Специализированные структуры

Отчасти остроту нерешенных институциональных проблем должен был снять ввод Амстердамским доювором принципа «продвинутого сотрудничества». Идея «интеграции разных скоростей» начала обсуждаться еще в 1970-х гг. Первыми примерами такой практики стали неединовременное присоединение стран Евросоюза к «зоне евро» и отказ некоторых стран от участия в Шенгенских соглашениях. Но первоначально такие действия воспринимались в качестве своего рода временной отсрочки, мотивированного отступления от «общей стратегии». Закрепление понятия «продвинутого сотрудничества» в Амстердамском договоре перевело проблему в совершенно иную плоскость - дифференцированное сотрудничество стало рассматриваться в качестве способа ускорения интеграции, незамедленной адаптации к ней отдельных стран. Тем самым, появлялась возможность разрабатывать планы новых форм сотрудничества, не пытаясь примирить все многообразие интересов и мнений стран-участниц. Именно такая идея была заложена в специальный раздел Амстердамского договора «Положения о продвинутом сотрудничестве». Однако установленные процедуры такого сотрудничества пока оказались очень сложны и трудно применимы на практике.

Ряд важных новаций Амстердамский договор внес в системы ОВПБ и СПВД. Европейский Совет был наделен полномочиями «определять принципы и основные направления Общей внешней политики и политики безопасности, в том числе по вопросам, имеющим оборонное значение». Соответственно к компетенции ОВПБ были отнесены все вопросы безопасности. Совет от имени Евросоюза был уполномочен «заключать соглашение с одним или несколькими государствами или международными организациями». Это означало признание за Евросоюзом собственной международной правосубъектности. Одновременно оговаривалась «возможность интеграции ЗЕС в Евросоюз, если Европейский Совет примет такое решение». Был усилен и сам механизм осуществления ОВПБ. Наряду с «совместными действиями» и «общими позициями» была введена практика выработки «общих стратегий». Амстердамский договор установил, что Европейский Совет уполномочен «вырабатывать общие стратегии, которые реализуются Союзом в тех областях, в которых государства-члены имеют важные обшие интересы». «Обшая стратегия» представляет собой документ, в котором определяется план действий Евросоюза в отношении конкретных стран или регионов планеты. Действия, вытекающие из «общей стратегии», являются обязательными для дипломатии всех стран-участниц Евросоюза. Разработка «общих стратегий» стала одной из функций Генерального секретаря Европейского Совета.

Уже в период ратификации Амстердамского договора британская дипломатия выступила с важной инициативой. Правительство Э. Блэра предложило активизировать усилия по формированию общей европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО). Саммит Европейского Совета в Портшахе в октябре 1998 г. поддержал это предложение и высказался за развитие самостоятельных вооруженных сил ЗЕС/ЕС, а также модернизацию европейской военной промышленности. Вашингтонский саммит НАТО в апреле 1999 г.

Ниццкий договор был подписан европейскими лидерами 26 февраля 2001 года и вступил в силу 1 февраля 2003 года. Он внес изменения в Маастрихтский договор (или Договор о Европейском союзе), а также Римский договор (или Договор о создании Европейского сообщества). Ниццкий договор реформировал институциональную структуру Европейского союза для расширения на восток, т.е. способствовал задаче, которая была изначально поставлена Амстердамским договором, но не была решена на текущий момент.

Вступление договора в силу некоторое время было под сомнением после его отклонения гражданами Ирландии, на референдуме в июне 2001. В результате договор был принят лишь после повторного референдума, состоявшемся чуть более года спустя.

Ниццкий договор: интеграция по всем направлениям

В начале 1999 г. «Единая Европа» вступила в новый этап своего развития. С 1 января начал функционировать ЭВС. а с 1 мая в силу вступил Амстердамский договор. Однако уже в феврале 2000 г. была созвана новая межправительственная конференция для обсуждения необходимости очередного редакционного обновления учредительных договоров Евросоюза. Необходимость такого шага диктовалась несколькими обстоятельствами, в том числе нерешенностью в рамках Амстердамского договора ряда институциональных вопросов, быстрым развертыванием интеграции во «второй» и «третьей» опорах Евросоюза и принятием претенциозной «Лиссабонской стратегии» экономического развития. Все эти проблемы приобретали особое звучание в свете предстоящего беспрецедентного расширения Евросоюза.

Вступление в Евросоюз восточноевропейских стран готовилось поэтапно. Первоначально сотрудничество с ними строилось на основе соглашений об ассоциированном членстве. В 1991 г. такие соглашения с ЕС подписали Венгрия, Польша и Чехословакия, впоследствии - еще десять государств региона (включая страны Балтии). Статус ассоциированного члена предполагал ввод режима наибольшего благоприятствования в торговле, расширение производственной кооперации, преференции в кредитовании и поэтапное снятие таможенных барьеров. В июне 1993 г.

Европейский Совет на саммите в Копенгагене принял принципиальное решение о том, что все ассоциированные страны Центральной и Восточной Европы могут стать членами Европейского Союза при наличии волеизъявления с их стороны. Но сроки вступления были поставлены в зависимость от достижения необходимого уровня экономического и политического развития (так называемые «копенгагенские критерии» членства). На саммите Европейского Совета в Эссене в декабре 1994 г. была утверждена комплексная программа мер по подготовке стран Восточной Европы к вступлению в Евросоюз (Accession Partnership). Для ускорения процесса адаптации в 1996 г. было принято решение распространить действие этой программы на все страны, имеющие статус ассоциированных членов Евросоюза, независимо от предполагаемых сроков их вступления и степени готовности по «копенгагенским критериям». А в 1997 г. впервые начал обсуждаться вопрос о том, что резкое расширение состава Евросоюза потребует и реформ его собственной институциональной структуры. Необходимость такого шага была подтверждена в Амстердамском договоре.

Новая редакция Договора о Европейском Союзе и Договоров, учреждающих Европейские сообщества, рассматривалась на саммите Европейского Союза в Ницце в декабре 2000 г. Подписание согласованного варианта текста договора состоялось 26 февраля 2001 г., и еще несколько месяцев потребовалось для его ратификации. В силу Ниццкий договор вступил 1 февраля 2003 г.

Основные дискуссии в ходе Ниццкого саммита разгорелись по вопросам институциональной реформы. Речь шла о четырех важных новациях, каждая из которых оказалась решена весьма половинчато. Во- первых, произошло дальнейшее расширение сферы применения квалифицированного большинства при голосовании в Европейском Совете. Однако по настоянию Великобритании и ряда других государств право вето было сохранено при голосовании по вопросам налогообложения и социального обеспечения, что резко осложняло интеграцию в этих сферах с учетом очень разного уровня развития и специфики стран-претен- дентов на вступление в Евросоюз.

Во-вторых, были перераспределены голоса в Совете, что имело особенно большое значение при голосовании квалифицированным большинством. Для распределения квот голосов государства были условно разбиты на группы и подгруппы. В целом это деление отражало их демографический вес и экономическое влияние, но во многих случаях определялось политическим компромиссами. Так, например, за «четверкой» европейских «тяжеловесов» (ФРГ, Великобританией, Францией и Италией) было закреплено одинаковое количество голосов - по 29. Польше и Испании досталось по 27; Румынии - 14; Нидерландам - 13; Бельгии, Греции, Португалии, Венгрии и Чехии - по 12; Швеции, Австрии и Болгарии - по 10; Дании, Финляндии, Ирландии, Словакии и Литве - по 7; Люксембургу, Эстонии, Латвии, Словении и Кипру - по 4; Мальте — 3. Такое распределение было признано относительно справедливым, но полностью не устроило ни одного из европейских лидеров. Франция опасалась образования прогермански настроенной коалиции внутри Евросоюза, а ФРГ требовала более четко учитывать пропорции населения стран-участниц. Обращал на себя внимание и тот факт, что за «новичками» оказалось зарезервировано 108 голосов из 333 (т.е. 27 %), тогда как их взнос в совокупный ВВП Евросоюза пока мог составить лишь 6 %.

В-третьих, на период до 2010 г. устанавливался верхний предел в 26 человек для общего числа членов Комиссии и сохранялась квота по одному члену от каждого государства-участника (при дальнейшем расширении Евросоюза планировался ввод системы ограниченной ротации в назначении членов Комиссии). С января 2005 г. кандидат в председатели Европейской Комиссии и ее члены индивидуально, а затем и весь состав Европейской Комиссии коллегиально должны были утверждаться Европейским Парламентом и назначаться Европейским Советом. Политически такое решение являлось единственным приемлемым вариантом, но совершенно не решало организационных проблем, которые могли возникнуть в работе Комиссии при резком расширении ее состава, а также угрозу превращения Комиссии из единой политической «команды» в поле для лоббирования национальных интересов. Для блокирования этих угроз Ницпким договором были существенно расширены полномочия председателя Комиссии (в том числе закреплено его право самостоятельно решать вопросы внутренней организации Комиссии, распределять полномочия между ее членами и назначать своих заместителей). Эти меры явно повысили эффективность Комиссии, но превратили ее председателя в еще более влиятельную политическую фигуру, что лишь подкрепило опасения «евроскептиков» в «бюрократизации» Евросоюза.

И, наконец, в-четвертых, были оптимизированы условия «продвинутого сотрудничества» в рамках Евросоюза. Ниццкий договор включил пространные положения, регламентирующие порядок запуска и осуществления таких программ. Одновременно были сняты многие ограничения, которыми ранее оговаривалась возможность «продвинутого сотрудничества» (в том числе было установлено, что для запуска «продвинутого сотрудничества» достаточно участия не большинства стран Евросоюза, а лишь 8). Кроме того, Ниццкий договор практически лишал отдельные государства возможности заблокировать запуск «продвинутого сотрудничества» в областях, относящихся к ведению Евросоюза. Ответственность за координацию действий и совместимость «продвинутого сотрудничества» с общими политиками Евросоюза была возложена на Европейский Совет и Еврокомиссию. Все эти меры имели большое значение с точки зрения сохранения высокой динамики интеграционного процесса после расширения Евросоюза. Однако критики Ниццкого договора отмечали, что использование «продвинутого сотрудничества» угрожает расколом Союза и формированием в его составе своеобразной «периферии», состоящей из стран-«новичков».

Половинчатость институциональных решений, закрепленных в Ниц- цком договоре, и весьма агрессивный стиль дискуссий в ходе саммита вызвали настоящий шквал критики. «На саммите в Ницце на первом плане оказались не общеевропейские интересы, а национальные, - писала в те дни бельгийская газета «Суар». - Саммит должен был стать историческим. Но исторической оказалась только его продолжительность. Была хорошо видна разобщенность 15 стран-участниц встречи. Конечно, в итоге им пришлось договориться, но, кажется, главным для них было иметь возможность похвастаться после саммита у себя дома: «Мы дрались до последнего не за общую логику и не за общую стратегию, не за сбалансированную реформу, но за национальные интересы». Эту мысль разделяли и многие официальные представители Евросоюза. В резолюции Европарламента утверждалось: «То, как главы государств и правительств провели недавние переговоры относительно Ниццского договора, показывает, что они ставят свои конъюнктурные национальные интересы выше интересов ЕС». Еще до окончательного утверждения текста Ниццкого договора руководство Еврокомиссии заявило, что принятие столь половинчатых решений противоречит «Лиссабонской стратегии», а также может очень затруднить вступление в Евросоюз новых членов и их дальнейшую адаптацию к интеграционной системе.

И все же, несмотря на самые пессимистические оценки, саммит в Ницце выполнил свою основную задачу и дал толчок для самого масштабного расширения состава Евросоюза в его истории. На саммите было заявлено, что на членство в ЕС претендуют 13 стран: Болгария, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Польша, Словакия, Словения, Румыния. Турция, Чехия и Эстония. Они получили признание в качестве официальных кандидатов и взяли на себя обязательства по проведению реформ, приводящих их законодательство в соответствие с нормами Евросоюза. Степень готовности кандидатов должна была определяться в ходе так называемой «проверки» («скрининга») по 31 досье. В более отдаленной перспективе претендентами на членство были названы Албания, Босния и Герцеговина, Македония и Хорватия, пока получившие преференции по развитию ассоциативных соглашений с Евросоюзом.

В декабре 2001 г. Лакенский саммит Европейского Союза заявил о том, что предварительные переговоры о вступлении в Евросоюз 10 стран-претендентов вступают в завершающую фазу. Из первоначального списка были пока исключены Болгария и Румыния (темпы реформ в этих странах позволяли спрогнозировать вступление в Евросоюз лишь в 2007 г.), а также Турция, где гармонизация законодательства встречала наибольшие затруднения. Брюссельский саммит Европейского Совета в октябре 2002 г. официально обнародовал список претендентов на вступление: Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Польша, Словакия, Словения, Чехия и Эстония. Переговоры об условиях вступления были завершены на заседании Европейского Совета в Копенгагене в декабре 2002 г., в апреле 2003 г. в Афинах состоялось торжественное подписание Договора о присоединении к Европейскому Союзу десяти новых государств-членов. 1 мая 2004 г. «Европа 15-ти» стала «Европой 25-ти». В «Афинской декларации», принятой по поводу расширения, это событие было объявлено началом нового этапа в истории Европы. «Союз отражает нашу общую решимость положить конец столетиям конфликтов и преодолеть разделение континента, воплощает наше стремление к новому будущему, основанному на сотрудничестве, уважении многообразия и взаимопонимании, - отмечалось в декларации. - Мы продолжим поддерживать и защищать фундаментальные права человека как внутри Европейского Союза, так и за его пределами. Мы будем работать вместе с тем, чтобы способствовать устойчивому развитию как на местном уров­не, так и в глобальном масштабе. Мы подчеркиваем нашу приверженность экономике Европы, динамичной и основанной на знании, открытой для всех, направленной на устойчивый рост и полную занятость, а также на социальную вовлеченность и экономическую интеграцию. Мы сделаем Союз подлинной территорией свободы, безопасности и правосудия и продолжим поддерживать каждую из этих основных ценностей».

Помимо расширения Евросоюза Ниццкий договор позволил придать новый импульс развитию его «второй» и «третьей» опор. Ниццкий договор завершил преобразование «второй опоры» в систему ОВПБ/ЕПБО, в том числе закрепил предыдущие решения Европейского Совета по созданию Сил быстрого реагирования. Формирование этого контингента предусматривалось на основе предоставления странами-участницами сроком минимум на 1 год персонала (первоначально общей численностью 50 60 тыс. чел.) и техники (в частности, 400 военных самолетов и 100 военных кораблей). Данный процесс должен завершиться к 2003 г. От использования структур ЗЕС было решено отказаться. Ниццкий договор исключил из Договора о Европейском Союзе все упоминания о ЗЕС как «агенте» Союза в военной сфере. В свою очередь Совет ЗЕС в Марсельс- кой декларации в ноябре 2001 г. заявил о прекращении деятельности как оперативной организации. ЗЕС сохранился лишь как система взаимных гарантий стран-участниц в случае агрессии и консультативный орган.