Экономическая концепция П.Прудона

:justify">- в-третьих, неприятие главенствующей роли в политической экономии каузального метода анализа. Дело в том, что, «обсуждая следствия и причины, - пишет П. Прудон, - она (политическая экономия) ничего не знает, ничего не объясняет, не приходит ни к каким выводам». Вместе с тем, по признанию самого П. Прудона, в течение длительного периода времени в его сочинениях особое место отводилось гегелевскому методу диалектики. Например, резюмируя свои суждения по поводу собственности, он писал так: «Чтобы представить все это в виде гегельянской формулы, я скажу:
Общность... есть первый член социального развития, тезис; собственность... есть второй член, антитезис; остается найти третий член, синтез и мы найдем требуемое решение» [5, с. 98].

Таким образом, для теоретических конструкций Прудона характерны:

- субъективизм и идеализм;

- игнорирование объективности экономических законов;

- эклектицизм;

- отрыв логического от исторического;

- наличие абстрактных конструкций, так называемых “экономических сил“: разделение труда, конкуренция, обмен, кредит, собственность;

- меновой подход.

В политической экономии Прудон видит науку «о вечных законах разума», рассматривает экономические явления сквозь призму идеалистической диалектики немецкого философа Гегеля. Система взглядов П. Ж. Прудона была подвержена разнообразному влиянию буржуазной политэкономии, утопического социализма, философии Платона, Канта.

Прудон сделал попытку диалектически изложить категории политической экономии. Однако в основе его метода лежал идеализм, субъективизм. Прудон был склонен к диалектике, он заимствовал из диалектики Гегеля язык, но остался чужд научной диалектике. У Прудона диалектика сводилась к софистическим упражнениям. Маркс характеризовал его как «Кенэ метафизики политической экономии», ибо материалом для исследования у него служит не жизнь общества, а догмы экономистов. Прудон как эклектик стремился заимствовать идеи у различных экономистов, философов, но в итоге оказался их «совокупной ошибкой» [9, с. 123]. Например, экономические категории трактовались им лишь как самопроизвольные мысли, оторванные от производственных отношений. Реальную действительность он рассматривал как воплощение тех категорий, которые дремлют в сознании критически мыслящей личности. В экономических категориях игнорируется их объективное, исторически сложившееся содержание. Игнорируя в экономических категориях их объективное содержание, Прудон полагал, что нет необходимости изменять основы экономических явлений. Всеобщее благополучие, считает он, возможно, если «экономические силы» находятся в равновесии. Игнорируя производственные отношения, Прудон ограничивает свой интерес идеей реформирования обмена, которое рассматривается вне связи с производством.

Для Прудона диалектическое движение состоит лишь в догматическом различении хорошего и дурного, а категория – это механическое соединение противоречивых свойств – дурного и хорошего. Поэтому задача сводится к тому, чтобы сохранить хорошую сторону, устраняя дурную. Прудон попытался доказать, что, устраняя отрицательные (дурные) стороны и сохраняя хорошие, возможно «улучшить», «очистить» капитализм [11, с. 92]. Такая чисто реформистская и реакционно-утопическая в своей сущности трактовка экономических категорий выступает при анализе вопросов о разделении труда, собственности, стоимости, кредита и др.

 

 

 

1.2 Экономические законы и явления в теории П. Ж. Прудона

 

 

Как уже отмечалось выше, Прудон придерживался идеалистической идеологии и представлял экономические категории как продукт чистого разума. Он считал, что они являются вечными и неизменными, что реальность экономической деятельности создается категориями.

В своей теории народонаселения П. Прудон всякий раз подчеркивает собственное, отличающееся от всех «современных экономистов» понимание проблемы взаимосвязи народонаселения и экономического роста. При этом особой критике подвергается их якобы непонимание того «факта», что и пауперизм и перенаселение обусловлены «великой, ужасной и всегда зияющей язвой собственности», что поэтому «народонаселение, как бы его не уменьшали, всегда и неизбежно бывает избыточным». Отсюда, подытоживает он, не правы не только те, кто, подобно Т. Мальтусу, Ж. Б. Сэю, С. Сисмонди и другим, во избежание преждевременных браков «только рекомендует бедняку осторожность», но и «фурьеристы» (последователи Ш. Фурье.), которые «изобрели четыре средства для произвольного сокращения прироста населения...» [12, с. 86].

Тем не менее, теории народонаселения П. Прудона и С. Сисмонди идентичны по меньшей мере по двум позициям. Суть первой состоит в схожести толкования причины феномена перенаселения. П. Прудон в этой связи, в частности, полагает, что пауперизм возникает «вследствие нарушения равновесия в распределении» и что «в некоторых странах, где большая часть семейств живут земледелием, производя почти все сами для себя и имея только незначительные внешние сношения – это зло (пауперизм) сравнительно менее чувствительно» [12, с. 88].

Суть второй идентичной позиции сводится к принятию домальтусовской версии об экономическом преимуществе общества с многочисленным населением. Это очевидно, в свою очередь, из мысли П. Прудона о том, что продукты человеческого труда растут, якобы, как квадраты числа работников и отсюда делается вывод не о замедлении, а о возможном ускорении роста производительных сил в перспективе.

В рамках своей теории разделения труда П. Прудон, подобно С. Сисмонди, выражает нескрываемый пессимизм по поводу перманентного характера разделения труда в обществе. Правда, в отличие от него он пытается выстроить аргументацию против этого «экономического закона» классиков посредством гегелевского диалектического метода анализа.
Однако фактически П. Прудон лишь вульгаризировал идею метода диалектики. Свидетельством тому являются связанные с этим методом суждения ученого в его «Философии нищеты». Именно на них некогда обратил свое внимание и К. Маркс: «сначала П. Прудоном отмечается позитивная сущность процесса разделения труда (как «способ осуществления равенства условий и умственных способностей»); потом – негативная сторона этого процесса (поскольку он стал «источником нищеты»);
наконец, далее о том, что надлежит найти «новое сочетание, которое устранило бы вредные стороны разделения, сохраняя при этом его полезные действия» [1, с. 89].

Более того, П. Прудон упрекает А. Смита и его последователей за их «оптимизм» и недооценку «вредных сторон какого-либо закона», в том числе закона разделения труда. Ведь в соответствии с последним, подчеркивает он, в обществе происходит «беспрестанное введение новых и новых машин», но «машина, фабрика, принизив рабочего путем подчинения его хозяину, довершает его унижение, заставляя спуститься с положения ремесленника до положения чернорабочих».

Таким образом, сведя суть закона разделения труда к абстрактной категории, П. Прудон в самом деле «не придумал ничего лучшего, как возвратить нас к состоянию средневекового мастера».

Порочность взглядов Прудона нашла свое выражение и в его теории стоимости. Идею «конституированной стоимости» Прудон считал краеугольным камнем всей своей экономической системы. Формально он пытался дать диалектическую трактовку проблемы стоимости. Прудон претендовал на открытие «конституированной» стоимости. В этом проявилось не только тайное желание превзойти классическую школу, но и определить пути социальных преобразований. В товарном производстве Прудон видит вершину человеческой свободы и личной независимости каждого. Как мелкобуржуазный идеолог он признает некоторые негативные моменты рыночного механизма: затоваривание, диспропорции, разорение и т. п.

Согласно Прудону, стоимость – вечная абстрактная категория, включающая две противоположные идеи, идею потребительной стоимости и идею меновой стоимости. Потребительная стоимость и меновая стоимость противоположны друг другу, они выражают две противоположные тенденции – изобилие и редкость. Потребительная стоимость, продолжает Прудон, воплощение изобилия, а меновая стоимость – отражение редкости. Такое надуманное противоречие может быть устранено путем установления эквивалентного обмена, то есть «конституированной» стоимости. Для этого он предлагает производить столько товаров, сколько требуется, создать такое положение, чтобы все товары реализовывались, то есть превращались в «конституированную» стоимость. Вульгаризируя теорию трудовой стоимости, Прудон утверждал, что «конституированная», или «синтетическая» стоимость – это стоимость, которая возникает в обмене и санкционируется рынком. Всякий избыток Прудон не включал в состав богатства и не считал «конституированной» стоимостью.

Прудон в своей теории «конституированной» стоимости стремился устранить противоречия капиталистического товарного производства, превратить все товары в деньги. Эта концепция концентрировала в себе все методические пороки Прудонизма. Она была основана на ложном представлении о том, что можно сохранить товарное производство («хорошие стороны») и устранить противоречия («дурные стороны»). Таким образом, Прудон пытается сочетать меновую концепцию себестоимости с теорией трудовой стоимости. Источником стоимости он считал обмен и труд.

Изложение теории доходов П. Прудон построил, рассматривая содержание так называемых трех элементов – труда, капитала и земли, принятых политической экономией в качестве основных источников доходов.

Он утверждает, что «производство является результатом этих трех элементов, которые, взятые порознь, одинаково бесполезны», ибо «...капиталы, земля и труд, рассматриваемые в отдельности и отвлеченно, могут считаться производительными только в переносном смысле слова». Однако, по его мнению, каждый собственник земли и капитала, «сам ничего не производящий» и свой доход «получающий ни за что, является либо паразитом, либо мошенником»; те же собственники, которые, «устыдившись своей праздности, работают», все равно не заслуживают большего, чем «только свое жалованье, но не доходы» [10, с. 105].

Таким образом, П. Прудон, по существу, солидарен с С. Сисмонди в том, что рабочим платят за их труд урезанную часть возникающего в процессе производства дохода. И в аргументации этого положения он красноречив не менее своего предшественника, говоря, например, об «обеднении трудящихся», «мошенническом утаивании», «неравенстве условий жизни», «эксплуатации человека человеком» и т. п.

Что касается воспроизводства, то в представлении П. Прудона оно характеризуется тем, насколько сбалансированы в обществе производство и потребление. Так, по его словам, «в правильном хозяйстве между производством и потреблением существует равновесие». Но в реальной действительности, подчеркивает он, «собственники перестали работать, их потребление, согласно экономическим принципам непроизводительно» и поэтому «афоризмы политической экономии ложны».

Отсюда П. Прудон делает вывод о нарушении собственниками «экономического закона», в соответствии с которым «труд должен уравновешиваться продуктом». Тем самым он, как и С. Сисмонди, демонстрирует неприятие «закона Ж. Б. Сэя». Однако, очевидно, что ни тот, ни другой не поняли истинных причин экономических кризисов, которыми, как писал М. И. Туган-Барановский, являются «естественные и необходимые последствия промышленной свободы, при которой каждый производитель полагается на свой собственный расчет, не принимая в соображение других производителей» [4, с. 235].

 

1.3 Особенности прудонизма как мелкобуржуазной идеологии

 

 

Французский мелкобуржуазный экономист П. Ж. Прудон, так же как и Сисмонди, выражал интересы мелких производителей. Однако система взглядов Прудона – прудонизм – отличается от сисмондизма.

Во-первых, Прудон защищал интересы мелких производителей во второй половине ХIХ в., когда сложились в своей основе капиталистические производственные отношения, определилась классовая структура капитализма, а мелкая буржуазия заняла промежуточное положение, когда жизнь доказала невозможность осуществления идеалов экономического романтизма, возврата от романтизма к патриархату. Буржуазная революция 1848-1849 гг. опровергла практическую программу и проекты Сисмонди.

Во-вторых, если Сисмонди был завершителем классической школы во Франции, то Прудон – одним из родоначальников анархизма и реформизма. Вся система взглядов Прудона была проникнута реформизмом, анархизмом, вульгаризмом. Это объясняется классовой позицией Прудона, природой мелкой буржуазии. Прудонизм – это отражение двойственности, противоречивости взглядов мелких собственников.

В-третьих, подобно Сисмонди, Прудон хотел лишь подправить, улучшить капитализм. Однако Прудон выражал интересы мелкой буржуазии в иной период времени, когда история доказала несостоятельность мелкобуржуазных утопий. Стало быть, прудонизм по своей сущности имеет более реакционную направленность.

В-четвертых, Прудон, так же как Сисмонди, является представителем мелкобуржуазного социализма, но он, по словам Маркса, - наиболее «чистокровный», стопроцентный идеолог мелкой буржуазии.

Первоначально Прудон выступил как критик капитализма. Громкую известность ему принесла работа «Что такое собственность» (1840), которая, по оценке К. Маркса, является его лучшей работой. В ней Прудон бросил вызов буржуазии, сделав свой знаменитый вывод, что «Собственность - это кража». В ней Прудон выступает как критик капиталистической собственности. Здесь еще не излагается его практическая программа. Поэтому возникла видимость, что Прудон – прогрессивный мыслитель. Из-за нескольких трескучих фраз Прудон первоначально прослыл даже опасным революционером, ниспровергателем государственных основ[6, с. 321].

Мелкобуржуазная природа прудонизма в полной мере проявилась в его главном труде «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846). В этой работе отчетливо выступает реакционно-утопическая и реформистская сущность прудонизма. В последующих трудах: «Решение социальной проблемы» (1848), «Исповедь революционера» (1849), «Теория налога» (1861) и других, Прудон пытался разработать практическую программу реформирования капитализма, обосновать анархические взгляды на ненужность политической борьбы и ненадобность государственной власти, стремился убедить правителей Франции в своей политической лояльности.