Культура речи и эффективность общения

     Оглавление:

     1. Общие определения понятий "культура  речи" и ”эффективность общения”.

     2. Нормативный компонент культуры  речи.

     3. Коммуникативный компонент культуры  речи

     4. Этический компонент культуры  речи.

     Список  использованной литературы

     1 Общие определения  понятий "культура  речи" и ”эффективность  общения”.

     В основу теории культуры речи как особой лингвистической дисциплины предлагается положить следующее определение этой дисциплины. Культура речи - это такой набор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.

     Попытаемся  доказать необходимость каждого  из составляющих этого определения. Всего их пять, в том числе три компонента культуры речи:

     1) нормативный;

     2) коммуникативный;

     3) этический;

     4) выбор и организация языковых  средств как необходимое условие  достижения нормативности, этичности  и хороших коммуникативных свойств речи;

     5) эффективность общения как конечная  цель культуры речи. Начнем с  последних составляющих.

     Культура  речи начинается там, где язык предоставляет  возможность выбора и разной организации  своих средств для наилучшего достижения поставленных целей общения. Выбор и организация языковых средств осуществляются на разных уровнях  языковой системы для всех компонентов  культуры речи. Вопрос о норме возникает  тогда, когда есть два и более  претендента на нее: нормативное  километр или ненормативное километр, нормативное договор или менее нормативное договор и т.п.

     Этический компонент, с одной стороны, регулирует в разных ситуациях общения выбор  между, например, такими ритуальными  способами выражения прощания, как  До свидания, Всего хорошего, Ну, привет и т.п., и, с другой стороны, запрещает бранные слова для выражения, например, эмоций. Для достижения коммуникативного совершенства текста одинаково важны и выбор, и организация языковых средств как в рамках предложения, так и в рамках текста. Выражающие одну мысль предложения-высказывания типа «Начнутся дожди - пойдут грибки и При условии повышенной влажности можно ожидать активного роста грибов» реализуются в текстах разной функциональной разновидности.

     Вполне  понятно, что системные фонетические, лексические и грамматические описания литературного языка вообще и  современного русского литературного  языка в частности также фиксируют  литературную норму, но в отличие  от исследований по культуре речи в  них фиксируются и те нормы, - а  их большое множество, - которые не связаны с выбором. Из этого не следует, что описания языковой системы  не дают сведений о вариантах, стоящих  на границе или за границей литературного  языка. Необходимо ясно представлять, что культура речи как научная  дисциплина невозможна без опоры  на нормативные словари и грамматики. Но, с другой стороны, из этого не следует и то, что культура речи — это не самостоятельная дисциплина, а "выжимка" из системных нормативных  описаний языка. Во-первых, именно культура речи ведает кодификацией нормы, и поэтому  связь нормативных системных  описаний языка и культуры речи в  ее нормативном компоненте двусторонняя. А во-вторых, и это главное, ни одно системное описание языка не ставит своей целью определить способы  достижения максимальной эффективности  общения.

     Эффективность общения - это тот "конечный продукт", создание которого должна облегчить  теория культуры речи при ее практическом применении. Под эффективностью общения  мы понимаем оптимальный способ достижения поставленных коммуникативных целей. Коммуникативные цели общения теснейшим  образом связаны с основными  функциями языка. Хорошо известна система  функций языка, разработанная P.O. Якобсоном. Выделяются референтная, эмотивная, магическая, фактическая, металингвистическая (оценка языковых средств), поэтическая функции. Уже этот простой перечень функций  показывает, что цель общения - явление  сложное и многоаспектное.

     Особо должна быть выделена эстетическая функция  языка, реализуемая в языке художественной литературы. Язык художественной литературы нецелесообразно делать объектом культуры речи, поскольку это область искусства  со своими специфическими законами, которые  резко отличаются от законов реализации других функций языка и которые  поэтому изучает особая лингвистическая  дисциплина. Разные цели общения можно  рассматривать как некоторую  конкретизацию функций языка. Такая  конкретизация для понимания  культуры владения языком является необходимой, поскольку для достижения разных целей языковые средства и их реализация могут быть весьма различны.

     Так, цель установления контакта между говорящими предполагает, прежде всего, сам факт общения, и для ее достижения не очень  важно, например, такое необходимое  для научного текста качество, как  непротиворечивость формулировок.

     За  эффективность общения отвечает в первую очередь коммуникативный  компонент культуры речи, но это  не означает, что нормативный и  этический компоненты незначимы  для эффективности общения. Нарушение  нормативности может привести просто к непониманию, если, например, вместо нормативного общеизвестного употребляется  какое-нибудь малоизвестное диалектное или жаргонное слово, но чаще в  этом случае эффективность снижается  по иной, скорее прагматико-психологической, чем собственно лингвистической, причине: ненормативное употребление выдает недостаточную образованность говорящего и побуждает слушающего соответственным  образом относиться к сказанному.

     Яркий пример тому: авторитет многих депутатов  российского парламента серьезно пострадал  именно от того, что эти депутаты обнаружили слабое владение нормами  современного русского литературного  языка. Аналогичным образом сказывается  на эффективности коммуникации и  нарушение этических норм общения: неэтичное обращение к собеседнику, употребление так называемой нецензурной  лексики и пр. может вообще прервать общение по причине, которая в быту формулируется так: "С этим хамом я вообще не хочу говорить".

     Было  бы неверным думать, что развиваемые  здесь основы теории культуры речи создаются на пустом месте. Все три  названных компонента культуры речи так или иначе исследовались, но эти исследования, как уже отмечалось, осуществлялись порознь и для  разных целей. Этический компонент  культуры речи исследовался в другой области лингвистики - в описании языка для целей его преподавания как неродного. И это понятно, поскольку этика общения, этические  запреты в разных языках различны и не могут автоматически переноситься с одного языка на другой. В русском  языке, например, намного шире, чем  и западноевропейских языках, распространено обращение на "вы".

     Что же касается коммуникативного аспекта  культуры речи, то вообще русские традиционные представления на этот счет находились вне лингвистики. Этот аспект общения, как говорилось, рассматривался и  в риторике. Хорошо известно, что  риторика - одно из завоеваний античной цивилизации. Античные риторики определялись обычно как вид искусства со строго определенной целью - искусства убеждать. Главными частями античных риторик были: нахождение предмета, расположение материала, его словесное выражение.

     Если  оставаться на восходящем к античной культуре понимании риторики как  ораторского искусства убеждать или более позднего понимания  риторики как искусства не только устной, но и письменной речи с разной целевой направленностью, то для  теории культуры речи, ориентированной  на среднего носителя языка, такие риторики не могут автоматически войти  в качестве необходимого компонента в культуру речи как научную дисциплину. Было бы нереальным ставить целью  научить всех искусству слова, такое  искусство - удел немногих. Но, с другой стороны, нет сомнения в том, что  достижения риторических исследований для культуры речи полезны. В частности, хорошая теория культуры речи должна не только давать основу для стандартных рекомендаций по культуре речи, но и показывать, пусть и не для всех реализуемые, пути к овладению языком как искусством. Следует, впрочем, отметить и другое: нередко в последнее время риторику понимают как нечто такое, чем в принципе могут владеть все, и тогда в терминологическом плане понятия "риторический" или "коммуникативный компонент культуры речи" мало чем отличаются друг от друга. Мы предпочитаем термин "коммуникативный компонент культуры речи" только потому, что не хотим "компрометировать" античное понимание риторики как искусства.

     Задача  создания культуры речи как особой лингвистической дисциплины требует  объединить все три компонента культуры речи в единой, цельной теоретической  концепции. Один из мотивов такого объединения  уже назван: все три компонента работают на достижение одной цели - эффективности общения.

     Есть  и другой мотив. О каком бы компоненте культуры речи ни говорилось, всегда имеется  в виду норма, т.е. выбор и узаконение одного или более вариантов в  качестве нормативного. Поэтому, несомненно, правильным было бы называть компоненты культуры речи не просто этическим  и коммуникативным, а компонентами этической и коммуникативной  нормы. И если мы этого не делаем, то только потому, что тогда нелепо бы звучало название "нормативная  норма".

     Исходя  из сказанного, культуру речи можно  определить как дисциплину, изучающую  литературную норму и кодифицирующую эту норму, что по отношению к  нормативному компоненту практически  всегда и делалось. Именно нормативность  заставляет относиться к культуре речи как к единой дисциплине, а не простому конгломерату разных дисциплин.

     Как представляется, одним из наиболее слабых мест исследований по культуре речи является отсутствие специальной  методики таких исследований, что, кстати сказать, мешает многим культуру речи считать научной дисциплиной. Пожалуй, можно назвать единственное исследование по культуре речи, в котором на основе строгих статистических методов  определена частотность вариантов разных уровней языковой системы. В других случаях один из вариантов кодифицируется как единственный или предпочтительный либо на основе и искового чутья исследователя, либо на основе мнения авторитетных носителей языка (ученые, деятели культуры).

     Таким образом, если культура речи хочет существовать как особая лингвистическая дисциплина, необходима единая полная непротиворечивая теория этой дисциплины со своей достаточно строгой методикой. Рассмотрим несколько  подробнее в плане создания такой  теории компоненты культуры речи.

     2 Нормативный компонент  культуры речи.

     С.И. Ожегов дал следующее определение  языковой нормы: «Норма - это совокупность наиболее пригодных для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбора языковых элементов  из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых  из пассивного запаса прошлого в процессе социальной, в широком смысле, оценки этих элементов».

     Попытаемся  представить концепцию нормы  на основе трех следующих оппозиций:

     1) консерватизм/динамичность;

     2) безвариантность/ вариантность;

     3) всеобщность/локальность.

     Идеальной можно считать норму с левыми членами оппозиции: консервативную, безвариантную и всеобщую. Консерватизм нормы обеспечивает "связь времен"; безвариантность и всеобщность  полностью отвечают статусу литературного  языка как многофункционального языка всей нации. Однако норма с  названными параметрами является идеальной  не только в значении 'очень хорошая', но и в значении 'труднодостижимая' или 'совсем недостижимая' в реальной языковой действительности. Рассмотрим подробнее названные оппозиции.

     Оппозиции 1 и 2 находятся в тесном взаимодействии друг с другом. Язык постоянно развивается, и поэтому сохранить нормы  неизменными просто невозможно. Хорошо известно по работе В.И. Чернышева и  фундаментальным исследованиям, сколь  существенно изменились нормы современного русского языка от А.С. Пушкина до наших дней. Богатый опыт исследования динамики нормы показывает, что для  большинства норм существует три  основных этапа:

     а) старая норма активно сопротивляется проникновению новой нормы в  литературный язык; новая норма в  этом случае вообще не норма, она не кодифицируется и, следовательно, не допускается  в литературный язык; например, старый орфоэпический словарь не признавал  нормативным ударение дуговор, кодифицировался  только договур;

     б) новая норма получает такое распространение, что не признать за ней статуса  нормативной невозможно; если бы оставить ее за пределами литературного языка, то круг носителей литературного  языка оказался бы слишком узким; за пределами этого круга оказались  бы носители языка с весьма высоким  общим образовательным уровнем, и литературный язык просто перестал бы быть языком нации; поэтому в этот период возникает вариантность нормы: обычно на первом этапе этого периода  старая норма признается основной, а новая - допустимой. На последующих  этапах возможно равноправие вариантов  норм; в новом орфоэпическом словаре  уже допускается дуговор;

     в) старая норма окончательно уходит из речевой практики.

     Необходимость ввести в концепцию нормы оппозицию 3 диктуется следующими фактами. Во-первых, существует профессиональная локализация  какого-либо употребления языкового  средства: в речи многих специалистов, в том числе и людей с  высокой общей и языковой культурой, обычны отличные от общепринятых особенности - компбс у моряков, белок "оригинал чертежа на ватмане' у проектировщиков, причесать фонд 'расставить аккуратно  книги в библиотеке' у библиотекарей  и мн. др.