Откуда есть и пошла земля русская

Основные доказательства теории норманистов держатся, в сущности, на двух летописных известиях, которые  ставят знак равенства между варягами и Русью. Первый рассказ заканчивает  летописный перечень народов, ведущих  свое происхождение от сыновей Ноя, легендарных Сима, Хама и Афета. Летописец  пишет: «Афетово бо и то колено: Варязи, Свеи, Урмане (Готе), Русь, Агняне, Галичане, Волхва, Римляне, Немци, Корлязи, Веньдици, Фрягове...» , Таким образом, Русь поставлена между готами и англичанами, хотя по точному смыслу может и не принадлежать к варяжским племенам, ибо к ним нельзя, например, относить упомянутых далее римлян; кроме того, слово Русь вообще отсутствует в Троицком (утраченном) и Радзивилловском списках. Почти однородное место читаем в рассказе о призвании князей: «идаша за море к Варягом к Руси, сице бо ся зваху тьи варязи суть, яко ее друзии зовутся Свое, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си...».

Близость двух приведенных  мест несомненна. Здесь последовательно  упомянуты в числе варягов: свеи (шведы), урмане (норвежцы), англичане  и готы (жители остро-/31/ва Готланда в Балтийском море). Однако второй отрывок  предстаь ляет как бы выдержку из первого  и комментарий к слову Русь: так назывались эти варяги Русью, как другие звали себя шведами, норвежцами, англичанами и готами, — вот смысл летописного текста.

Обычная интерпретация летописного  рассказа о призвании Рюрика и  его братьев сводится к следующим  положениям. Славяне ссорились между  собой и решили обратиться к варягам: «...Реша Русь, Чюдь (и) Словени и Кривичи, Вся: земля наша велика и обилна...». Иными словами, чудь, словени, кривичи и весь приглашают к себе Русь, и в ответ на приглашение появляются три князя и «пояша по собе всю Русь». Историки уже давно обращали внимание на странную конструкцию фразы: «И реша Руси, Чюдь и Словени и Кривичи и Вся». Однако дательный падеж «Руси», поставленный в печатном издании «Повести временных лет», встречается только в Радзивилловском и Академическом списках, тогда как древнейшие, Лаврентьевский и утраченный Троицкий, дают здесь именительный падеж «Русь». Тогда фраза имеет уже совсем иной смысл. К варягам обращаются Русь, словени, кривичи и весь, т. е. самая Русь по этому рассказу не является варяжским племенем. Что в данном случае мы имеем дело не с ошибкой, а с действительной особенностью древнейшего летописного текста, видно из того, что подобный же текст читается в Ипатьевской летописи: «Ркоша Русь, Чюдь, Словене, Кривичи» 20. Между тем известно, что тексты Лаврентьевской и Ипатьевской летописей возникли самостоятельно и восходят к одному общему источнику — первой редакции «Повести временных лет», возникшей около 1113 г. Следовательно, подобный текст уже читался в этом не дошедшем до нас памятнике, который явно отличал Русь от варягов. Наконец, Новгородская I летопись упоминает о словенах, кривичах, мери н чуди, обратившихся к варягам за князьями, не называя этих варягов Русью, а только добавляя: «и от тех варяг, находник тех, прозвашася Русь». Этот вывод находит подтверждение в существовании двух кратких летописцев, известных нам в рукописях XIII — XIV вв. Первый из этих летописцев помещен с Синодальной новгородской кормчей 1280 г.

Другой краткий летописец, сохранившийся уже в рукописи XIV в., заключает следующее известие: «При сего же цесарстве (императора Михаила — М.Т.) придоша к Варягам Русь, Чюдь, Словене, Кривичи и рекоша им...» ³. Итак, перед нами старая традиция, отделявшая варягов от Руси.

Интересно, что польский историк Длугош, умерший в 1480 г., как известно, пользовался русскими летописными сводами более раннего происхождения, чем известные в наше время.

Вот что читаем у него о событиях в Русской земле  после смерти Кия и его братьев: «К этому времени такого рода порядок  наследования пришел к двум братьям, и именно Аскольду и Диру; в то время, когда они пребывали в  Киеве, некоторые русские племена (Ruthenorum nationes), которые вследствие огромного  увеличения [численности] искали себе новые поселения, тяготясь их властью, приняли от варягов трех князей, поскольку не было желательно выбрать  кого-либо из своих ради равенства» («Donee successio hujusmodi ad duos fratres germanos videlicet Oskald et Dir pervenit, quibus apud Kioviam manentibus, nonnulae Ruthenorum nationes quae ex ingenti multiplicatione novas sedes sibi quaesierant, eorum Principatum pertaesae a Varahis tres duces acceperunt: quoniam ex propriis neminem eligi propter paritatem placebat»)⁴.

Итак, Аскольд и Дир  у Длугоша — русские князья, а Рюрик и его братья-варяги призваны русскими племенами. Длугош отразил  старую традицию, отвергнутую «Повестью  временных лет», традицию, которая  отличала варягов от Руси.

Откуда же появилось отождествление Руси и варягов в летописном рассказе о призвании князей? Источником этого  отождествления явно был отрывок  о народах «Афетова колена», где  Русь упоминалась наряду со свеями, урманами, англянамн и готами. Зная предание о варяжском происхождении  Рюрика, автор рассказа о призвании  князей уподобил варягам неизвестную  Русь, найденную им в отрывке об Афетове колене.

______________________________________________________________

3 Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л., 1941, с. 206 — 207, примеч.

4 [См.]: Бестужев-Рюмин К. О составе русских летописей до конца XIV в. Приложения, с. 68.

Но какое реальное значение имело слово «Русь» в самом  отрывке? На этот вопрос отвечает содержание отрывка об Афетове колене. Оно  добавлено в летописи к общему перечислению народов, составленному  по византийским источникам, но обличает источник совсем иного, не южного, а северного происхождения.

Перед нами перечисление народов  Западной Европы, обнаруживающее значительную осведомленность автора. Уже Круг указал, что под именем волхвов, помещенных рядом с галичанами и римлянами, надо понимать жителей Нормандии — Valland скандинавских источников, а под карлязями летописи — carlenses, т. е. жителей позднейших Нидерландов⁵.

Однако нас поражает одна особенность отрывка об Афетове  колене — отсутствие в ней упоминания о датчанах, что Соло/6/вьев объяснял тем, что «летописец смешивает... датчан с англичанами вследствие тесной, постоянной связи, которая издавна существовала между этими двумя народами» ⁷. В таком случае мы имеем дело с определенными датирующими указаниями, если принять во внимание непрерывную связь Англии с Данией до 1041 г. Отдельное упоминание о волхвах, Valland или Нормандии также попятно для времени, предшествующего завоеванию Англии Вильгельмом Завоевателем в 1066 г.

Итак, отрывок о колено Афетове, по нашему мнению, возник в  первой половине XI в. и основывался  на определенных и реальных данных; он был заимствован из определенного  северного источника, хорошо осведомленного о народах Северной Европы. Если к этому добавить, что предание о призвании князей находит аналогию в сказании о призвании англосаксов, то источник сведений о северных народах  становится ясным, его надо искать в  каком-либо северном памятнике.

Спрашивается теперь, кого же имел в виду отрывок об Афетове  колене под именем Руси, помещаемой рядом с готами, если этот отрывок  имел в виду реальную действительность?

_______________________________________________________________

5 Krug Ph. Forschungen in der älteron Geschichte Russlands. St.-Pb., 1848, Th. I, S. 155.

6 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. СПб.: Обществ. польза, [б. г.], кн. 1, т. I — V, стб. 94.

7 Там же, примеч.

 А. А. Шахматов считал, что позднейший редактор просто вставил Русь в перечень народов, чтобы оправдать свою теорию о варяжском происхождении русских князей. Но можно предполагать, что летописный текст заимствовал Русь из какого-либо особого источника. Действительно, в скандинавских памятниках XI — XII вв.

Русь помещается обычно в  соседстве со Швецией, Готией и Норвегией, но восточнее их. Такова, например, исландская карта XII в., составленная на основании древнейших сведений скандинавов о восточных странах ⁸. Что так именно и могло обстоять дело, доказывается подборкой сведений о скандинавских взглядах на Русь, сделанной П. П. Смирновым ⁹. Тщательный пересмотр скандинавских сведений о Руси привел Смирнова к мысли, что скандинавы помещали Русь к востоку от Балтийского моря и даже Гардарикии, т. е. Новгородской земли. Однако Смирнов ищет в Рюсаланде, или Рисаланде, скандинавских легенд какую-то норманскую колонию в Восточной Европе очень раннего времени (хотя и он считает, что скандинавы обозначали Русь приблизительно к востоку от Новгородской земли) ¹⁰.

Русь появилась в перечне  народов по своего рода недоразумению. Найдя в своем северном источнике  Русь, помещенную в соседстве со шведами и готами, автор рассказа о призвании князей уподобил Русь варягам.

Что речь идет о своего рода домысле, поправке, которую древнерусский  книжник делал к рассказу о  призвании князей, видно из целого ряда пояснений к летописному  тексту. Насколько же были запутаны представления летописца о происхождении  Руси, видно из такой фразы «Повести временных лет»: «(и) от тех (варяг) прозвася Руская земля, Новугородьци, ти суть людье  Ноугородьци от рода Варяжьска, преже бо беша Словени». Если буквально переводить этот текст, то получится, что новгородцы сделались варягами, хотя раньше были словенами, тогда как новгородцы никогда не теряли своего славянского происхождения.

______________________________________________________________

8 Щеглов Д. Ф. Первые страницы русской истории. — ЖМНП, 1876 июнь, с. 205-207.

9 Смирнов П. Волзький шлях і стародавні Руси. Київ, 1928 с. 59 — 75.

10 Там же, с. 224.

Летописец вынужден постоянно  поправлять свой собственный текст, так как он прекрасно знал различие между варягами и Русью, знал, что  и те и другие говорят на разных языках, ибо самые ярые норманисты все-таки не утверждают, что киевские князья, по крайней мере, Святослав и Игорь, говорили на скандинавских языках, а не по-русски. Поэтому летописец порой совсем забывает о пресловутом заморском происхождении Руси.

Говоря о походе на Царьград 944 г., летописец сообщает: «Игорь же совкупив вои многи: Варяги, Русь и  Поляны, Словени и Кривичи, и Теверьце и Печенеги». Здесь Русь выступает отдельно от варягов, вместе с полянами, в отличие от словен и кривичей, как особое племя. В другом месте летописец дает перечисление составных частей в войске Олега: «Варяги, Чюдь, Словени, Мерю и (Весь), Кривичи». В этом списке указаны новгородские словени и кривичи, но нет полян. Что летописец понимал в данном случае под полянами Русь, видно из дальнейшего текста: «(И) беша у него Варязи и Словени и прочи прозвашася Русью» 39. Все эти переделки, добавки и недомолвки в тексте «Повести временных лет» были отмечены Шахматовым, который признал, что первоначальный текст летописи был исправлен на основании особой сложившейся у составителя «Повести временных лет» теории, признававшей, «что в 862 г. были призваны в Новгород не варяжские, а русские князья» ¹¹.

Однако, не придавая исторической достоверности «ученым мудрствованиям»  составителя «Повести временных  лет», Шахматов все-таки соглашается  с ним в его исходных позициях. Для Шахматова «Русь — это  те же норманны, те же скандинавы; Русь — это древнейший слой варягов, первые выходцы из Скандинавии...» ¹².

Пожалуй, наиболее загадочным и неясным рисуется для нас  вопрос о взаимоотношениях между  Рюриком и Игорем, с одной стороны, Игорем и Олегом — с другой. По летописцу, Рюрик умер в 879 г. и его  сын Игорь был еще младенцем («бысть бо детеск вельми»).

________________________________________________________________

11Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, с. 338.

12 Там же, с. 325.

 В 903 г. Игорь женился  на Ольге, а умер в 945 г., старше 70 лет. Рождение же Святослава  но Ипатьевской летописи относится  к 942 г., т. е. произошло после  сорокалетней брачной жизни Игоря  и Ольги. Ясно, что Рюрик и  Игорь искусственно соединены  друг с другом: недаром же старый  Игорь проявляет необыкновенную  прыть в походах против древлян.  И эту-то явно сказочную хронологию  пытаются оправдать различными  домыслами.

До сих пор мы касались главным образом летописного  текста в том виде, как он известен нам в «Повести временных лет», но в ту же повесть внесены два  подлинных документа X в.: договор  Олега с греками 911 г. и договор  Игоря 945 г., Оба договора обычно признаются несомненными доказательствами правильности домыслов летописца о варяжском  происхождении названия «Русь», потому что в них «от рода Рускаго» выступают люди, носящие в договоре 911 г. почти исключительно, а в  договоре 945 г. — преимущественно  норманские имена. Попытки объяснить  имена русских послов из славянских корней являются, пожалуй, наиболее компрометирующими  для противников норманской теории происхождения Руси и доведены в  работах С. А. Гедеонова и Д. И. Иловайского до абсурда.

Конечно, в договорах Руси с Византией не отмечали данных о  происхождении того или иного  гостя или посла, отправленного  в Византию для переговоров о  мире. Поэтому отрицать наличие славянских имен в договоре Игоря 945 г. столь  же смешно и нелепо, как делать всех послов Олега и Игоря славянами. Несомненно, количество дружинников-варягов  в войсках Олега и Игоря  было значительным. В самой Византин варяги были хорошо известны и служили  в придворных войсках императора. Вот почему они и выступают  главными представителями русских  князей в X в. Поэтому «Русь» X в. нередко  отождествлялась византийцами с  норманнами, как это читаем, например, у Симеона Логофета.

Из кого же состояла русская  знать X в.: из славян или варягов? На этот вопрос дает ответ тот же договор  Руси с греками 945 г.: «Мы от рода Рускаго  слы и гостье, — читаем в его  тексте, — Ивор, сол Игорев великаго князя Рускаго, и объчии сли, Вуефаст  Святославль сына Игорева, Искусеви Олгы княгыня, Слуды Игорев, нетий  Игорев, Улеб Володиславль, Каницар  Переделавин». Перед нами два ряда имен: князья, посылающие своих представителей, носят имена Игоря, Святослава, Ольги, Владислава, Переделаны, тогда как послы называются Ивором, Вуефаетом, Искусеви, Слуды, Улебом, Каницаром. Но будем заниматься лингвистическими изысканиями. Итак, верхушка, князья — славяне, а их послы — варяги. Вот единственный вывод, который можно сделать из анализа имен в договорах Руси с греками X в.