Основы культурогенеза. Проблема перехода от биологических форм бытия к социокультурным

     Появление на Земле человека было сопряжено  с качественным сокращением сферы  действия этого генетического механизма: он сохранил способность кодировать и транслировать из поколения  в поколение, или через поколения  и при корректирующем действии разного рода мутаций, структурные — анатомо-физиологические — качества этого новоявленного биологического вида, в единстве с их различными модификациями — расовыми, этническими и потомственно-родственными, — но утратил способность кодировать и транслировать функциональные качества человека — программы его деятельности и поведения. Тем самым предки человека оказались безоружными перед лицом если не враждебной, то равнодушной к нему природы, ибо индивид не получал от рождения, в виде унаследованного комплекса инстинктов, ника­кой программы действий, которая обеспечила бы его выживание — добывание пищи, устройство жилья и организацию отношений с другими людьми в их совместной жизни и воспроизводстве потомства. Поэтому этологи и классики современной философской антропологии — например, А. Гелен — совершенно справедливо заключают, что человек — это своеобразный «пасынок природы», не приспособленный ею к существованию и обреченный на вымирание. В. Дольник назвал человека более деликатно «непослушное дитя биосферы» и показал это в схеме, которая может служить великолепной иллюстрацией синергетической идеи нелинейного характера развития сложных систем (см. схему 14).

     По-видимому, так оно, как правило, и происходило  — этим объясняется столь удивительный факт, как обнаруженное археологами единственное место происхождения человеческого рода в одной точке Центральной Африки, откуда он уже стал распространяться по всей ойкумене. С синергетической точки зрения это получает убедительное объяснение: распад той формы самоорганизации бытия, которая сложилась у обезьяноподобных предков человека, породил хаотическое — ибо стихийное, неосознававшееся и не имевшее какой-либо целенаправленности — множество различных путей приспособления к этой драматической ситуации, и неудивительно, что в большинстве случаев поиск эффективного способа выживания оказывался неудачным и популяции

     Схема 12. Синергетическая идея нелинейного  характера развития сложных систем

     Ветвь приматов давшая начало человеку и  место на ней проконсула. Время  расхождения групп и видов (в месте ветвлений) дано на шкале слева гоминид вымирали, не находя выхода к новому способу организации своего бытия — такому внебиологическому и более сложному, чем биогенетический, способу, который позволил бы людям противостоять природе и подчинять ее потребностям своего существования. И лишь единожды этим странным существам повезло — счастливое стечение целого пучка обстоятельств открыло перед ними спасительный путь создания искусственных органов, способных преодолеть природную слабость естественных органов, благодаря многократному умножению физической силы руки, формировавшейся интеллектуальной силе мозга и коммуникативной энергии средств общения при одновременном «изобретении» искусственного способа передачи из поколения в поколение поведенческих программ, компенсирующего утрату генетически инстинктивного способа их кодирования и трансляции.

     В этом бифуркационном — точнее, полифуркационном — хаосе, порожденном кризисом биологической  формы жизни в резко изменившихся климатических и природных условиях Центральной Африки, перспективной оказалась такая траектория выхода из хаоса, которую

     аттрактор грядущей социокультурной организации  бытия Homo sapiens вел к формированию нового, внеприродного типа самоорганизации  бытия живых существ — оттого вымирали те популяции гоминид, которые не находили этого пути (по представлениям многих ученых, хотя и необщепризнанным, это относится к неандертальцам, да и к «снежному человеку», если он действительно существует, что теоретически допустимо — известный датский этнограф Й. Бьерре писал, ссылаясь и на мнение его русского коллеги В. Коровикова, что «..возможно, некоторые из таких наших предков и сейчас живут где-нибудь на земле», называя, в частности, «снежного человека», который остается своего рода животным, обезьяноподобным существом, сделавшим первые шаги в поисках внебиологического, культурного способа существования, но на этом и остановившимся, не обретя обеспечившую бытию кроманьонцев возможность все более быстрого и ничем, в принципе, не ограниченного саморазвития. Нельзя не согла­ситься с лауреатом Нобелевской премии биологом Дж. Экклесом, что «..история эволюции гоминид, превратившихся в Homo sapiens sapiens, — это самая чудесная история изо всех нам известных».

     Поистине  чудодейственной силой, открывшей перед предком человека возможность его «очеловечивания», — не зря мифологическое сознание во всех своих формах и на всех этапах своего развития приписывало ее богам! — стала культура. Однако человеческий язык бывал мудрее и трезвее общественного сознания — об этом говорит, в частности, то, что первоначальное значение слова «культура» у древних римлян — «искусственное», в понятийной оппозиции «культура — натура», то есть «сотворенное человеком — естественное» (в русском языке понятие «природа» равнозначно «натуре» и «естеству». Замечу также, что указанная П. Флоренским этимология понятия «культура», будто бы производного от слова «культ», не соответствует действительности и порождена лишь желанием религиозного мыслителя найти аргумент для доказательства изначальности религии; этимология слова «культура» — увы! — весьма прозаична: оно обозначало «искусственные злаки», отличая их тем самым от «естественных» — дикорастущих, сотворенных природой: так Катон Старший назвал свой агрономический трактат «De agri cultura»; в этом смысле агрономическая наука и поныне говорит о «сельскохозяйственных культурах», а понятие «культ», обозначающее сотворенную людьми, неизвестную природе систему обрядов, стало производно-метафорическим, обозначая конкретную форму бытия культуры.)

     Какова  же «системно-синергетическая логика»  рождения этой новой, сверхприродной, формы бытия?

     Показывая односторонность традиционного  в марксизме суждения: «Труд создал человека», В. Дольник выделил семь аспектов «комплекса благоприятных  условий», в котором орудийная деятельность лишь занимает «определенное место» — таковы географические условия, социальные (в смысле «жизни в сложно построенной группе»), условия питания, способы «взаимной сигнализации», медленный рост детенышей, делающий возможным их длительное обучение, «наконец, наличие достаточного досуга для игр, исследовательской деятельности, наблюдений и размышлений». К сожалению, этолог не доказал необходимости и достаточности этого набора эмпирически выявленных условий рассматриваемого процесса и не поставил вопроса о наличии объединяющего их системообразующего свойства. Между тем сама логика его анализа к этому подводила — «на примере многих видов животных видно, — отмечал он, защищая и развивая учение Ч. Дарвина, — в каких случаях естественный отбор происходит в на­правлении увеличения мозга и повышения интеллектуальности животных»; но очевидно ведь, что этот процесс должен был иметь еще большую силу применительно к развитию человека, исторический ход превращения которого из его животного предка в радикально от него отличное существо был опосредован во всех направлениях его социокультурной деятельности именно «повышением интеллектуальности» его мозга, что, в свою очередь, порождалось нуждами его практической жизни; в конечном счете, Линнеево определение человека как существа «разумного» — как Homo sapiens'a — зафиксировала это его уникальное качество, обеспечивавшее не только выживание тех, кто им обладал, но и все убыстрявшееся развитие человеческого рода благодаря совершенствованию способов его существования.

     Мы  располагаем ничтожно малым числом свидетельств об этом процессе, который  можно назвать «предысторией  культуры», и все же его основные линии можно реконструировать, исходя из того, что этология, зоопсихология  и зоосемиотика дают нам достаточно полное знание того, что находится «на входе» этого «черного ящика», говоря образами кибернетики, то есть знание организации жизни животных, и что оказалось на «выходе» из этого таинственного «ящика» — хорошо известного нам развитого состояния культуры первобытного общества. В ней мы можем найти тот аттрактор, который определил успех процесса перехода от натуры к культуре: им стала

     облавная  охота на крупного зверя, поскольку  именно она потребовала от людей  тех качеств, которые не были даны им генетически, — применения искусственных орудий и «технологий» (дубин, факелов, ям-ловушек, загонов) и коллективных согласованных действий -— ведь только коллектив охотников мог противостоять силе мамонта, бизона или медведя; но для всего этого нужна была неизвестная животному миру способность психики — попросту говоря, смекалка, — т. е. творческая способность проектировать результаты и способы данных неинстинктивных действий. Выживали те группы предлюдей, которые не ограничивались удовлетворением сиюминутных потребностей средствами собирательства и несложной охоты на мелких животных и шли по наиболее трудному пути активизации потенциальной энергии психики — опирающегося на познающее реальность мышление творческого воображения.

     Согласно  теории «функциональной системы» П. К. Анохина общий закон такого класса систем: «функция определяет структуру». В рассматриваемой нами ситуации это означает, что потребность в выживании определила отвечавшие критерию необходимости и достаточности две взаимосвязанные функции формировавшегося способа культурного существования этих очеловечивавшихся животных — их бытия в пространстве и во времени: речь идет о функции обеспечения средств их существования в каждый момент времени и о функции передачи накапливаемого опыта каждому новому поколению. Достижение этих целей было обусловлено радикальным изменением анатомо-физиологических структур предлюдей, опять-таки в соответствии с необходимостью и достаточностью условий решения данных задач, на обоих уровнях их бытия: физическом и психическом, — то есть изменением строения их тела и строения их мозга. Рассмотрим же более внимательно этот уникальный процесс превращения биологической формы существования в неизвестный природе, творившийся самими людьми (разумеется, бессознательно) способ их культурного бытия. 
 
 

     Основные  функции культуры.

     Культура  в самом широком ее понимании  и в своих двух проявлениях - материальном и духовном - является единственной силой, связывающей некогда разрозненные биологические особи в единый общественный организм и превращающей их в человеческие существа. Культура объединяет, «цементирует» людское сообщество во времени и пространстве, предопределяет для него особую и, быть может, весьма опасную роль в общей системе мироздания, угрожая ей будущим атомным или экологическим апокалипсисом.

     Предначертанная культуре задача - связывать людей  в единое человечество - находит  выражение в целом ряде ее конкретных общественных функций. Их число в  работах разных авторов неодинаково, да и обозначаются они иногда по-разному. Как один из вариантов, можно было бы предложить следующий перечень функций культуры с некоторыми пояснениями:

     а) функция приспособления к среде,

     б) познавательная,

     в) информативная,

     г) коммуникативная,

     д) регулятивная,

     е) оценочная,

     ж) разграничения и интеграции человеческих групп,

     з) социализации (или человекотворческая).

     Рассмотрим  их более подробно.

     Функция приспособления к  среде

     Функция приспособления к среде может  считаться самой древней и  едва ли не единственно общей для  человека и животных, хотя в отличие  от животных человек вынужден приспосабливаться к двум видам обстоятельств - природным и социальным. Если для ископаемых людей, например, первыми проявлениями культуры, прямо указывавшими на приспособление, были предметы одежды из звериной шкуры и огонь, то для нашего современника это или космический скафандр, или глубоководный батискаф, или сложнейшие конструкции и приборы. Все, что помогает первобытной, а позднее и цивилизованной человеческой особи выжить и благоденствовать в окружающей ее естественной среде, будучи порождением культуры, выполняет функцию приспособления. Однако, как уже сказано, человек «вписан» не только в мир природы, но и в общество, где, к сожалению, достаточно часто, несмотря на успехи цивилизации, а иногда и прямо по их вине, то и дело дает о себе знать звериный закон: «человек человеку - волк». И здесь тоже в рамках культуры (или антикультуры!) в течение тысячелетий вырабатываются средства приспособляемости: от государственных структур и законов, удерживающих людей от взаимного истребления, до оружия, изготовляемого в целях обороны или нападения. Именно на абсолютизации функции приспособляемости в обществе построена небезызвестная доктрина «социального дарвинизма».

     Познавательная  функция

     Познавательная (или гносеологическая) функция находит свое выражение прежде всего в науке, в научном поиске. Наиболее ярко это проявилось в современной научно-технической революции. У познаватель-ной функции культуры двойная направленность: с одной стороны, на систематизацию знаний и раскрытие законов развития природы и общества; с другой - на познание человеком самого себя. Как это ни парадоксально, на нынешнем этапе развития цивилизации первое направление неизмеримо преобладает над вторым. Человек постиг окружающий мир гораздо лучше, чем глубины собственной души, собственного интеллекта. До сих пор не утратили своей актуальности слова великого итальянского поэта эпохи Возрождения Франческо Петрарки (1304-1374): «Какая польза, спрашиваю я, в том, чтобы знать природу зверей, птиц, рыб и змей и не знать природы людей, не знать и даже не стремиться узнать, для чего мы существуем, откуда пришли и куда направляемся». Через 500 с лишним лет в другой, совсем непохожей на Италию стране, на Украине, выдающийся философ, просветитель и поэт Григорий Саввич Сковорода (1722-1794) высказал ту же самую мысль: «Пока мы не познали, что в нас, какая нам польза звать, что вне нас? Да и можно ли, не познав себя, познать мир? Может ли тот, кто слеп дома, быть зрячим в гостях?».