Искусство Древнего Египта

     Однако  вскоре это стилистическое единство было нарушено позднейшими добавлениями и перестройками. Многочисленные залы, молельни, обелиски заполнили двор; в итоге нараставшего стремления к большей пышности стройный зал  Инени был отяжелен добавлением  колонн и статуй; с восточной стороны  был пристроен особый большой  зал с четырьмя рядами колонн.

     Вторым  крупным этапом в истории строительства  Карнака явились работы, произведенные  здесь при Аменхотепе III, когда  перед храмом зодчим Аменхотепом, сыном  Хапу, был построен огромный пилон  и все святилище было обнесено массивной стеной. В результате получился  как бы новый храм небывалых еще  в Фивах масштабов. Одновременно изменился и облик других святилищ Карнака, из которых особенно примечательно  было новое здание храма богини Мут, расположенное к югу от храма  Амона и окруженное с трех сторон подковообразным озером. Одинаковые заливы озера, которые охватывали храм с боков, удачно сочетались с общей  симметричностью его планировки. Строгость плана особо подчеркивалась тем, что центральная колоннада  первого зала была продолжением колоннады, шедшей вдоль всего двора от пилона. Такая колоннада между пилоном  и колонным залом была важным нововведением. Как бы определяя путь торжественных  процессий, она сливалась с кончавшейся  у ворот храма аллеей сфинксов и служила прекрасным воплощением  столь характерной для египетского  зодчества идеи бесконечной линии  храмовой дороги, благодаря которой  так выигрывало завершавшее ее здание храма. Сооружение подобной колоннады  было тем более удачным, что она  словно продолжала линию дороги и  внутрь храма, где пространство было теперь построено на постепенной  смене этапов пути через залы вглубь, к молельне со статуей божества. Это новое понимание внутреннего  пространства было важным достижением  египетской архитектуры Нового царства. Оно вносило в архитектуру  принцип последовательного восприятия ее во времени. В то же время такая  колоннада украшала храм, усиливая в нем ту декоративность, которая  все больше развивалась в искусстве XVIII династии и ко времени Аменхотепа III стала одной из главных особенностей стиля этого периода. Примером такого развития было оформления храма Мут  с его пышной центральной колоннадой и обилием портиков и скульптур, отражавшихся в воде озера.

     Теми  же чертами отмечено и второе по размерам и значению фиванское святилище  бога Амона - Луксорский храм. Построенный  здесь при Аменхотепе III на месте  древнего святилища, он считается по праву одним из основных египетских архитектурных памятников. Планировка храма отличается исключительной четкостью, помещения расположены почти  совершенно симметрично. В самой  глубине здания находились окруженные культовыми помещениями молельни со статуями богов. Перед храмом был  расположен большой двор с портиками, перед которым был запроектирован еще больший двор с гигантской центральной колоннадой по главной оси. Однако этот двор построен не был, и при Аменхотепе III успели только возвести центральную колоннаду из четырнадцати колонн по 20 метров высотой, с капителями в виде раскрытых папирусов.

     Значение  Луксора для дальнейшего развития храмовой архитектуры Нового царства  было очень велико, так как именно в нем нашел свое завершение и  приобрел законченную форму новый  тип храма Нового царства. Центральная  колоннада его двора в виде гигантских каменных цветов папируса, несомненно, оказала влияние на позднейшее оформление средних нефов гипостилей, так же как и использование  большого числа колонн (в Луксоре  их было 151). После Луксора все  чаще стали применять портики  с двойными рядами колонн.

     Строителем  Луксора и храма Мут был  зодчий Аменхотеп, младший современник  своего тезки Аменхотепа, сына Хапу. Именно он ввел в построенных им храмах центральную колоннаду, роль которой была столь плодотворной для последующего развития египетской архитектуры.

     Постройка Луксора явилась важным звеном в  общем плане строительства Аменхотепа III в Фивах. Сооружение в южной  части города новых святилищ -  Луксора на восточном берегу Нила и заупокойного храма Аменхотепа III напротив, на западном берегу – как  бы уравновесило храмы северной части  Фив, а соединявшие все храмы  с Нилом аллеи сфинксов еще  более способствовали созданию единого  архитектурного комплекса.

     В архитектуре XVIII династии большое место  занимали заупокойные царские храмы. Местом погребений фараонов стали Фивы; их усыпальницы расположились на западном берегу Нила, где издревле были кладбища. Гробницы отделились теперь от заупокойных храмов; для большей  сохранности они высекались теперь в отдаленных ущельях скал, а храмы  возводились внизу, на равнине. Идея такого нового оформления царской усыпальницы  принадлежала выдающему зодчему  Инени, о роли которого в создании нового типа храма уже говорилось выше.

     Особое  место среди царских заупокойных  храмов занимает храм царицы Хатшепсут, знаменитой женщины-фараона (конец 16 в. до н. э.). Она построила свой храм у скал Деир-эль-Бахри около Фив, рядом с храмом царей XI династии Ментухотепов, родоначальников фараонов-фиванцев, желая этим подчеркнуть свою принадлежность к их роду и тем самым оправдать  правомерность своего столь необычного для женщины обладания престолом. Этими же побуждениями объяснялось  и стремление уподобить ее храм храму  Ментухотепов. Однако храм Хатшепсут  явно превосходил последний как  размерами, так и богатством декорировки. Грандиозный по масштабам, украшенный множеством скульптур, храм Хатшепсут  являлся гармоничным сочетанием трех возвышавшихся одна над другой террас с высеченными в скалах залами, фасады которых были оформлены  колоннадами. Наклонные плоскости  пандусов прекрасно связывали чередующиеся линии горизонтальных террас и вертикальных колонн в одно целое и являлись в то же время продолжением линий дороги, которая шла из долины; строгие протодорические колоннады выступали на фоне высоких отвесных скал. В святилище было свыше двухсот статуй. Богатству оформления храма соответсвовала и внутренняя отделка – с золотыми и серебряными плитами полов, инкрустированной бронзой дверей и т. д. Строителем этого замечательного храма был Сенмут, один из талантливейших зодчих Египта и человек, близкий к царице. [7, с. 53].

     Архитектура времени Эхнатона и его преемников (конец  15  –  начало  14  в.  до  н. э.).  Конец XVIII династии – это период, имевший совершенно исключительное значение в истории египетского искусства.

     Следствием  завоевательных войн царей XVIII династии был рост богатств знати и тесно  связанного с ней жречества; это  обогащение усиливало влияние придворной знати и жречества и противопоставляло  их царской власти. В результате началось новое обострение отношений  между фараоном и рабовладельческой  знатью, разбогатевшими жрецами, особенно жрецами главного египетского храма  бога Амона-Ра в Фивах. Обострение вылилось в открытый конфликт в начале 14 в. при фараоне Аменхотепе IV. Этот фараон провел большую социальную и религиозную  реформу.

     Стремясь  подорвать авторитет жречества, опиравшийся на культы древних богов, Аменхотеп IV выдвинул новое учение, объявив единым истинным божеством  солнечный диск под именем бога Атона.

     Естественно, что не менее резкий перелом должен был произойти и в искусстве, столь тесно связанном в Египте с религией. И действительно, уже  памятники, созданные в начале правления  Эхнатона, очень сильно отличаются от всего предшествующего сознательным отказом от канонических форм. Раскопки Ахетатона дали возможность установить общий характер основных его зданий. Храмы, как и раньше, были ориентированы  с востока на запад, их территории обнесены стенами, вход оформлен в виде пилона с мачтами. Однако они имели  и ряд новых черт, которые были обусловлены особенностями нового культа, совершавшегося под открытым небом, и необходимостью сооружения храмов, как и всего города в  кратчайший срок. Храмы Атона не имели характерных для Египта колонных залов и, построенные наспех, в основном из кирпича, с невысокими пилонами, они не отличались ни монументальностью, ни художественным качеством. Колоннады  были сведены лишь к павильонам перед  пилонами. Чередование же пилонов  и огромных открытых дворов, лишенных портиков и наполненных рядами бесчисленных жертвенников, придало храмам сухость  и однообразие.

     Насколько своеобразны дворцы Ахетатона, судить трудно, так как дворцы предшествующих периодов почти не сохранились. Именно поэтому амарнские дворцы особенно интересны: они дают представление  о характере гражданской архитектуры  Египта. Дворцы строились из кирпича, и только колонны и обрамления дверей были из камня. Главный дворец состоял из двух частей – частной, где находились жилые комнаты, и  официальной, предназначенной для  приемов и других церемоний. Обе  части соединялись крытым переходим, перекинутым через разделявшую их дорогу. Главный вход в каждую часть дворца был с севера. Оформление входа официальной части не вполне ясно; твердо установлено только, что за ним находился большой двор, вдоль стен которого стояли статуи. Южная стена этого двора и служила фасадом официальной части дворца; посередине фасада находился павильон с колоннами, а боковые стороны фасада были прорезаны пандусами. За павильоном был расположен колонный зал, из которого три пандуса вели во внутренние дворы и расположенные за ними помещения. Колонны дворца отличались большим разнообразием. Здесь были и колонны со стволами в виде связок папирусов с изображениями висящих вниз головами уток под капителями в форме цветов папируса, и колонны с необычными сочетаниями листьев пальм, и, наконец, колонны, пальмовидные капители которых были сплошь покрыты  инкрустациями из блестящих цветных фаянсов с позолоченными перегородками. Несколько комнат в официальной части дворца были отведены для отдыха фараона, его семьи и приближенных. Эти помещения, так же как комнаты частной половины и комнаты загородных дворцов, группировались вокруг внутренних садов с водоемами и были украшены чудесными росписями, содержавшими изображения растений и сцены из дворцового быта. В некоторых помещениях стены были покрыты фаянсовыми изразцами также с изображениями растений. При загородных дворцах находились большие сады с прудами и озерами и даже особые помещения для зверинца.

     Раскопки  Ахетатона познакомили нас и  с жилищами знати, которые также  строились из кирпича, из камня же делались лишь базы колонн и обрамления дверей. Такой дом обычно стоял  посреди обнесенного стеной участка  размером около 70*55 м. В стене были два входа – главный и особый для слуг; от главного входа к двери дома вела дорожка. Дом был размером около 22*25 м. Правую его часть составляла центральная комната и две-три другие – приемные. Жилая часть состояла из спальни хозяина с умывальной, женских помещений и кладовых. Все комнаты имели окна под потолком, вследствие чего центральная комната всегда строилась выше других. Стены и полы покрывались росписями. Вокруг дома располагались дворы, колодец, службы, а также сад с прудом и беседками. Дома низшего городского населения значительно отличались от усадеб знати как размерами (10*8 м), так и полным отсутствием служб и садов. Так же малы были и дома строителей гробниц фараона и знати. Эти дома составляли особый поселок за городом по дороге к гробницам. Поселок был обнесен стеной и занимал участок в 69*69,5 м, на котором вплотную друг к другу было расположено семьдесят четыре дома, разделенных пятью улицами. В каждом доме имелся небольшой дворик, общая комната, спальня и кухня.

     Расцвету  искусства Ахетатона внезапно был  положен конец. Реформы Эхнатона не могли закрепиться, так как  рядовые свободные люди не получили никаких существенных преимуществ, и вскоре после смерти фараона  его второй преемник и зять, совсем молодой Тутанхамон, был вынужден пойти на примирение со знатью и жречеством. Последние восстановили прежний порядок, воспользовавшись недовольством внутри страны. Однако разрыв с традициями при Эхнатоне вызвал столь решительные сдвиги во всех областях культуры, что полный возврат к старому был уже невозможен. Значение искусства Амарны не ограничилось временем ближайших преемников Эхнатона; оно сыграло существенную роль и в сложении искусства периода XIX династии, а тем самым и всего искусства второй половины Нового царства в целом. [3, с. 191].

     Вторая  половина Нового царства (14 – 11 вв.  до  н.  э.). Ведущее положение в искусстве XIX династии вначале остается за Фивами, чему способствовало и значение Фив как столицы и то, что здесь имелась издавна первенствовавшая в стране художественная школа. Здесь же, естественно, развернулось и большое строительство.

     Для фиванского искусства начала XIX династии характерно реакционное стремление вернуться к традиции искусства  Фив до амарнских лет. Цари XIX династии ставили своей целью восстановление как твердой центральной власти, так и ее международного престижа. Для успешного проведения этой политики фараоны считали необходимым  наряду с мероприятиями, направленными  на непосредственное укрепление экономики Египта и его военной мощи, придать и возможно больший блеск и пышность своей столице, своему двору, храмам своих богов, что и наложило своеобразный отпечаток на искусство этого периода.

     В основу храмов времени XIX династии был  положен тип храма, выработанный еще в период XVIII династии, причем наиболее близким их прототипом следует  считать Луксорский храм Аменхотепа III. Однако в архитектуру новых  храмов было внесено много нового.

     Главным объектом строительства в Фивах был храм Амона в Карнаке, расширение которого имело двойное политическое значение: оно должно было показать торжество Амона и тем удовлетворить жречество, а в то же время и прославить мощь новой династии. Таким образом, в строительстве Карнака были заинтересованы и жрецы и фараоны. Отсюда понятны те размеры, которые приняли работы в Карнаке, начавшиеся сразу же в двух направлениях от главного храма: к югу, где по дороге к храму Мут были выстроены два новых пилона, и к западу, где перед пилоном Аменхотепа  III начали возводить новый гигантский гипостиль.

     Уже на примере Карнака видно то стремление к грандиозным масштабам, которое  стало определяющей чертой храмовой архитектуры XIX династии и было продиктовано стремлением новых царей затмить  все построенное до них. Никогда  еще пилоны, колонны и монолитные колоссальные статуи царей не достигали  таких размеров, никогда еще убранство  храмов не отличалось такой тяжелой  пышностью. Так, новый гипостиль  Карнака, являющийся величайшим колонным залом мира, имеет 103 м в ширину и 52 м в длину. В нем сто сорок  четыре колонны, из которых двенадцать колонн среднего прохода, высотой в 19,25 м (без абак), имеют капители в  виде раскрытых цветов папируса, подымающихся на стволах, каждый из которых не могут обхватить пять человек. Воздвигнутый перед гипостилем новый пилон превзошел все прежние: длина его равнялась 156 м, а стоявшие перед ним мачты достигали 40 м в высоту. Строителями этого гипостиля были зодчие Иуна и Хатиаи.

     Достаточно  велик был и новый пилон  с двором, окруженным 74 колоннами, который  был выстроен при Рамсесе II зодчим Бекенхонсу перед Луксором, вторым святилищем Амона в Фивах.

     Той же монументальностью отличались и  заупокойные царские храмы на западном берегу. Из них следует  особо упомянуть храм Рамсеса II, так называемый Рамессеум (зодчий Перна), в первом дворе которого стояла колоссальная статуя царя – величайшая монолитная скульптура, весившая около 1000 тонн и  имевшая около 20 м в высоту.

     Основные  принципы оформления храмов были также  восприняты зодчими XIX династии от их предшественников, но это наследие было ими переработано. Продолжая развивать роль колонн, они создали ставшее впоследствии образцом обрамление средних, более  высоких проходов гипостилей колоннами  в виде связок нераспустившихся стеблей. Эти гипостили словно воспроизводили нильские заросли, где расцветшие стебли папирусов возвышаются над еще  не успевшими распуститься. Такая  трактовка гипостиля хорошо сочеталась с общей древней символикой храма, как дома божества, в данном случае – бога солнца, которое по египетскому  преданию рождается из цветка лотоса, растущего в речных зарослях. Крылатый солнечный диск обычно и изображался  над дверью пилона.