Буржуазные реформы 60-70 –х гг. XIX века

По Манифесту  крестьянин сразу получал личную свободу. Бывший крепостной, у которого раньше помещик мог отнять всё  его достояние, а самого его продать, подарить, заложить, теперь получал  не только возможность свободно распоряжаться  своей личностью, но и ряд гражданских прав: от своего имени заключат разного рода гражданские и имущественные сделки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другие сословия. Всё это давало больший простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода на заработки и, следовательно, складыванию рынка рабочей силы. Однако вопрос о личном освобождении крестьян не получил еще полного, последовательного разрешения. Черты внеэкономического принуждения продолжали сохраняться. Сохранялись и сословная неполноправность крестьян, прикрепление их к месту жительства, к общине. Крестьянство продолжало оставаться низшим, податным сословием, которое обязано было нести рекрутскую, подушную и разного рода другие денежные и натуральные повинности, подвергалось телесным наказаниям, от чего были освобождены привилегированные сословия (дворянство, духовенство, купечество). 

В июне – июле 1861 г. в селениях бывших помещичьих крестьян появились органы крестьянского  «общественного управления». За образец  было взято крестьянское «самоуправление» в государственной деревне, созданное  в 1837-1841 гг. реформой П. Д. Киселёва.  

За поведением крестьян и обеспечения исправного отбывания крестьянами повинностей  в пользу помещика и государства  отвечало крестьянское «Общественное  управление». Закон 1861 г. сохранял общину, которую правительство и помещики использовали как фискально-полицейскую  ячейку в пореформенной деревне. 

В июне 1861 г. был  создан институт мировых посредников, на который правительство возложило  исполнение многочисленных административно-полицейских  функций, связанных с проведением  реформы в жизнь: утверждение  и введение уставных грамот (определявших пореформенные повинности и поземельные  отношения крестьян с помещиками), удостоверение выкупных актов при  переходе крестьян на выкуп, разбор споров между крестьянами и помещиками, руководство разграничением крестьянских и помещичьих угодий, надзор над  органами крестьянского самоуправления.  

Мировые посредники прежде всего прежде всего защищали помещичьи интересы, иногда даже нарушая закон. Однако среди мировых посредников находились и представители либерально-оппозиционного дворянства, критиковавшие тяжелые для крестьян условия реформы 1861 г. и требовавшие проведения ряда буржуазных преобразований в стране. Однако удельный вес их был весьма невелик, поэтому их быстро удаляли с занимаемых должностей. 
 

2.3. Крестьянский надел. 

Решение аграрного  вопроса занимало первенствующее место  в реформе 1861 г. Закон исходил  из принципа признания за помещиком  права собственности на всю землю  в имении, в том числе и на крестьянскую надельную. Крестьяне считались лишь пользователями надельной землёй, обязанные отбывать за неё повинности. Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить её у помещика. 

Наделение крестьян землёй диктовалось необходимостью сохранить крестьянское хозяйство  как объект эксплуатации и обеспечить социальную безопасность в стране: правительство знало, что требование предоставления земли очень громко звучало в крестьянском движении предреформенных лет. Полное обезземеление крестьян было экономически невыгодной и социально опасной мерой: лишая помещиков и государство возможности получать прежние доходы с крестьян, оно создавало многомиллионную армию безземельного пролетариата и грозило крестьянским восстанием. 

Но если полное обезземеление крестьян в силу указанных  соображений было невозможно, то и  наделение крестьян достаточным  количеством земли которое поставило  бы крестьянское хозяйство в независимое  положение от помещичьего, было не выгодно помещику. Поэтому ставилась задача предоставить крестьянам землю в таком размере, чтобы они были привязаны к своему наделу, а вследствие недостаточности последнего – и к помещичьему хозяйству.  

Наделение крестьян землёй носило принудительный характер. Закон запрещал крестьянам в течение 9 лет после его издания (до 1870 г.) отказываться от надела, но и по истечении  этого срока право отказа от надела было обставлено такими условиями, что  фактически сводилось на нет. 

При определении  норм надела учитывались особенности  местных природных и экономических  условий.  

Закон предусматривал отрезку от крестьянского надела, если он превышал определенную для  данной местности высшую или указную  норму, и прирезку, если надел не достигал низшей нормы. Законом же разрешалась отрезка в тех случаях, если у помещика оказывалось менее 1/3 земли в имении по отношению к крестьянской надельной (а в степной полосе менее 1/2) или когда помещик предоставлял крестьянину бесплатно («в дар») ¼ высшего надела («дарственный надел»). Разрыв между высшей и низшей нормами сделал отрезки правилом, а прирезки – исключением. Да и размер отрезки в десятки раз превышал прирезку, причем у крестьян отрезались лучшие, а прирезались худшие земли. Прирезка, в конечном счете, производилась также в помещичьих интересах: она доводила надел до определённого минимума, необходимого для сохранения крестьянского хозяйства, и в большинстве случаев была связана с увеличением повинностей. В итоге крестьянское землепользование в целом по стране сократилось более чем на 1/5. 

Тяжесть отрезков заключалась не только в их размерах. Как правило, отрезались наиболее ценные, а главное, необходимые для крестьян угодья, без которых не возможно было нормальное функционирование крестьянского  хозяйства: луга, выгоны, водопои и  т.п. Крестьянин вынужден был арендовать эти «отрезные земли» на кабальных  условиях. Отрезки превратились в  руках помещиков в весьма эффективное  средство нажима на крестьян и явились  базисом отработанной системы в  пореформенное время. 

Землевладение крестьян было утеснено не только отрезками, но и чересполосицей, лишением крестьян лесных угодий (лес включался в  крестьянский надел только в лесистых северо-восточных губерниях). Закон  давал помещику право переносить крестьянские усадьбы на другое место, до перехода крестьян на выкуп обменивать их наделы на свои земли, если на крестьянском наделе открывались вдруг какие-нибудь полезные ископаемые, или просто эта  земля оказывалась необходимой  для тех или иных нужд помещика. Реформа 1861 г. не только сохранила, но ещё  больше увеличила помещичье землевладение  за счёт сокращения крестьянского. 1,3 млн. душ крестьян (724 тыс. дворовых, 461 тыс. дарственников и 137 тыс. принадлежавших мелкопоместным владельцам) фактически оказались безземельными. Надел остальных крестьян в среднем составил 3,4 десятины на душу, в то время как для нормального обеспечения необходимого жизненного уровня крестьянина за счёт сельского хозяйства при тогдашней агротехнике требовалось от 6 до 8 десятин на душу (в зависимости от различных районов). Недостаток почти половины необходимой крестьянам земли они вынуждены были пополнять кабальной арендой, частью покупкой или сторонними заработками. Вот почему аграрный вопрос принял такую остроту на рубеже XIX-XX вв. и явился  «гвоздём» революции 1905-1907 гг. 
 

2.4. Повинности. 

До перехода на выкуп крестьяне обязаны были за предоставленные им в пользование  наделы отбывать повинности в виде барщины или оброка. Закон устанавливал следующие нормы оброка: за высший надел в промышленных губерниях  – 10 руб., в остальных – 8-9 руб. с 1 души мужского пола (в имениях, находившихся не далее 25 верст от Петербурга, - 12 руб.). В случае близости имений к железной дороге, судоходной реке, к торгово-промышленному  центру помещик мог ходатайствовать  об увеличении нормы оброка. Кроме  того закон предусматривал проведение через 20 лет «переоброчки», т.е. увеличение оброка в предвидении роста арендных и продажных цен на землю. По закону дореформенный оброк нельзя было повышать, если не увеличивался надел, однако закон не предусматривал уменьшения оброка в связи с сокращением надела. В результате в следствие отрезки от крестьянского надела происходило фактическое увеличение оброка в расчёте на 1 десятину. Установленные законом нормы оброка превосходили доходность земли, особенно в нечернозёмных губерниях. Непомерное обременение надела достигалось еще и системой «градации». Суть её заключалась в том, что половина оброка приходилась на первую десятину надела, четверть – на вторую, а другая четверть раскладывалась на остальные десятины надела. Следовательно, чем меньше был размер надела, тем выше был размер оброка в расчёте на 1 десятину, т.е. тем дороже обходился надел крестьянину. Иначе говоря, там, где дореформенный надел не доходил до высшей его нормы и помещик не мог ограбить крестьян путем отрезки от надела, в силу вступала система градаций, которая преследовала таким образом, цель выжать из крестьян максимум повинностей за минимальный надел. Система градаций распространялась и на барщину. 

Барщина за высший душевой надел устанавливалась  в размере 70 рабочих дней (40 мужских  и 30 женских) с тягла в год, при  этом 3/5 дней в летнее и 2/5 в зимнее время. Величина рабочего дня составляла 12 часов летом и 9 часов зимой. Объём работ в течении дня определялся особым «урочным положением». Однако низкая производительность барщинного труда и особенно распространившийся саботаж крестьянами барщинных работ заставляли помещиков переводить крестьян на оброк и вводить более эффективную по сравнению со старой барщиной отработочную систему. За 2 года удельный вес барщинных крестьян сократился с 71 до 35%. 
 

2.5. Выкуп 

Перевод крестьян на выкуп являлся завершающим  этапом освобождения их от крепостной зависимости. «Положения 19 февраля 1861 г.» никакого окончательного срока  прекращения временнообязанного положения крестьян и перевода их на выкуп не определяли. Только законом 28 декабря 1881 г. устанавливался перевод крестьян на обязательный выкуп начиная с 1 января 1883 г. К этому времени на временнообязанном положении оставалось 15% крестьян. Перевод их на выкуп завершился к 1895 г. Однако этот закон распространялся только на 29 «великороссийских губерний». В Закавказье перевод крестьян на выкуп не был завершен  даже к 1917 г. Иначе обстояло дело 9 губерниях Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины, где под влиянием польского восстания 1863 г. и широкого крестьянского движения, крестьяне в количестве 2,5 млн. душ мужского пола были переведены на обязательный выкуп уже в 1863 г. Здесь были установлены и более льготные, по сравнению с остальными губерниями России, условия освобождения: возвращены отрезанные от наделов земли, снижены повинности в среднем на 20%. 

Условия выкупа для основной массы крестьян были очень тяжёлыми. В основу выкупа ставились феодальные повинности, а  не действительная, рыночная цена земли. Иначе говоря крестьянам приходилось платить не только за урезанный надел, но и за потерю помещиком крепостного труда. Выкупная сумма определялась путём «капитализации оброка». Суть её заключалась в том, что ежегодно оплачиваемый крестьянином оброк приравнивался к годовому доходу в размере 6%  с капитала. Вычесление этого капитала и означало определение выкупной суммы.  

Дело выкупа взяло на себя государство путём  проведения выкупной операции. Она  выражалась в том, что казна выплачивала  помещикам сразу же деньгами и  ценными бумагами 80% выкупной суммы, если крестьяне данной губернии получали высший надел, и 75%, если им предоставлялся надел менее высшего. Остальные 20-25% (так называемый дополнительный платёж) крестьяне уплачивали непосредственно помещику – сразу или в рассрочку. Выкупная сумма, выплаченная государством помещикам, затем взыскивалась с крестьян в размере 6% в год в течение 49 лет. Таким образом, за это время крестьянин должен был выплатить до 300% предоставляемой ему «ссуды».  

Проведение государством выкупа крестьянских наделов в централизованном порядке решало ряд важных социальных и экономических задач. Правительственный  кредит обеспечивал помещикам гарантированную  уплату выкупа и избавлял их от непосредственного  столкновения с крестьянами. Выкуп  оказался для государства чрезвычайно  выгодной операцией. Общая выкупная сумма за крестьянские наделы была определена в 867 млн. руб., в то время  как рыночная стоимость этих наделов  составляла 646 млн. руб. С 1862 по 1907 г. бывшие помещичьи крестьяне выплатили  казне 1 540 570 тыс. руб. выкупных платежей и всё ещё оставались ей должны. Проводя выкупную операцию, казна решила и проблему возврата дореформенных долгов с помещиков. К 1861 г. 65% крепостных крестьян были заложены и перезаложены их владельцами в различных кредитных учреждениях, а сумма долга этим учреждениям составила 425 млн. руб. Этот долг был вычтен из выкупной ссуды помещикам. Таким образом, реформа 1861 г. освободив помещиков от долгов, спасла их от финансового банкротства. 

Противоречность реформы 1861 г., переплетение в ней крепостнических и капиталистических черт наиболее отчётливо проявились в вопросе о выкупе. С одной стороны, выкуп носил грабительский, крепостнический характер, с другой – он несомненно способствовал развитию капиталистических отношений в стране. Выкуп способствовал не только более интенсивному проникновению товарно-денежных отношений в крестьянское хозяйство, но и давал помещикам денежные средства для перевода своего хозяйства на капиталистические основы. Перевод крестьян на выкуп означал дальнейшее отделение крестьянского хозяйства от помещичьего. Выкуп ускорял процесс социального расслоения крестьянства. 
 

2.6. Ответ крестьян на реформу. 

1861 г. Обнародование  Манифеста и «положений 19 февраля  1861 г.», содержание которых обмануло  надежды крестьян на «полную  волю», вызвало взрыв крестьянского  протеста весной 1861 г. За первые 5 месяцев этого года произошло  1340 массовых крестьянских волнений, всего же за год – 1859 волнений. Фактически не было ни одной губернии, в которой в большей или меньшей степени крестьяне не протестовали бы против «дарованной» им «воли». Продолжая уповать на «доброго» царя, крестьяне никак не могли поверить в то, что от него исходят такие законы, которые на 2 года оставляли их в прежнем подчинении помещикам, по прежнему вынуждали их исполнять барщину и платить оброки, лишали их значительной части земли, а оставшиеся в их пользовании наделы объявляли дворянской собственностью. Крестьяне считали обнародованные законы поддельными документами, составленными помещиками и договорившимися с ними заодно чиновниками, скрывшую «настоящую», «царскую волю».