Другой формой, наиболее частой
в VIII и IX вв., была следующая:
крестьянин, видя, что он не в
силах сохранить за собой свою
землю, «дарил» её могущественному
соседу, а особенно часто церкви,
так как опасность потерять
землю чаще всего заключалась
для него именно в наличии
такого могущественного соседа.
Затем крестьянин получал эту
землю обратно, но уже не
как свою собственность, а в
качестве пожизненного, иногда наследственного
держания и опять-таки нёс определённые
повинности в пользу землевладельца.
За это последний охранял его
хозяйство.
Существовали сборники так
называемых формул (т. е. образцов
юридических актов), оформлявших
подобные передачи земли. Вот
один из ответов настоятельницы
женского монастыря на просьбу
о даче земли в прекарий. «Сладчайшей
женщине такой-то я, аббатисса
такая-то. Так как известно, что
ты собственность свою в округе
таком-то недавно за монастырём
св. Марии утвердила и за это
просила у нас и у названного
монастыря дачи [тебе] прекария, то
вот этой грамотою за тобою
утвердили, чтобы, пока ты жива,
владела бы и держала в пользовании
эту землю, но не имела бы
права каким-бы то ни было
образом отчуждать её, а если
бы решилась это сделать, землю
бы тотчас же потеряла...»
Иногда прекарист получал
в придачу к бывшей своей
земле, отданной ему в качестве
прекария, ещё и дополнительный
участок земли. Это была третья
форма прекария, служившая главным
образом церкви для привлечения
мелких собственников, превращения
их в прекаристов и использования
их рабочей силы на ещё невозделанных
землях. Совершенно ясно, что и
вторая и третья формы прекария
способствовали росту крупного
землевладения.
Итак, прекарий был такой
формой поземельных отношений,
которая в тех случаях, когда
она связывала представителей
двух антагонистических классов,
приводила одновременно к утрате
свободным франкским крестьянином
его собственности на землю
и к росту феодальной земельной
собственности.
Внутри самого господствующего
класса землевладельцев в это
время также складывались особые
поземельные отношения в связи
с распространением так называемых
бенефициев, введённых при Карле
Мартелле после битвы с арабами
при Пуатье (латинское слово «beneficiura»
означало дословно — благодеяние).
Суть бенефиция сводилась к
следующему: земельное владение
передавалось тому или иному
лицу не в полную собственность,
как это было при Меровингах.
Человек, получавший бенефиций,
должен был нести военную службу
в пользу того, кто ему эту
землю давал. Таким путём образовался
слой служилых людей, обязанных
нести военную службу за полученные
ими земельные владения. Если
бенефициарий отказывался от
выполнения военной службы, он
терял и бенефиций. Если умирал
бенефициарий или же жалователь
бенефиция, последний возвращался
к его собственнику или к
его наследникам. Таким образом,
бенефиций не мог быть передан
по наследству тем лицом, которое
его получало, и являлся только
пожизненным и условным земельным
владением.
Необходимую ему для раздачи
бенефициев землю Карл Мартелл
получил, конфисковав в свою
пользу часть церковных владений
(это была так называемая секуляризация,
или переход церковной земли
в руки светской власти). Разумеется,
церковь осталась весьма недовольна
этим, несмотря на то, что во
всех завоёванных областях она.
получала новые земли и новые
привилегии. Поэтому уже преемник
Карла Мартелла — Пипин Короткий,
хотя и не возвратил церкви
отобранные земли, однако обязал
бенефициариев уплачивать в её
пользу определённые взносы.
Введение бенефициев, которые
раздавались вместе с крестьянами,
сидевшими на пожалованчой земле,
приводило к дальнейшему росту
зависимости крестьян от землевладельца
и к усилению их эксплуатации.
К тому же военная власть
сосредоточивалась постепенно в
руках господствующего класса. Отныне
крупные землевладельцы могли
употреблять имевшееся в их
руках оружие не только против
внешних врагов, но и против своих же
крестьян, заставляя их нести в пользу
собственников земли всевозможные повинности.
Закрепощение франкского крестьянства
Рост крупного землевладения
за счёт свободных крестьян, терявших
право собственности на землю,
сопровождался их закрепощением.
Разорявшийся мелкий собственник
сплошь и рядом был принуждён
не только отдавать крупному
землевладельцу свою землю, но
и становиться по отношению
к нему в личную зависимость,
т. е. терять свою свободу.
«Господину брату моему такому-то,
— писалось в кабальных грамотах
от имени крестьянина. — Всем
ведомо, что крайняя бедность
и тяжкие заботы меня постигли
и совсем не имею, чем жить
и одеваться. Поэтому, по просьбе
моей, ты в величайшей нужде
моей не отказал вручить мне
из своих денег столько-то солидов;
а у меня нечем выплатить
эти солиды. Поэтому я просил
совершить и утвердить закабаление
тебе моей свободной личности,
чтобы отныне вы имели полную
свободу делать со мной всё,
что вы полномочны делать со
своими прирождёнными рабами, именно
продавать, выменивать, подвергать
наказанию».
Свободные крестьяне могли
вступать в зависимость от
крупного феодала и на более
льготных условиях, не теряя на
первых порах своей личной
свободы и становясь как бы
под покровительство крупного
землевладельца (так называемая
коммендация, от латинского слова
«commendatio» — «препоручаю себя»).
Но совершенно ясно, что и коммендация
крестьянина, так же как и
превращение его в прекариста
какого-нибудь крупного землевладельца,
приводила к одним и тем
же последствиям, т. е. к превращению
этого свободного крестьянина,
а также и его потомства
в крепостных крестьян.
Государство играло в этом
процессе активную роль. Об этом
свидетельствует целый ряд указов
Карла Великого и его ближайших
преемников. В своих указах (капитуляриях,
от латинского слова «caput» — «голова»
или «глава», так как каждый указ разбивался
на главы) Карл предписывал управляющим
наблюдать за свободными крестьянами,
живущими в королевских поместьях, брать
с крестьян штрафы в пользу королевского
двора и судить их. В 818—820 гг. были изданы
указы, при крепившие всех плательщиков
податей к земле, т. е. лишившие их права
свободного перехода с одного участка
на другой. Каролинги приказывали крестьянам
судиться у крупных землевладельцев и
подчиняться их власти. Наконец, в капитулярии
847 г. прямо предписывалось, чтобы каждый
ещё свободный человек, т. е. прежде всего
крестьянин, нашёл себе сеньора (господина).
Так государство активно содействовало
утверждению феодальных отношений во
франкском обществе.
Феодальное поместье и его хозяйственная
жизнь
Результатом переворота в
поземельных отношениях, происшедшего
в VIII и IX вв., явилось окончательное
утверждение поземельной собственности
господствующего класса. Место прежней
свободной крестьянской общины-марки
заняло феодальное поместье с
особыми, присущими именно ему
хозяйственными порядками. Каковы
были эти порядки, видно из
так называемого «Капитулярия
о поместьях» («Capitulare de villis»), составленного
около 800 г. по приказанию Карла
Великого и являвшегося инструкцией
управляющим королевскими поместьями.
Из этого капитулярия, а также
из других источников IX в., в частности
из так называемого «Полиптика
аббата Ирминона» (т. е. писцовой
книги монастыря Сен-Жермен, находившегося
в пригороде Парижа), видно, что
феодальное поместье делилось
на две части: барскую усадьбу
с барской землёй и деревню
с наделами зависимых крестьян.
Барская часть, или господская
земля, называлась доменом (от
латинского слова «dominus» —
господский). Домен состоял из
барской усадьбы с домом и
хозяйственными постройками и
из барской пахотной земли.
От владельца поместья зависели
также мельница и церковь. Домениальная
(господская) пахотная земля была
разбросана среди крестьянских
участков, т. е. существовала так
называемая чересполосица, которой
обязательно сопутствовал принудительный
севооборот, связанный с практикой открытых
полей после сбора урожая. Все должны были
сеять на данном поле одно и то же и убирать
поле одновременно с соседями, иначе скот,
выпущенный на поле, мог уничтожить посевы,
не убранные их хозяином. Обрабатывалась
барская земля руками крестьян, обязанных
работать на барщине со своим инвентарём.
Кроме пахотной земли в домен входили
также леса, луга и пустоши.
Крестьянская земля, или земля
«держания», поскольку крестьяне
не были её собственниками, а
как бы «держали» её от собственника
земли — владельца данного
поместья, была разбита на наделы
(мансы). В каждый манс входил
крестьянский двор с домом
и хозяйственными постройками,
огород и пахотная земля, разбросанная
чересполосно с другими крестьянскими
и помещичьими землями. Кроме
того, крестьянин имел право на
пользование общинными выгонами
и лесами.
Таким образом, в отличие
от раба, не имевшего ни дома,
ни хозяйства, ни собственности,
ни семьи, крестьянин, работавший
на земле феодала, имел и
свой дом, и семью, и хозяйство.
Существование наряду с феодальной
собственностью собственности крестьянина
на хозяйство и сельскохозяйственные
орудия создавало у производителей
материальных благ, феодального
общества определённую заинтересованность
в своём труде и являлось
непосредственным стимулом развития
производительных сил в эпоху
феодализма.
Производительные силы общества
в VIII и IX вв. крайне медленно, но
всё время росли. Происходило
усовершенствование приёмов земледелия,
употреблялись более эффективные
методы обработки почвы, шла
расчистка леса под пашню и
поднималась целина. Перелог и
двухполье постепенно сменялись
трёхпольем.
Более низкие по качеству
виды злаков (овёс, ячмень, рожь) сеялись
главным образом в хозяйственно
отсталых частях империи (к
востоку от Рейна), в центральных
же и западных её областях всё чаще употреблялись
качественно более высокие виды (пшеница
и пр.). Из огородных культур разводились
бобовые растения, редька и репа. Из фруктовых
деревьев — яблоневые, грушевые и сливовые.
В садах сажали лекарственные травы и
хмель необходимый при изготовлении пива.
В южных частях империи развивалось виноградарство.
Из технических культур сеяли лён, шедший
на изготовление одежды и льняного масла.
Что касается сельскохозяйственных
орудий, то следует отметить, что
в конце IX в. повсеместное распространение
получили плуги: малый лёгкий
плуг для обработки каменистых
или корневых почв, который лишь
резал землю на длинные борозды,
и тяжёлый колёсный плуг с
железным лемехом, который при
пахоте не только резал, но
и переворачивал землю. Борона,
представлявшая в то время
треугольную деревянную раму
с железными зубьями, употреблялась
преимущественно при обработке
огородов. Боронование полей производилось
при помощи тяжёлого деревянного
бревна, которое волочили по вспаханному
полю, разбивая комья земли. В
хозяйстве употреблялись косы, серпы,
двузубые вилы и грабли.
Крепостные крестьяне. Из собрания
миниатюр. VI-XII в.
Зерно очищалось от соломы,
провеивалось при помощи лопаты
на ветру, просеивалось через
сита, сплетённые из гибких прутьев,
и, наконец, обмолачивалось простыми
палками или деревянными цепами.
Унаваживание полей, как правило,
производилось нерегулярно. Понятно,
что при такой низкой технике
сельского хозяйства и урожаи
обычно бывали крайне низкими
(сам 1 1/2 или сам 2). В крестьянском
хозяйстве преобладал мелкий
скот (овцы, свиньи и козы). Лошадей
и коров было мало.
Всё хозяйство крупного поместья
носило натуральный характер, т.е.
главной задачей всякого поместья
было удовлетворение собственных
потребностей, а не производство для продажи
на рынок. Крестьяне, работавшие в поместьях,
были обязаны снабжать продуктами господский
двор (королевский, графский, монастырский
и т. д ) и обеспечивать всем необходимым
владельца поместья, его семью и многочисленную
свиту. Ремесло в это время ещё не было
отделено от сельского хозяйства, и крестьяне
им занимались наряду с хлебопашеством.
В продажу поступали лишь излишки продуктов.
Вот что говорилось о подобном
хозяйстве в «Капитулярии о
поместьях» (глава 62): «Пусть управляющие
наши ежегодно к рождеству
господню раздельно, ясно и
по порядку нас извещают о
всех наших доходах, чтобы мы
могли знать, чтo и сколько имеем
по отдельным статьям, именно...
сколько сена, сколько дров и
факелов, сколько тёсу... сколько
овощей, сколько пшена и проса,
сколько шерсти, льна и конопли,
сколько плодов с деревьев, сколько
орехов и орешков... сколько с
садов, сколько с репных гряд,
сколько с рыбных садков, сколько
кож, сколько мехов и рогов,
сколько мёду и воска, сколько
сала, жиров и мыла, сколько вина
ягодного, вина варёного, медов —
напитков и уксуса, сколько пива,
вина виноградного, зерна нового
и старого, сколько кур, яиц
и гусей, сколько от рыболовов,
кузнецов, оружейников и сапожников...
сколько от токарей и седельников,
сколько от слесарей, от рудников
железных и свинцовых, сколько
от тяглых людей, сколько жеребят
и кобылок».
Такое поместье являлось
основной ячейкой франкского
общества при Каролингах, а это
значит, что в империи Карла
Великого создалось большое количество
замкнутых в хозяйственном отношении
мирков, не связанных друг с
другом экономически и самостоятельно
удовлетворявших свои потребности
продуктами, производимыми внутри
данного хозяйства.
Тяжёлое положение крестьян и их
борьба с феодалами