ключи» должен был напомнить о государственной деятельности царя Петра, сыгравшей роль ключа к европейской культуре (этот образ нередко фигурировал в официальной публицистике Петровского времени). Оригиналом комедии об Олунде послужила переведенная на русский язык в 1667 г. Повесть о цесаре Отгоне; комедии об «итальянском маркграфе» -- известная новелла Боккаччо об испытании маркизом Салуцо верности жены его Гризельды. Судя по выпискам Георгия Кордовского, все эти пьесы театра Натальи Алексеевны представляли собою типичные инсценировки, сделанные довольно примитивными приемами. Переделывая в пьесу тот или иной рассказ Димитрия Ростовского или переводный роман, драматурги Натальи Алексеевны ограничивались пересказом своих источников в диалогической форме. Пьесы состояли из большого количества сменяющих друг друга картин, соответствующих каждому эпизоду повествования. Действующие лица произносили длинные монологи, текст которых обычно буквально воспроизводит текст источника, сохраняя все его языковые особенности. В историко-литературном отношении эти пьесы театра Натальи Алексеевны интересны, главным образом, как одна из наиболее ранних по времени попыток противопоставить переводным немецким пьесам свой национальный репертуар.
В истории театра и драмы Петровского времени не последнее место принадлежит и так называемому «школьному» театру. Первый школьный театр возник у нас еще в самом начале XVIII в. в стенах Московской славяно-греко-латинской академии. Царским указом от 7 июля 1701 г. московская академия, основанная в 1687 г., была преобразована по типу академии киевской; в программу преобразованной академии были введены «учения латинские», были выписаны из Киева не только профессора, специалисты по «латинским учениям», но и студенты. В киевской академии, основанной Петром Могилой и организованной по типу латино-польских иезуитских коллегий, уже давно укоренился обычай устраивать в стенах академии время от времени театральные представления силами профессоров и студентов. Киевская академия в этом отношении следовала примеру латино-польских иезуитских коллегий, в которых школьному театру уделялось большое внимание. Этот обычай наряду с некоторыми другими академическими обычаями киево-могилянского «Атенея» также был перенесен в московскую академию. Первый школьный спектакль в московских «новосияющих славено-латинских Афинах» состоялся уже в ноябре 1701 г. «Действием благородных великороссийских младенцев» была поставлена «Ужасная измена сластолюбивого жития с прискорбным и нищетным» -- драма на сюжет евангельской притчи о богатом и Лазаре. К участию в спектакле были привлечены и приезжие студенты-украинцы и москвичи -- князья Лобановы, Хованский, Лопухин, Бутурлин и другие «благородные младенцы». Драма по всей вероятности была привезена из Киева или составлена одним из профессоров-украинцев. С 1701 г. театральные представления в Московской славяно-греко-латинской академии становятся таким же традиционным обычаем, как и в академии киевской.
Несколько лет спустя возник в Москве и еще один школьный театр -- при московском хирургическом госпитале. Московский госпиталь или, как его тогда называли, «гофшпиталь» основан был по указу Петра от 25 мая 1706 г. за Яузою против Немецкой слободы. Во главе госпиталя поставлен был образованный голландец доктор Николай Бидлоо с двумя лекарями. Человек всесторонне образованный, большой любитель театральных представлений, доктор Бидлоо устроил театр при своей школе. По воспоминаниям Берхгольца, театр был устроен в сарае, «до того узком и невзрачном, что в Германии в таком давали бы только кукольные представления». Актерами и авторами пьес были ученики госпитальной школы, бывшие воспитанниками академии. Спектакли в госпитальной школе, несмотря на неудобство помещения, охотно посещались публикой. Бывал на них и царь Петр со своим двором. Госпитальный школьный театр существовал довольно долго; сохранилось известие, что еще в 1742 г. там была поставлена комедия о Тамерлане.
Школьными были и первые у нас
провинциальные театры при филиалах
Славяно-греко-латинской
Репертуар всех этих школьных театров, московского и провинциальных, состоял из пьес, которые специально составлялись или преподавателями поэтики (пиитики) или учащимися под руководством преподавателя. Курс поэтики и в Московской славяно-греко-латинской академии и в ряде провинциальных духовных семинарий обычно читался бывшими воспитанниками Киевской академии, нередко украинцами по национальности, знатоками теории и практики школьного театра. Драмы составлялись в соответствии с теми правилами, которые рекомендовала поэтика, школьная теория драмы. В основе своей это была теория школьной иезуитской драмы XVII в. -- жанра, выработавшегося из элементов драмы античных, преимущественно римских, классиков Сенеки, Плавта, Теренция -- с одной стороны, с другой -- из элементов западноевропейского средневекового театра, мистерий, моралитэ и фарсов и по своему происхождению примыкавшего к латинским драмам гуманистов XVI в.
Школьная теория драмы обычно различала три основных вида драматических произведений: трагедию, комедию и трагикомедию. Характерной особенностью репертуара московского школьного театра и его филиалов в сравнении с репертуаром киевской школьной сцены является наличие в нем большого количества пьес так называемых триумфальных, панегирических, типа венских «ludi caesarei» и пьес, написанных на сюжеты популярных рыцарских и любовно-авантюрных романов. Последних киевская школьная сцена вообще не знала. Преобладание пьес этого типа в репертуаре московского школьного театра -- факт отнюдь не случайный. Приглашая в преобразованную Славяно-греко-латинскую академию киевских ученых и поручая им «насаждать науку» в России, Петр Великий имел в виду не отвлеченные, а чисто практические цели. Он ожидал, что эта наука и ее представители будут содействовать осуществлению его преобразований, будут служить делу реформы. Этого же он ждал и от организованного при академии театра. Киевские ученые не обманули возлагавшихся на них надежд. Организуя в стенах академии первый в России школьный театр, они поняли, что этот театр только тогда и окажется жизнеспособным, если он пойдет навстречу требованиям своего высокого покровителя, будет служить интересам дня, будет считаться со вкусами нового европеизированного зрителя. Противопоставив традиционным «рождественским» и «пасхальным» драмам, средневековым, схоластическим «моралитэ» и «мираклям» киевской школьной сцены свои панегирические пьесы и инсценировки популярных светских романов, руководители русского школьного театра сделали максимум того, что могли сделать, исходя из возможностей своего театрального и драматургического опыта. Их панегирические пьесы вызвали живейший интерес современников; написанные по свежим следам последних политических событий, обычно в честь тех или иных военных триумфов Петра Великого, они, по удачному выражению одного историка русского театра, были своего рода «лицевыми ведомостями о тех баталиях и викториях, которыми создавалось политическое могущество новой империи», лицевой летописью политических событий своего времени. С большим сочувствием были встречены и инсценировки модных рыцарских и любовно-авантюрных романов; в обработке школьных драматургов, хорошо усвоивших «галантный» сентиментально-манерный стиль поэзии Петровского времени, эти драмы-инсценировки романов были лицевыми кодексами того бытового «политеса», который насаждался Петром и уже прививался в обществе. Панегирические спектакли представляли собою пышное зрелище; на сцене выступали в роскошных костюмах, многочисленные аллегорические фигуры, персонификации отвлеченных понятий, стран света, государств, боги античного Олимпа; устраивались разного рода световые эффекты, «анаграммы», пантомимы; спектакль сопровождался хорами, балетом, музыкой. Первые опыты постановки таких парадных спектаклей относятся уже к самому началу XVIII в. Первая панегирическая драма -- «Страшное изображение второго пришествия господня на землю» -- была поставлена на сцене Московской славяно-греко-латинской академии 4 февраля 1702 г: Судя по этой драме, написанной на мотивы «действа страшного суда», одного из обрядов русской церкви, первые руководители русского школьного театра не сразу выработали стиль своих панегирических пьес. В том же 1702 г., ко дню царских именин, 29 июня, в «московских новосияющих Афинах» было приготовлено «действо» под названием «Царство мира идолослужением прежде разоренное и проповедию апостола Петра паки восстановленное». Пьеса имела в виду прославить просветительскую деятельность Петра Великого. В 1703 г., 16 января, по случаю взятия крепости Орешка (Шлиссельбурга), на академической сцене было поставлено триумфальное «действо» под названием «Торжество мира православного». В этой пьесе, представляющей собой переработку предыдущей, интересно аллегорическое изображение войны между Россией и Швецией, как борьбы Православия и Благочестия с Зловерием и Злочестием; представителем первых является российский Марс, представителями вторых -- геральдический шведский лев и змея. По случаю новых успехов русского оружия на Севере в феврале 1704 г. в академии было «вкратце изображено» триумфальное «действо» -- «Ревность православия». Составитель этого «действа», следуя примеру проповедников Петровского времени, имел в виду провести параллель между военными триумфами Петра Великого и подвигами ветхозаветного героя Иисуса Навина, представляя последние прообразом первых. Покорение Ижорской земли послужило поводом к составлению еще одной триумфальной пьесы -- «Свобождение Ливонии и Ингерменляндии», поставленной на академической сцене в феврале 1705 г. Знаменитая Полтавская победа 1709 г. и, в частности, измена Мазепы нашли отражение в пьесе «Божие уничижителей гордых уничижение», разыгранной в Московской славяно-греко-латинской академии в феврале 1710 г. Если в перечисленных выше панегирических «действах» можно наблюдать использование традиционных религиозных образов, в которые вкладывается новое просветительское содержание (ветхозаветные образы в пьесе «Ревность православия» и евангельские в «Царстве мира»), то в пьесе «Слава российская», написанной по случаю коронации Екатерины I и разыгранной в московском госпитальном театре 18 мая 1724 г., мы не находим уже элементов церковной тематики. Она вся пронизана насквозь светским содержанием.
Одним из позднейших отзвуков школьной панегирической драмы является пьеса «Стефанотокос», написанная префектом Новгородской духовной семинарии Иннокентием Одровонс-Мигалевичем по случаю восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны и поставленная в Новгородской семинарии 19 декабря 1742 г. в присутствии самой императрицы. Наиболее художественно-яркая из всех панегирических пьес русского школьного театра, драма «Стефанотокос» написана по всем правилам школьной теории драмы.; она состоит из антипролога, пролога, пяти действий и эпилога. Вот ее сюжет. Верность, всегда «нещадно» проливавшая свою кровь за отечество, горько сетует на Злобу и Зависть, которые лишают ее чести и «люте погубляют», приписывая себе все ее заслуги и славные дела; она скорбит о Стефанотокосе, несправедливо лишенном престола «пришельцами» и «рабами». Надежда утешает скорбящую Верность, уверяя ее, что близко уже время, когда гонимый Стефанотокос восторжествует над своими врагами. После ряда эпизодов, развивающих дальше эту тему, -- Совесть, для укрепления Верности, приводит к ней Надежду, которая, желая ободрить и поддержать унывающую Верность, показывает ей комедию, специально вставленную автором в пьесу, об Амане, иноземном пришельце, захватившем в свои руки власть на гибель верным сынам отечества, Артаксерксе и Эсфири. Аман, готовивший виселицу мужественному и благородному Мардохею, -- должен был напомнить зрителям Бирона. Эсфирь раскрывает глаза Артаксерксу на злую деятельность его любимца, и царь Артаксеркс приказывает повесить Амана на той самой виселице, которую он приготовил для Мардохея. Ободренная зрелищем торжества Добродетели в лице Эсфири и Мардохея и гибели Порока в лице Амана, Верность решается выступить против врагов Стефанотокоса. Верность, Отечество и Благочестие приходят к Стефанотокосу и просят: «да не оставит их в конец от Злобы и Зависти разоритися, но да приимет державу». Отечество самыми мрачными красками рисует печальное положение всех своих верных сынов.
Господствуют над нами странные пришельцы,
Все наше добро грабят нищи иноземцы;
Инный вчера пришел к нам в платишке убогом,
А ныне обилствует в богатстве премногам.
Под мрачной картиной произвола высокомерных пришельцев, притесняющих верных сынов отечества, нетрудно было узнать времена бироновщины и регентства Анны Леопольдовны. Стефанотокос, однако, все еще не решается на смелый шаг, опасаясь напрасного кровопролития. Наконец, Благочестие убеждает Стефанотокоса поднять руку на Зависть и Злобу. Стефанотокос решается действовать. По его приказанию Верность, Мужество и воин схватывают Злобу, Зависть и Лукавство и налагают на них «тяжкие узы», а затем вместе с Благополучием и Славой возводят Стефанотокоса на престол. Слава летит по всему миру, возвещая наступление золотого века. Появляются Азия, Европа, Африка, Америка и поздравляют Стефанотокоса. Музы поют ему славу.