Деформация рынка в условиях командно-административной системы

   Любопытно, что организационная база «военного  коммунизма» была заложена еще в  период первой мировой войны, когда  царское правительство с целью  мобилизации ресурсов для ведения военных действий ввело административное регулирование производства металла, вооружения, обмундирования и продовольствия, а также снабжение армии частными компаниями.  В административном порядке устанавливались цены сначала на поставки для армии, а потом и на основные потребительские товары повседневного спроса. Эту практику продолжило Временное правительство, учредив при этом центральные государственные органы управления народным хозяйством.

   Конечно, это административное регулирование  нельзя сравнивать с государственным планированием советской эпохи ни по масштабу, ни по принудительной силе. Тем не менее наличие механизмов государственного административного управления стало основой для идеи В.И. Ленина о том, что в России созрели все организационные предпосылки для социализма – достаточно лишь свергнуть власть капиталистов и заставить государственную машину работать на дело социализма.[13 С.480]

   «Военный  коммунизм» в сочетании с Гражданской  войной обернулся экономической  катастрофой, которая поставила под угрозу Советскую власть. В этих условиях по инициативе В.И. Ленина в 1921 году была провозглашена «новая экономическая политика» (НЭП) – контролируемое и ограниченное использование рыночных отношений для оживления экономики России, что стало началом второго этапа в развитии советской экономики.

   НЭП

   Вводя НЭП, советское руководство не отказывалось от ортодоксально-марксистских представлений, но откладывало реализацию социалистических принципов до того времени, когда  будет достигнута определенная стабилизация экономики. Поэтому были разрешены торговля, мелкое и среднее частное производство, наем работников, рыночное ценообразование, биржи, банки, иностранные концессии и другие механизмы и институты рынка. При этом государство сохраняло за собой «командные высоты», то есть полный контроль за тяжелой промышленностью.[5 С.681] НЭП действительно способствовал оживлению экономики – восстановлению промышленности, которая во второй половине 20-х годов достигла уровня 1913 г., развитию торговли и сельского хозяйства, некоторому повышению жизненного уровня населения. Замечательной заслугой ряда руководителей народного хозяйства была стабилизация финансов в середине 20-х годов, заложившая хороший фундамент для дальнейшего подъема экономики. (Министру финансов периода НЭПа Г. Сокольникову принадлежит известное высказывание: «Эмиссия – опиум для народного хозяйства».) Денежная реформа создала надежную валюту – червонец, причем благодаря массированному экспорту сырья и завоеванию Россией прочных позиций в мировой торговле червонец признавался за рубежом наряду с ведущими мировыми валютами.

   После смерти Ленина его приемники стали  постепенно сворачивать НЭП, стремясь обеспечить максимально высокие  темпы развития за счет принудительных методов хозяйствования.[13 С.481]

   Связи с этим в советских условиях 20-х  годов возникали «плановые споры», которые в своей сути сводились  к вопросу о роли экономического планирования в процессе индустриализации страны.

   В целом превалировали две точки  зрения, определяемые двумя диаметрально противоположными философскими установками. Каждая философская позиция, в свою очередь, исходила из отношения спорящей стороны к дальнейшей судьбе НЭПа.

   Одна  из сторон получила название «генетиков». К ним относились такие экономисты, как  В. Базаров, В. Громан и Н. Кондратьев. В философском плане «генетики» придерживались позиции следования событиям, изменяя их путем приноравливания, приспособления к ним в соответствии с природой.

   Ибо «генетики» были сторонниками продолжения  существования НЭПа, тем самым объективно защищая дальнейшее развития элементов авторитарно смешанного капитализма в стране. Поэтому «генетики» считали, что экономическое планирование должно быть индикативным, подчиненным рыночным силам, следующим за ними, лишь частично их корректирующим. С точки зрения «генетиков», такая политика (продолжение НЭПа) была тактикой короткого периода для достижения стратегической цели долгосрочного периода (социализма и коммунизма). Естественно, что политически «генетики» поддерживали правое крыло в большевистской партии.    

   Другая  спорящая сторона называлась «телеологами». К этой группе принадлежали такие  экономисты, как С. Струмилин, Г. Пятаков, В. Куйбышев и П. Фельдман. Философским  кредо «телеологов» было навязывание  своей воли событиям, творя, создавая будущее, заставляя обстоятельства подчиняться им, тем самым объективно создавая условия для реализации тенденции развития элементов тотального государственного капитализма в стране.

   В результате «телеологи» полагали, что  экономическое планирование должно было быть директивным, подчиняющим себе рыночные силы, ведущим их за собой. С точки зрения «телеологов», такая политика (уничтожение НЭПа) была более прямой тактической дорогой для достижения стратегической цели долгосрочного периода (социализма и коммунизма). Поэтому  политически «телеологи» поддерживали центристское направление и левую фракцию в большевистской партии.

   «Телеологи» выиграли в «плановом» споре, поскольку, как и в дебатах по поводу судьбы НЭПа, они выражали в первую очередь мнение победоносного центристского течения среди большевистского государства.[6]

   В Приложении 3 суммированы те вопросы, по которым спорили между собой «генетики» и «телеологи».

   Сталинская  система

   Третий  период развития советской экономики – период сталинской диктатуры, приходится на конец 20-х – 1953 г. Сталинская экономическая система в наиболее полном виде воплотила в себе сущностные черты социализма – тотальное господство государства в экономике и стремление к всеобъемлющему планированию всей хозяйственной деятельности. В этот период хозяйственная жизнь подчинялась исключительно плановым заданиям, которые исходили не из экономически обоснованных целей и пропорций, а из необходимости решения политически обусловленных задач. Главной из них являлось создание сильной армии [13 С.480]. Поэтому в сталинский период основой советской экономики стала мощная военная промышленность. Сельское хозяйство подверглось принудительной коллективизации, т.е. фактически огосударствлению и превращению в часть командно-административной экономики [4 С.678].

   Рыночные  отношения, естественно, не находили места  в сталинской системе. В частности, деньги не выполняли тех функций, которые им присущи в рыночной экономике. Исключения составляли только оплата труда и сфера потребительского обращения – покупка населением товаров и услуг, но и здесь способность денег выступать в качестве средства обращения была ограниченной из-за отсутствия многих товаров в торговле и широкого распространения разнообразных форм внерыночного распределения товаров (пайки, спецмагазины и т.д.). В остальных же сферах экономики деньги и связанные с ними финансово-ценовые инструменты (цены, кредит, капиталовложения и т.д.) играли исключительно контрольно-учетную роль. Они служили для измерения продукции при выдаче плановых заданий и отчетности по плану, для измерения совокупного общественного продукта и других народнохозяйственных показателей, а также для дополнительного контроля за движением материальных ресурсов [13 С.481].

   В течение всего сталинского периода (естественно, за исключением военных  лет) советская экономика поддерживала очень высокие темпы роста. В  экономике произошли огромные структурные  сдвиги – практически с нуля были созданы многие современные отрасли  производства. В эти годы норма накопления, т.е. та доля национального дохода, которая идет не на потребление, а на инвестиции, официально составляла 25 – 27% (а на самом деле еще больше) и была самой высокой в мире.

   Быстрое развитие экономики обеспечивалась также наличием практически неисчерпаемых запасов природных ресурсов, использованием рабского труда миллионов заключенных ГУЛАГа и жестокой эксплуатацией городского и особенно сельского населения. Современные исследователи отмечают, что основным законом сталинской экономики была максимизация темпов роста за счет максимизации потребления всех видов ресурсов. В природе сталинской модели – чрезвычайно высокая ресурсоемкость. Поэтому она может «работать», как правило, только в больших и богатых сырьем странах, например,  в СССР и Китае, а в других государствах обычно поддерживается извне [12].

   Этап  зрелого социализма

   Сталинизм вызвал такое перенапряжение сил  всего общества, что сразу после  смерти диктатора новое руководство  было вынуждено «ослабить гайки». В 1953 г. советская экономика вступила в четвертый этап - этап зрелого социализма и относительной стабильности – который продолжался до середины 80-х гг. Впрочем, в наиболее чистом, классическом виде социалистическая экономика была представлена в СССР в период с начала 30-х до середины 80-х гг. (В конце 80-х гг. термин «административно-командная экономика» был предложен проф. Г.Х. Поповым.)

   Для этого периода характерен отход  советского руководства от наиболее одиозных направлений сталинизма –  массовых репрессий, жестокой эксплуатации всего населения, закрытости от внешнего мира и др. Стал постепенно повышаться уровень жизни населения благодаря снижению нормы производственного накопления до 20-23% и выделению больших ресурсов на развитие потребительского сектора и жилищное строительство. Ускорилось научно-техническое развитие, причем не только в сфере ВПК, но и в других секторах экономики. Наиболее отсталой частью народного хозяйства по-прежнему оставалось колхозно-совхозное сельское хозяйство, которое было не в состоянии «прокормить» население, несмотря на огромные капиталовложения в аграрный сектор.

   Длительный, протяженностью в три десятилетия, период зрелого капитализма не был  однороден и фактически вобрал в  себя несколько этапов экономического развития.

   Середины 50-х до середины 60-х годов, в период правления Н.С. Хрущева, быстро росли новые отрасли промышленности, связанные с научно-техническим прогрессом (химия, атомная энергетика, авиакосмическая промышленность др.), а также отрасли потребительского сектора. В эти годы была выдвинута Программа строительства коммунизма, которая предусматривала создание основ коммунистического общества в СССР к 1980 г. (Под термином «коммунизм» советские идеологи понимали особое бесклассовое общество, свободное от социальных и материальных противоречий и объявленное конечной целью развития человечества.) Но уже в это время народное хозяйство столкнулось с исчерпанием ресурсной базы и потребностью в переходе к интенсивному типу развития [13 С.477]. Поэтому на рубеже 50-х и 60-х гг. в научной печати началась дискуссия «о совершенствовании методов социалистического планирования», в центре которой стоял вопрос о том, как сочетать соблюдение общегосударственных интересов с инициативой и относительной самостоятельностью предприятий. Некоторые ученые, например, В. Новожилов, обращались к опыту НЭПа и заслужили признание в советской и зарубежной среде своим анализом работы государственных предприятий в рыночных условиях.

   После смены советского руководства в 1964 г. эти дискуссии явились идейной основой для экономической реформы, начатой в 1965 г. по инициативе нового главы правительства А.Н. Косыгина. Реформа была призвана придать импульс социалистической экономике путем расширения хозяйственной самостоятельности предприятий и введения отдельных элементов рыночного механизма.

   В основу работы был положен «хозрасчет». Хозрасчет- это система управления, предусматривающая самоокупаемость  и самофинансирование социалистических предприятий. Иными словами, предприятие  должно было самостоятельно окупать  свои затраты и зарабатывать средства на плановые капиталовложения путем производства и реализации продукции в соответствии с укрупненными заданиями государственного плана. Укрупненность плановых заданий состояла в том, что, за исключением важнейших видов продукции, задания выдавались в стоимостном выражении. Это давало предприятию возможность несколько варьировать выпуск продукции в пределах одной ассортиментной группы. Одним из важнейших плановых показателей стала прибыль от реализации продукции. Большую роль сыграла предоставленная предприятиям возможность оставлять часть прибыли для премирования работников, а также самостоятельно реализовывать сверхплановую продукцию по повышенным ценам.

   Такие изменения методологии планирования впервые позволили предприятию не только принимать самостоятельные решения (правда, в очень узких рамках) о номенклатуре выпускаемой продукции, но также искать выгодных для себя поставщиков и потребителей.

   Это повысило роль цен в экономике, потому что государство получило возможность  стимулировать предприятия к выпуску высококачественной и технически прогрессивной продукции с помощью надбавок к ценам. Предприятия обеспечивали выполнение плана в стоимостном выражении и получение сверхплановой прибыли путем искусственного завышения цен – например, за счет преднамеренного завышения материалоемкости своей продукции.

   Все же «косыгинская» реформа ускорила рост производства, способствовала повышению  качества и расширению ассортимента продукции. Вторую половину 60-х гг. многие специалисты считают «золотым веком» советской экономики. Однако к концу 60-х гг. реформа была свернута. Причина состояла не только в сопротивлении партийно-бюрократического аппарата, опасавшегося перехода контроля над экономикой в руки «менеджеров», но и антагонизмом между планом и рынком, который обычно не допускает длительного сосуществование этих принципиально различных форм экономической координации.