Теории возникновения и происхождения государства

Глава 3. Теории происхождения государства.

32

       Важное значение как в теоретическом, так и в практико-политическом

отношении имеет изучение происхождения государства и права.

32

        Следует заметить, что этот вопрос будоражил воображение не одного поколения людей. Были созданы десятки самых различных теорий и

доктрин, высказаны сотни, если не тысячи самых различных предположений.

Вместе с тем споры о природе государства и права продолжаются и по сей

день. Раскрыть все теории не представляется возможным в силу их

многообразия, поэтому остановимся лишь на некоторых из них, наиболее

известных и распространённых. К числу последних справедливо будет отнести:

32

- теологическую (божественную),

- патриархальную,

- договорную,

- насилия,

- психологическую,

-органическую,

- расовую,

- материалистическую (классовую) теории,

- пассионарную.

           Рассмотрим кратко каждую из выше перечисленных теорий.

             3.1 Теологическая или божественная теория восходит своими

истоками к древнему миру. Известно, что ещё в древнем Египте и Вавилоне

возникли идеи божественного происхождения государства и права. В силу

особых взглядов и воззрений части общества духовенству удавалось оказывать значительное влияние на формирование общественно политической мысли и в последующие периоды развития человеческого общества. Наиболее прочные позиции теологическая теория завоевала в период становления и развития феодализма.

              На рубеже XII - XIII в западной Европе развивается теория «двух мечей». Она исходит из того, что основатели церкви имели два меча. Один они возложили в ножны и оставили при себе. Ибо не пристало церкви

самой использовать меч. А второй они вручили государям для того, чтобы те

могли вершить земные дела. Государь, по мнению богословов, наделяется

церковью правом повелевать людьми и являются слугой церкви. Основной смысл

данной теории в том, чтобы утвердить приоритет духовной организации

(церкви) над светской (государством) и доказать, что нет государства и

власти «не от бога».

      Примерно в тот же период появляется и развивается учение

широко известного и в просвещённом мире учёного-богослова Фомы Аквинского

(1225 - 1274). Он утверждал, что процесс возникновения и развития

государства и права аналогичен процессу сотворения богом мира.

Теологическая теория происхождения государства и права, по сути своей, является наиболее подходящим инструментом для обоснования и поддержания принципа монархии, как формы государственной власти, поскольку власть, данная от Бога, не может быть отдана в «дурные руки». Замечательным является высказанное по этому поводу суждение выдающегося русского историка В.О.Ключевского, что монархия несомненно лучшая форма правления, если бы не плохие правители. Главный недостаток династической монархии - случайность рождения.[6]

        3.2 Патриархальная теория происхождения государства и права

берет свое начало еще в Древней Греции. Родоначальником ее считается

Аристотель. Среди заметных сторонников данной теории выделяется англичанин

Р.Филмер (XVII в.) и русский исследователь – государствовед Н.К. Михайловский (1842-1904 г.г.).

       Патриархальная теория исходит из того, что государство

происходит из семьи. Является результатом разрастания семьи.

       Государство, по Аристотелю, является не только продуктом

естественного развития, но и высшей формой человеческого общения. Оно

охватывает собой все другие формы общения (семью, селения). В нем

последние достигают своей конечной цели - «благое жизни» - и завершение. В нем же находит свое завершение и политическая природа человека.

        Государственная власть, по мнению сторонников патриархальной

теории, есть ничто иное, как продолжение отцовской власти. Власть государя, монарха - это патриархальная власть главы семьи. Патриархальная теория служила в средние века обоснованием абсолютной («отеческой») власти монарха.[7]

         3.3 Договорная теория (теория договорного происхождения

государства и права) объясняет происхождение государства общественным

договором - результатом разумной воли народа, на основе которого произошло добровольное объединение людей для лучшего обеспечения свободы и взаимных интересов.

     Эта теория получила распространение в ХУII - ХУIII вв., и ее наиболее яркими представителями были Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Ж.- Ж. Руссо, А.Н. Радищев и др.

     Представители договорной теории возникновения государства считали, что договор об образовании государства заключался между каждым членом общества и государством. По договору люди передают часть своих прав государству, которое обязуется охранять их собственность и безопасность.

Таким образом, не божественная Воля, а сами люди, их сознательная деятельность стали причиной образования государства.

      Основой данной теории является положение о том, что

государству предшествовало естественное состояние человека. Условия жизни людей и характер человеческих взаимоотношений в естественном состоянии представлялись не однозначным образом. Гоббс видел естественное состояние в царстве личной свободы, ведущей к «войне всех против всех»; Руссо считал, что это есть мирное идиллическое первобытное царство свободы; Локк писал, что естественное состояние человека - в его неограниченной свободе.

       Сторонники естественного права считают государство

результатом юридического акта - общественного договора, который является

порождением разумной воли народа, человеческим учреждением или даже

изобретением. Поэтому данная теория связывается с механистическим

представлением о происхождении государства, выступающего как искусственное произведение сознательной воли людей, согласившихся соединиться ради лучшего обеспечения свободы и порядка.

       Гольбах, например, определял общественный договор как

совокупность условий для организации и сохранения общества. Выступая против широко распространенной в средние века идеи божественного происхождения власти королей, «являющихся представителями и подобием бога на земле», Гольбах пишет, что в практическом плане эта идея служила оправданием всемогущества, бесконтрольности властей, произвола монархов и их ближайшего окружения. Если бы нации, столь униженные в своих правах и собственных глазах, заявлял  Гольбах, «способны были обратиться к разуму, они, конечно, увидели бы, что только их воля может предоставлять кому-либо высшую власть».[8] Дидро суть своего понимания общественного договора изложил следующим образом: «Люди быстро догадывались, - писал он - что если они будут продолжать пользоваться своей свободой, своей независимостью и безудержно предаваться своим  страстям, то положение каждого отдельного человека  станет более несчастным, чем  если бы он жил отдельно; они осознали, что каждому человеку нужно поступиться частью своей естественной независимости и покориться воле, которая представляла бы собой волю всего общества и была бы, так сказать, общим центром и пунктом единения всех их воль и всех их сил».[9]

      Аналогичных взглядов на природу власти и государства придерживались и другие сторонники и последователи договорной теории происхождения данных институтов.

       Оспаривая идеи божественного происхождения государства и права,

Александр Радищев (1749-1802) считал, что государство возникает не как

результат некого божественного провидения, а как следствие молчаливого

договора членов общества в целях совместной защиты слабых и угнетенных.

Государство, по его мнению, «есть великая махина, цель которой есть

блаженство граждан».[10]

         Джон Локк (1632 - 1704) исходил из того, что всякое мирное образование государств имело в своей основе согласие народа. Оговариваясь в известной работе «Два трактата о правлении» по поводу того, что «с государствами происходит одно и то же, что и с отдельными людьми: они обычно не имеют никакого представления о своем рождении и младенчестве», Локк вместе с тем обстоятельно развивал идеи относительно того, что « объединение  в единое политическое общество» может и должно происходить не иначе, как посредством «одного лишь согласия». А это, по мнению автора, и есть «весь тот договор, который существует или должен существовать между личностями, вступающими в государство или его создающими».[11]

Классическое обоснование договорная теория получила в трудах Ж.-Ж. Руссо. Уже говорилось о том, что теории общественного договора начинают складываться с XVII в. Следующий, XVIII в. пропускает их сквозь призму концепции гражданского общества. Вспомним: исходным пунктом построения социальных программ для всех просветителей был человек в качестве природного существа, те изолированный, атомизированный индивид. Большинство просветителей полагало, что на первоначальной стадии, в так называемом естественном состоянии, люди жили вне социума и обладали вследствие этого неограниченными правами и абсолютной свободой. Очень скоро, однако, они поняли, что такая свобода им не нужна и что гораздо выгоднее добровольно ограничить свои непомерные притязания, чем вступить в "войну всех против всех" (как выражался Т.Гоббс). Так доводы разумного эгоизма подталкивают людей к заключению общественного договора, когда они переходят на стадию общественного или, выражаясь языком Руссо, гражданского состояния. Эта модель, которую в основном принимают все просветители, нашла свое наиболее адекватное выражение в сочинении Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре» (1762). Его идеи оказали огромное воздействие на революционеров, прежде всего якобинцев, а многие его положения обрели реальность как раз в ходе революции. Речь идет, в частности, о праве народа на расторжение несправедливого договора и ниспровержение монархии, о неотчуждаемости народного суверенитета, о правах и обязанностях депутатов, о необходимости культа Верховного существа и. наконец, о правомерности введения кратковременного диктаторского правления.

     Для характеристики прав и обязанностей граждан Руссо находит здесь четкие и выразительные определения, многие из которых в несколько измененном виде войдут в «Декларацию прав человека и гражданина» 1789 г. и даже позже во «Всеобщую декларацию прав человека» 1948 г. История подтвердила прозорливость Руссо в деле разработки демократической программы гражданского общества. Рассматривая процесс возникновения общественного, или гражданского, состояния Руссо уделяет особое внимание тому обстоятельству, что, как он думает, первоначальный договор оказался неистинным, потому что богачи силой и хитростью захватили власть и связанные с нею преимущества. Потребность эпохи заключается в том, чтобы разорвать прежний и заключить новый, теперь уже справедливый договор. В качестве одного из средств его достижения Руссо допускает революцию и даже, в тех исключительных случаях, когда отечеству грозит опасность, диктатуру. Именно к этим положениям апеллировали якобинцы Но главное внимание у Руссо уделяется все же законам построения гражданского общества, в связи с чем разрабатываются принципы народного суверенитета, общей воли и т.д. Руссо подчеркивает, что по своему содержанию истинный общественный договор всегда является республиканским по характеру (как выражение общей воли), несмотря на то, что по форме правление может быть различным: либо аристократическим, либо олигархическим, либо демократическим Для небольших государств более приемлема демократия, для больших - аристократия, но наилучшее - это смешанное правление. Самым существенным при заключении общественного договора, согласно Руссо, оказывается то, что устанавливается суверенитет народа, который неделим и неотчуждаем. За этими характеристиками скрывается убеждение Руссо в том, что власть должна принадлежать одному только народу, что она не может отчуждаться от него, т.е. что принимать или отвергать законы может один лишь народ. Так выражается общая воля. Здесь Руссо вводит в свою теорию имеющее для него огромное значение различение между "общей волей" и "волей всех". Дело в том, что каждый член общества может (и имеет на это полное право) преследовать свои частные интересы и выступать как частное лицо. В этом случае интересы всех членов общества различны (иногда даже противоположны), и "воля всех" представляет собой некую среднеарифметическую их сумму. В общей воле" выражается единство интересов всех участников общественного договора, которые в данном случае выступают как граждане; речь теперь идет о политической, общественной, а не частной жизни. "Часто существует немалое различие между волею всех и общей волею, - пишет Руссо. - Это вторая блюдет только общие интересы, первая - интересы частные". И если противоположность частных интересов сделала необходимым установление общества, то именно согласие интересов делает возможным его дальнейшее существование. "Волю делает общею не столько число голосов, сколько общий интерес". "Я утверждаю, следовательно, — продолжает Руссо, — что суверенитет, который есть только осуществление общей воли, не может никогда отчуждаться и что суверен, который есть не что иное, как коллективное существо, может быть представляем только самим собою. Передаваться может власть, но никак не воля". Народный суверенитет - сложное и достаточно расчлененное понятие; Руссо имеет в виду, прежде всего, акты принятия законов народом. Здесь возникают две трудности, решить которые до конца Руссо не удается. Первая связана с реальным проведением плебисцита, необходимого для принятия законов. И Руссо, не жалея сил, совершая многочисленные исторические экскурсы, доказывает, что, как некогда в Риме, весь народ вполне может реально собираться на форумы с целью осуществления законодательной деятельности. Для государств с большим числом граждан это было бы, конечно, делом чрезвычайно сложным, но Руссо (в эпоху, когда не было ни телевидения, ни массовой печати, ни современной системы референдумов) был уверен в том, что "собрать народ в одно собранье возможно". Конечно, это легче сделать в небольших государствах. Другая трудность возникает в связи с тем, что законы предлагает народу не он сам (хотя только народ их принимает или отвергает), а законодатель, фигура которого близка фигуре просвещенного монарха и, более того, имеет почти божественную природу. Ведь законодатель должен знать все человеческие страсти и. в то же время, быть свободным от них; он должен обладать почти неограниченной властью и не должен желать воспользоваться ею. В этом пункте ясно видна не только демократическая, но и элитарная направленность взглядов Руссо. Правда, Руссо вновь и вновь подчеркивает, что только народ, повинующийся законам, может быть их творцом, что лишь тому, кто вступает в ассоциацию, положено определять условия общежития. Причем соглашение между членами общества — это не соглашение высшего с низшим, но соглашение целого с каждым из его членов, "соглашение законное, ибо оно имеет основою Общественный договор; справедливое, ибо оно общее для всех; полезное, так как оно не может иметь иной цели, кроме общего блага". В этом месте Руссо возвращается к исходной точке своей социологической концепции - к общественному договору, рассмотренному однако, под новым углом зрения, а именно, как гражданское общество, или гражданское состояние. Руссо ясно увидал факт несовпадения государства и гражданского общества. Государство выступает как органы управления, властные структуры; гражданское состояние — всего только структура общественного договора, но это "всего только" имеет решающее значение для построения демократического общества. Дело в том, что власть всегда принадлежит какой-либо правящей социальной группировке или правящей партии, выражающей интересы одного определенного слоя, но выступающей от лица всего народа, всего общества. И в качестве таковой она стремится подчинить себе индивида. Если "левиафанские" устремления государства не будут ограничены, государство станет тоталитарным, и, следовательно, индивид будет им поглощен. Единственное средство против этого - создание гражданского общества, основанного на договоре между всеми его членами. Очень важно уяснить, что общественный договор есть не что иное, как согласие всех его участников соблюдать некоторые общие правила: преследуя собственные интересы, каждый должен считаться с интересами других, следовательно, требуется ограничить собственную свободу ради свободы остальных; надо признать, что частная собственность — необходимое условие общежития, а права личности священны и неотчуждаемы. В основе всех этих убеждений лежит понятие суверенной личности, - все они должны стать реалиями повседневной жизни, воспроизводящимися в каждый момент существования гражданского общества, а вовсе не ушедшими в историческое прошлое исходными условиями первоначального договора. В гражданском обществе исходное право (и смысл всех остальных прав - свободы слова, собраний, митингов, передвижения) - это право суверенного индивида в общественном договоре с другими, столь же суверенными индивидами, формировать, образовывать общество, экономику, государство. Извечно и демократично только то современное общество, которое сохраняет в своих корнях демократическое право своих граждан заново, исходно, изначально порождать и закреплять договором свои собственные правовые структуры. Только тогда оказывается ненужным путь революции. Договор, а не свержение; делегирование (добровольное) своих прав, но не получение их в дар, — вот корни правового государства, постоянно сохраняемые и оживляемые в гражданском обществе. Отсюда становится понятным, что реального индивида и реальные отношения индивидов сохраняет лишь общественный договор.[12]