Октябрьская революция 1917 года: основные направления дискуссии в современной науке

    Каким же образом Ленину и Троцкому удалось  осуществить задуманное, и что  этому способствовало? Ответом на этот вопрос служат размышления П. Н. Милюкова: «Все они (революции) начинались сравнительно скромно и сдержанно – и все развивали крайние тенденции, по мере того, как власть ускользала из рук умеренных групп, захвативших её первоначально, и попадала в руки импровизированных вождей неорганизованных масс. Чем эти вожди могли привлечь к себе внимание масс? Очевидно, прежде всего, резкой критикой поведения своих предшественников. Массы, естественно, недоверчивы и подозрительны. Раз революция началась, у них появляется инстинктивная боязнь, как бы она не кончилась слишком рано и слишком близко к своему исходному пункту. Масса не хочет вождей и политических партий, которые становятся ей известны в готовом виде, но желают говорить от её имени. Она не верит во всё то, что имеет прошлое. Она хочет выбирать и санкционировать своих вождей сама – и останавливается на последних пришедших. Все предыдущие, хотя бы они были деятелями той же революции, очень скоро дискредитируются как «контрреволюционеры», желающие остановить революцию раньше её естественного конца и, следовательно, лишить   массы   каких-то   возможных,  но  неизведанных   достижений»¹¹. Как  

видно,  Милюков  считает,  что  за  вождями  большевиков стояла «толпа», и их

действия  диктовались её интересами.

    А. Ф. Керенский, оправдывая «бездеятельность» Временного правительства, приводит следующие аргументы в его пользу: «…февральская революция не только не медлила в своем стремлении удовлетворить революционное нетерпение масс, но…она в своем стремлении подошла к самому краю пропасти. В той исторической обстановке, в условиях военного времени, больше дать государство, хотя бы сто раз революционное, никаким массам не могло. Мы были на пределе, за чертой которого был уже хаос, закруживший в огненной пляске Россию после Октября. Ту стихию, которая кинулась во все тяжкие большевистской реакции, не могли удовлетворить никакие уступки, кроме тех щедрых даров, которыми влекли их за собой ленинские демагоги-агитаторы: похабный мир, бесстыдный грабёж и безграничный произвол над жизнью и смертью всякого, кого угодно будет тёмной толпе назвать «буржуем»¹². Слова Керенского прекрасно подтверждают концепцию Милюкова.

    Мысли, высказанные Милюковым, продолжает профессор Петербургского университета, русский философ С. А. Аскольдов: «Русские общественные деятели, пытаясь перестраивать Россию, никогда не позаботились понять Россию, как страну великих замыслов, как в добре, так и во зле. Они и душу Родины мерили на свой образец аккуратно скроенных в заграничных университетах душ. Они всегда исходили из ясно или неясно сознаваемого предположения, что как только старые хозяева уйдут, именно они и станут на их место в качестве новых хозяев, которые, конечно, и водворят новый порядок. А между тем не только опыт западноевропейских революций, но даже русского революционного движения 1905 года учил совершенно обратному, а именно, что русские общественные деятели, боровшиеся со старым режимом, в случае успеха борьбы окажутся ничтожной кучкой, не имеющей никакого реального влияния на народ, что с падением старого станут новые силы, которые сметут испытанных, по-своему умудрённых  опытом  и,  во  всяком  случае,  политически  честных   борцов  за

русскую свободу»¹³.

    Очень важным источником об Октябрьской революции 1917 года является мемуарное произведение одного из лидеров белого движения А. И. Деникина «Очерки русской смуты», в котором он излагает свою позицию по поводу причин, характера и объективной необходимости революции.

    А. И. Деникин выделял целый комплекс причин революции. «Огромная усталость  от войны и смуты; всеобщая неудовлетворённость существующим положением; не изжитая ещё рабья психология масс; инертность большинства и  безграничного дерзания деятельность организованного, сильного волей и беспринципного меньшинства; пленительные лозунги: «Власть – пролетариату, земля – крестьянам, предприятия – рабочим и немедленный мир…». Вот в широком обобщении основные причины того неожиданного и как будто противного всему ходу исторического развития русского народа факта – восприятия им или, вернее, непротивления воцарению большевизма…»¹⁴. Как видим, Деникин считает, что русскому народу всё равно кто стоит у руля революции.

    Деникин А. И. считает закономерным крах Временного правительства: «Временное правительство, являясь далеко не всенародным, не хотело и не могло предрешать воли Учредительного собрания путём проведения реформ, в корне ломающих политический и социальный строй государства. Оно поневоле должно было ограничиваться временными законами, полумерами, в то время как возбуждённая народная стихия проявляла огромное нетерпение и требовала немедленного осуществления капитальной перестройки всего государственного здания»¹⁵. Таким образом, у Временного правительства не было необходимых полномочий для проведения широких преобразований в стране и поэтому оно не получило поддержки народа. По мере приближения к Октябрю оно теряло свою и без того невысокую популярность (или, как сказали бы сейчас, рейтинг).   В результате:  «Власть падала  из  слабых  рук

Временного  правительства, и во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы. Этим фактом в октябре 1917 года был произнесён приговор стране, народу и революции»¹⁶.

    «Революция  была неизбежна. Её называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоёв населения. Но в вопросе о формах её и достижениях между ними не было никакого единомыслия, и глубокие трещины должны были появиться с первого же дня после падения старой власти»¹⁷.

Глава 2. Октябрьская революция  «глазами» советских  и зарубежных историков.

2.1. Октябрь 1917 года  в отечественной  историографии. 

    В советской историографии доминирующим и единственным был марксистский подход в изучении Великой Октябрьской  социалистической революции 1917 года.

    Для марксистского подхода характерно:

1)Оценка революции как положительного фактора в жизни эксплуатируемого населения не только России, но и всего мира: «Блистательным триумфом марксистско-ленинских идей явилась Великая Октябрьская социалистическая революция, положившая начало революционному обновлению мира. Победа Октября и весь ход мирового развития за последующие 60 лет неопровержимо доказывают: история идет по Марксу, по Ленину»¹⁸.

2)Вера в возможность строительства социализма, минуя стадию капитализма. «Впервые в истории всем народам, отброшенным гнётом империализма от большой дороги исторического развития, были созданы условия для того, чтобы, минуя долгий, мучительный и кровавый путь капитализма, приступить к строительству социализма, избавиться от зависимости, вырваться из отсталости и  быстро нагнать ушедшие вперёд страны»¹⁹.

3)Источник победы революции – массовый энтузиазм и воля народа в сочетании с руководящей ролью партии. «Органическое сочетание революционной смелости в борьбе за коммунистические идеалы, за коренные интересы трудящихся с подлинной научной трезвостью, реализмом в определении целей и способов этой борьбы – таков источник громадной преобразующей силы  марксизма-ленинизма,  роста  его  влияния в мире»²⁰.

«Условия  успеха революции – готовность  пролетариата  идти на решительный

штурм буржуазной власти и революционный  подъем народа»²¹.

4)Резкая критика капитализма. «Современный капитализм – это общество углубляющихся социально-классовых антагонизмов, усиливающегося идейного и морального кризиса»²². 

      Особняком в изучении революции стоит русский философ Н. А. Бердяев. Он не был сторонником марксистского подхода: «Идеологически я отношусь отрицательно к советской власти. Эта власть, запятнавшая себя жестокостью и бесчеловечием, вся в крови, она держит народ в страшных тисках. Но, – тут же признает он, – это единственная власть, выполняющая хоть как-нибудь защиту России от грозящих ей опасностей»²³. За свои взгляды он вместе с группой философов был выслан из страны в 1922 году.

      Он считал, что «только в России  могла произойти коммунистическая  революция. Русский коммунизм  должен представляться людям  Запада коммунизмом азиатским»²⁴.

    В данной исторической ситуации альтернативы большевикам не было, считает Бердяев. 

    «Большевизм воспользовался всем для своего торжества. Он воспользовался бессилием либерально-демократической  власти, негодностью её символики  для скрепления взбунтовавшейся  массы. Он воспользовался объективной невозможностью дальше вести войну, нежеланием солдат вести войну, неустроенностью и недовольством крестьян, русскими традициями деспотического правления сверху, свойствами русской души, её религигиозностью, её догматизмом и максимализмом, её исканием социальной правды, её способностью к жертвам и к терпеливому несению страданий, воспользовался русским мессианством, всегда остающимся верой в особые пути России

    Большевизм  оказался единственной силой, которая  с одной стороны могла докончить разложение старого и с другой стороны организовать новое. Только большевизм оказался способным овладеть положением, только он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям и он воспользовался всем»²⁵.

    Но, несмотря на недовольство политикой большевиков, Бердяев находит и положительные стороны прошедшей революции. «Как и всякая большая революция, она произвела смену социальных слоев и классов. Она низвергла господствующие, командующие классы и подняла народные слои, раньше угнетенные и униженные, она глубоко взрыла почву и совершила почти геологический переворот. Революция освободила раньше скованные рабоче-крестьянские силы для исторического дела. И этим определяется исключительный актуализм и динамизм коммунизма»²⁶. 

2.2. Оценка Октябрьской революции 1917 года зарубежными историками. 

    И зарубежной историографии 20-х и вплоть до 60-х гг. Труды западных историков представляли собой реакцию на книги и статьи советских исследователей. Иного быть не могло, так как основная масса источников находилась вне пределов их досягаемости, а оспорить выводы своих советских оппонентов они могли. Второй причиной, определившей выводы западных историков, была политическая конъюнктура – отношения между нашими системами тогда были максимально сложными, и доминировавшие на Западе антибольшевистские, антисоветские настроения не могли не сказаться на выводах историков и направленности их исследований. С 60-х гг. они сосредоточились на изучении объективных аспектов революции.

    На  мой взгляд, в зарубежной историографии по вопросу Октябрьской революции 1917 года можно выделить два основных направления. 

    Для первого направления примечательно  крайне враждебное отношение к Октябрьской  революции. По их мнению, революция  – негативный момент не только  русской,  но  и  мировой  истории.  По  словам  историка  США  М.

Бернштама: «С 1917 года на российской земле установился  враждебный всему народу оккупационный  режим, никакое не национальное, тоталитарное государство»²⁷. Большевизм он называет «самой истребительной силой за все время существования людей».

    В целом победу революции он объясняет  поддержкой большевиков со стороны  интеллигенции («многочисленные интеллигентские  группировки поддержали социалистическую революцию»²⁸), а также тем, что по сравнению с малочисленным белым движением, «советской власти удалось организовать гигантскую военную силу путем насильственной, чуть ли не поголовной мобилизации дезориентированного юношества, политической обработки призванных и оторванных от родных деревень молодых людей»²⁹. Как видим, автор акцентирует свое внимание на красном терроре как одном из главных факторов победы большевиков.

    Оригинальна позиция С. П. Мельгунова по вопросу  Октябрьской революции, который  называет ее «переворотом, фактическим  захватом власти большевиками»³⁰. В своей книге «Золотой немецкий ключ большевиков» он выдвинул идею о том, что большевики – это «шпионы Германии», которая «воспользовалась возможностью использовать в своих интересах активную большевистскую позицию пораженчества»³¹ с целью развала страны и выхода России из войны. Для этих целей большевикам якобы была осуществлена финансовая помощь. 

    Другую  группу зарубежных историков составляют те, кто положительно относится к  революционным событиям в России. Среди этих историков выделю А. Рабиновича, который назвал революцию «новой эрой в истории России и всего мира»³². Рабинович называет несколько причин победы большевиков.    Это    и     «слабость     кадетов   и   умеренных   социалистов в

революционный период», это и влияние Первой мировой войны, которую стремилось продолжать Временное правительство до победного конца. Но главной причиной Рабинович считает поддержку большевиков массами. «Большевики с необычайной энергией и изобретательностью завоевывали поддержку среди петроградских фабричных рабочих и солдат, а также кронштадтских матросов. Для этих групп лозунг «Вся власть Советам!» означал создание демократического и целиком социалистического правительства при представительстве всех партий и групп в Совете, выступающего за немедленное заключение мира, проведение подлинных преобразований внутри страны, а также за созыв Учредительного собрания»³³. И по мере затягивания реформ Временным правительством все основные политические группировки утратили доверие масс, поскольку «были связаны с правительством.