Основные законодательные акты реформы 1861 г

Интересы помещиков нечерноземных губерний России с более развитыми здесь товарными отношениями и широким распростра­нением крестьянских неземледельческих промыслов, а также пре­обладанием оброчной формы эксплуатации крестьянства отражал проект тверского губернского предводителя дворянства А М. Ун­ковского. В своей «Записке», поданной Александру II в 1857 г., Унковский предлагал освободить крестьян с землей «без переход­ного состояния», т. е. сразу, но с «вознаграждением» помещиков как за землю, предоставляемую в надел крестьянам, так и «за самих освобождаемых крестьян».[7] Выкуп надельной земли возлагался на самих крестьян, а выкуп личности крестьянина — «на все сосло­вия», что, по существу, выходило на тех же крестьян, составлявших 9/10  населения страны. Проект Унковского отражал стремление помещиков нечерноземной полосы к быстрейшей ликвидации кре­постных отношений и получению максимального выкупа с целью организации своего хозяйства на предпринимательских началах.

В проекте Унковского обозначилось также характерное для либерального направления русской общественной мысли того вре­мени требование проведения других реформ: в области суда, адми­нистрации, печати и т. д. Это требование было четко изложено в поданном 16 октября 1859 г. Александру II адресе пяти представи­телей тверского, ярославского и харьковского дворянства — А. М. Унковского, Д. В. Васильева, П. Н. Дубровина, Д. А. Хруще­ва и Д. А. Шретера, которые предлагали «даровать крестьянам полную свободу, с наделением их землей в собственность, посред­ством немедленного выкупа», образовать «хозяйственно-распоря­дительное управление, общее для всех сословий», основанное на выборном начале, учредить «независимую судебную власть», т. е. суд присяжных, с введением гласного и словесного судопроизвод­ства, «дать возможность обществу путем печатной гласности дово­дить до сведения верховной власти недостатки и злоупотребления местного управления».

Интересы помещиков черноземной полосы, где преобладало барщинное хозяйство, связанное с рынком, и где земля особенно высоко ценилась, воплотил проект крупного полтавского помещика М. П. Позена, изложенный им в двух вариантах «Записок о мерах освобождения крепостных крестьян» (поданных Александру II в 1856 и 1857 гг.). Проект Позена выразил стремление помещиков черноземных губерний к сохранению в своих руках максимального количества земли, но вместе с тем и их не заинтересованность в полном обезземелении крестьян: сохранение крестьянского хо­зяйства необходимо было для обеспечения помещиков рабочими руками.

Интересы помещиков степной полосы, относительно слабо заселенной, с преобладанием крупного помещичьего хозяйства, выражал проект известного славянофила, помещика Самарской губернии, Ю. Ф. Самарина. В этом проекте, опубликованном в журнале «Сельское благоустройство», Самарин предусматривал не­обходимость личного освобождения крестьян с землей и предостав­ления им гражданских прав. Но ввиду недостатка в степной полосе рабочих рук он считал необходимым установить «переходный пе­риод» сроком на 10—12 лет, во время которого сохранялись бы отбывание крестьянами барщинных работ за надельную землю и право вотчинной полиции за помещиком в его имении.

Несмотря на различия, все проекты объединяло стремление сохранить помещичье землевладение, власть помещиков и самодер­жавную монархию; они были направлены на создание условий для предпринимательской перестройки помещичьего хозяйства. Однако в конечном счете преследовалась главная цель — предотвратить «пугачевщину» в стране. Опасность общего крестьянского восстания рассматривалась в большинстве проектов как один из важных аргументов необходимости проведения крестьянской реформы.

Выработка оснований крестьянской реформы сначала была возложена на Министерство внутренних дел. Этим занялась специ­альная группа чиновников под председательством А. И. Левшина — товарища министра внутренних дел. Летом 1856 г. Левшин предста­вил «Записку» с изложением принципов предстоящей реформы.[8] Суть их заключалась в том, что за помещиком сохранялось право собственности на всю землю, включая и крестьянскую надельную, которая предоставлялась крестьянам при их освобождении в поль­зование, за что они обязаны, были нести в пользу помещика регламентированные законом повинности в виде барщины или оброка.

3 января 1857 г. был образован Секретный комитет под пред­седательством князя А. Ф. Орлова «для обсуждения мер по устрой­ству быта помещичьих крестьян». Это был последний, десятый по счету, секретный комитет по крестьянскому вопросу.[9] Составленный из бывших николаевских сановников, в большинстве своем убеж­денных крепостников, комитет затягивал дело. Однако нараставшая социальная напряженность в стране заставила Александра II  принять более действенные меры. При этом он по-прежнему стре­мился добиться от самих помещиков, чтобы они проявили свою инициативу в деле подготовки реформы. Первыми изъявили на это согласие помещики трех западных («литовских») губерний — Виленской, Ковенской и Гродненской. В ответ 20 ноября 1857г. последовал царский рескрипт генерал-губернатору этих губерний В. И. Назимову об учреждении из числа местных помещиков трех губернских комитетов и одной «общей комиссии в г. Вильне» для подготовки местных проектов крестьянской реформы. В основу рескрипта Назимову, а вскоре и циркуляра министра внутренних дел были положены принципы, изложенные ранее в «Записке» А. И. Левшина и одобренные Александром II. Рескрипт Назимову сначала держался в секрете: с текстом его конфиденциально были ознакомлены лишь губернаторы, которые должны были побудить дворян своих губерний также проявить инициативу в деле подго­товки реформы. В официальной прессе рескрипт Назимову был опубликован 24 декабря 1857г.

5 декабря 1857г. последовал аналогичный рескрипт петербург­скому генерал-губернатору П. Н. Игнатьеву. В течение 1858г. ре­скрипты были даны и остальным губернаторам, и в том же году в 45 губерниях, в которых находились помещичьи крестьяне, были открыты комитеты по подготовке местных проектов освобождения крестьян. Боясь произнести слово «освобождение», правительство официально называло их «губернскими комитетами об улучшении быта помещичьих крестьян». Любопытно отношение Александра II к губернским комитетам. В ноябре 1858г., когда комитеты везде уже были открыты и приступили к работе, он писал брату Констан­тину Николаевичу: «Хотя большого прока от них не ожидаю, но все-таки можно будет воспользоваться хорошими мыслями, кото­рые можно надеяться найти, если не во всех, то по крайней мере в некоторых из них».

С опубликованием рескриптов и началом деятельности губерн­ских комитетов подготовка крестьянской реформы стала гласной. В связи с этим Секретный комитет 16 февраля 1858 г. был переиме­нован в «Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии», а еще ранее в состав комитета был введен энергичный и убежденный сторонник освобождения крестьян, великий князь Константин Николаевич, назначенный затем и его председателем вместо А. Ф. Орлова.

Опубликование рескриптов, даже с их крайне умеренной про­граммой, большинство помещиков встретило отрицательно. Так, из 46 тыс. помещиков 13 центральных губерний только 12,6 тыс. выразили согласие на «улучшение быта» своих крестьян.[10] В губерн­ских комитетах развернулась борьба, нередко принимавшая острый характер, между либеральным меньшинством и крепостническим большинством. Лишь в одном Тверском комитете преобладали либерально настроенные помещики.

Летом и осенью 1858г. Александр II предпринял двухмесячную поездку по России. Он посетил Москву, Владимир, Тверь, Вологду, Кострому, Нижний Новгород, Смоленск и Вильну, где заявлял о своей решимости освободить крестьян и призывал дворян поддер­жать другие готовящиеся преобразования.

Обсуждение «крестьянского вопроса» заняло центральное место в русской прессе А. И. Герцена и Н. П. Огарева за границей (в «Полярной звезде», «Голосах из России», но особенно в «Колоколе») и в легальной печати в самой России: в органе западников «Русском вестнике» (редактор М. Н. Катков, придерживавшийся тогда либе­ральных воззрений), в умеренно-либеральном журнале «Атеней», в славянофильских журналах «Русская беседа» и «Сельское благоуст­ройство», в «Журнале землевладельцев», служившем трибуной для выражения помещичьих взглядов. Тон задавал журнал «Современ­ник», в котором с 1854г. ведущее положение занял Н. Г. Черны­шевский. В опубликованных в 1858—1859гг. в «Современнике» трех статьях под общим названием «О новых условиях сельского быта» Чернышевский проводил в подцензурной форме и внешне благо­намеренном тоне идею немедленного освобождения крестьян с землей без всякого выкупа.[11]

Подготовка крестьянской реформы проходила в обстановке дальнейшего нарастания крестьянского движения. Если за 1857г. властями было зафиксировано 192 разного рода крестьянских вы­ступлений, то за 1858г., когда подготовительные мероприятия правительства приобрели гласность, — уже 528. Сам факт начала подготовки реформы послужил толчком к крестьянским выступле­ниям. В донесениях губернаторов, губернских предводителей дво­рянства, офицеров корпуса, жандармов и полиции за 1858г. постоянно указывалось, что крестьяне чаще всего восставали, «ув­лекаемые слухами о свободе», «прослышав о вольности из крепо­стного состояния», «превратно толкуя распоряжения правительства об улучшении их быта». Но о размахе крестьянского движения за последние предреформенные годы следует судить не только по числу отдельных волнений. Здесь особое значение приобрело массовое брожение в крестьянстве, готовое перейти в общее восстание. Донося о случаях открытых крестьянских выступлений, местные власти сообщали, что еще большее количество крестьян охвачено «скрытым волнением». Это никак не согласуется с успокоительным отчетом Департамента полиции за 1858г.: «С обнародованием предположений об улучшении быта помещичьих крестьян они с большим терпением и доверием к правительству ожидают оконча­ния этого дела, не выказывая никаких особенных признаков непри­язни к владельцам».

Хотя судьбы крестьянства решались в губернских комитетах и центральных учреждениях, готовивших реформу, а сами крестьяне были устранены от участия в деле, касавшемся их жизненных интересов, тем не менее, ни помещики, ни правительство не могли не считаться с настроением крестьянства, которое оказывало зна­чительное воздействие на ход подготовки реформы. Большое впе­чатление на царское правительство произвело восстание крестьян в 1858г. в Эстонии. Еще в 1816г. эстонские крестьяне получили личную свободу, но без земли — ее они должны были арендовать у своих бывших помещиков за прежние феодальные повинности. В 1856г. было издано новое «Положение», которое явилось даже шагом назад по сравнению с реформой 1816г., так как усиливало зависимость крестьян-арендаторов от помещиков и лишало перс­пективы приобрести землю в собственность. Восстание охватило десятки тысяч крестьян. На усмирение его были посланы крупные воинские силы. Это восстание воочию показало опасность беззе­мельного освобождения крестьян. В связи с этим 4 декабря 1858г. Главный комитет принял новую программу реформы, предусмат­ривавшую предоставление крестьянам их наделов в собственность посредством выкупа, правительственное содействие выкупу путем организации кредита и введение крестьянского самоуправления в рамках сельской общины. Именно эта программа и легла в основу проекта «Положений о крестьянах, выходящих из крепостной за­висимости».

Вместе с тем еще в начале 1858г., в связи со сложившейся в крепостной деревне напряженной обстановкой, Александр II одоб­рил проект «Положений о временных генерал-губернаторах», кото­рые наделялись, по сути дела, неограниченной властью на местах. Проект, однако, не был реализован, ибо встретил недовольство дворянства, усмотревшего в нем подрыв своих позиций в местном управлении.[12]

4 марта 1859г. в качестве «рабочего» органа при Главном комитете были учреждены Редакционные комиссии, на которые возлагалось рассмотрение материалов, представленных губернски­ми комитетами, и составление проектов законов об освобождении крестьян. Одна комиссия должна была подготовить проект «Общего положения о крестьянах», другая —«Местных положений о позе­мельном устройстве крестьян». Но фактически обе комиссии в своей деятельности слились в одну, сохранив множественное наименова­ние — Редакционные комиссии. Это был вневедомственный, «не­традиционный» орган, который проделал основную работу по подготовке проекта «Положений о крестьянах». Хотя он и числился при Главном комитете, но пользовался самостоятельностью, будучи подчинен непосредственно императору. Редакционные комиссии подразделялись на финансовый, юридический и хозяйственный отделы.[13] В их состав входили 38 человек: 17 — представители мини­стерств и ведомств и 21 эксперт — от местных помещиков и ученых. Это были компетентные и в своем большинстве либерально настро­енные деятели. Председателем Редакционных комиссий был назначен Я. И. Ростовцев — близкий к Александру II и «беспоместный» (не имевший ни земли, ни крепостных крестьян, следовательно, не принадлежавший ни к какой «помещичьей партии»). Он последо­вательно проводил правительственную линию, не поддаваясь вли­янию ни «справа», ни «слева» и пользуясь постоянной поддержкой Александра II.

Ростовцев собрал все законодательные акты о крестьянах, все поступившие проекты крестьянской реформы, материалы секрет­ных комитетов, специальные журналы и оттиски статей по кресть­янскому вопросу, в том числе и запрещенные в России заграничные герценовские издания, которые посылались ему из III отделения императорской канцелярии. «Колокол» Герцена постоянно лежал на столе Ростовцева. В 1859—1860 гг. было издано 25 томов «Материалов Редакционных комиссий» и 4 тома «Приложений» к ним (статистических данных о состоянии помещичьих имений). После смерти Ростовцева в феврале 1860г. председателем Редакци­онных комиссий был поставлен министр юстиции В. Н. Панин, изве­стный своими крепостническими взглядами. Однако он не мог сколько-нибудь существенно изменить деятельность комиссий и повлиять на содержание подготовленных к тому времени проектов.

Обилие разнообразной документации по крестьянскому вопро­су, поступавшей в Главный комитет, вызвало необходимость созда­ния в марте 1858г. при Центральном статистическом комитете Министерства внутренних дел Земского отдела, призванного зани­маться разбором, систематизацией и обсуждением всех дел, связан­ных с подготовкой реформы. Первоначально председателем Земского отдела был назначен А. И. Левшин, позже Н. А. Ми­лютин — один из самых образованных и талантливых государст­венных деятелей той эпохи, сыгравший немалую роль и в Редакционных комиссиях, где он являлся, по свидетельству совре­менников, «правой рукой» Ростовцева и «главным двигателем ре­формы».[14]

Губернские комитеты занимали в целом консервативные пози­ции, обусловленные корыстными интересами местного дворянства. Большинство губернских комитетов выступало за сохранение на неопределенный срок временнообязанного состояния крестьян и требовало при его прекращении возврата помещикам крестьянских наделов. Редакционные комиссии не пошли навстречу этим притя­заниям. Но и в самих Редакционных комиссиях не было единства мнений: шла острая борьба по вопросам конкретных норм наделов и повинностей, о функциях крестьянского сельского управления.

В августе 1859г. проект «Положений о крестьянах» Редакцион­ными комиссиями был в основном подготовлен. Предполагалось сначала обсудить его с депутатами от губернских комитетов. Решено было вызывать их в Петербург отдельными группами. В конце августа 1859г. было вызвано 36 депутатов от 21 комитета, а в феврале 1860г. — 45 депутатов от остальных комитетов. Вызванным в Петербург депутатам было запрещено собираться вместе, подавать коллективные мнения, даже общаться между собою (за этим следила полиция).

Проект «Положений о крестьянах», представленный депутатам, был, подвергнут ими резкой критике. Депутаты «первого приглаше­ния» считали установленные Редакционными комиссиями нормы крестьянских наделов завышенными, а повинности за них — зани­женными. Депутаты «второго приглашения», представлявшие глав­ным образом черноземные губернии, настаивали на сохранении в руках дворянства всей земли, а также вотчинной власти помещиков. Редакционные комиссии вынуждены были пойти на некоторые уступки этим требованиям: в ряде черноземных губерний были понижены нормы крестьянских наделов, а в нечерноземных, пре­имущественно с развитыми крестьянскими промыслами, повыше­ны размеры оброка и предусмотрена так называемая «пере­оброчка» — пересмотр размеров оброка через 20 лет после издания «Положений о крестьянах».