Салават Юлаев

Кроме того, в соответствии с определением оренбургского губернатора И. И. Неплюева от 3 июля 1743 г., к башкирским старшинам посылались писари из верных властям мишар или татар “с тем, чтоб оные, сверх писарской должности, обучали детей их татарской грамоте и письму”. Широко было распространено приглашение башкирскими старшинами мулл-учителей из Казанского и Уфимского уездов на 2-3 года для обучения детей.

               Еще до ареста Салавата жены и дети были схвачены и привезены в Уфу в качестве заложников. Одна жена с сыном находилась под караулом у городского коменданта полковника С. С. Мясоедова. Второго сына взял генерал Ф. Ю. Фрейман. Салавата крайне беспокоила судьба семьи.

 Поведение Салавата во время следствия рисует его личностью с сильным характером. Он не терял самообладания и твердости духа, несмотря на все унижения, которым его подвергали.

Письмо Салавата говорит о том, что он был человеком искушенным в правовых вопросах, знал законы, знал и свои права. Он протестовал против незаконного ареста семьи: “Такого ж указа, чтоб от лишенных жизни (то есть повешенных и казненных) семейства отбирать, действительно нет”. В связи с этим он предложил своим родственникам сообщить о нарушении закона в высший орган государственного управления - в Сенат.

В 1768 году Оренбургский губернатор князь Путятин назначил Юлая Азналина старшиной башкирской команды Шайтан – Кудейской волости Сибирской дороги Уфимской провинции.

В 1772 году  Салават Юлаев временно исполнял обязанности старшины, заменяя отца, находившегося в польском походе.

Но вскоре у Юлая купцом Твердышевым, пожалованным в коллежские асессоры, незаконно была отнята земля под Симский завод и деревни, поэтому Юлай Азналин и его девятнадцатилетний сын Салавт в 11 ноября 1773 года в составе Стерлитамакского башкирско-мишарского карательного корпуса добровольно перешли на сторону повстанцев и встали под знамена Емельчна Пугачева, подхватив обещания Пугачева исполнить многовековые чаяния башкирского народа – вернуть захваченные земли, сохранить религию и возможность жить по своим обычаям.

Русский писатель Ф. Д. Нефедов в очерке «Движение среди башкир перед пугачевским бунтом; Салават, башкирский батыр» (1880) отмечал, что Юлай — «человек богатый, умный и влиятельный, он пользовался общим уважением со стороны башкир и несколько раз кряду занимал, по выборам, должность, волостного старшины. Местные власти относились к башкирскому старшине с доверием... В его преданности и верности русскому правительству не могло быть никакого сомнения. Вот почему, несмотря на все смуты и преследования, Юлай удержался на своем месте и остался целым... В 1765 году оренбургский губернатор, князь Путятин, сам назначает Юлая старшиною башкирской команды. Но башкирский старшина в действительности не был тем, чем он так искусно умел казаться. На глазах Юлая пылали башкирские селения, разорялся край: у него самого купцом Твердышевым... отнята земля под Симский завод и деревни. Истый башкир, горячо любивший свою родину, Юлай не мог оставаться равнодушным зрителем, он маскировал свои чувства, по в душе оставался недоволен и таил месть»[15].

              Следует все же оговориться, что очерк Ф. Д. Нефедова является художественным произведением, хотя и основанным на документальном материале, и некоторые домыслы в нем имеют место. В частности, Юлай не был богатым человеком. Собственной земли, как и другие рядовые вотчинники, он не имел, не наживался за счет эксплуатации и взяток. Личное имущество Юлая также не было особенно значительным. Но в целом, писатель объективно отражает действительность.

1.2 Крестьянская война 1773-1775гг.

Осень 1773 года была ознаменована началом Крестьянской войны в России. Подняв  в сентябре 1773 года яицкое казачество на восстание, Е. И. Пугачев овладел рядом крепостей по реке Яик, а в начале октября подошел к Оренбургу и приступил к его осаде.

В октябре 1773 Салават с сотней башкир своей волости находился в составе конного башкирского корпуса, собранного по указанию Оренбургской губернской администрации для использования в боевых действиях против Пугачева. Корпус в начале ноября направился от Стерлитамакской пристани к Оренбургу. В это время широкое распространение получили именные указы Пугачева, адресованные башкирам и написанные на языке тюрки[16]     

В боях 7-9 ноября 1773 года пугачевский отряд под предводительством А. А. Овчинникова и И. Н. Зарубина у деревни Юзеево нанес поражение войску генерала Кара, направлявшемуся по Ново-Московской дороге к Оренбургу. Находившаяся неподалеку, в деревне Сарманаево, башкирская команда, не вняв приказам подпорудчика М. Уракова о помощи войскам Кара, отошла за 30 верст от места сражения. Другая часть стерлитамакского отряда, бывшая под командой капитана И. Г. Уракова и Алибая Мурзагулова, оставив своих командиров, 10 ноября добровольно присоединилась у деревни Биккулово к отряду Овчинникова и Зарубина.[17] В составе этой части стерлитамакского отряда находился и Салават Юлаев.

Спустя два дня, 11 или 12 ноября, башкиры явились к Пугачеву в Бердскую слободу - главный лагерь повстанческого войска под осажденным Оренбургом.

Уже 13 ноября под Оренбургом был разбит корпус симбирского воеводы полковника П. М. Чернышева. А 14 ноября повстанцам удалось отбить вылазку гарнизона из осажденного города силами в 2400 солдат с 22 пушками[18].

 В рядах пугачевцев Салават участвовал в боях и стычках с выходившими на вылазки командами Оренбургского гарнизона, был на приступе к Верхнеозерной крепости, при атаке и взятии Ильинской. В одном из боев получил дважды ранение в левую щеку и в правую руку и был отправлен в отпуск в родную деревню для излечения.

Отмечая боевые заслуги и командные способности Салавата, Пугачев произвел его в полковники и поручил возглавить повстанческое движение в Прикамье. В отличие от других предводителей Крестьянской войны Салават ни разу не допускал полного уничтожения войска. Ему каждый раз удавалось сохранять основные силы своего войска, в кратчайший срок восстановить боевые порядки и снова вступать в сражения.[19] Излечившись от ран, он собрал отряд из башкир Сибирской дороги, а также из русских селений и заводов северо-востока Уфимской провинции. С ним и направился с ним к Красноуфимску, в который вступил 12 января 1774. Ключики красноуфимцы встретили Салавата его головной отряд под командованием старшины Кущинской волости, полковника повстанческой армии Ильчигула Иткулова хлебом и солью, передали ему две трехфунтовые пушки и бочонок пороха[20]. С прибытием в Красноуфимск Салават возглавил движение на севере Башкортостана. Чуть позже сюда же прибыл присланный из-под Уфы Зарубиным бригадир повстанческой армии И.С.Кузнецов. Однако при довольно пассивных действиях Кузнецова Салават сохранил важную роль в движении. В Красноуфимске Салават проявил себя как умелый организатор. Здесь ему приходилось решать множество вопросов, в том числе государственно-правового характера, о чем свидетельствуют представленные в экспозиции документы. Так, в наставлении, выданном Салаватом Юлаевым атаману казаков-повстанцев М.И.Попову и есаулу М.Д.Чигвинцеву об управлении Красноуфимской крепостью местными казаками и жителями, говорится о том, чтобы граждан “… ни под каким видом к отягощению не принуждать, опасаясь штрафа”. А в определении о назначении писаря М.Е. Мальцева сотником казачьего войска говорится о том, что согласно указу походного полковника Салавата Юлаева “…на порозжие ваканцыи по рассмотрению нашему и по достоинству определить”. Оба эти документа отражают гражданскую зрелость юного Салавата.

Пополнив свой отряд красноуфимскими казаками, крестьянами прикамских селений и заводов, Салават 19 января подступил к Кунгуру.  С 3 по 30 января отряд С. Юлаева принимал участие в осаде Кунгура. Свои действия под Кунгуром он начал с попыток привлечения жителей на сторону повстанцев мирным путем. Так, в увещевании пугачевских атаманов И.С.Кузнецова, Салавата Юлаева, Адила Бигашева и М.Е.Мальцева к властям Кунгура от 20 января 1774 года с предложением о добровольной сдаче города войскам Е.И.Пугачева говорилось, что твердо будет исполнен приказ “государя… дабы при взятье городов и приклонившихся к полной власти его величества от идущих армией никакого жителям притеснения, разорения, обид, налог и безповинного кровопролития не чинили”. Далее повстанцы обвиняют кунгурские власти в несоблюдении правил ведения переговоров. Считая себя равноправной стороной, предводители повстанцев с возмущением писали о нарушении неприкосновенности своих “посланцев”, которых те захватили в плен и бросили в тюрьму..действуя вместе с атаманами И.С.Кузнецовым, Адилем Бигашевым, Бахтиаром Канкаевым, Канзафаром Усаевым, М.И.Мальцевым, в течение нескольких дней вел бои с гарнизоном и ополчением этого города.

Штурм города начался рано утром 23 января. Около тысячи казаков и крестьян Кузнецов взял с собой и наступал с луговой стороны города. В отряде Салавата было около 3 тыс. башкир, представителей других нерусских народов, заводских крестьян. Основная часть артиллерии осталась у Салавата. Он наступал с севера, с нагорной стороны. Его пушкари искусно маневрировали, перевозя пушки с места на место и создаваявпечатление полного окружения города. Повстанческой артиллерией были пробиты городские ворота и крепостная стена, меткими выстрелами повреждены 3 крепостные пушки[21]. Наступала салаватская конница, растянувшись на версту. Осажденные были в панике. Но, расстреляв все снаряды и истратив порох, восставшие вынуждены были отступить на исходные позиции, хотя и сражались упорно.

24 января Салават возобновил штурм Кунгура. Но все атаки были отбиты. Салават во время перестрелки был тяжело ранен и отправился домой для лечения.

Отстояв Кунгур, правительственные силы оттеснили повстанцев к Красноуфимску, возле которого в феврале-марте 1774 проходили затяжные бои. В них принимал участие и едва излечившийся от ран Салават: он командовал сводным башкирско-русским отрядом. О его неиссякаемой энергии, организаторских и административных способностях, умении вести партизанскую борьбу свидетельствуют документы походной канцелярии за январь-март 1774[22]. В апреле-мае того же года Салават действовал восточнее Уфы, где собрал крупный отряд; с ним он отваживался, и не раз, вступать в бои с карательным корпусом И. И. Михельсона и, хотя не имел в них успеха, крупных потерь не нес. 3 июня он привел в стан к Пугачеву три тысячи башкир, что втрое увеличило силы пугачевского войска. В тот же день и двое суток спустя, 5 июня, Пугачев и Салават вели у берегов реки Ай, неподалеку от деревни Киги, находившейся в 54 верстах от Саткинского завода, бои с преследовавшим их Михельсоном. Если в первом бою они потерпели поражение, то второй существенного превосходства карателей не выявил. После этого противоборствующие стороны разошлись: Михельсон ушел в Уфу, а Пугачев повел свое войско на север, к берегам Камы.

В ходе боев в мае и июне 1774 года Михельсону не удалось одолеть повстанцев. Пугачевцы не давали не отдыха: 7 крупных боев за  один месяц, в пяти из них участвовали салаватовцы.[23]

Историк П. Л. Юдин, отмечая заслуги Салавата в эти критические дни не только для Пугачева, но и Крестьянской войны в целом, писал: «Не будь у Пугачева такого преданного помощника как Салават, он вряд ли мог бы продержаться долго в Башкирии, чтобы от Михельсона и Деколонга успеть снова набрать мятежные толпы, с которыми потом двинуться на Казань»[24]. Не мог не оценить этого и сам Пугачев. Именно в канун 5 июня он присвоил Салавату Юлаеву и Канзафару Усаеву чин бригадира.

              10 июня Пугачевское войско беспрепятственно вступило в Красноуфимск, а оттуда направилось к Кунгуру. Навстречу им выступила команда подполковника А. В. Папава. 11 июня под Ачитской крепостью пугачевцы вступили в бой с карателями. Выйдя к берегам Камы и оставя попытку овладеть Кунгуром, Пугачев повернул на запад и направился к Казани. В авангарде его войска следовали отряды И. Н. Белобородова и Салавата Юлаева. Они подошли 14 июня к прикамскому городку Осе и блокировали городовую крепость. Четыре дня спустя сюда пришли основные силы Пугачева и завязали осадные бои с засевшим в крепости гарнизоном, с 18 по 20 июня. 21 июня защитники крепости, исчерпав возможности дальнейшего сопротивления, капитулировали. Во время сражений под Осой Салават получил пулевое ранение в ногу.[25] Это и стало причиной возвращения Салавата в родной край. А Пугачев, овладев Осой, повел войско к Казани, в составе главного войска следовали Кинзя Арсланов, Идеркай Баймеков, Сулявчин Кинзин и несколько других старшин Ногайской дороги со своими отрядами.[26]

В июле-августе 1774 Салават действовал на севере и северо-востоке Уфимской провинции. В ту пору он намеревался окружить Уфу и штурмовать ее. Но комбинированный поход на Уфу не состоялся, так как к началу осени инициатива перешла в руки карателей, которые, сосредоточив несколько крупных войсковых частей и соединений в Уфимской провинции, стали теснить и громить повстанческие отряды, подавляя последние очаги сопротивления.

Усиление повстанческого движения в северных волостях встревожило администрацию Уфимской провинции. Для разгрома отрядов Салавата из Уфы была отправлена карательная команда подполковника Рылеева. 18 сентября на реке Бирь у деревни Тимошкино передовые отряды конницы Салавата совершили налет на команду и привели ее в смятение, а сами быстро скрылись. 22 сентября у деревни Нуркино произошел бой основных сил Салавата и Рылеева. Бой был долгим, упорным и кровопролитным. Следует отметить, что такую традиционную партизанскую тактику Салават использовал преимущественно в полевых сражениях, в открытых, лесных и горных местностях. Поэтому он успешно использовал свое преимущество в коннице, избегал больших потерь.[27] Но в этом бою повстанцы понесли тяжелые потери – до 400 человек убитыми и вынуждены были отступить.

Салават отошел к Елдякской крепости, где набрал в свои отряд до трех тысяч воинов. Затем в начале октября он отошел к Катав-Ивановскому заводу на соединение с отрядом Юлая Азналина.

В 20-х числах ноября Салават дал последний свой бой, он атаковал вблизи этого завода корпус генерала Ф. Ю. Фреймана. Но, понеся в ходе ожесточенного боя крупные потери в живой силе, вынужден был распустить свои отряды.