История гомеопатии

Содержание. 
 
 

Введение………………………………………………………………………………………….3 

Глава 1.   Основание гомеопатии……………………………………………………………….4 

Глава 2.   Доказательства сущности гомеопатии.………………………………………….......6 

Глава 3.  Принципы действия гомеопатических средств……………………………………..7 

Глава 4.   Два  века гомеопатии - итоги и перспективы………………………………………13 

Глава 5.   Гомеопатия в России………………………………………………………………..18 

Список используемой литературы…………………………………………………………….20 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение. 
 

Гомеопатия –  это метод лечения заболеваний с помощью природных препаратов животного, растительного и минерального происхождения. Это система применения бесконечно малых количеств натуральных веществ, большие дозы которых могли бы вызвать у здорового человека проявления, сходные с симптомами самой болезни. [1] 

До сих пор  в представлении многих людей  существует изрядная путаница, связанная  с гомеопатией. Но если кто-то даже и  знает, что гомеопатия - это лечение минимальными дозами лекарственных веществ (что, хотя и верно, не отражает в полной мере существа дела), то и ему невдомёк, что у гомеопатии есть свои собственные законы, совершенно отличные от законов обычной конвенциональной (аллопатической) медицины, и высокоэффективна она лишь тогда, когда лечение ведётся именно по этим законам. Подобные заблуждения - не только удел непрофессионалов. И иные врачи, пролиставшие несколько книг какого-нибудь "гомеопатического" издательства, уверены, что гомеопатия - это та же медицина, которую они изучали в мединститутах, с той лишь разницей, что лекарства пациентам даются гомеопатические. Соответственно, и результаты такого "гомеопатического" лечения в их руках совершенно неотличимы от таковых лечения аллопатического. 

В данной работе будут определены задачи гомеопатии, сущность и принципы действия гомеопатических средств, а так же итоги и перспективы гомеопатии. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 1. Основание гомеопатии. 

Гомеопатия была основана Самуилом Ганеманом в XVII веке в родном городке великого ученого  в Мейсене, в Саксонии.

Ганеман, будучи врачом, сильно разочаровывался в  возможностях современной медицины, пытался ставить опыты.  

Однажды, леча больных  малярией корой дерева хины, он сам  попробовал выпить ту же настойку, хотя был здоров. И, непонятно почему, у него возникли все типичные симптомы малярии. Те же явления наблюдались и у его коллег-добровольцев. Объяснению этому в существующей медицинской науке не было. Следовал только один вывод: если хина, вызывающая симптомы малярии у здорового человека, может излечивать малярию, то, значит, она действует как подобное лекарство, излечивая больного за счет способности вызывать те же симптомы у здорового. После повторения подобных опытов с другими лечебными веществами, Ганеман вывел закон «подобия»: все природные вещества (животные, растительные, минералы) излечивают свои подобные, похожие на вызываемые ими в здоровом организме, состояния. Отсюда название гомеопатия – «гоймос патос»- «подобная болезнь» (греч.).  

Но особенно ярко гений Ганемана проявился когда, он начал на несколько дней или часов здоровым добровольцам давать лекарственное вещество по определенной системе. Был сделан вывод: каждое природное вещество способно вызвать набор симптомов у здорового человека, специфичных только этому веществу. Т.е. «подобное лечится подобным», но только в сверхмалых, точно рассчитанных и подобранных врачом - специалистом дозах. [2] 

Ганеман использовал  этот, по-видимому, ничтожный намёк  природы гениальным образом. Сначала  он погрузился в изучение старой медицинской  литературы, чтобы отыскать, не имеется ли в ней указание на сознательное или бессознательное применение гомеопатического принципа, и эти поиски принесли ему богатую жатву: ему удалось собрать огромное количество случаев болезни, излеченных бессознательно посредством лекарств, которые производят у здорового человека такую же болезнь. Зародившаяся мысль стала получать своё подтверждение: он убедился, что его хинный эксперимент не представляет парадоксального исключения, что гомеопатический принцип встречается в природе везде и на каждом шагу, что он даже предугадывался и высказывался многочисленными врачами, но что для сознательного и методического его применения необходимо знание действия лекарств на здоровый человеческий организм, а такой науки в его время не существовало. И вот он приступил к своей исторической задаче - к созданию чистого лекарствоведения - совершенно в духе современного нам естествознания и научной медицины, т.е. отбросив всякие гипотезы, теории и резонерство, он обратился к эксперименту и стал испытывать действие лекарственных веществ, частью старых, частью новых, ещё неиспытанных, в больших приёмах, на самом себе и на здоровых людях, на членах своей семьи, на друзьях и учениках, тщательно записывая производимые этими лекарствами проявления и болезненные симптомы. Он, значит, поставил себе цель - искусственно производить лекарственные болезни, и симптомы их оказывались совершенно сходны с симптомами естественных болезней у пациентов; а затем, когда ему встречались такие болезни у пациентов, то он назначал те из испытанных им средств, которые воспроизводили наиболее точную копию с их симптомов, и результатом такого назначения являлось выздоровление. Тогда он, после почти 20-ти летних проверочных наблюдений, и поставил руководящее правило: "Чтобы нежно, скоро и прочно вылечивать, выбирай в каждом случае болезни лекарство, которое само по себе может возбудить подобную же болезнь, как и та, которую оно должно вылечить. [3]

Официальной датой  появления гомеопатии как раздела  медицины считается 1796 год. В главном тогда европейском медицинском журнале Гуфеланда была опубликована работа основателя этого метода Самюэля Ганемана, которая сокращенно называется «Опыт нового приготовления лекарственных средств». Там впервые описывается, не входящий в рамки существовавшей медицины, подход к исследованию, изготовлению, назначению и использованию лекарств. [3] 

Ганеман говорит, что врачи позднейших времён тоже сознавали истину гомеопатической  методы лечения и, более или менее  ясно, выразили это в своих сочинениях. Писатели эти суть Бульдюк (Boulduc), Детардинг (Detarding), Бертолон (Bertholon), Тури (Thoury), фон Штерк (v. Stoеrk), и, в особенности, Шталь (Stahl), жившие в 18-м веке. Но суждения их, высказанные вскользь и как бы мимоходом, не сделали прочного впечатления, ни на них самих, ни на их современников. Только Ганеману одолжены мы полным раскрытием закона гомеопатии. Его постоянные, неутомимые труды и настойчивость заставили весь учёный мир обратить внимание на новое учение.

Даже в творениях Шекспира встречаем мы намёк на гомеопатическую методу лечения: 
In poison there is physic; and these news 
Having been well, that would have made me sick, 
Being sick, have in some measure made me well. 
Henry IV Part 3 Act 1. Sc 1. [4] 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2.   Доказательства сущности гомеопатии. 

Противники гомеопатии чаще всего упрекают её тем, что "Лекарство, - рассказывают они, - или, по новому учению, яд - в состоянии подавить болезнь, которую оно производит: стало  быть, если я устал от долгой ходьбы, то, желая отдохнуть, должен пройти еще немного пешком". В противовес им можно привести пример из практики. Соединение ртути с хлором, называемое сулемой, или едкой ртутью, составляет один из сильнейших ядов: два или три грана его могут лишить человека жизни, чему и бывали примеры, когда, по ошибке, принимали сулему вместо каломели. Припадки, производимые этой едкой ртутью, те же самые, какие обнаруживаются при воспалении желудка и кишок, сопровождаемом кровяными испражнениями. В марте 1852 г. в числе больных, был некто N, человек лет 30, высокого роста, изнурённый упорным кровавым поносом, продолжавшимся трое суток и причинявшим боль в животе, которая увеличивалась от малейшего надавливания, пульс был скорый, и вид больного весьма расстроенный. Врач распустил один гран сулемы в пол-унции воды, влил четыре капли этой микстуры в две драхмы разбавленного водой алкоголя, шесть капель полученного таким образом раствора развёл в 4 унциях воды, и велел принимать больному по десертной ложке, через каждые три часа, до тех пор, пока понос не уменьшится. Больному тотчас стало легче, и по истечении трёх дней, он совершенно выздоровел, не принимая, сверх означенного, никаких других лекарств. Здесь припадки кровавого поноса походили на симптомы, производимые сулемою, но причина, от которой они явились, была не сулема, и потому вследствие закона: подобное лечить подобным, это лекарство и было пригодным средством в настоящем случае. 

Всякому врачу  известно, что шпанская мушка (cantharis), даже наружно употреблённая в  виде пластыря, весьма часто действует вредно на мочевой пузырь, производя задержание мочи и другие болезненные припадки этого органа. Здесь очевиден закон гомеопатии: подобное лечится подобным. В предисловии к этой книжке автор говорит, что, за такой способ лечения, его посадили в Нью-гетскую темницу, по приказанию Президента Лондонской Королевской Медицинской Академии, которой Греневельт сам был членом.  Это случилось в 1694 году, ровно за столетие до Ганемана.

Необходимо прибавить  еще, что приёмы cantharis, допущенные доктором Греневельтом, были слишком велики, и потому он вынужден был давать её в соединении с камфарой, для противодёйствия сил мушки, усугубляющей болезнь. Принятый ныне, по указанию Ганемана, способ умалённых приемов, неоднократно доставлял мне случай прописывать, с полным успехом, мушку внутрь, при лечении подобных болезней мочевого пузыря, - без примеси камфары, не опасаясь вредных последствий. 

Еще один пример: белладонна, принятая внутрь как яд, производит красную сыпь, боль в  горле, озноб, головную боль и т. п., одним словом, все признаки скарлатины. Белладонна же, как открыто Ганеманом, не только излечивает скарлатину, но часто даже и предохраняет от этой болезни. Белладонна производит не скарлатину, а симптомы, подобные симптомам скарлатины. [4] 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 3. Принципы действия гомеопатических средств. 

Гомеопатия не состоит в употреблении неизмеримо малых приёмов. В этом заключается второе ошибочное мнение о гомеопатии, тщательно, хотя, быть может, и по неведению, выставляемое её противниками. Similia similibus curantur - подобное лечится подобным - ничего не предписывает насчёт величины приёма.

Сущность основного  закона гомеопатии передана нам уже  Гиппократом: давайте яд, как лекарство  против натуральной болезни, но только в приёме меньшем того, который  производит припадки подобной же болезни у здорового человека. Насколько меньше? Это дело опыта. Если 20 гран рвотного корня (Ipecacuanha) причиняет рвоту у здорового, то 20-й части одного грана бывает достаточно, чтобы остановить её у больного. Если 20 гран ревеня действуют как слабительное, то один гран, может быть, в состоянии прекратить понос. Если два грана мышьяка или сулемы могут породить гибельное воспаление желудка и кишок, то одной тысячной или десятитысячной частью грана этих самых ядов излечиваются подобные воспаления, произошедшие от других причин.

Не должно забывать, что основное начало гомеопатии найдено  вследствие опытов, деланных над обыкновенными  приёмами лекарств, и что врач может  быть вполне гомеопатом, оставаясь  при больших приёмах.

Свойство и действие так называемых неизмеримо - малых приёмов, известных в гомеопатии под именем высоких делений, составляют совершенно отдельный вопрос. Tе, которые употребляют их, находят, что они не только действуют (по какой бы то ни было причине), но и вообще весьма достаточны для достижения желаемой цели. [4]

Едва ли есть надобность опровергать ходячее  заблуждение, будто вся разница  между аллопатом и гомеопатом заключается в том, что аллопат  употребляет в каждом случае болезни  большие дозы, а гомеопат - малые дозы того же лекарства. Гомеопаты не оспаривают величины доз, употребляемых аллопатами при их разнообразных методах лечения для достижение их целей, но утверждают, что для достижения наших целей, т.е. для осуществления гомеопатического метода лечения, доза лекарств должна быть гораздо меньше обыкновенной, и это на следующем основании. Все лекарственные вещества имеют специфическое сродство к известным органам, тканям и клеткам человеческого организма и в больших дозах вызывают в них известные болезненные изменения, выражаемые симптомами в широком смысле этого слова; поэтому, когда эти органы, ткани и клетки уже находятся в известном болезненном состоянии от других причин, то гомеопатические лекарства, т.е. вызывающие в них такое же болезненное состояние, встречают в них, значит, восприимчивые реагенты и в обычных дозах вызывают слишком сильную реакцию, нежелательную для целей излечения, что и побудило Ганемана уменьшать дозы, во избежание гомеопатического ожесточения симптомов, и искать пределы этого ожесточения. Опыт показал, что больные органы находятся, по новейшей терминологии, в состоянии анафилаксии, т.е. чрезмерной и невероятной чувствительности к своим специфическим раздражителям. Что такое анафилаксия вы лучше всего поймете из следующего примера. Если впрыснуть морской свинке в кровь довольно безвредную для неё лошадиную сыворотку, то свинка переносит это впрыскивание превосходно, но у неё развивается такая восприимчивость к этой сыворотке, что если спустя несколько месяцев впрыснуть ей одну стотысячную грамма этой сыворотки, то животное погибает через несколько минут. Спрашивается: как же велико количество химического вещества или действующего начала, вызывающего смерть животного? Быть может, одна миллиардная часть грамма или того меньше. Boган  добыл из яичного белка химическое вещество, действующее анафилактически в количестве одной миллиардной части грамма. В таком же самом состоянии находятся и большие клетки человеческого организма по отношению к их гомеопатическим раздражителям, и они реагируют на такие дозы своего специфического, т.е. гомеопатического лекарства, которые не производят никакого эффекта на другие органы, не имеющие к нему специфического сродства, и не оказывают действия на те же органы, когда они находятся в состоянии физиологического здоровья. Это своего рода беспроволочный телеграф. Герцевские волны, посылаемые аппаратом отправления, нигде в природе не производят никакого видимого действия, но, встречая за тысячу верст расстояния чувствительный воспринимающей аппарат, настроенный в унисон с их колебанием, они приводят его в действие и вызывают в нём созвучную реакцию, которая тогда становится и видима, и слышима, и осязаема. То же самое с туберкулином Коха. Сравнительно большая доза этого средства, вводимого в здоровый организм, не вызывает в нём видимой реакции, между тем как гораздо меньшая его доза, вводимая в организм туберкулёзного больного, вызывает у него бурную и опасную реакцию в виде повышения температуры до 40°С и ухудшение всех симптомов. Этим одно время пользовались для диагностических целей, т.е. для обнаружения, имеется ли у больного туберкулёзное расположение или нет. А для терапевтических целей, во избежание убийственных результатов 1890-х годов, пришлось дозу туберкулина неизмеримо уменьшить, так что в настоящее время он уже употребляется в количестве не 10 миллиграммов, как тогда, и не 1 мгр, и даже не 1/10, или 1/100 мгр, а при лихорадочном процессе в количестве 1/100 000 миллиграмма. Что же побуждает к такому уменьшению дозы? Именно гомеопатический (resp., изопатический) принцип, требующий уменьшения дозы для получения полезного терапевтического эффекта без ожесточающей реакции. А что же, наконец, фиксирует дозу? Ничто иное, как опыт и наблюдение, и весь вопрос о дозе не может быть установлен никаким другим путем, кроме как фактическим экспериментом. Теории, гипотезы, верования, логические рассуждения тут так же мало уместны, как и в практической химии. Эксперимент показывает, что соединение двух химических элементов, кислорода и водорода, производит воду, и никакое априорное рассуждение никогда не привело бы нас к этому результату. То же самое и с учением о дозе. Великая заслуга Ганемана заключалась в том, что он и в этом вопросе, так же, как и при создании своего "Чистого лекарствоведения", совершенно отрешился от прежних учений и традиций: он порвал цепи интеллектуального рабства перед философскими системами и рутиной его предшественников и современников, отказался от всякого мудрствования и стал на путь чистого эксперимента. И тут он сделал второе, удивительное не только для прошлого, но и для настоящего времени открытие, а именно действие бесконечно малых доз. Возможность их действия сначала отвергалась на том основании, что в них уже нет материального содержания вещества, но химия скоро открыла присутствие материи в весьма разведённых растворах, соответствующих средним гомеопатическим разведениям. Спектральный анализ открыл химические элементы в 10-миллионных разведениях, соответствующих нашему 7-му десятичному. Затем, открытие 4-го состоянии материи, именно лучистого, и известные опыты сначала Крукса, а позднее Рентгена, показали, что с разрежением газов даже до одной двадцатимиллионной атмосферы, т.е. до 6-го нашего деления, материя прибретает новые свойства, которыми она не обладала в обыкновенном состоянии, и развивает новые формы энергии. Далее последовали удивительные олигодинамические эксперименты мюнхенского профессора ботаника Нэгели (Nageli). Этим именем, олигодинамизмом, т.е. силой малейших количеств, он назвал свойства нерастворимых металлов оказывать в бесконечно малых дозах, не доступных никакому химическому анализу, убивающее действие на низшие организмы растительного и животного царства. Послушайте, в чем заключаются эти опыты. Он брал 4 монеты из чистой меди, считаемой нерастворимой в воде, опускал их в один литр дистиллированной воды, перегнанной в чистых стеклянных ретортах, и по прошествии четырех суток находил, что эта вода убивала спирогиру, известный вид водоросли, в течение нескольких минут. Тогда он выливал воду из сосуда, тщательно его выполаскивал, вымывал, высушивал, и опять наполнял чистой нейтральной дистиллированной водой, которая по прошествии известного времени опять приобретала свойство убивать спирогиру в течение нескольких минут. Если же сосуд выполаскивался и вымывался разведенной азотной кислотой, тщательно высушивался и теперь наполнялся дистиллированной водой, то спирогира оставалась в ней цела и невредима. Эти опыты доказывают, что при втором наливании вода приобретает медные свойства или медную силу от стенок стеклянного сосуда, на которых из бесконечно разведённого первого медного раствора осаждаются бесконечно малые медные частицы, которых нельзя удалить ни промыванием, ни кипячением, ни высушиванием, ни даже трением щётки, а только растворением в азотной кислоте. Затем, он производил количественный анализ меди в воде, вылитой из первого сосуда, путем медленного выпаривания и определения сухого остатка, и находил присутствие следов меди в пропорции одной части на сто миллионов частей воды. А если он переливал воду из первого сосуда в новый, совершенно чистый стеклянный сосуд, то эта олигодинамическая вода опять сообщала свои ядовитые свойства стенкам этого сосуда, который, в свой очередь, приобретал свойства заражать нейтральную перегнанную воду. Нэгели производил многочисленные опыты и с другими нерастворимыми металлами, как серебро, свинец, олово, железо, ртуть и проч., и нашёл, что они обладают такими же свойствами влиять на живые растительные клетки в таких водных растворах, где тончайший химический анализ не в состоянии открыть их присутствия. Он показал также разницу между химическим и олигодинамическим действием: сильные насыщенные металлические растворы прямо и непосредственно разрушают клетки, между тем, как более слабые (олигодинамические) растворы отравляют клетки путём их заражения, вследствие чего они заболевают и умирают. Химическое действие колеблется в растворах 1 части меди на 1 000 или 10 000 частей воды, олигодинамическое же действие начинает проявляться лишь в растворах 1 части меди на 100 миллионов или до 1000 миллионов частей воды. Нэгели производил свои опыты на низших организмах, лишённых нервной системы, Ганеман же открыл действие бесконечно малых доз на высших организмах, обладающих нервной системой и гораздо более тонкой чувствительностью, вследствие чего и довёл динамизацию лекарств до 30-го деления. Но, по существу, олигодинамическое действие Нэгели и просто динамическое действие Ганемана означают одно и то же, а именно, действие вещества в бесконечно малых дозах, не определяемое ни химическим, ни физическим, ни микроскопическим анализом, но только лишь физиологическим влиянием на живой организм. Затем, после Нэгели, лабораторные эксперименты парижских профессоров Робена (Robin) и Рише (Richet) также констатируют факт, что бесконечно малые дозы металлов оказывают замечательное физиологическое действие, энергия которого стоит вне всякого отношения к количеству металла. [4]