Россия в эпоху правления Петра Первого

В канун 1697 года в Посольском приказе царь слушал доклад о жалованье  всем членам Великого посольства. Самое  высокое жалованье, около 4 тысяч  рублей, было положено Ф. Лефорту. По тем  временам это были очень большие  деньги, второй посол Ф. Головин получал  значительно меньше, несмотря на более  широкий круг обязанностей.

На том же заседании  была утверждена роспись съестных припасов на дорогу, в основном это были копченые рыбы белужьих и осетровых пород, малиновые, вишневые и другие меды (вина).

9-10 марта 1697 года, поручив  управление страной князю Ромодановскому  и боярину Тихону Стершневу, Великое посольство отправилось из Москвы в Лифляндию.

В Риге, которая тогда была владением Швеции, Пётр хотел осмотреть  укрепления этой крепости, но шведский губернатор, генерал Дальберг, отказал ему в просьбе. Царь очень сильно рассердился, назвал Ригу «проклятым местом», но кое-что важное для себя подметил и уезжая в Митаву, он написал в Москву о Риге так: «Ехали мы черезъ городъ и замокъ, где солдаты стояли въ пяти местахъ, было ихъ меньше 1,000 человекъ, а сказываютъ, что все были. Городъ укреплен гораздо, только не доделан. Зело здесь боятся, и въ городъ и иныя места и съ карауломъ не пускаютъ, и мало пріятны.»

Посольство двинулось  через Курляндию в Бранденбург, объехав стороной Польшу, где было междуцарствие: поляки после смерти короля Яна Собесского (1696 г.) уже год никак не могли выбрать себе короля.

 

 

 

 

В Либаве Пётр Первый покинул посольство и морем отправился в Кёнигсберг, куда прибыл 7 мая после пятидневного морского путешествия на корабле «Святой Георгий» (отплытие 2 мая). В Кёнигсберге Пётр I был радушно принят курфюрстом Фридрихом III (который позднее стал прусским королём Фридрихом I).

Так как Пётр I прибыл в  Кёнигсберг инкогнито, поселили его  не в городском замке, а в одном  из частных домов на Кнайпхофе.

Следовавшее сухопутным путём  Великое посольство отставало от Петра, поэтому в Пиллау (ныне Балтийск), чтобы не терять времени, царь стал учиться артиллерии у прусского подполковника Штейтнера фон Штернфельда. Учитель выдал ему аттестат, в котором свидетельствовал, что «господинъ Петръ Михайловъ везде за исправнаго, осторожнаго, благоискуснаго, мужественнаго и безстрашнаго огнестрельнаго мастера и художника признаваемъ и почитаемъ быть можетъ.»

Кроме изучения артиллерии, Пётр много веселился и развлекался. В местечке Коппенбрюгге Пётр познакомился с двумя очень образованными дамами того времени — с курфюрстиной ганноверской Софией и её дочерью Софией-Шарлоттой, курфюрстиной бранденбургской.

Но дело не ограничивалось одними развлечениями и учёбой. Как  известно, курфюрст Фридрих III Гогенцоллерн планировал объявить себя королём Восточной Пруссии, что позволило бы ему резко повысить свой статус в Священной Римской империи, что и было осуществлено несколько лет спустя.

В преддверии этого события Фридрих предложил Петру Первому заключить оборонительный и наступательный союз, однако царь ограничился устным обещанием военной поддержки. В составленном договоре речь шла исключительно о торговле — праве России провозить свои товары в европейские страны через территорию курфюршества, а Бранденбургу — в Персию и Китай по российской территории. Первая (тайная) встреча между Петром I и Фридрихом III состоялась 9 мая.

В Бранденбурге Петра больше всего волновал вопрос, касавшийся Польши. Во время Великого посольства в Речи Посполитой после смерти Яна  Собеского началось междуцарствие. Кандидатов на престол было много: сын покойного короля Яна, Иаков Собеский, пфальцграф Карл, герцог лотарингский Леопольд, маркграф баденский Людовик, внук папы Одескальки, французский принц Конти, курфюрст саксонский Фридрих Август II и несколько польских вельмож. Главными претендентами были Конти и Август II.

 

  

Ferrari в парадном строю —...Ferrari планирует организовать клуб, который объединит наиболее. ..

 

Отношения России к этому  избранию были просты: кто бы ни был  на польском престоле — всё равно, лишь бы до заключения общего мира с  турками Польша не выходила из священного союза четырёх держав; поэтому  Россия должна была противиться только одному кандидату — принцу Конти, потому что Франция находилась в  дружественных отношениях с Османской  империей и враждебных к Австрии.

Польша с королём-французом  легко могла подчиниться французской  политике, и действительно, французский  посланник заявил польским вельможам  обещание султана заключить с  Польшею отдельный мир и возвратить ей Каменец-Подольский, если королем будет избран французский принц.

Так как это заявление  очень усиливало французскую  партию, то Пётр Первый в посланном  польским панам из Кёнигсберга письме заявил, что, если польские вельможи будут  продолжать поддерживать принца Конти, то это очень сильно скажется на взаимоотношениях России с Речью  Посполитой.

17 июня совершились двойные  выборы: одна партия провозгласила  Конти, другая — курфюрста  Саксонского. Это ещё больше  отразилось на внутреннем положении  страны: противоборство двух враждующих  партий только усилилось. Приверженцы  Августа сильно опирались на  царскую грамоту, в их поддержку  Пётр I прислал ещё другую того  же содержания; поэтому саксонская  партия начала брать явный  перевес. Чтобы поддержать Августа,  Пётр выдвинул к литовской  границе русское войско. Эти действия  Петра позволили саксонскому  курфюрсту вступить в Польшу  и короноваться, приняв католичество. При этом он дал Петру Первому  слово оказывать России поддержку  в борьбе с Османской империей  и Крымским ханством.

Добравшись в начале 1697 года до Рейна, Пётр по реке и каналам  спустился до Амстердама. Голландия  давно уже привлекала царя, и ни в какой другой стране Европы тех  времён не знали так хорошо Россию, как в Голландии. Голландские  купцы были постоянными гостями  единственного русского морского порта  того времени — города Архангельск.

 

Ещё при царе Алексее Михайловиче, отце Петра I, в Москве было большое  количество голландских ремесленников; первые учителя Петра в морском  деле, с Тиммерманом и Кортом во главе, были голландцы, много голландских корабельных плотников работало на воронежских верфях при строительстве кораблей для взятия Азова.

Амстердамский бургомистр Николаас Витсен был в России ещё при царе Алексее Михайловиче и ездил даже на Каспий. Во время своего путешествия Витсен завязал прочные отношения с московским двором; он исполнял поручения царского правительства по заказу судов в Голландии, нанимал корабельщиков и всяких мастеров для России.

 

 

 

Не останавливаясь в Амстердаме, Пётр Первый отправился в Заандам, небольшой городок, славившийся множеством верфей и кораблестроительных мастерских. На другой день царь под именем Петра Михайлова записался на верфи Линста Рогге.

В Заандаме Пётр жил в деревянном домике на улице Кримп. После восьмидневного пребывания в Заандаме Пётр перебрался в Амстердам, где через бургомистра города Витзена он выхлопотал себе разрешение работать на верфях Ост-Индской компании.

Узнав о страсти русских  гостей к кораблестроению, голландская  сторона заложила на амстердамской  верфи новый корабль (фрегат «Пётр  и Павел»), над строительством которого трудились волонтёры, в том числе  и Пётр Михайлов. 16 ноября корабль  был успешно спущен на воду.

Одновременно, была развёрнута деятельность по найму иностранных  специалистов для нужд армии и  флота. Всего было нанято около 700 человек. Было закуплено и оружие.

 

 

 

Но не одним кораблестроением занимался Пётр Первый в Голландии: он ездил с Витсеном и Лефортом в Утрехт для свидания с штатгальтером (наместником, губернатором – прим. автора) нидерландским Вильгельмом Оранским.

Витсен водил Петра на китобойные суда, в госпитали, воспитательные дома, фабрики, мастерские.

Пётр изучил механизм ветряной мельницы, посетил писчебумажную  фабрику.

 

В анатомическом кабинете профессора Рюйша царь присутствовал на лекциях по анатомии и особенно заинтересовался способами бальзамирования трупов, чем славился профессор.

В Лейдене в анатомическом  театре Бургаве Пётр I сам принимал участие во вскрытии трупов. Увлечение анатомией в будущем послужило причиной создания первого российского музея — Кунсткамеры.

Помимо этого Пётр изучил технику гравировки и даже сделал собственную гравюру, названную  им «Торжество христианства над исламом».

Четыре с половиной  месяца Пётр провёл в Голландии. Но царь был недоволен своими наставниками-голландцами.

В написанном им предисловии  к Морскому регламенту, Пётр Первый так объясняет причину своего недовольства: «На Остъ-Индской верфи, вдавъ себя съ прочими волонтерами въ наученіе корабельной архитектуры, государь въ краткое время совершился въ томъ, что подобало доброму плотнику знать, и своими трудами и мастерствомъ новый корабль построилъ и на воду спустилъ. Потомъ просилъ тоя верфи баса Яна Поля, дабы училъ его пропорціи корабельной, который ему черезъ четыре дня показалъ. Но понеже въ Голландіи нетъ на сіе мастерство совершенства геометрическимъ образомъ, но точію некоторыя принципіи, прочее же съ долговременной практики, о чемъ и вышереченный басъ сказалъ, и что всего на чертежъ показать не умеетъ, тогда дело ему стало противно, что такой дальній путь для сего воспріял, а желаемаго конца не достигъ. И по несколькихъ дняхъ прилучилось быть его величеству на загородномъ дворе купца Яна Тессинга въ компаніи, где сидел гораздо невеселъ ради вышеописанной причины, но когда между разговоровъ спрошенъ былъ: для чего такъ печаленъ, тогда оную причину объявилъ. Въ той компаніи былъ одинъ англичанинъ, который, слыша сіе, сказалъ, что у нихъ, въ Англіи, сія архитектура такъ въ совершенстве, какъ и другія, и что краткимъ временемъ научиться можно. Сіе слово его величество зело обрадовало, по которому немедленно въ Англію поехал и тамъ черезъ четыре месяца оную науку окончилъ.»

По личному приглашению  английского короля Вильгельма III, который  одновременно являлся правителем Голландии, Пётр I в начале 1698 года посетил Англию.

В Англии Пётр пробыл около  трёх месяцев, сначала в Лондоне, а потом, главным образом, в Дептфорде, где на королевской верфи под руководством известного английского кораблестроителя и политика Энтони Дина (старшего) продолжил своё кораблестроительное образование.

В Англии он вёл тот же образ жизни, что и в Голландии. В Лондоне, Портсмуте, Вуличе осматривал арсеналы, доки, мастерские, музеи, кабинеты редкостей, часто ездил на военные корабли английского флота, детально рассматривал их устройство.

Несколько раз Пётр Первый заходил в англиканскую церковь, был на заседании парламента.

Пётр I посетил Гринвичскую  обсерваторию, Монетный двор, Английское королевское общество, Оксфордский  университет. Царь изучил технологию изготовления часов. Считается, что он встречался с Ньютоном.

Однако, как заметил В. О. Ключевский: «Повидимому, у Петра не было ни охоты ни досуга всматриваться въ политическій и общественный порядокъ Западной Европы, въ отношенія и понятія людей западнаго міра. Попавъ въ Западную Европу, онъ прежде всего забежалъ в мастерскую ея цивилизаціи и не хотелъ ни идти никуда дальше, по крайней мере оставался рассеяннымъ, безучастнымъ зрителемъ, когда ему показывали другія стороны западноевропейской жизни.

Когда онъ въ августе 1698 г. возвращался въ отечество съ собранными за полтора года путешествія впечатленіями, Западная Европа должна была представляться ему въ виде шумной и дымной мастерской съ ея машинами, молотками, фабриками, пушками, кораблями и т. д.»

Во время своего визита к английскому королю Вильгельму III Пётр Первый оставил совершенно без  внимания прекрасную картинную галерею  Кенсингтонского дворца, но очень  заинтересовался прибором для наблюдения за направлением ветра, находившимся в  комнате короля.

Написанный во время этой поездки в Англию Готфридом Кнеллером портрет стал примером для подражания. Портреты Пётра I, написанные в кнеллеровском стиле, получили широкое распространения в XVIII веке.

Тем не менее, не надо думать, что Пётр совершенно не замечал, кроме  технической, никаких других сторон западноевропейской жизни.

Проведя три месяца в Англии, Пётр переехал в Голландию, но после  пустых переговоров направился в  Вену.

Политические переговоры в Голландии не удались — голландцы  не согласились встать на сторону  России в конфликте с Османской  империей. Выдающийся историк С.М. Соловьёв в своей книге «История России с древнейших времён» объяснил это  тем, что «Штаты вместе с английским королем хлопотали о заключении мира между Австриею и Турциею. Этот мир был необходим для Голландии и Англии, чтоб дать австрийскому императору возможность свободно действовать против Франции: предстояла страшная война за наследство испанского престола, то есть для сокрушения опасного для всей Европы могущества Франции.

Но во сколько для Англии и Голландии было выгодно заключение мира между Австрией и Турциею, во столько же им было выгодно продолжение войны между Россией и Турцией, чтоб последняя была занята и не могла снова отвлечь силы Австрии от войны за общеевропейские интересы.

Но эти интересы находились в противоположности с интересами России: Пётр трудился изо всех сил, чтобы окончить с успехом войну  с Турциею, заключить выгодный мир; но мог ли он надеяться с успехом вести войну и окончить её один, без Австрии и Венеции?

Следовательно, главною заботою  Петра теперь было — или уговорить  императора к продолжению войны  с турками, или по крайней мере настоять, чтоб мирные переговоры были ведены сообща и все союзники были одинаково удовлетворены.»

Путь Петра Первого  лежал через Лейпциг, Дрезден  и Прагу в столицу Австрии  Вену. По дороге пришли известия о намерении  Австрии и Венеции заключить  с Османской империей мирный договор. Долгие переговоры в Вене не дали результата — Австрия отказывалась включать в требования договора передачу Керчи  России и предлагала согласиться  на сохранение уже завоёванных территорий.