Достоинства и недостатки рыночной экономики

     Более того, монополистами можно с полным основанием считать не только отдельные организации, но и целые отрасли хозяйства, с помощью «рыночных механизмов» широко реализующих практику перемещения общественных благ в собственные карманы.

     Нетрудно  видеть, что в таких случаях  рыночное регулирование перестаёт  работать вообще. Повышение спроса может не только не увеличивать предложение, но зачастую его даже сокращает. В самом деле, зачем монополисту расширять производство и множить связанные с этим заботы, если прибыль можно наращивать простым и ничем не ограничиваемым взвинчиванием цен? И наши монополисты воспользовались этим обстоятельством в полной мере. В результате если в структуре цены товаров СССР доля теплоэнергетиков соответствовала фактическому числу занятой в ней рабочей силы и не превышала 8%, то в современной России она уже достигает 50% и более. Если доля торговли в цене товаров раньше не превосходила 30%, а остальное составляли расходы товаропроизводителей, то в нынешней России эти пропорции буквально поменялись местами.

     С другой стороны, подавление монополистами  всех окружающих, их эгоистическое  стремление получить ренту, обусловленную  отсутствием конкурентов, в существующих псевдорыночных условиях не является чем-то исключительным. В конце концов, всякий хозяйственный субъект стремится стать монополистом. Поэтому путем подавления конкурентов рынок сам содействует своему уничтожению. То есть чем активнее он работает, тем меньшим оказывается поле его рационального регулирования, в большей мере выживает только сильнейший. А значит уже остаётся круг тех, с кем способен потребитель или производитель соревноваться на равных, ограниченнее круг субъектов чисто рыночного регулирования. И в этом заключается одно из глобальных противоречий рынка.

     Однако  постулируемая непроизводительность монополий на самом деле не является фатально неизбежной. В самом деле, «Итак, может показаться, что количество товаров, произведённых монополией, будет меньшим и их цена более  высокой, чем до монополии. Но это  не так» (Альфред Маршалл). В этой связи уничтожение или ограничение  монополий не только невозможно, но зачастую и непродуктивно.

     Более того, рынок, как регулятор, не способен надёжно работать не только с отдельными хозяйственными субъектами, но и с  целыми отраслями народного хозяйства. В самом деле, о какой конкуренции может идти речь, например, между образованием и здравоохранением, культурой и наукой, энергетикой и машиностроением? В действительности как продуктивность, так и средние способности людей, работающих в любых достаточно крупных коллективах, примерно одинаковы. А поэтому если средний доход на одного работающего в различных отраслях экономики оказывается слишком разным, это однозначно свидетельствует об отсутствии рыночного регулирования всей государственной машины. Отображает царящие в ней перекосы, подтверждает субъективизм и непрофессионализм государственного управления.

     Таким образом, монополии в принципе не могут управляться рынком. Однако попытки реанимировать рынок  путём их разрушения, деления, приватизации или иным каким способом в большинстве  случаев наносят ущерб обществу и обречены на провал. В самом  деле, ведь монополизация экономики (в том числе здоровая глобализация) — это естественный процесс. Она является результатом кооперации труда в нынешних условиях. Отображает процесс сотрудничества, столь же продуктивный, как и разделение труда, регулируемое конкуренцией. И поэтому отвергать кооперацию столь же абсурдно, как и конкуренцию. Разрушать монополии, особенно естественные, только для того, чтобы хоть в какой-то мере заработал чистый рынок, конкуренция, неразумно и вредно. Точно так же, как ломать сложную машину всего лишь для того, чтобы пытаться заставить её механизмы работать изолированно друг от друга.

     В действительности деятельность монополистов весьма продуктивна. В самом деле, в рыночных реалиях интересы фирм предписывают им всячески воздерживаться от расходов, не приносящих сиюминутную выгоду. В отличие от них, концерны-монополисты ограждены от конкуренции естественными барьерами. Поэтому затраты на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в них всегда выше, они окупаются и воссоздают ресурсы для долгосрочных инноваций, защиты их технологического первенства. И это способствует превращению монополий в полюсы технологического и организационного прогресса. В них, как правило, работает система, а не импровизации частных лиц. Отсюда в монополиях наблюдается устойчивая тенденция трансформации собственников из активных субъектов бизнеса в пассивных получателей дивидендов, процентов и ренты. А реальное управление сосредотачивается в руках нанятых профессиональных менеджеров.

     Монополизация экономики — естественный, прогрессивный процесс, способствующий повышению общественной производительности труда. Выступать против неё потому лишь, что монополии в полной мере не управляются рынком, не только неразумно, но и бесполезно. Её, как и всякий развивающийся природный процесс, всё равно не остановить. По природе своей монополии могут управляться лишь административно, и это является дополнительным подтверждением, что рынок не служит универсальным, единственно возможным механизмом регулирования экономики.

     Все перекосы, связанные с глобализацией, в конечном итоге, объясняются именно тем, что мировые монополии ставятся в такие «рыночные» условия, в которых без патологии они работать по природе своей не способны. То есть в чисто рыночных ситуациях монополии не могут развиваться без отмеченных выше уродливых проявлений. Они — другие, у них собственные преимущества, достоинства и своё предназначение, а поэтому стричь всех под одну гребёнку, мягко говоря, неразумно.

     Главный инструмент построения рынка, используемый нашими «реформаторами», заключается в разделе общенародной собственности, т. е. государственного имущества, между частными лицами, в приватизации. И как всякие маргиналы, этому уделяют они основное внимание.

     Вместе  с тем гипотеза, будто рыночные отношения возникают только среди предприятий негосударственной формы собственности, несостоятельна. В самом деле, во всех развитых странах работают разные формы собственности. И в сложившихся там рыночных условиях ни одна из них не демонстрирует своих безусловных преимуществ. Имеются хозяйственные ниши, где несколько лучше работают одни из них, и где более продуктивными оказываются другие, не более того. В частности, опытом доказано, что естественные монополии, системообразующие отрасли не могут эффективно работать для общества, когда становятся частными или акционерными. Они всегда находят пути, как навязать свою волю обществу (сравните вышеприведённые доходы газовиков и теплоэнергетиков с таковыми в остальных секторах экономики современной России).

     Но  монополии — не единственные структуры, плохо управляемые рынком. Имеется громадная группа товаров, потребность в которых слабо зависит от предложения, а именно витальные предметы потребления. К ним, в частности, относятся продукты питания и медицинские препараты, жильё, одежда, безопасность и др. Спрос на них в большей мере управляется проблемой выживания, чем предложением. Чтобы не погибнуть и сохранить близких люди готовы платить всё. И этот фактор тем в большей степени выходит за рамки рыночного регулирования, чем больший в них ощущается дефицит. «Рыночная экономика опирается на свободу выбора, но эта свобода возможна лишь тогда, где и когда обеспечены элементарные условия и удовлетворены основные потребности личности» (Н. И. Усик). В результате в структуре цены на хлеб его себестоимость сейчас составляет не более 10%, у многих лекарств розничная цена оказывается в 50 и более раз большей затрат производителей и т. д. И это обстоятельство разрушает всё поле рационального рыночного регулирования.

     С другой стороны, даже при наличии  условий для полного раскрытия  им своих возможностей рынок далеко не безупречен. Как всякий вероятностный, стохастический процесс, зависящий  от многих обстоятельств, рыночный механизм инерционен, приводит к успеху только путём большого числа выборок, проб и ошибок. «Штаты обязательно найдут верное решение, но только после того, как перепробуют все другие» (У. Черчилль). Поэтому он неэффективен в условиях резкого изменения ситуаций, неуравновешенности связей, во времена всякого рода перемен, неустановившихся процессов в организации производства и общества. Отсюда при росте социальной напряженности, при угрозе войн и революций, кризисов и иных форс-мажорных обстоятельств рыночный механизм перестаёт работать вообще. Так, в условиях развёртывания виртуальной экономики продуктивный рынок оказывается беспомощным, его главные инструменты (деньги, цена, прибыль, процент и др.) перестают цивилизованно работать. И это обстоятельство мы ощутили в полной мере, особенно в начале наших рыночных преобразований.

     Рынок надёжно обслуживает текущие, сиюминутные  проблемы, но не приспособлен для решения  долговременных, перспективных задач. В результате во всех так называемых цивилизованных странах острой является демографическая проблема, низка рождаемость и не происходит даже простого воспроизводства населения. И это неудивительно, поскольку вложения в детей не являются быстроокупаемыми, и этот стереотип накладывает отпечаток на все аспекты жизни людей. Поэтому для жизнеобеспечения этим странам постоянно требуется приток работников из государств, психология населения которых ещё не изуродована полностью чисто рыночными отношениями.

     Рынок нивелирует общественные качества предприятий  и возвеличивает частные, т. е. способствует превращению организаций всего лишь в средство обогащения их хозяев или благополучия работающих на них коллективов, но не служения обществу. Поэтому рынок плохо работает при удовлетворении общественных потребностей. Его механизмы нельзя применять впрямую для решения общенациональных проблем даже в государствах с устоявшимися рыночными традициями, поскольку рынок такие потребности попросту игнорирует. Это относится к поддержанию конкурентной среды, к социально приемлемому распределению доходов, строительству каналов, защитных сооружений, дорог и других общественных сооружений. Только с помощью налогов, т. е. нерыночных мер, можно организовать финансирование фундаментальной науки, высшего образования, культуры, искусства, содержать армию, полицию и проч.

     Рынок не способствует устранению угрозы безопасности населения, бессилен при разрешении социальных, гуманитарных проблем. Перенесение рыночных принципов на мобилизационный, творческий потенциал общества ставит под угрозу саму основу человеческого существования. Рынок неприменим в работе средств массовой информации, особенно крупных, в том числе электронных, поскольку превращение в предметы бизнеса с неизбежностью лишает их беспристрастности, непредвзятости и объективности. Очевидно, что продажная правда есть ложь.

     С другой стороны, рынок сам устанавливает  цены, а значит, оказывается измерителем  как общественных затрат труда, так  и потребительных качеств товаров. Но как таковой свободный и  ничем не ограниченный рынок управляется не только спросом и предложением, затратами и качеством, но и многими другими обстоятельствами. В том числе общеэкономической ситуацией, состоянием денежной системы, результатом клановой борьбы и проч. Критерием успеха в современной рыночной экономике выступает доход, прибыль, но совсем не полезность вещей. И это обстоятельство замещает одни ценности другими, существенно усложняет всю экономическую ситуацию, делает её противоречивой, невразумительной. В самом деле, ведь доход для одних и полезность для других — это совсем не одно и то же. И далеко не всегда они совпадают. Яркими тому свидетельствами служат социальное неравенство, расцветшее ныне во всём мире, виртуальная экономика, взяточничество, криминальная деятельность, всякого рода корыстные конфликты и проч.

     Только  полная и совершенно объективная  информация о количестве, качестве и ценах товаров позволяет строить надёжную рыночную стратегию, но достижение этого невозможно в принципе. В результате цены в ортодоксальной рыночной экономике всё в меньшей степени отражают издержки при изготовлении товаров и их полезность для общества. Ничем не ограниченная игра спроса и предложения ведёт к отрыву производства от реальности.

     Поэтому в нынешних условиях рынок ведёт  к перманентному росту цен, уже  не оправданному даже обесцениванием денег. То есть цены на все виды продукции  растут вне зависимости от себестоимости  их производства, от конъюнктуры, валютного  курса и др. В результате рост зарплат и пенсий, обеспечиваемый усилиями правительства В. Путина, в  значительной мере оседает в карманах оптовиков и всякого рода посредников  и не ведёт к соответствующему повышению ныне существующего нищенского жизненного уровня населения. И делается это в строгом соответствии с «рыночными» законами, поскольку рост доходов с неизбежностью ведёт к увеличению спроса. А значит, продавец вправе повышать цены без всякого роста предложения, что и происходит у нас при отсутствии механизма расширения производства с ростом цен.

     Кроме того, в рынке наблюдается множество  противоестественных перекосов. Так, только созданием марки фирмы цены совершенно одинаковых изделий могут различаться между собою в разы. С помощью агрессивной рекламы формируется образ продукта, далекий от реальности. И это позволяет рынку не служить людям, а подчинять их себе. Даёт возможность недобросовестным продавцам извлекать громадную ренту не путём совершенствования производства, а организацией информационных агрессий.

     Попытка сделать рыночные отношения всеобщими, внедрить их в сферы, заведомо рынком не управляемые (деятельность монополистов, борьба с криминалом, науку, образование, жизнеобеспечение народов, воспитание и проч.) с неизбежностью выпячивает недостатки рыночного регулирования  и нивелирует положительные его  качества. Так, стремление превратить землю в товар, т. е. сделать предметом  купли-продажи сам ареал проживания людей, уничтожает нечто большее, чем  объект хозяйственного использования.

     Поэтому, несмотря на все привлекательные  качества рынка, к нему следует относиться осторожно. Надо знать, где нужно его применять и где нет, когда он полезен, а когда — вреден. Не сегодня рынок возник и не сейчас начал работать. И далеко не везде, где он активно фигурирует, экономика благоденствует. Отсюда нельзя считать его панацеей от всех бед, к чему склоняются ортодоксальные либералы-рыночники. В этой связи, несмотря на безусловные его достоинства, чтобы рынок не превращался в примитивный базар, во зло, им нужно грамотно управлять.