Расследование карманных краж

Кражи в основном совершались в трамваях, железнодорожных вагонах, на рынках, вокзалах, в церквях, а также в толпе во время похоронных процессов и публичных казней.

Наиболее распространенными способами их совершения являлись порез карманов и кража при помощи прикрытия («ширмы»). В качестве орудий преступлений воры использовали щипчики для среза цепочек и часов, пинцеты, крючки, крошечные лезвия, вставленные в кольца или браслеты. Ширмой служили плащи, газеты, цветы, портфели и т.п.

Методика совершения краж была самой разнообразной. Наибольшей изобретательностью отличались «щипачи», в арсенале которых, например, встречались методы «фальшивой руки» и «уличения в измене». Первый заключался в том, что преступник освобождал рукав пиджака, набивал его чем-нибудь упругим и прикреплял перчатку. На бутафорию обычно вешался плащ. Свободной же рукой движением из-под пиджака он совершал кражу. Во втором случае орудовала пара, причем первую скрипку в спектакле, который преступники разыгрывали прямо на улице, играла женщина. Сценарий этого спектакля разворачивался обычно по такой схеме: преступница под различными благовидными предлогами (например, обращаясь с просьбой показать улицу) знакомилась с прилично одетым мужчиной и затем делала все для того, чтобы оказаться в его объятиях (падала в обморок, бросалась ему на шею с благодарностями и т.п.); как только это получалось, тут же появлялся сообщник воровки, изображающий ревнивого и разгневанного мужа. Преступника «в страхе» убегала, унося с собой то, что успела вытянуть из кармана доверчивого прохожего.

В XVIII-XIX века карманников, пойманных на месте преступления, не тащили сию же минуту в тюрьму, а затем в суд, как было ранее. Теперь всякий городовой, не покидая места преступления, был уполномочен куском мела нарисовать круг с крестом на спине вора, выдать ему метлу и заставить мести мостовую в том же месте, где обнаруживалась кража.

«Таких метельщиков особенно много скапливалось в праздничные дни, когда обыватели толпами осаждали торговые заведения; тогда между ними шныряли воры – мужчины и женщины, иногда шикарно одетые. И вот эти-то франты и шикарные дамы с метлами в руках и с крестами, намеленными на спинах дорогих бурнусов, под которыми они прятали украденный товар, особенно вызывали остроты и шутки простолюдинов. Вокруг воров устаивалось целое гулянье, и это всенародное позорище обыкновенно длилось до сумерек, после чего воров, если их в одном месте оказывалось несколько, за руки связывали одной веревкой, за конец которой держался городовой и вел их в часть. Там они ночевали в кутузках, а на утро им снова давали метлы, и они уже мели мостовую у казенных учреждений данной части, а по окончании этой работы заносились в списки воров и отпускались по домам»[6].

Особые трудности для полиции царской Росси представляло разоблачение так называемых «марвихеров» - международных карманных воров, считавшихся элитой преступного мира.  Воры этой категории  имели, как правило, несколько фамилий, свободно объяснялись на многих языках и крали исключительно у богатеев. Именно поэтому полиция разных стран вела с ними активную борьбу, объединяя свои усилия, создавая специальные дактилоскопические картотеки на «марвихеров».

Однако в те дореволюционные времена среди общественности складывалось мнение, что карманники – далеко не самая уважаемая и престижная в воровской среде «профессия». Много ли положишь в карман? То ли дело «домушник» или «медвежатник», которые за один «скок» могли взять несметное богатство. Но сами карманники и сыщики, которым по долгу службы приходилось с ними «общаться», так не считали. Наоборот «щипачей» и «марвихеров», «съемщиков» и «бачкистов» в негласных списках относили к высшей аристократии преступного мира.

Секреты воровского ремесла передавались преступниками из поколения в поколение. Причем в России «преподавание» воровского ремесла отличалось практическим уклоном. Например, в Англии и Франции основал карманного дела обучались на специальных манекенах, в одежде которых было множество разнообразных карманов, а также маленькие колокольчики. Верхом мастерства считалось умение расстегнуть и застегнуть одежду с молниеносной быстротой и так, чтобы ни она, ни манекен не пошевелились, а колокольчики не зазвенели. И если небезызвестный Картуш, оставивший яркий след в истории преступного мира Франции, пользовался только манекенами в обучении своих учеников[7], «профессора» воровского мира России показывали «тут же на площади, с какой ловкостью надо это сделать: вынимали у проходящих из карманов табакерку, нюхали табак и клали ее снова в карман проходящего, а тот шел, ничего не замечая»[8].

На начальном этапе своего существования Советскому государству пришлось выдержать бешеный натиск не только со стороны своих внешних и внутренних политических врагов, но и со стороны во много раз разросшегося за счет недобитых банд, беспризорности, а также амнистированных Керенским в марте 1917 года уголовников преступного мира. Значительную часть представляли карманные воры.

В начале 20-х годов распространенность карманных краж достигла значительных размеров. Однако до 1925 года организованной, целенаправленной борьбы с карманниками практически не велось – у государства на это не хватало ни времени, ни сил. «Карманные краж раскрываются тогда, - писал И.Н. Якишов, - когда потерпевший сам удерживает вора»[9].

Следует отметить, что с большим размахом действовали карманные воры в условиях НЭПА, пополнив свой арсенал новыми видами и способами краж. В частности, появилась совершенно новая категория карманников – «банковские воры», действовавшие группой в два-три человека. Изысканно одетые, они приходили в помещение банка, высматривая получателя кредитов и начинали «работу»[10]. Кража обычно совершалась с помощью разреза дна портфеля бритвой.

Другая категория воров («хевра»), тоже действуя группой, орудовали в многолюдных местах. Эти преступники искусно организовали имитированные скандалы или драки («понты»). Пока часть воров делала «понт», их сообщники очищали карманы любопытных.

Третья – занималась кражами с помощью дрессированных собак, которые по сигналу вора набрасывались на прохожего и сбивали его с ног. Поднимая его, вор одновременно совершал у перепуганного человека кражу.

Карманных воров классифицировали тогда как по способу совершения преступлений, так и по занимаемому в воровской среде положению. Например, московским уголовным розыском воры подразделялись:

а) «стрелки» - нищие воры;

б) «хламидники» - базарные воры;

в) «ширмачи» - крадущие под ширмой;

г) «гастролеры» - опытные воры, действующие в разных местах;

д) «марвихеры» - воры наивысшей квалификации;

е) «хипесников» - воры, действующие с помощью напарниц;

ж) «морушников» - крадущие в толпе во время похорон.

Однако, как отмечал М.Н. Гернет, эта установленная уголовным розыском классификация воровского преступного мира не имела исчерпывающего значения. Сами воры-профессионалы «дифференцируют» себя значительно подробнее и кроме перечисленных групп знают еще и многие другие[11].

С построением социализма в нашей стране произошли заметные изменения в структуре преступности. Не минули они и карманных краж. Во-первых, сократилось количество самих преступлений. Во-вторых, под воздействием социально-экономических факторов и, безусловно, благодаря активизации работы набирающих силу и опыт аппаратов уголовного розыска стали распадаться наиболее устойчивые и опасные воровские сообщества, ликвидироваться возможные притоны и «малины». Утратили значение центров преступного мира такие традиционно подвластные влиянию уголовщины места, как московские Хитров и Сенной рынки, Марьина Роща и др. Напрочь исчезли наиболее изощренные разновидности карманных краж: «уличение в измене», «банковские покупки», кражи с использованием дрессированных собак и т.п.

В тоже время кражи с помощью технических средств и «под ширмой» оставались неизменными. По-прежнему сохранялась воровская иерархия с самыми разнообразными разновидностями групп. Правда, они вынуждены были приспосабливаться к реальной обстановке, действовать более конспиративно. Впрочем, это же явление отмечается по отношению к другим видам профессиональных преступников.

В конце Отечественной войны и особенно в первые послевоенные годы уровень карманных краж вновь резко возрос[12]. Карманники, оказавшись в условиях, характерных для восстановительного периода, как бы ожили. Однако былого размаха, присущего их деятельности в 20-30-х годах, достичь было им уже не суждено.

§ 2. Современное состояние карманных краж.

Говоря о состоянии современной преступности, следует отметить, что прослеживается тенденция возрастания количества преступлений. Согласно Сведениям о преступлениях, предварительное следствие по которым не обязательно за 2008 год было зарегистрировано всего  1522432 преступлений, причем краж – 701253; из них краж из одежды, сумки и другой ручной клади, находившихся при потерпевшем составило 33891 преступлений. Уже к 2010 году количество зарегистрированных преступлений возросло до 2176903. Из них краж – 1220485, причем карманные кражи составили 94057 преступлений. Таким образом, произошел рост количества совершения карманных краж. Причем раскрываемость данного вида преступления уменьшается. Если в 2008 году было раскрыто 49% карманных краж, то в 2010 году – 21,6% преступления.

Мы хотели бы рассмотреть статистику карманных краж по Рязанской области за период 2007-2010 года.

За 2007 год всего Рязанской области было зарегистрировано 14 карманных краж. Из них: по городу Рязани – 10 преступлений, причем по Московскому району только 1 карманная кража; по сельской зоне – 4 преступления. Разрешено было 6 карманных краж по области и все в городе Рязани; % раскрытия составил 54,5.

В 2008 году было зарегистрировано по области 50 карманных краж. По городу Рязани – 26, причем больше всего в железнодорожном районе (13); по сельской зоне – 24 преступления. Всего по области было разрешено 15 преступлений. Из них 6 – по городу Рязани и 9 – по сельской зоне. Процент раскрытия преступлений составил 31,9.

За 2009 год по области было зарегистрировано 56 карманных краж. Из них в городе Рязани – 25 преступлений, причем меньше всего в советском районе; по сельской зоне – 31 карманная кража (больше всего в сасовском районе-6 преступлений). Всего по области разрешено 14 карманных краж: по Рязани -7, по сельской зоне-7. Процент раскрытия таких преступлений - 26,9.

За 2010год зарегистрировано по области 471 карманная кража: по городу Рязани-397 преступлений, причем в московском районе-168 карманных краж, по сельской зоне -74 преступления (больше всего так же в сасовском районе-12 карманных краж). Разрешено было 31 преступление: по Рязани- 14, по сельской зоне-17. Процент раскрытия составил 8,5.

Таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод:

- с каждым годом количество карманных краж увеличивается; особенно с 2007 годом таких краж в 33,6раз стало больше;

-в городе таких краж совершается большее количество, чем в сельской зоне. Специфические условия городов, связанные с наличием коммунального транспорта, мест большого скопления людей, крупных торговых предприятий, облегчают возможность совершения карманных краж»,- отмечает И.И. Карпец[13].

-раскрываемость карманных резко падает; по сравнению с 2007 годом в 2010 году процент раскрытия таких преступлений в 6,4раз меньше.

Надо заметить, что карманные кражи отличаются высокой степенью латентности, которая создается как естественно, так и искусственно. В первом случае – за счет того, что потерпевший не обращается в органы внутренних дел, полагая, что утерял деньги, во втором – в силу того, что сотрудники милиции, не располагая достаточными данными, свидетельствующими о факте преступления, либо вообще не регистрируют заявление, либо отказывают в возбуждении уголовного дела, порой необоснованно.

Современные карманные воры не объединяются, за небольшим исключением, в устойчивые шайки и организации. Анализ практики свидетельствует, что они чаще действуют в одиночку, реже орудуют в составе небольших, по два-три человека, групп. Правда, встречаются так называемые воровские «бригады», объединяющие до 6 преступников. Наиболее устойчивые группы – это те, члены которых связаны родственными узами (брат с сестрой, жена с мужем, мать с дочерью и т.п.). Особенно это ярко выражено у лиц цыганской национальности, которые, как показывает практика, иногда воруют целыми семьями.

Некоторой спецификой характеризуются воровские группы, руководимые рецидивистами. Во-первых, члены таких групп, как правило, скрывают свои связи, действуют очень тонко, соблюдают глубокую конспирацию. Они хорошо осведомлены о приемах личного сыска и, прежде всего, чем начинать «работу», изучают окружающих, стараясь выявить среди них работников милиции. Во-вторых, преступления ими готовятся заранее (выбор места, времени, жертвы), роли каждого распределяются в зависимости от способностей того или иного члена шайки. Сами рецидивисты стараются не быть в роли непосредственных исполнителей кражи, они определяют себе обязанности побезопаснее (например, прием похищенного), чтобы в случае неудачи не попасть в руки милиции с поличным.

Практика показывает, что некоторые рецидивисты формируют свои преступные группы из несовершеннолетних, а также из людей, страдающих психическими заболеваниями, - т.е. из тех, кого проще прельстить рассказами о «красивой жизни» вора-карманника, о его привилегированном положении в преступном мире.

Для того, чтобы можно было более эффективно использовать силы и средства в борьбе с карманными кражами, надо четко представить, где, когда и какими способами они совершаются наиболее часто.

К традиционным местам совершения карманных краж относятся рынки, крупные магазины, особенно универмаги, супермаркеты и т.п. – в них происходит свыше половины карманных краж.

В крупных городах в последние годы наметилась тенденция перехода карманных воров на городской транспорт. Это подтверждается нашими опросами работников милиции. Однако процент разоблачения карманных воров на городском транспорте низкий. Это объясняется такими трудностями: перегруженность, недостаточная обеспеченность сотрудников милиции автотранспортными средствами и средствами маскировки.