Национальное самосознание: особенности формирования и проявления

     На  бытовом психологическом уровне решению задач консолидации способствует еще один выработанный исторически, но сохранивший свое действие до сих пор механизм национально-этнических стереотипов. Такие стереотипы — это эмоциональные, картиночно, даже яркие, но внутренне абстрактно обобщенные, содержательно выхолощенные и упрощенные, сугубо плоскостные (хотя и претендующие на всеобъемлемость и абсолютизацию) оценочные образы «типичных представителей» иных национально-этнических групп. Они складываются на основе одностороннего, субъективного, подчас разового впечатления и излишне эмоционального восприятия членов иной этнической группы за счет абсолютизации одного или нескольких поведенческих качеств (например, черт характера или психологических качеств), напрямую, механически связываемых с какими-то внешними признаками, контрастными по сравнению с чертами собственной нации.

     Классический  пример такого рода — до сих пор  господствующий в сознании китайского населения стереотип европейца-«долгоносика». Сравним два ракурса восточной физиогномики: «Тонкий нос означает, что обладатель оного склонен к пустой драчливости и злости, так как у собак нос такой же в точности». И наоборот: «При наличии носа широкого и мясистого в человеке искать должно наивность и ласковость, ибо такой же нрав у теленка, а как известно, телята широконосы».

     С данными стереотипами сходен по механизму  порождения известный славянский стереотип: «те, у кого нос крючком, все жулики». Особый пример построения целой серии рафинированных национально-этнических стереотипов предложил в свое время едва ли специально над этим задумывавшийся Л.Н. Толстой: «Пфуль был одним из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи — науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании что он есть гражданин благоустроиннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен именно потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам себе выдумал, но которая для него есть абсолютная истина».

     Выпячивание отдельных и игнорирование всех прочих качеств и признаков иной национально-этнической группы ведет к искажению реальности и препятствует процессам объективного познания, однако для национального самосознания это и не обязательно. Стереотипы выполняют иные функции, прежде всего, решая задачи сплочения общности против негативно представляемых (стереотипные представления о своей нации всегда позитивны) стереотипизированных других наций. К аналогичным по действию механизмам относится этноцентризм. Не случайно, например, в древности были распространены представления о своих национально-этнических общностях как о «центрах вселенной», окруженных многочисленными и неприятными во всех отношениях «варварами». В таких представлениях и виден синтез феноменов этноцентризма и стереотипизации, обычно частый для массовой национально-этнической психологии.

     Разумеется, основополагающей стратегической детерминантом  развития национального самосознания в историческом плане были, помимо и на фоне действия этнопсихологических  факторов, еще и реальные материальные, исторически обусловленные потребности развития общностей. Это было связано с формированием экономических общностей людей, относящихся к одним национальным группам, и определялось, прежде всего, общностью территории их проживания, на которой с течением времени формировалось единое общее рыночное экономическое пространство.

     Именно  экономическая общность, усиливавшая  психологическую общность «мы», еще  больше консолидировала разделенные феодальными и племенными границами национально-этнические общности в единые нации, и вела их уже к более рациональному осознанию себя как единого целого. Катализаторами, стимулирующими и ускоряющими развитие национального самосознания, обычно служили такие факторы, как внешняя агрессия, порабощение, колонизация, несущие в себе угрозу ассимиляции, культурного или полного физического уничтожения национальных общностей. В подобных условиях формирование национального самосознания резко ускорялось, и вполне могло временно опережать становление экономических общностей и наций как таковых. Так, например, национально-освободительная борьба против колониализма привела к становлению развитых форм национального самосознания значительно раньше ликвидации феодально-племенного образа жизни и соответствующей ему патриархально-племенной психологии в целом ряде стран Азии и Африки в XX веке.

     Очевидное противостояние своей национально-этнической группы иным общностям способствует ускорению осознания и перевода в рациональный план, в разряд узко трактуемого национального самосознания, всех эмоционально-чувственных основ национальной психологии, психического склада нации. Это включает в себя не только осознанное национальное самоопределение, осознание своей принадлежности к общности, единства интересов и целей и необходимости совместной борьбы за их осуществление. Сюда же включается и пробуждение целой гаммы осознанных национальных чувств, появление особого рода «национального самочувствия». Оно включает чувство сопричастности к судьбе своей общности, любовь к исторической национальной родине (подчас независимо от места реального рождения и проживания человека), преданность своему народу, уважение его национальных особенностей и национальной культуры. Сюда же относятся такие чувства, как желание «припасть к могилам предков», своеобразная ностальгия, сочетающаяся с национальной гордостью или чувством тревоги за судьбу своего народа, готовность к жертвам во имя нации и т. п.

     На  основе подобного комплекса соответственно возникает эмоционально окрашенное, но уже вполне осознанное и целеустремленное в поведенческом плане состояние психики в целом, соответствующее определенному настрою человека и выражающееся, например, в волевом устремлении к борьбе за независимость своего народа, его свободу и суверенитет. Многочисленные примеры политического поведения такого типа, обусловленные данным настроем, известны в истории национально-освободительных движений и осуществлявшихся ими антиколониальных революций. Импульсивность, динамичность и заразительность данных компонентов национального самосознания могут делать такие явления массовыми в соответствующие периоды исторического развития. Достаточно вспомнить б0-е годы XX века, когда за короткий срок прошла целая полоса национально-освободительных революций в бывших европейских колониях в Африке и Азии.

     Это подтвердилось и массовым стремлением  населения ряда республик СССР к достижению реального суверенитета в ходе радикальных реформ социально-политической системы общества и национально-государственного устройства (конец 80-х — начало 90-х гг.). Широта, динамика и интенсивность распространения подобных явлений и определяемые ими политические последствия во многом были связаны с особенностями национального характера, уровнем национальной культуры, а также с политико-психологической историей общностей. Под историей здесь понимается степень предшествующей социально-политической дискриминации национального сознания данной общности и тот уровень развития национального самосознания, который уже был ею когда-то достигнут (включая, например, прежнее наличие собственной государственности, к восстановлению чего и устремились советские республики Прибалтики и Закавказья).

     Развитие  национального самосознания oтличaeтся  не прямолинейным, а скорее волнообразным, синусоидальным характером. Его подъемы  и спады определяются как уже  названными факторами, так и форматом национально-этнической группы. Известно: чем меньше общность, тем более обостренно переживаются в ней проблемы национального самосознания, и тем более вероятны его резкие всплески. Наоборот, чем больше такая общность, тем увереннее чувствуют себя ее представители, тем меньше озабоченности данными проблемами, и тем менее вероятно их внезапное обострение. Представители большой нации, как правило, не нуждаются в необходимости постоянного подтверждения и самоутверждения их национального самосознания. Связанные с ним вопросы давно решены на соответствующей государственно-политической основе. Поэтому для их сознания естественной является озабоченность более широким кругом наднациональных или интернациональных проблем.

     Развитие  национального самосознания в политическом плане может играть двоякую роль. С одной стороны, это может быть безусловно прогрессивный процесс, ведущий к качественно новому уровню развития национально-этнической общности. Однако такое позитивное развитие возможно лишь при условии того, что национальное самосознание не пойдет по пути собственной абсолютизации и не станет особого рода сверхценностью, не закроет для представителей общности иных возможностей развития сознания, не ограничит его осознанием национально-этнической идентичности, В противном случае, с другой стороны, развитие национального самосознания может обернуться своей противоположностью — редукцией ценностно-смысловых структур сознания к низшим уровням, отрицанием ценностей, принадлежащих общностям более высокого порядка — например, общечеловеческих, сведением сознания до узких рамок клановьгх, феодально-племенных, националистических или расистских идейно-политических взглядов. [8]

     Развитие  национального самосознания представляет собой сложный, длительный и далеко не прямолинейный процесс, связанный с эволюцией самого народа и не всегда характеризующийся закономерными качественными и количественными показателями. Каждое новое поколение, как свидетельствует общественная практика, заново переосмысливает особенности своей общности, формирует национальное самосознание в соответствии с современным ему миром. В наиболее сложные периоды истории этноса, когда происходит ломка существующих общественных отношений, процессы формирования национального самосознания идут наиболее интенсивно. В обществе возрастает потребность осмыслить опыт прошлого своего народа, сформулировать перспективы его развития и на этой основе построить некую целостную социально-историческую систему, состоящую из наиболее характерных для нации политических, идеологических, экономических, культурных и иных образований, сведенных воедино в пространственно-временной форме. Все это обогащает нацию, выводит ее на новый уровень самоорганизации, определяет ее лидеров, возглавляющих борьбу за реализацию национальных интересов, обозначает цели и задачи национального развития. [10] 

ГЛАВА 3 ПРОЯВЛЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО  САМОСОЗНАНИЯ 

     В чем проявляется национальное самосознание? Фактически, мы ответили на этот вопрос в первой главе, когда перечисляли  компоненты описываемого нами явления. В этой главе мы остановимся на самых элементах проявления национального самосознания.

     Национальное  самосознание проявляется в идеях, взглядах, мнениях, чувствах, эмоциях, настроениях и выражает содержание, уровень и особенности представлений  членов нации о своей определенной идентичности и отличии от представителей других общностей, о национальных ценностях и интересах, истории нации, ее нынешнем состоянии и перспективах развития, месте своей социально-этнической общности во внутригосударственных, межгосударственных и межнациональных отношениях. [7]

     Одним из устойчивых элементов национального  самосознания является национальное чувство. Национальные чувства выражают не только эмоциональное отношение к собственной этнической действительности, но и «характер межнациональных отношений, войны, завоевания, национальная экспансия и т.п.».

     В зависимости от глубины развития национальные чувства у различных  наций проявляются по-разному  и на разном уровне. Они отражают специфические условия жизнедеятельности  этноса, его быт и культуру. Устойчивость национальных чувств определяется устойчивостью тех факторов, которыми они вызваны к жизни.

     Национальные  чувства  могут  иметь позитивный и негативный оттенок. К чувствам  с  положительной  окраской  относятся: национальная гордость, патриотизм, любовь к своему народу, чувство дружбы и братства по  отношению  к  другим  народам.  Отрицательный  оттенок  обретают  следующие  чувства:  состояние  отчужденности  по  отношению  к  другим  народам,  национальное  превосходство и др. Кроме того,  в национализме,  шовинизме,  в расовых предрассудках, могут проявляться национальные  чувства с негативной окраской. [3, с. 150]

     Национальные  чувства тесно связаны с обычаями и традициями как наиболее обобщенными  нормами и принципами общественных отношений, передаваемых из поколения в поколение и охраняемых силой общественного мнения (А.К. Алиев, Н.С. Сарсенбаев, Н.Д. Джандильдин и т.д.).

     Обычаи  и традиции взаимосвязаны, взаимообусловлены  и взаимопереходящи. Обычай не может  существовать без традиций, и наоборот.

     Национальные  традиции – это сложившиеся исторически, отличающиеся относительно твердой преемственностью и устойчивостью взгляды и чувства людей, закрепленные в обычаях и правилах их поведения. Эти нормы или образцы поведения, укоренившиеся в семейно-бытовых или национальных отношениях характерны для групп народов, близких по своему историческому прошлому, языку, культуре. Следовательно, обычаи и традиции – самые устойчивые явления национального самосознания – вырабатываются в процессе длительной эволюции, передаются из поколения в поколение и прочно закрепляются в сознании людей, становятся их духовной потребностью и выступают как могучее средство объединения и сплочения людей. Национальные традиции и обычаи участвуют в формировании идеалов, вкусов, потребностей личности и ее мировоззрения. Как социальные явления они участвуют в формировании жизненных установок и убеждений личности, влияя на мотивационную активность личности. [4, с. 43 - 45]