Необходимая оборона, условия ее правомерности.

Представляется, что эта дискуссия во многом носит  чисто теоретический характер, будучи обусловленной стремлением авторов привязать сложные практические проблемы необходимой обороны к уголовно-правовому учению о неоконченном преступлении (глава 6 УК РФ).

Известно также, что  Пленум ВС СССР в Постановлении от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» связывает состояние необходимой обороны не только с самим моментом общественно опасного посягательства, но и с наличием реальной угрозы нападения²¹, т. е. Пленум обозначает один критерий в качестве начального состояния необходимой обороны, а именно наличие реальной угрозы нападения (посягательства).

Таким образом, Пленум не связывает начало возможности необходимой  обороны со стадиями развития умышленной преступной деятельности (с приготовлением к преступлению или покушением на преступление), считая, что реальная угроза посягательства может иметь место на любой из них.

Важным представляется правовая оценка случаев, связанных  с переходом оружия или других предметов, используемых при посягательстве, от посягающего к обороняющемуся с использованием последним перешедшего оружия или предметов для защиты.

При всей сложности подобных случаев вопрос о правовых последствиях обороны должен решаться на общих основаниях, т.е. с учетом того, осуществляются ли оборонительные действия против лица, прекратившего посягательство или не прекратившего, и ясен ли был для обороняющегося момент окончания посягательства.

На это обстоятельство обратил внимание Пленум ВС СССР от 16 августа 1984 г. В п. 5 Постановления он отметил: «Переход оружия или других предметов, использованных при нападении, от посягавшего к обороняющемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства». В тех случаях, когда после изъятия оружия посягающий продолжает действовать общественно опасно или обороняющемуся по обстоятельствам дела не был ясен момент окончания посягательства, у обороняющегося остается возможность обороняться и дальше, в том числе с использованием отнятого оружия.

Третьим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к посягательству, является его действительность. Иначе говоря, опасность посягательства для правоохраняемых интересов должна быть объективно существующей, а не воображаемой.

В судебной практике встречаются случаи, когда лицо прибегает к защите и наносит вред другому лицу при отсутствии реальной, объективно существующей опасности, оно лишь ошибочно полагает наличие такого опасного посягательства. Такую защиту в юридической литературе и в судебной практике принято называть «мнимой обороной»²². Она обычно является результатом фактической ошибки относительно оценки характера поведения потерпевшего, его личности, конкретной обстановки и ряда других конкретных обстоятельств сложившейся ситуации. Мнимая оборона не служит действительной защите конкретных общественных отношений, так как она направлена не против реального, а против мнимого посягательства. Исходя из этого, причинение вреда лицу в условиях мнимой обороны является объективно всегда общественно опасным.

Судебная  практика выработала три варианта уголовно-правовой оценки причинения вреда в состоянии мнимой обороны. Эти варианты были закреплены вышеназванным Постановлением Пленума ВС СССР от 16 августа 1984 г. № 14.

Во-первых, в  тех случаях, когда обстановка происшествия давала лицу основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее защиту, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, оно не подлежит ответственности за причиненный вред в силу отсутствия вины.

Во-вторых, если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны.

В-третьих, если лицо причиняет  вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица надлежит квалифицировать по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности.

Мы полагаем, что выделение такого признака, как  действительность, является уместным и оправданным, поскольку позволяет отграничить необходимую оборону от мнимой обороны и в каждом конкретном случае разрешить вопрос о юридических последствиях мнимой обороны.

Вообще, как  указывалось выше, вопрос о квалификации содеянного в состоянии мнимой обороны решается в судебной практике в соответствии с рекомендациями, данными в Постановлении Пленума ВС СССР от 16 августа 1984 г. Однако эти рекомендации о приравнивании мнимой обороны к необходимой обороне вызывают обоснованные сомнения. Многие ученые (например, Н.Ф. Кузнецова)²³ считают, что вопрос об ответственности лица, действующего в состоянии мнимой обороны, должен рассматриваться по общим правилам о юридических и фактических ошибках.

Действительно, понятие «мнимая оборона» и «превышение пределов необходимой обороны» исключают друг друга, так как, где есть мнимая оборона, там нет и не может быть превышения пределов необходимой обороны.

Приравняв мнимую оборону к необходимой обороне (ст.37 УК РФ) и, в частности, распространив на нее действие положений о превышении пределов необходимой обороны, Пленум ВС СССР от 16 августа 1984 г. тем самым, по существу, возродил институт аналогии уголовного закона, что противоречит основным принципам российского уголовного законодательства, закрепленным в УК РФ 1996 г.

Заканчивая характеристику условий  правомерности, относящихся к посягательству, можно сделать вывод, что посягательство, против которого допустима необходимая оборона, должно быть:

а) объективно общественно опасным;

б) наличным (то есть начавшимся либо со всей очевидностью предстоящим);

в) действительным (то есть реально  существующим).

2.2 Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите

Защита допустима при отражении общественно опасного посягательства на определенный круг объектов.

В действующем уголовном законодательстве (ст.37 УК РФ 1996 г.) в качестве объектов защиты указываются не только личность и права обороняющегося или других лиц, но и охраняемые законом интересы общества и государства.

Однако следует  иметь в виду, что не во всех случаях  объекты, названные в законе, могут быть защищены путем реализации права на необходимую оборону.

Вряд ли может  вызвать сомнение вопрос о недопустимости необходимой обороны против некоторых интересов правосудия и, в частности, против преступлений, связанных с ложным доносом (ст.306 УК РФ), устным разглашением данных предварительного следствия (ст.310 УК РФ) и рядом других.

Спорным в  литературе является вопрос о возможности защиты чести и достоинства путем применения необходимой обороны. Одни авторы считают возможной необходимую оборону против посягательств на честь и достоинство граждан²⁴, другие — отрицают эту возможность²⁵.

Представляется, что необходимая оборона допустима при посягательствах на честь и достоинство, если они связаны с посягательствами на телесную неприкосновенность (например, против оскорбления действием) или совершаются путем распространения сведений в печатном или рукописном виде (например, против попытки публично вывесить написанные или напечатанные клеветнические сведения).

Несмотря  на достаточную ясность законодательного определения круга защищаемых при необходимой обороне объектов, некоторые авторы ограничивают применение ее только случаями защиты от насильственных преступлений на личность²⁶. Бесспорно, необходимая оборона возможна в указанных случаях, но она возможна и в случаях посягательства на собственность. Никаких изъятий действующее законодательство в этой части не содержит.

Действующее российское уголовное право не регламентирует проблему применения различных технических устройств, приспособлений и механизмов для защиты личности, жилища, материальных ценностей и других правоохраняемых объектов от общественно опасных посягательств.

Следующим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к защите, является то, что потерпевшим может быть только посягающий. Это условие прямо вытекает из текста самого закона (ч.1 ст.37 УК РФ), в котором указано, что защита осуществляется путем причинения вреда посягающему. Вред, причиняемый посягающему, по своему характеру может быть как физическим, так и имущественным, причем он может быть большим, чем предотвращенный и тот, который был достаточен для предотвращения посягательства. На это специально обратил внимание правоприменителей Пленум ВС СССР в п. 9 Постановления от 16 августа 1984 г.

Более того, в  соответствии с ч.1 ст.37 УК РФ если посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, то возможно причинение любого по тяжести и объему вреда посягающему.

Причинение  при защите вреда кому-либо из третьих  лиц в связи с фактической  ошибкой или при отклонении действий, а не посягающему, как правило, исключает в действиях обороняющегося наличие состояния необходимой обороны. В теории уголовного права по вопросу о том, как должны квалифицироваться подобные случаи, высказываются различные мнения. Так, А.И. Санталов, И.Э. Звечаровский считают, что пресечение посягательства путем причинения вреда третьим лицам должно рассматриваться по правилам о крайней необходимости²⁷.

Однако, правильно, по нашему мнению, решает этот вопрос В. М. Ткаченко²⁸. Ответственность за причинение вреда третьему лицу, считает он, зависит от объективных и субъективных данных, характеризующих обстоятельства причинения вреда.

И здесь возможны три варианта оценки и, следовательно, квалификации деяния обороняющегося. В первом случае обороняющийся причиняет вред лицу, ошибочно принятому за посягающего, и поэтому его действия должны рассматриваться по правилам о мнимой обороне, ответственность за которую в соответствии с разъяснением Пленума ВС СССР от 16 августа 1984 г. № 14 наступает как за действия, совершенные в состоянии необходимой обороны.

В тех случаях, когда лицо не сознавало и не могло  сознавать ошибочность своих действий, оно не подлежит уголовной ответственности. В противных же случаях ответственность наступает в зависимости от вины обороняющегося.

Во втором случае, если при обороне произошло отклонение в действии, в результате чего был причинен вред третьему лицу, ответственность обороняющегося наступает на общих основаниях в зависимости от его вины. Так, надзорная инстанция отменила приговор нижестоящего суда, которым И. был осужден за умышленное причинение тяжкого вреда при превышении пределов необходимой обороны. И., обороняясь от группы преследовавших его хулиганов, бросил в них камень, но попал им в непричастного к нападению гражданина, причинив тяжкий вред здоровью. Верховный Суд РСФСР, отменяя приговор в отношении И., указал, что правила о необходимой обороне применяются лишь в том случае, когда обороняющийся причиняет вред непосредственно лицу, осуществляющему общественно опасное посягательство, поэтому виновный подлежал ответственности на общих основаниях. При новом рассмотрении дела И. был признан виновным в неосторожном причинении тяжкого вреда здоровью гражданину²⁹.

И, наконец, в третьем случае, когда обороняющийся сознательно причиняет вред третьему лицу с целью отразить посягательство, вопрос об ответственности решается по правилам крайней необходимости.

Еще одним  условием правомерности необходимой  обороны, относящимся к защите, является отсутствие превышения ее пределов. Это условие в юридической литературе называют также соответствием защиты характеру и опасности посягательства или соразмерностью посягательства и защиты. Выявление и установление именно этого условия представляет значительные трудности, о чем, в частности, свидетельствуют наибольший процент ошибок в судебно-следственной практике и многочисленные, крайне противоречивые критерии, выдвигаемые в уголовно-правовой литературе, отграничения правомерной необходимой обороны от неправомерной. В связи с указанным следует рассмотреть это условие отдельно.

2.3 Превышение пределов необходимой обороны

Превышение  пределов необходимой обороны, согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ — это умышленные действия обороняющегося, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. Законодатель, таким образом, дает краткую оценочную формулировку понятия превышения пределов необходимой обороны.

Внесенные Законом  от 14 марта 2002 г. и от 8 декабря 2003 г. изменения в ст. 37 УК, согласно которым превышение пределов необходимой обороны может быть лишь при защите от посягательства, не опасного для жизни, а отсутствие его возможно при неожиданном посягательстве, вследствие которого лицо не могло оценить степень и характер опасности нападения, не решили проблем определения критериев отграничения правомерной от неправомерной обороны, оставляя решение этих вопросов на усмотрение органов правосудия.

Следует отметить, что  каждый случай общественно опасного посягательства, сопряженного или не сопряженного с насилием, опасным для жизни, а также с его неожиданностью, характеризуется своими особенностями и, в частности, физическими данными посягающего, наличием или отсутствием у него оружия или каких-либо предметов, используемых в качестве оружия, объектом посягательства, количеством нападавших, местом, временем и обстановкой посягательства, психическим состоянием лица, подвергшегося нападению, и его реальными возможностями по отражению посягательства. Эти особенности каждого конкретного случая в ситуации необходимой обороны обусловливают и особенности защиты от посягательства. Поэтому вопросы о том, соответствовала ли защита посягательству и не превысил ли обороняющийся пределы необходимой обороны, могут и должны решаться только на основе детального учета и анализа всех обстоятельств конкретного дела. Следует подчеркнуть, что ни одно из обстоятельств, взятое в отдельности, не может являться главным, решающим при оценке правомерности или неправомерности необходимой обороны.