Предмет идеологии

1. Понятие идеологии: историческая ретроспектива.
2. Структура и функции идеологии.
3. Методология идеологических процессов: специфика и предмет исследования.

      Понятие идеологии (от греч. Idea - идея, образ и logos – слово, понятие) представляет собой систему исторически сложившихся концептуально-теоретических взглядов и идей, а также эмоционально-психологических средств, выражающих основные социальные программы и приоритеты, интересы и цели, идеалы и ценности определенных социальных общностей и организаций, наций и государств, политических партий и общественных движений, направляющих их деятельность на сохранение или преобразование существующего общественного устройства. В отличие от объективистски-рационального, логически выстроенного теоретического представления соответствующих социальных программ, идеологический способ представления знаний оперирует концептуально-теоретическими и эмоционально-психологическими средствами, обращается к соответствующей системе ценностей, интересов, образов, символов, лозунгов, политических симпатий и антипатий, программ действия, обеспечивая своего рода посредническую связь между научно-теоретическим  и естественно-обыденным взглядом на мир и выступая в зависимости от отстаиваемых приоритетов как объединяющий, консолидирующий или разъединяющий фактор общественного сознания.

1. Понятие идеологии:  историческая ретроспектива 

      История идеологии  показывает неоднозначное к ней  отношение, как на современном этапе, так и в прошлом — от объявления ее надуманным, искусственным и даже вредным, духовным образованием, от которого человечество должно избавиться, до признания ее, как необходимого элемента консолидации общества. Термин "идеология" ввел французский философ и экономист Антуан Дестют де Траси (1754-1835) ("Элементы идеологии", т.1-4, 1801-15), который обозначил им учение об идеях, позволяющее сформулировать фундаментальные основы политики, этики, способности, умения и оценки в различных областях. Он рассматривал "идеологию" как науку об общих законах происхождения человеческих идей из чувственного опыта, которая должна лежать в основании всего комплекта наук о природе и человеческом обществе. Главные принципы идеологии, согласно Дестюту де Траси должны быть основой политики. Позитивное отношение к идеологии отстаивали  и другие представители школы идеологов, представленной группой французских историков, экономистов и общественных деятелей конца 18- нач. 19вв.

      Так, К.Ф. Вольней (1757-1820), французский просветитель, философ и политический деятель, считал, что в основе всех действий людей лежит стремление к удовлетворению личного интереса, отвращение к страданию, себялюбие. В то же время правильно понятый личный интерес, с его точки зрения, может превратиться в общественный, в будущем народы поймут значение общественного счастья, обретут свою силу в идее равенства, богачи же склонятся к умеренности и подчинят свои частные интересы общественным. Идеи об общественном счастье, политической истории и этике легли в основу его программы объединения народов в "Генеральные штабы Европы", которые должны были действовать на базе принципов "Декларации прав человека и гражданина" (1789). В своем основном сочинении "Руины или размышления о расцвете и упадке империй" (1791, рус. пер. 1928), рассматривая причины расцвета и гибели различных государств, подобно другим просветителям, отрицательно относившимся к религии и видевшим причины ее происхождения в чувстве страха, невежестве, мистификации неба, показывал реакционную роль религий в истории человеческого общества. Пьер Жан Жорж Кабанис (1757-1808) философ и врач, будучи вместе с А.Л. Дестют де Траси основателем учения об "идеологии" как науке о всеобщих и неизменных законах образования идей, дал "физиологическое" обоснование "идеологии", считал медицину главным средством совершенствования человеческого рода, ибо воздействуя на тело, можно добиться и изменения духа. По его мнению, целью политики является уничтожение нищеты низших слоев общества и искоренение общественных пороков. Политики и общество должны стремиться к счастью своих граждан, устанавливать наилучшие политические институты, достигать справедливого распределения богатств, просвещения и социальной гигиены.

      Негативное  отношение Наполеона к школе  идеологов к концу наполеоновской Франции, и особенно в период Реставрации, выразилось в вытеснении идеологии различными спиритуалистическими направлениями, в интерпретации термина "идеология" как синонима поверхностного философствования, оторванного от конкретной действительности и реальной практики.

      Наполеон  критично и иронично относился к  данному явлению, воздействуя на формирование такого же отношения к нему у ряда французских ученых (Вольней, Кабанис и др.). Он полагал, что идеология не имеет ни смысла, ни содержания, поскольку не выражает никаких интересов и потребностей общественного развития, а идеологов, в том числе, и де Траси, называл теоретиками, оторванными от жизни, и доктринерами. Наполеону ближе по духу была «деятельностная» позиция, можно сказать, «политическая идеология». И все же, именно благодаря Наполеону идеология приобрела в обществе того времени популярность.

      Для всей последующей истории идеологии  характерны альтернативное отношение к ней - позитивное или негативное. В марксистской концепции  в работе К. Маркса и Ф.Энгельса "Немецкая идеология" (1845 -46) и позднейших работах, например, идеология отождествляется с превращенными формами сознания, которым присуща трактовка мира как воплощение идей; конституирование мнимой реальности, которая выдается за самоё действительность; иллюзии об абсолютной самостоятельности идей. Действительность в идеологии, согласно этой же точке зрения, предстает в искаженном, перевернутом виде и идеология оказывается иллюзорным сознанием в противоположность научному сознанию и "действительной истории". Под идеологией они понимали совокупность представлений, определяющих содержание современной им немецкой философии. Ее квалифицировали как идеалистическую, базирующуюся на принципе «Мир есть воплощение идей». Данному подходу Маркс и Энгельс, как известно, противопоставляли другой: «общественное бытие определяет сознание, а не наоборот» (Соч. т.13, с.7). Стремясь отмежеваться от идеологической философии, свою систему идей Маркс и Энгельс не определяли как идеологию.

      Впоследствии  В.И. Ленин внес коррективу в интерпретацию  идеологии в марксизме, показав, что марксизм является идеологией – идеологией пролетариата. С этих пор был введен термин «научная идеология», которым В.И. Ленин называл марксизм. Фактически тем самым был поставлен знак равенства между социальной наукой (наукой об обществе, как и называют свое учение марксисты, не считая свое учение идеологией), марксизмом и пролетарской идеологией. Это означало своего рода выдачу индульгенции всем сторонникам марксизма на политическую непогрешимость. «Научная идеология» приобрела статус адекватного и действенного средства защиты и оправдания любых политических решений, вплоть до силовых средств, что присуще идеологиям тоталитарного типа, как показала практика идеологической борьбы ХХ века. В то же время было бы неверным рассматривать идеологию как ложное сознание и неадекватное представление людей о самих себе. Роль идеологии в политике и жизни общества в целом слишком велика и представляет собой тесное переплетение достоверного знания об обществе с социальными интересами.

      Э. Дюркгейм (1858-1917) противопоставляет идеологии как "ложному сознанию", рациональные доводы и объективные методы (по образцу естественных наук) научной социологии с ее строгими социальными фактами. Вместе с тем особое внимание он уделял анализу ценностно-нормативных систем общества, их социальным истокам и функциям, обосновывал, в частности, социальную функцию религии в воссоздании сплоченности и выдвижении идеалов, стимулирующих развитие общества, и рассматривал ее в этом плане как синоним идеологии. В.Парето (1848-1923), итальянский социолог и политэконом, а также учитель Муссолини, считает идеологию маскировкой действий, т.к. идеологии, по его мнению, это "производные", деривации (derivazioni) от чувств, влечений, интересов, побудительных инстинктов, изначально присущих человеку и составляющих устойчивую психологическую константу любого нелогического поступка. Наличие производных не говорит о сознательном лицемерии, ибо человек, как правило, верит в истинность указанных обоснований. Нелогические, т.е. неосознанные инстинктивные поступки по сравнению с логическими, целесообразными, руководимыми осознанными целями, являются движущей силой общественного развития. Идеологии Парето не рассматривает с точки зрения их соответствия действительности, отождествляет их с фальшивыми словесно-демагогическими образованиями и полагает, что их социальной функцией является придание силы и агрессивности бессознательным инстинктам и эмоциям индивида. Как способ рационализации витальных влечений различных классов и форм разрушения единого мышления, как "систему предрассудков и заблуждений", апологию существующего строя и рационализацию интересов господствующего класса, желающего сохранить статус-кво как "коллективное бессознательное в мышлении определенных групп, скрывающее действительное состояние общества и от себя, и от других", идеологию рассматривали М.Шелер (1874-1928) и К.Манхейм (1893-1947).

      Особое  внимание теории идеологии, разработке социально-политических технологий для  защиты демократических и общечеловеческих ценностей уделял К.Манхейм, немецкий философ и социолог, ученик Макса Вебера. Он констатировал и совершенно определенно ставил научный диагноз о кризисном состоянии общества, о том, что мышление находится в сложной ситуации, «общество серьезно больно», и вместе с тем не сомневался в возможности найти выход из кризисной ситуации современной эпохи. Кризисное состояние современной эпохи, считает он, заключается в отсутствии единого интеллектуального мира с доминирующими ценностями и нормами, в пересмотре оценок. Один из основных постулатов европейской культуры о наличии внеисторического субъекта познания, мыслящего с точки зрения вечности, а значит беспристрастности, объективности и окончательности выносимых истинных оценок, явно продемонстрировал свою несостоятельность. Стало ясно, что наши знания, взгляды, частные интересы, система ценностей, стиль мышления контекстуально и социально обусловлены, а механизмы социального детерминирования различных познавательных систем отличаются друг от друга. Если за точными науками – математикой и естествознанием еще можно признать статус объективного знания, то социогуманитарные науки – история, филология, психология и т.д. – не могут быть адекватно оценены вне системы их социокультурной детерминации, учета занимаемой позиции, установок, заданной «перспективы».

      От  научного знания, как одного из важных образований культуры, следует отличать, замечает Манхейм, и такие необходимые системы взглядов как «идеологии» и «утопии». Их специфика заключается в непризнании тех или иных взглядов как беспристрастных, оценка их качества как ангажированных и противопоставление им иной системы ценностей. «Общим и в конечном итоге решающим для понятия идеологии и утопии является то, - отмечает Манхейм, - что оно позволяет осмыслить возможность ложного сознания» (Манхейм К. Идеология и утопия //Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994, с.55-56). Слова «идеология» и «утопия» указывают не на появление двух новых исторических явлений, а на то, что актуальной стала совершенно новая тема исследования: если раньше наивный, цельный человек жил, руководствуясь «содержанием идей» как непререкаемой реальности, то мы все более воспринимаем эти идеи по их тенденции как идеологии и утопии. Доступ ко всем явлениям действительности совершается посредством идеи. Это не означает, что люди прежних времен жили в полном соответствии с господствовавшими тогда идеями и были в каком-то смысле «лучше». Идейность их мышления не исключала варварства, зла, однако им либо удавалось скрывать от себя это отклонение от нормы посредством хорошо отрегулированного механизма бессознательного, либо они воспринимали эти отклонения как грех, как проступок. «Человек был непостоянен и зол, - заключает Манхейм, - но сфера идеальных норм и высшего смысла оставалась непоколебимой, подобно звездному небу» (там же, с.55). В этом пункте произошел основополагающий исторический сдвиг в тот момент, когда человек научился не просто принимать идеи в их интеллектуальном значении, а проверять их под углом зрения их близости к идеологии или утопии, позволяющим осмыслить возможность ложного сознания.

      К.Манхейм  выделяет два значения понятия идеологии. Первое он называет частичным, второе – тотальным. О понятии частичной идеологии мы говорим в тех случаях, когда мы не верим определенным «идеям» и «представлениям» противника, считая их осознанным искажением действительных фактов, подлинное воспроизведение которых не соответствует его интересам. Подобное понятие идеологии, которое лишь постепенно обособилось от простого понятия лжи, может быть названо частичным, поскольку оно отражает интересы отдельных человеческих сообществ с их специфическими интересами, представляя собой сознательные или несознаваемые фальсификации действительности. Понятие же радикальной тотальной идеологии задается сложившейся социальной системой и удерживается складывающейся расстановкой социальных сил, когда можно говорить об идеологии эпохи или конкретной исторической и социальной группы (например, класса) имея в виду своеобразие и характер всей структуры сознания этой эпохи или этих групп. Оба понятия идеологии превращают «идеи» в функции их носителя и его конкретного положения в социальной сфере. Важнейшие же различия между ними заключаются в том, что если понятие частичной идеологии рассматривает как идеологию лишь часть высказываний противника, то понятие тотальной идеологии ставит под вопрос все мировоззрение противника, в том числе и его категориальный аппарат, отталкиваясь от коллективного субъекта. В качестве примера тотальной идеологии Манхейм приводит следующую цитату из Маркса: «Те же самые люди, которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч., изд. 2-ое, т. 4.с.133). Манхейм разделяет марксистский тезис о детермированности сознания общественным бытием, т. е. материально-экономическими отношениями. Любая идеология, согласно Манхейму, представляет собой взгляды класса, заинтересованного в сохранении статус-кво, и потому она по сути дела является апологией существующего общественного порядка. Идейным же воззрениям господствующего класса противостоят столь же необъективные и пристрастные взгляды оппозиционных социальных слоев, суть содержания которых заключается в обосновании необходимости уничтожения соответствующего порядка. Их представления Манхейм обозначает как утопию, а в случае прихода их к власти, утопия автоматически превращается в идеологию.

      Весьма  оригинальную трактовку изменения  идеологии в зависимости от колебаний  кривой питания общества, его благосостояния, обосновал в своей статье “Голод и идеология общества” (1922г.) Питирим Сорокин. В качестве типичной идеологии (системы верований и убеждений) он рассматривает социалистические, коммунистические и уравнительные идеологии. Пока общество или огромная его часть сыта, считает он, нет никакой необходимости в коммунистически-уравнительных актах и поступках, вроде насильственного отнятия, грабежа, “поравнения богатств”. Люди сыты и без этих мер, у них устанавливаются собственные формы поведения, убеждения, запрещающие посягать “на чужое достояние”, “собственность считается священной”, “отнятие чужого добра - недозволенным” и т.д. Наступление же голода толкает голодных к захвату, разделу и “коммунизации” богатства, как к единственнму средству утоления голода. Пресс голода прививает и усиливает рефлексы и убеждения, “одобряющие” применение насилия в борьбе с “буржуями”, вроде “Собственность - кража”, “Да здравствует экспроприация эксплуататоров”, “Захват богатства – великое и справедливое дело”. Это значит, что голод у голодных, поставленных в указанные условия, должен вызывать появление, развитие и успешную прививку коммунистически-социалистически-уравнительной идеологии. Совершенно неважно, под каким соусом она будет подана и как обоснована: по методу ли Маркса или Христа, по системе ли Бабефа−Руссо, якобинцев и т.д. Важно лишь то, чтобы идеология благословляла на акты захвата, раздела, поравнения, чтобы она прямо на них натаскивала, их одобряла. Такова связь между колебанием питания и колебанием идеологии. Для успеха таких идеологий необходимы, таким образом, два основных условия: 1) резкий, значительный рост дефицитного или сравнительного голодания масс, при невозможности утоления его иными путями; 2) наличие имущественной дифференциации в стране. Чем резче будут оба условия, тем, при равенстве прочих условий, подъем успеха коммунистически-социалистической идеологии будет быстрее и сильнее, тем легче она будет прививаться к голодным, тем больше будет ее успех.