Историко-материалистическое учение К.Маркса и Ф.Энгельса о государстве и праве

    Марксизм  видел в собственности основу всех бед пролетариата, поэтому основная идея пролетариата заключалась в национализации всей собственности. Формула такого устройства проста: поскольку все народное, то государство существует исключительно для народа, а не для горстки собственников.

    Немалую роль в возникновении марксизма  сыграли идеи ряда представителей европейской  философии. Среди них справедливо  выделить классиков немецкой философии, особенно – Гегеля. Ни один другой философ не оказал такого значительного и многопланового влияния на процесс формирования марксистской концепции государства и права, как автор «Философии права».

    Марксизм  испытал притяжение развитой еще  до него идеи свободы. Маркс и Энгельс  восприняли от Канта, Фихте, Гегеля отчетливо  выраженную в их трудах конструкцию  права в качестве специфического реального отношения, складывающегося  между субъектами общественного  взаимодействия. Участники этого  отношения контактируют друг с другом в ходе обмена социальными ценностями (вещами, услугами, иными благами) как  равные, свободные (самостоятельно делающие свой выбор), автономные индивиды.

    В собственно идеологическом плане классовым  симпатиям и антипатиям марксизма  более всего соответствовали  воззрения, в которых с позиций  угнетенных трудящихся масс критиковались и осуждались право и законодательство эксплуататорского общества. В социалистической литературе сложился взгляд на законы государства как на орудия защиты интересов имущих людей, богатых и привилегированных слоев.

    Государственно-правовые взгляды Маркса и Энгельса также подвергались влиянию либерализма, от которого они старались дистанцироваться, считая его идеологию по преимуществу буржуазной и чуждой пролетариату.

    Всегда  надо иметь в виду, что форма, содержание и смысл марксистских государственно-правовых воззрений постигаются по-настоящему только при том условии, что эти  воззрения исследуются в контексте  предшествующего и современного им политико-юридического знания, в  процессе постоянного и тщательного  сопоставления с таким знанием.

2. Государство и право как  надстроечные явления  классового, частнособственнического общества

    Суть историко-материалистического подхода к государству и праву состоит в понимании этих образований в качестве надстроечных по отношению к экономической структуре общества. Уподобление государства и права надстройке – исследовательский прием, призванный доказать наличие того факта, что данные явления коренятся в «материальных жизненных отношениях», опираются на «реальный базис» и в своем бытие зависят от него.

      «Реальный базис», производственные отношения не только лежат в основании политической и юридической надстройки, но и образуют ее условие, определяют ее саму: «Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще». К государству и праву от экономической структуры идет и линия причинно-следственной зависимости. Причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий марксизм находит в экономическом развитии общества.

    Наряду  с отмеченными отношениями детерминации политико-юридические институты  связывают с экономической структурой и зависимость соответствия. «Возьмите  определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или  классов – словом, определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который  является лишь официальным выражением гражданского общества»⁵. Объясняя развитие всякой общественной формации исключительно производственными отношениями, Маркс и Энгельс постоянно прослеживают соответствующие этим производственным отношениям надстройки. Указанное соответствие носит форму своеобразного повторения в надстройке некоторой суммы признаков, композиции, ритмов движения, присущих базису и «транслируемых» им «наверх». Сходство обнаруживаемое между базисом и надстройкой, не стирают специфики каждого из этих явлений, не ведут к утрате ими собственного социального качества.

    Идея  детерминации надстроечных учреждений экономическим базисом неразрывно связана с идеей относительной  самостоятельности и постоянной активности надстройки (государства  и права в особенности). Обе  эти идеи естественно дополняют  друг друга; их единство образует теоретическую  модель соотношения политико-юридических  систем и социально-экономической  структуры классового общества.

    Относительная самостоятельность учреждений надстройки вырастает из общественного разделения труда и связанных с ним  процессов постепенной дифференциации и обособления разнородных социальных функций. Вокруг указанных функций  концентрируются автономизирующиеся области общественной жизни (в частности, государство и право). Эти сферы  отличаются по содержанию, типическим признакам, занимаемому в обществе месту, поскольку различна природа  лежащих в их основе социальных функций. 

3. Классовая сущность и функции государства и права

    Классовый характер государства и права произволен от историко-материалистического понимания природы социальных классов и их взаимодействия. Благодаря этому пониманию делается очевиднее укорененность государства и права в «материальных жизненных отношениях», нагляднее проступает объективная общественная потребность в них на некоторых этапах истории, яснее становятся закономерности происходящих в них изменений и т.д.

    Марксистское  понимание государства и права  неразрывно связано с классовыми противоречиями общества, «оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего  класса, который при помощи государства  становиться также политически  господствующим классом и приобретает  таким образом новые средства для подавления и угнетения эксплуатируемого класса» ⁶.

    Классовая общественно-экономическая формация, согласно марксизму, непременно передает политической и юридической надстройке качество классовости, в котором  заключено два ряда свойств. Один ряд – абстрактные, общие моменты, характеризующие всякое государство  и всякое право. К таким моментам марксизм относит: обусловленность  факта существования политической и юридической надстройки наличием социальных классов, определяемость формы  государства и права процессами взаимодействия классов, зависимость  направлений и методов деятельности аппарата государства, способов реализации права от соотношения классовых  сил и т.д. Второй – свойства, порождаемые  конкретно-исторической спецификой определенной классовой формации. В числе этих свойств: тип связи законодательной, исполнительной и судебной властей (если таковые как-то разграничены), принципы построения, комплектования и функционирования аппарата государства, порядок нормотворчества, средства обеспечения соблюдения официальных  предписаний и т.п.

    Одновременно  с выработкой понимания классовости  политической и юридической надстройки как сложного социального качества Маркс и Энгельс ввели различение организационно-институциональных  аспектов надстройки и направленности ее практического действия. Вводя  различение подобного плана, Маркс  и Энгельс исходили из того, что  множество институтов государства  и права благодаря своим структурным  и общефункциональным характеристикам  может служить не одному, а нескольким разным классам общества, может быть проводником политики различных  классов.

    В условиях разделения общества на противоположные  классы жизнедеятельность политической и юридической надстройки, взятой во всех ее измерениях, пронизывает  и определяет интерес господствующего  класса. Ленин считает, что «эксплуататорским классам нужно политическое господство в интересах поддержания эксплуатации…»⁷. Такой интерес присутствует как в выполнении этой надстройкой сугубо принудительных акций, прямо обусловленных наличием классовых антагонизмов, так и в выполнении ею «общих дел, вытекающих из природы всякого общества».

    Марксизм  рассматривает обе упомянутые роли государства и права в их неразрывном  единстве, т.е. в таком их состоянии, в каком они находятся в  практической, эмпирической жизни. Лишь во взаимообусловленности одной  роли другой можно точно распознать всю истину каждой из них. Заведование  общими делами общества и выполнение функций механизма, используемого  господствующим классом для подавления своих классовых противников,–  вовсе не параллельно совершающиеся  процессы: у них есть множество  точек соприкосновения и пересечения.

    «Специфические  функции», возникающие из противоположности  между государственной машиной  и народом, претворяются в жизнь  и через управление общими делами, через общесоциальную деятельность эксплуататорского государства. Не бывает в классовом обществе классово безразличного функционирования государственности, законодательства; не бывает классово нейтральных ролей государства. Этой мыслью проникнуты все произведения Маркса и Энгельса, так или иначе  обращенные к социально-политической и политико-юридической проблематике.

    В своем сочинении «Происхождение семьи, частной собственности и  государства» Энгельс говорит, что  «общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось  на непримиримые противоположности  … классы с противоречивыми экономическими интересами»⁸. В марксизме классовая борьба выступает одной из важнейших закономерностей бытия общества, расколотого на антагонистические классы. Ничто сколько-нибудь существенное в социальной жизни такого общества (тем более линия поведения господствующего класса, природа государства и права и т.п.) не может быть объяснено и понято вне контекста классовой борьбы.

    В значительной мере из-за нее аппарат  государства оказывается учреждением, легитимно осуществляющим целенаправленное насилие в обществе. Выделение  и акцентирование в природе государства  его принуждающего начала закономерно  для марксизма. Изображение государства в качестве органа институционализированного насилия «подсказывается» Марксу и Энгельсу их представлением об истории цивилизованного общества как процессе, в основном «сотканном» из антагонизмов, стимулируемом борьбой противоположностей, наполненном стихией всяческих битв (внешних и внутренних) и проч.

    В «Манифесте Коммунистической партии»  подчеркнуто, что добившийся своего политического господства пролетариат  осуществит (наряду с другими мерами) деспотическое вмешательство в  право собственности и в буржуазные производственные отношения, сосредоточит все орудия производства в руках  государства, централизует транспорт  и кредит, введет одинаковую обязательность труда для всех и создаст промышленные армии. Пролетариат «в качестве господствующего  класса силой упраздняет старые производственные отношения»⁹. До тех пор пока все производство не сосредоточится в руках «ассоциации индивидов», публичная власть сохраняет свой политический характер. «Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого»¹⁰.

    Маркс сравнивал насилие с повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым, насилие есть экономическая потенция. Политического аспекта насилия, продуцируемого государством, касается Энгельс. Он пишет: «..государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников... пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать»¹¹. Это высказывание Ленин считает «одним из самых замечательных, если не самым замечательным рассуждением в сочинениях Маркса и Энгельса по вопросу о государстве»¹². Из слов Энгельса вытекает, что государство, которое пролетариат использует в целях насильственного подавления противников рабочего класса, не признает свободу для них. Но обеспечивает ли оно (в состоянии ли обеспечить) свободу самому пролетариату? Ведь давно и хорошо известно непреложное правило: всякий раз, когда под вопрос ставится та или другая свобода (не говоря уже об изъятии из сферы свободы, насильственном подавлении определенной социальной группы), ставится под вопрос и свобода вообще. И об этом писал не кто иной, как Маркс.

    Помимо  карательно-репрессивной функции государства  Маркс и Энгельс выявили и  иные социальные свойства, иные (напрямую не связанные с насилием) способы  жизнедеятельности. Однако в идеологии  революционного социалистического  движения почти вся совокупность воззрений Маркса и Энгельса на природу  государства была сведена к формуле: «государство – организация для  систематического насилия одного класса над другим (одной части населения  над другой)».