История русской письменности

    В кириллице (табл. 3) цифровые значения имели только буквы, заимствованные из греческого алфавита: при этом за каждой из 24 таких букв было закреплено то самое цифровое значение, которое эта буква имела в греческой цифровой системе. Исключением были только числа 6, 90 и 900. В греческой цифровой системе для передачи этих чисел применялись буквы «дигамма», «коппа», «сампи», давно утерявшие в греческом письме свое звуковое значение и использовавшиеся только как цифры. В кириллицу эти греческие буквы не вошли. Поэтому для передачи числа 6 в кириллице была использована новая славянская буква «зело» (вместо греческой «дигаммы»), для 90 — «червь» (наряду с иногда применявшейся «коппа») и для 900 — «цы» (вместо «сампи»).

    В отличие от кириллицы, в глаголице цифровое значение получили первые 28 букв подряд, независимо от того, соответствовали ли эти буквы греческим или же служили для передачи особых звуков славянской речи. Поэтому цифровое значение большинства глаголических букв было отличным как от греческих, так и от кирилловских букв.

    Совершенно одинаковыми были в кириллице и глаголице названия букв; правда, время возникновения этих названий (в особенности в глаголице) неясно.

    Почти одинаковым был порядок расположения букв в кирилловском и глаголическом алфавитах. Порядок этот устанавливается, во-первых, исходя из цифрового значения букв кириллицы и глаголицы, во-вторых, на основе дошедших до нас азбучных акростихов XII— XIII вв., в третьих, на основе порядка букв в греческом алфавите.

   Сильно разнились кириллица и глаголица по форме их букв. В кириллице форма букв была геометрически простой, четкой и удобной для письма. Из 43 букв кириллицы 24 были заимствованы из византийского устава, а остальные 19 построены в большей или меньшей мере самостоятельно, но с соблюдением единого стиля кирилловской азбуки. Форма букв глаголицы, наоборот, была чрезвычайно сложной и замысловатой, с множеством завитков, петель и т. п. Зато глаголические буквы были графически оригинальнее кирилловских, гораздо меньше   походили   на   греческие.

    Несмотря на, казалось бы, очень значительную разницу, многие буквы глаголицы, если их освободить от завитков и петелек, близки по форме к аналогичным буквам кириллицы. В особенности велико сходство букв глаголицы с теми буквами кириллицы, которые не заимствованы из греческого устава, а созданы для передачи особых звуков   славянской   речи   (например, буквы «живете», «цы», «червь», «шта» и др.); одна из этих букв («шта») в глаголице и кириллице даже совершенно одинакова. Внимание исследователей привлекало также то, что буквы «ша», «ук» и «еры» в глаголице и в кириллице представляли собой лигатуры из других букв. Все это указывало, что одна из азбук оказала когда-то сильное влияние на другую.

    В связи с графической близостью кириллицы к византийскому уставу большой интерес приобретает вопрос о степени самостоятельности, оригинальности кириллицы, о том, можно ли считать ее особой, новой письменной системой или же лишь разновидностью греко-византийского письма. От ответа на этот вопрос во многом зависит также и ответ на другой, еще более важный вопрос: какая же из двух азбук была создана Константином Философом?

    При решении вопроса о степени самостоятельности кириллицы обычно исходили из генетического анализа формы кирилловских букв. В результате находили в греческой, еврейской и других системах письма графические прототипы большинства букв кириллицы, и делали отсюда вывод о несамостоятельном характере кирилловской азбуки. Так обычно рассматривался этот вопрос во всех дореволюционных русских исследованиях и в большинстве советских работ, выходивших до конца 40-х годов. Так рассматривают этот вопрос и крупнейшие современные зарубежные историки письма. В связи с этим, они обычно либо отводят славянскому письму всего по нескольку страниц или строк в главах, посвященных греческому письму (Ж. Феврие, М. Коэн, Д. Дирингер, Ч. Лоукотка), либо даже не упоминают о славянском письме (И. Гельб).

    Такой подход представляется принципиально неправильным.

    Во-первых, он неправилен потому, что в истории письма не было ни одной буквенно-звуковой системы, которая возникла бы совершенно самостоятельно, без влияния на нее предшествующих систем письма. Так, финикийское письмо возникло на основе древнеегипетского; древнееврейское, арамейское и греческое – на основе финикийского; арабское  – на основе арамейского;  латинское  —  на  основе  греческого;   французское,   немецкое, английское и другие системы письма западноевропейских народов — на основе латинского и т. п. Поэтому можно ставить вопрос лишь о степени самостоятельности той или иной системы письма (в том числе и славянской), о том, возникла ли эта система путем механического заимствования или же путем творческой переработки наследия других народов.

    Во-вторых, при решении вопроса о степени самостоятельности той или иной системы письма наименьшее значение имеет оригинальность формы букв. Ведь письмо – это, прежде всего средство передачи и закрепления речи. Между тем, форма букв почти никогда не бывает обусловлена фонетическими особенностями того языка, для передачи которого эти буквы предназначаются (относительно редкий пример такой связи — графическое построение кирилловских букв «ук», «шта»), в особенности же букв для йотированных гласных славянской речи.

    В малой степени предопределяется форма букв и особенностями искусства того или иного народа. С особенностями народного искусства иногда бывает связан лишь общий графический стиль письма и шрифта. Так, например, для арабской (периода ислама) и для многих других систем ближневосточного письма характерна очень изощренная орнаментальность букв;  для финикийского и раннего греческого письма – геометрическое; для латинского – более округлое и плавное построение букв; для европейского письма позднего средневековья — угловатый готический стиль и т. п. Но это относится лишь к общему стилю письма и шрифта. Конкретная же форма отдельных букв в подавляющем большинстве случаев является чисто условной и в основном зависит от назначения письменных памятников (например, монументальное, книжное, или канцелярское письмо), от применяемых материалов (например, форма знаков клинописи) и от влияния графики ранее существовавших систем письма. Та или иная форма букв начинает восприниматься как национальная только в    силу многовековой   к ней привычки.

    Поэтому при наличии простых, четких, удобных по форме и уже применявшихся славянами греческих букв создателям кириллицы совершенно незачем было придумывать какие-то новые буквы для звуков, одинаковых в славянском и греческом языках. Иначе обстояло дело с буквами для звуков, имевшихся в славянском языке, но отсутствовавших в греческом. В построении этих букв создатели кириллицы проявили глубокое понимание фонетики старославянского языка (например, разобранное построение букв для йотированных гласных). Большинству этих букв была придана форма простая, удобная для написания и в то же время соответствующая общему графическому стилю кирилловской азбуки. В случае же, когда заимствованные буквы не соответствовали общему стилю кириллицы (например, заимствованные из еврейского алфавита буквы «цы», «ша»), форма их была изменена применительно к этому стилю.

    Но, как уже указывалось, степень самостоятельности кириллицы, как любой иной азбуки, меньше всего характеризуется своеобразием формы ее букв. Степень самостоятельности любой буквенно-звуковой системы определяется не столько оригинальностью ее графики, сколько степенью соответствия звукового состава алфавита звуковому составу данного языка. А в этом отношении кирилловский алфавит был вполне оригинален.

    Своеобразие звукового состава кирилловского алфавита явствует из следующего сопоставления.

При построении французского, немецкого, английского и других западноевропейских алфавитов к 24 буквам классической латыни были добавлены (в эпоху средневековья) только две новые буквы — «дубль ве» (w) и йот (j); кроме того, одна из латинских букв — v (u) — начала применяться в двух начертаниях, в зависимости от того, употреблялась ли она в значении русского «у» или в значении «в». В результате столь механического заимствования алфавита классической латыни различными народами Западной Европы возник разрыв между звуковым (точнее, фонемным) составом западноевропейских языков и буквенно-звуковым составом их алфавитов. Так, во французском языке обычно насчитывают 18 гласных и 17 согласных, в немецком — 15 гласных и 18 согласных, в английском — 13 гласных и 21 согласных   фонем,   не   считая   значительного   количества   дифтонгов.   Для передачи всего этого звукового многообразия современные западноевропейские алфавиты предоставляют лишь 6 гласных и 20 согласных букв; некоторые из этих букв в ряде языков, кроме   того,   дублируют   друг   друга   (например, v–w, к–q, i– j–y).

    Это обусловило необходимость широкого применения в западноевропейских системах письма различных надстрочных и подстрочных знаков (например, во французском письме), а также двух-, трех-, четырех- и даже семибуквенных сочетаний. Так, например, согласные звуки и аффрикаты, близкие к русским х, ч, ш, щ_у передаются в западноевропейских системах письма (из-за отсутствия особых букв для этих звуков) следующими сочетаниями:

                                                    X      Ч      Ш       Щ

По-немецки  сh    tsoli   soli    schtsch

По-французски  kh    tch      ch      stch

По-английски                         kh toh     sh     sch

По-польски  ch    cz      sz       szcz

    Аналогично тому, как западноевропейские алфавиты были построены на основе латинского, так и кирилловская азбука была построена на основе греческой. Но кириллица представляет собой очень искусную, сложную и творческую переработку греческой (византийской) азбуки. Из 43 букв кириллицы 19 букв, т. е. 45 %, отсутствовали в византийском алфавите и были включены в кирилловскую азбуку применительно к особому звуковому составу старославянского языка. К числу таких букв относятся:

Буки          Шта        Е (йотированное э)

Живете     Ер|         Юс малый

Зело           Еры        Юс большой

Ук                 Ерь         Юс малый йотированный

Цы                Ять         Юс большой  йотированный

Червь           Ю (йотированное у)

Ша                Я (йотированное а)

    В результате столь тщательного учета фонетического состава старославянского языка кирилловский алфавит имел все буквы, необходимые для правильной передачи этого языка. Пригоден был кирилловский алфавит и для точной передачи русского языка, хотя в IX—X вв. русский язык уже несколько отличался в фонетическом отношении от старославянского. Соответствие кирилловского алфавита русскому языку подтверждается тем, что за тысячу с лишним лет в этот алфавит понадобилось ввести лишь две новые (по звуковому значению) буквы: «й» (при реформе 1735 г.) и «ё» (в современной ее форме впервые в 1797 г.). Не нужны и почти не применяются в русском письме многобуквенные сочетания и надстрочные значки. Именно это и определяет оригинальность   кирилловского алфавита.

    Таким образом, несмотря на то, что многие буквы кириллицы совпадают по форме с греческими буквами, кириллица (равно как и глаголица) должна быть признана одной из наиболее самостоятельных, творчески и по новому построенных буквенно-звуковых систем. 

4. Какая же из двух азбук была создана Константином Философом?

    Большинство   современных   исследователей   этого   вопроса   признают азбукой Константина глаголицу. Гипотеза эта, впервые выдвинутая еще в конце XVIII в. Г. Добнером, была развита в середине XIX в. чешским ученым П. И. Шафариком, а затем русскими учеными Н. С. Тихонравовым, В. И. Григоровичем, И. В. Ягичем, Е. Н. Щепкиным и др. В наше время сторонниками этой гипотезы являются автор переведенной в СССР в 1953 г. с чешского монографии по истории письма Ч. Лоукотка, автор последней зарубежной монографии по истории письма М. Коэн, авторы выпущенных в СССР в 1951 г. курса старославянского языка А. М. Селищев, курса древнерусского языка Л. А. Якубинский и др.

    Что касается второй славянской азбуки, то почти все перечисленные выше сторонники создания Константином глаголицы считали, что кириллица была создана в конце IX— начале X в. в Болгарии и что наиболее вероятный ее создатель — Климент Охридский.

    Лишь за последние десятилетия и в свете новых открытий получил распространение другой вариант теории, признающей автором глаголицы Константина. Согласно атому варианту, вторая азбука — кириллица — считается дохристианским славянским письмом, возникшим из византийского устава в результате длительного применения византийского письма славянами и постепенного приспособления его к фонетике славянской речи. Согласно этой гипотезе, Константин знал о существовании протокирилловского письма и даже познакомился с его образцами в Херсонесе, во время своего путешествия к хазарам. Но, стремясь к созданию азбуки совершенно новой, не напоминающей ни одну из ранее существовавших, Константин будто бы использовал протокирилловское письмо лишь как материал для разработки глаголицы. Однако впоследствии, в конце IX – начале X в., графически более простая и совершенная кириллица снова возродилась в Болгарии (может быть, доработанная Климентом), а затем вытеснила глаголицу почти у всех южных и восточных славян. Такой  новый вариант теории о создании Константином глаголицы был впервые выдвинут в конце XIX в русскими учеными В. Ф. Миллером и П. В. Голубовским, а за последние годы был особенно развит и обоснован болгарским ученым Е. Георгиевым.

    Меньшее число сторонников сейчас у теории, признающей азбукой Константина кириллицу. У этой теории тоже имеется два основных варианта.

    Согласно первому из этих вариантов, Константин является автором кириллицы, глаголица же была создана в Моравии после смерти Мефодия его учениками. При этом причиной создания глаголицы считаются преследования, которым подверглась слишком сходная с византийским письмом кириллица со стороны соперничавшего с Византией немецко-католического духовенства. Стремясь сделать славянскую азбуку возможно менее похожей на византийское письмо, ученики Мефодия и переработали кириллицу в глаголицу. Для этого они одни буквы перевернули, другие снабдили петельками, завитушками и т. п. Этим и объясняется вычурный, искусственный характер глаголических букв. Такая гипотеза была выдвинута в середине XIX в. чешским ученым И. Добровским, поддержана русскими учеными И.И. Срезневским, А.И. Соболевским, а в советский период была развита Е..Ф. Карским..

    Согласно другому варианту теории о создании Константином кириллицы, глаголица сформировалась у славян еще в доконстантиновский период, как в основном самостоятельно развившееся, самобытное славянское письмо; впоследствии это письмо было вытеснено созданной Константином и более совершенной кириллицей. Гипотеза эта впервые была выдвинута чешскими учеными Лингардтом и Антоном, считавшими, что глаголица возникла еще в V—VI вв. у западных славян. В новой измененной трактовке эта гипотеза возродилась в 50-х годах в СССР в работах П. Я. Черных, Н. А. Константинова, Е. М. Эпштейна и других советских исследователей. Согласно этим работам, протоглаголица возникла у восточных славян из первоначальных славянских «черт и резов». Памятниками более позднего и развитого протоглаголического письма были Евангелие и Псалтырь, найденные Константином в Херсонесе. Создавая кириллицу, Константин, согласно этой гипотезе, заимствовал из греческого   устава   буквы   для   звуков,   одинаковых   в   старославянском   и греческом языках, а из протоглаголицы — буквы для особых звуков старославянского языка, графически перестроив эти буквы по образцу греческого устава.