Нравственно-религиозные основы семейной политики Российской империи начала XX века

Это не означает, что  в императорской России все было гладко — далеко не так. Однако демографические  последствия утери традиционных семейных ценностей и автономии  семьи мы уже начали ощущать.

Семья и нравственность

Некоторые правоведы  конца XIX — начала XX в. выделяют не только религиозную, но и нравственную основу как основополагающую в семейном праве. Например, А. И. Загоровский  выделял пять «элементов брака»: естественный (физиологический), нравственный (этический), экономический, юридический и религиозный [21].

В «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона приводится определение права в одном  из курсов Регельсбергера:

«Правовой порядок  есть произведение человеческого духа…  продукт заложенного в людей  нравственного побуждения к порядку  в совместной жизни и образующегося  в обществе разумного понимания  жизненных отношений, моральной, экономической  и социальной цели этих отношений. Право  есть разумно-нравственное регулирование  общественной жизни».

Под нравственностью  мы также понимаем принятие на себя ответственности за свои поступки. Подразумевается, что нравственность основана на свободной воле, поскольку  нравственным может быть только свободное  существо. Следовательно, мы признаем, что нравственность есть внутренняя установка индивида действовать  согласно своей совести и/или  согласно своим принципам.

Законы в Российской империи, как мы увидим ниже, были достаточно жесткими и регулировали в том  числе и внутренний распорядок жизни  в семье. Однако важно подчеркнуть, что, при всей кажущейся жесткости, во многих случаях они оставляли  возможность для нравственного  выбора человека.

Супруги

Характер личных отношений между супругами находится  в тесной зависимости от общего культурного  состояния народа, его исторических и национальных особенностей. Не являлась исключением и Российская империя.

В «Своде» были зафиксированы  взаимные и особенные права и  обязанности супругов.

К взаимным относились:

    * взаимное  право и обязанность исполнения  каждым супругом супружеского  долга;

    * обязанность  взаимной супружеской верности;

    * обязанность  взаимопомощи, взаимной поддержки,  материальной и моральной;

    * обязанность  совместной жизни супругов.

Все эти обязанности, зафиксированные в законе, были направлены на укрепление института брака и  стимулирование рождаемости.

Муж имел следующие  особые права:

    * он считался  главой семьи;

    * он имел  право требовать, чтобы жена  следовала за ним при перемене  им постоянного места жительства;

    * он имел  право требовать от жены деятельности  как хозяйки дома;

    * он имел  право требовать, чтобы жена  не нанималась на работу без  его согласия.

Особые права жены таковы:

    * право  на фамилию мужа;

    * право  на все права и преимущества  состояния мужа;

    * право  на получение содержания от  мужа;

    * право  на охрану и защиту со стороны  мужа.

Согласно «Своду» (X, ст. 107), главой семьи был муж, поэтому  для регулирования и защиты общих  интересов он имел решающий голос  и наделялся особыми правами: например, жена и дети не могли устроиться на работу без согласия мужа (X, ст. 2202). По смерти отца все права родительской власти принадлежали исключительно  матери.

Муж передавал своей  жене более низкого сословия все  права и преимущества, сопряженные  с его состоянием, чином или  званием (X, ст. 100), был обязан любить её и жить в согласии со своей  женой, уважать, защищать и содержать  её в соответствии со своими возможностями (X, ст. 106).

Жена не теряла права  именоваться по званию мужа, даже если он был лишен всех прав своего состояния (X, ст. 101). Жена была обязана повиноваться своему мужу, пребывать к нему в  любви и почтении, быть хозяйкой дома (X, ст. 107).

Законодательство  признавало наличие тесной нравственной связи между супругами, поэтому, согласно Уставу гражданского судопроизводства, во избежание внутренней борьбы между  долгом и привязанностью к супругу  у них было право не свидетельствовать  друг на друга в суде (XVI, ст. 371, п. 4).

Взаимная поддержка  супругов, указанная в законе, представляла собой разделение труда по полу: муж содержал семью, а жена вела домашнее хозяйство.

Русское дореволюционное  законодательство ставило своей  задачей любой ценой сохранить  брак, поэтому оно было самым жестким  в Европе в вопросе совместного  проживания супругов. Раздельное проживание супругов при отсутствии для этого  законных оснований запрещалось, равно  как и написание договоров, предусматривающих  раздельное проживание (X,  т. 103, 1529, п. 1).

Имущественные отношения  были построены на началах раздельности [22], поэтому заключение брака не влекло за собой установления общности супружеских имуществ (X, ст. 109) и  каждый из супругов сам распоряжался своей собственностью (X, ст. 114).

Супруги могли брать  кредит друг у друга (X, ст. 117), передавать свое имущество друг другу (X, ст. 116), однако, чтобы распоряжаться имуществом другого супруга, надо было иметь  акт, удостоверяющий право делать это (X, ст. 115).

В имущественной  сфере наблюдалось полное равноправие  супругов, которое сложилось лишь к XVIII в., однако это не соблюдалось  в деревне даже в начале XX в., к  примеру, по отношению к приданому, которое было важным элементом семейной жизни. В реальной жизни имуществом распоряжался чаще муж и, зная, что  приданое жены, которое, по сути, являлось вкладом в семейный бюджет, ему  не принадлежит (X, ст. 110), мог тратить  его по своему усмотрению.

Необходимо также  отметить, что полное имущественное  равноправие было невозможно, т. к. очень сложно разграничить расходы  внутри семьи, особенно если супружеская  пара имела детей.

Поскольку и Церковь, и государство во всех случаях  старались сохранить семью, то развод не поощрялся и был крайне затруднен.

Согласно «Своду», развод допускался только в трех случаях:

    * доказанное  прелюбодеяние одного из супругов  или его неспособность к брачному  сожитию (X, ст. 45, 47–49);

    * лишение  одного из супругов всех прав  состояния и его ссылка в  Сибирь (X, ст. 45, 50, 52, 53);

    * безвестное  отсутствие одного из супругов  дольше 5 лет (X, ст. 45, 54, 56).

В каждом из этих случаев  к разводу не принуждали, он оставался  на усмотрение второго супруга и  зависел только от его желания. Перед  супругом осужденного вставал выбор: последовать в Сибирь и поддержать пораженного в правах или остаться и получить развод (X, ст. 50), продолжить жить с супругом, виновным в заключении второго брака при существовании  нерасторгнутого первого или  подать прошение о разводе (X, ст. 40).

Родители и дети

По воззрениям той  эпохи, дети находились в естественной зависимости от родителей [23]. Следствием этой зависимости являлись права  родителей, с которыми были неразрывно связаны обязанности, т. к. родительская власть существовала не только ради интересов  родителей. Она была направлена на защиту детей, а целью родителей было дорастить ребенка до времени, когда  он сможет позаботиться о себе сам.

Дети имели следующие  права:

    * право  на получение фамилии отца;

    * право  на получения прав состояния  отца;

    * местом  жительство несовершеннолетних  детей являлся родительский дом;

    * право  на причисление к вероисповеданию  родителей;

    * право  на содержание со стороны родителей;

    * право  на защиту, в том числе в  суде, со стороны родителей;

    * право  на получение воспитания и  образования.

В дореволюционной  России удовлетворение потребностей детей  было возложено на родителей, однако и государство старалось поддержать детей. В «Своде» четко прописаны  права и обязанности родителей  по отношению к детям.

Отец передавал  детям свою фамилию (X, ст. 125, 132) и, согласно «Своду законов о состояниях», —  права состояния (т. IX, ст. 39, 502, 536, 541, 710, 1015), причем повышение состояния  родителей, по общему правилу, было в  пользу детей, а понижение не влияло на их положение: лишение прав состояния  не распространялось на детей, рожденных  или зачатых до осуждения и  лишения прав состояния (IX, ст. 11).

Закон был настолько  снисходителен к детям, что, согласно «Своду законов о состояниях», если отец получал чин или награждался  орденом, дающим право на дворянство уже после смерти (по неведению  о ней при награждении), то дети в обоих случаях становились  дворянами (IX, ст. 42, 43).

В «Уставе о паспортах» отмечено, что до достижения совершеннолетия  дети были обязаны жить с родителями (XIV, ст. 11). В этом отношении закон  старался не разлучать детей с  родителями, даже если те — преступники: согласно «Уставу о ссыльных», если супруг осужденного следовал в ссылку вместе с ним, то и дети отправлялись с ними, если в живых был только осужденный супруг и общество или  родственники не брали детей на попечение, то они следовали за родителем (XIV, ст. 195–201).

Родители были обязаны  содержать несовершеннолетних детей [24]: давать им пропитание, одежду и воспитание по своим возможностям (X, ст. 172).

Также родители должны были дать детям хорошее нравственное воспитание (семейное или общественное) (Х, ст. 173), после чего определить сыновей  на службу или в промысел, а дочерей  — выдать замуж (Х, ст. 174).

Согласно «Уставу  гражданского судопроизводства», родители являлись представителями детей  в суде (XVI, ст. 19) и могли подавать иски в случае обиды детей (X, ст. 175).

По закону родители не имели прав на жизнь детей и  за их убийство подвергались уголовной  ответственности (X, ст. 170), таким образом, законодательно аборты были запрещены.

Родительская власть распространялась на детей обоего пола и любого возраста (X, ст. 164) и ограничивалась лишь при поступлении детей в  общественное училище или на службу и вступлением дочерей в замужество (X, ст. 179). Прекращалась она только после  смерти родителей или при лишении  их всех прав состояния, если дети не следовали  за ними в место ссылки (X, ст. 179).

В статье 165 «Свода»  сказано, что для исправления  строптивых и неповинующихся детей  родители имеют право применять  «домашние исправительные меры». Если они оказались безрезультатными, родители вправе за неповиновение, развратный образ жизни и другие пороки детей, не состоящих на государственной  службе, заключать их в тюрьму и  приносить на них жалобы в судебные органы.

В этом случае перед  родителями вставала нравственная дилемма, которую разрешали, исходя из собственных  представлений о добре и зле. На практике, даже если родители и обращались в суд с просьбой о заключении кого-либо из своих детей в тюрьму, их просьбы практически никогда  не удовлетворялись [25].

Дореволюционное законодательство не оставляло без внимания злоупотребления  родительской властью и преступления по отношению к детям со стороны  родителей, однако для государства  защита целостности брака и интересов  родителей была важнее. Предполагалось, что отец, движимый христианскими  идеалами, не будет злоупотреблять своей властью.

Родители не могли  принуждать детей к участию в  противозаконных деяниях (X, ст. 169).

Если же родители вовлекали их в свои преступления посредством употребления своей  власти или внушений, то, согласно «Уложению  о наказаниях уголовных и исправительных», они подвергались за это «высшей  мере наказаний или взысканий», установленной  законом для таких преступлений, даже если они не участвовали в  них сами (XV, ст. 1587).

За злоупотребление  властью родители и опекуны подвергались лишению некоторых прав, заключению в тюрьму на срок от 8 до 16 месяцев, а  христиане предавались ещё и  церковному покаянию (XV, ст. 1476).

За умышленное развращение  нравственности детей, сводничество родители подвергались наказанию от заключения в тюрьму (на срок до 4 мес.) до лишения  всех особенных прав и заменившим ссылку на житье в Сибирь наказаниям (Собрание узаконений 1900, № 67, ст. 1583, 993, 998).

За причинение вреда  здоровью и умственным способностям детей родители приговаривались  к наказаниям, увеличенным на две  степени по сравнению с обычными наказаниями (XV, ст. 1492).

За преднамеренное убийство беременной женщины полагалось наказание от 15–20 лет до бессрочной каторги (XV, ст. 1452).

Мы видим, что родители ни при каких обстоятельствах  не лишались своей власти над детьми, что было не всегда разумным. Правительство  осознавало необходимость реформ в  этой сфере, однако намерение изменить законодательство не было реализовано.