В этой связи, считаю необходимым закрепление института неосторожного сопричинения в Общей части УК, что позволит, с одной стороны, дифференцировать ответственность сопричинителей в зависимости от их "вклада" в преступный результат, а с другой стороны, полнее отразить в нормах Особенной части конкретные виды неосторожного сопричинения. Статью 32 УК предлагаю дополнить ч. 2 следующего содержания: "Если при совершении единого неосторожного преступления в нем взаимосвязанно и взаимообусловленно участвовали несколько лиц, что повлекло создание угрозы или наступление единого для них преступного последствия, предусмотренного конкретной нормой Особенной части настоящего Кодекса, то совершенное должно быть определено как неосторожное сопричинение. Каждому из сопричинителей вменяется полностью состав совершенного преступления. Различная степень сопричинения связана лишь с дифференциацией и индивидуализацией ответственности и наказания"⁹.

     В ст. 26 УК в качестве дополнительной самостоятельной части, по моему  мнению, может быть сформулировано положение о том, что в случае, когда преступный результат причиняется  неосторожными действиями нескольких лиц, суд при назначении наказания учитывает, насколько действия каждого из них способствовали наступлению преступного результата. Такое решение служило бы дальнейшей дифференциации ответственности и гарантировало бы обоснованность привлечения виновных к ответственности в случае неосторожного сопричинения. Факт, что дифференциация ответственности необходима даже в пределах института неосторожного сопричинения, например, при обладании одним из сопричинителей специальными познаниями и умениями.

     К сожалению, на сегодняшний день можно  констатировать, что, как и прежний, ныне действующий УК не разрешил проблему неосторожного сопричинения.

2.2. Причинение смерти по неосторожности

     В отличие от прежнего УК, в УК 1996 г. неосторожное лишение жизни не именуется убийством. Кроме того, уголовная ответственность за это преступление дифференцирована.

     Потерпевшим от преступления может быть любое  лицо.

     С объективной стороны данное преступление слагается из действия или бездействия, выступающего причиной наступления результата, и самого результата - смерти человека.

     Виновный  нарушает установленные правила  поведения в быту, на производстве, что и приводит в конкретном случае к смерти потерпевшего. Например, производится самовольное подключение неисправных газовых приборов в квартире, в итоге происходит взрыв, влекущий летальный исход одного или нескольких жильцов квартиры или дома.

     Состав  преступления сконструирован по типу материальных составов, поэтому деяние полагается оконченным с момента  наступления последствий. Помимо факта нарушения общепринятых правил предосторожности лицом и наступления смерти потерпевшего необходимо установить причинно-следственную связь между этими явлениями.

     Субъективная  сторона - неосторожность в виде причинения смерти по легкомыслию или небрежности: виновное лицо, нарушая правила предосторожности, предвидело возможность наступления смерти потерпевшего, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение такого результата (легкомыслие) либо не предвидело возможности наступления от своих действий (бездействия) летального исхода, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть (небрежность).

     Если  лицо не должно было или не могло  предвидеть наступление от своего поведения смерти потерпевшего, уголовная ответственность исключается ввиду невиновного причинения вреда (ст. 28).

     Правила предосторожности могут быть нарушены виновным сознательно (например, лицо резко толкает пьяного в грудь, тот, не удержавшись, падает и, ударившись головой о твердую поверхность, получает смертельную травму). Поскольку данному обстоятельству в ст. 109 самостоятельного значения не придается, оно подлежит учету при назначении виновному наказания.

     В ряде статей Особенной части причинение смерти по неосторожности также выступает признаком квалифицированного состава преступления (ст.ст. 123, 167, 217, 227). В таких случаях жизнь выступает не основным, как в ст. 109, а дополнительным (единственным либо альтернативным) объектом и наличествуют иные действия, нарушающие основной объект.

     Признаками, дифференцирующими ответственность, выступают¹⁰:

     а) ненадлежащее исполнение лицом своих  профессиональных обязанностей (ч. 2);

     б) причинение смерти по неосторожности двум или более лицам (ч. 3).

     Под ненадлежащим исполнением профессиональных обязанностей виновным понимается поведение лица, в полной мере или частично не соответствующее официальным предписаниям, требованиям, предъявляемым к нему при выполнении профессиональных функций (медицинского или фармацевтического работника, электрика, крановщика).

     Если  в УК существует специальная норма, предусматривающая ответственность  за причинение смерти вследствие ненадлежащего  исполнения каких-либо профессиональных обязанностей, применению подлежат такие  нормы (ст.ст. 124, 143, 216, 217), а не ст. 109.

     Деяние, описанное в ч. 1 ст. 109, относится  к категории преступлений небольшой  тяжести, в ч. 2 и 3 - средней тяжести.

2.3. Причинение тяжкого  вреда здоровью по неосторожности

     В ч. 1 ст 118 УК РФ описывается основной состав преступления - причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью, а в ч. 2 ответственность дифференцирована посредством такого квалифицирующего признака, как причинение тяжкого вреда вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. По объективным признакам основной состав аналогичен указанному в ст. 111, различие усматривается лишь в субъективной стороне: упомянутые виды предполагают неосторожную форму вины - либо легкомыслие, либо небрежность.

     В тех случаях, когда нарушается не общее, а специальное правило предосторожности, оговоренное в соответствующих статьях УК (правила безопасности движения, охраны труда, пожарной безопасности и т.д.), применению подлежит не ст. 118, а специальная норма (ст. 143, 219, 236, 269 и др.). Следует учитывать также, что немало статей в иных главах Особенной части предусматривают причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности в качестве квалифицирующего признака. Например, причинение по неосторожности тяжкого вреда при насильственных действиях сексуального характера влечет повышенную ответственность по ч. 3 ст. 132. В таких случаях в силу конкуренции части (ст. 118) и целого (ч. 3 ст. 132) достаточно квалификации по последней из указанных статей; совокупности преступлений нет.

     Введение в ст. 118 в качестве квалифицирующего обстоятельства ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей как веской причины наступления предусмотренного в ч. 1 вреда здоровью продиктовано практикой. Вред причиняется в той сфере и тем лицом, которые призваны гарантировать безопасность здоровья граждан. Нередко при этом возрастает и объем (размер) вреда. Следовательно, предполагается наличие специального субъекта, исполняющего профессиональные обязанности.

     Ввиду того, что о квалифицированном составе можно вести речь лишь при наличии всех признаков основного состава, нельзя вменять в вину ч. 2, когда ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей особо предусмотрено в качестве уголовно наказуемого вида поведения специальной нормой. Например, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 215, если причинен тяжкий вред здоровью потерпевшего в результате нарушения специалистом правил безопасности на объектах атомной энергетики.

     По  ч. 2 ст. 118 должны квалифицироваться, например, случаи ненадлежащего (непрофессионального) исполнения обязанностей инструктором по плаванию, медицинским или фармацевтическим работником, занимающимся на профессиональной основе перевозкой людей лодочником.

     В связи с этим возникает вопрос о соотношении ч. 2 ст. 118 и ст. 124, когда речь идет о неисполнении профессиональных обязанностей медицинским работником. Различие между ними усматривается в объективной стороне: в одном случае помощь вообще не оказывается (преступное бездействие), в другом - она оказывается, но ненадлежаще, не в полном объеме, не на должном профессиональном уровне.

     Преступление, предусмотренное ч. 1 - 2 ст. 118, относится  к категории небольшой тяжести. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 3. Квалификация неосторожных преступлений

     Квалификация  преступления представляет собой основной этап деятельности правоохранительных органов, на котором формулируется решение о наличии либо отсутствии оснований для привлечения лица к уголовной ответственности. Главным же основанием служит обнаружение преступления в деяниях конкретных лиц. Следовательно, привлечение к уголовной ответственности основывается на квалификации преступления, в свою очередь, квалификация преступления строится на тщательном анализе элементов и признаков состава преступления.

     Все это, на первый взгляд, кажется традиционным, устоявшимся. Между тем здесь возникает множество проблем, связанных с выбором путей правильной криминализации, а в отдельных случаях и их декриминализации. Само применение уголовного закона на этапе квалификации весьма затруднено юридическим анализом состава преступления, в частности характеристикой объекта посягательства, признаков объективной стороны, субъекта и субъективной стороны.

     Исследование  признаков и элементов состава  преступления на основе социологического анализа позволило в настоящее время не только расширить и углубить теоретические разработки понятий преступления, состава преступления, но и с помощью понятия состава преступления как надстроечной теоретической категории обозначить научные подходы к соотношению между материальным понятием преступления и социальной его оценкой. В связи с этим нельзя согласиться с утверждением Н. И. Коржанского, что «в последнее десятилетие  уголовно-правовая теория по существу не развивалась. Изданные работы в основном комментировали законодательство, а труды по социологии уголовного права обычно не содержали каких-либо выводов и предложений»¹¹. Достаточно обратиться к работам В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, И. И. Карпеца, П. С. Дагеля, А. Б. Сахарова, Л. И. Спиридонова, В. М. Когана, А. М. Яковлева, наконец, самого Н. И. Коржанского. Скорее, их рекомендации не находили применения в практической деятельности правоохранительных органов. Только сейчас, когда открыто признается, что в те самые десять лет, в период застоя, слова расходились с делом у некоторых руководителей не только правоохранительных органов, но и высшего эшелона власти, ценные выводы и рекомендации теории уголовного права и социологии уголовного права могут быть претворены в жизнь. Для этого целесообразно ввести более совершенную систему непрерывного повышения профессионального уровня юристов, построить их работу таким образом, чтобы они ощущали постоянную необходимость в пополнении своих знаний. Пока же большинство практических работников не считают обязательным для себя знакомство с новыми теоретическими положениями и рекомендациями и использование их в своей практической деятельности. Образующийся в результате этого разрыв между юридической наукой и правоохранительной практикой накладывает отрицательный отпечаток и на теорию, и на практику.

     Неосторожные  преступления, в особенности связанные  с использованием техники, требуют  особо тщательного переосмысления на социологическом уровне. Оценку составов этих преступлений важно привести в соответствие с уровнем современных теоретических разработок по социологии уголовного права. Необходимо на социологическом анализе основывать изучение всех признаков и элементов состава преступления, тщательно исследовать состав преступления не только при привлечении к ответственности обвиняемого, но и при оценке вины потерпевшего. Это обусловлено тем, что в событиях более 50% неосторожных технических преступлений в настоящее время обнаруживается виновное (виктимное) поведение потерпевших. Вполне в этом плане правомерны выводы Н. Ф. Кузнецовой, что «к числу проблем социологии уголовного права можно отнести также виктимологию (учение о потерпевшем). Здесь представляет интерес выявление фактического количества потерпевших от преступлений в целом, выявление реальной формы их поведения для определения эффективности уголовно-правовых средств борьбы с антиобщественным поведением потерпевших (последнее оказывается условием, стимулирующим преступность), для устранения ошибок в квалификации и наказуемости лиц с точки зрения строгого соблюдения принципа индивидуальной вины потерпевшего и для усовершенствования уголовного законодательства»¹². То есть социологический подход к исследованию составов неосторожных преступлений дает возможность не только более тщательно изучить основания ответственности обвиняемого, но и решить вопрос об ответственности в отдельных случаях и потерпевшего. Такой подход нацелен на справедливое решение вопроса об основаниях ответственности путем анализа элементов и признаков состава преступления и квалификации деяния по той или иной норме уголовного права.

     Квалификация  преступления предполагает познание объективной  истины, основывающееся на восприятии факта посягательства конкретного  лица на охраняемые уголовным законом  общественные отношения, на подыскании и оценке возможности применения конкретной уголовно-правовой нормы, сопоставление содержания диспозиции уголовно-правовой нормы с признаками состава исследуемого преступления.

     Раскрывая существо процесса познания при квалификации преступления, В. Н. Кудрявцев пишет: «Прежде всего, следует уяснить, что именно познает юрист, применяющий уголовный закон. Если не иметь в виду данные, необходимые для назначения наказания, то с уголовно-правовой точки зрения знания и представления следователя, прокурора и судьи, которые можно оценивать с позиций истинности или ложности, складываются из трех элементов:  а)   представления о  фактических обстоятельствах  дела; б) представления о содержании уголовно-правовой нормы; в) представления об отношении между фактическими признаками деяния и признаками, предусмотренными в уголовно-правовой   норме»,. Сам процесс  познания и установления истины при квалификации преступления   подчиняется законам логики, сформулированным основоположниками   марксизма-ленинизма.