Теневая экономика.сущность и реалии

      Структуры “теневой экономики” в принципе не являются в полном смысле экономическими, т.е. ориентированными на максимальное удовлетворение запросов потребителя  при минимальных издержках производителя. Они больше напоминают государство  в миниатюре. Об этом свидетельствует  наличие органов, аналогичных Центробанку  и “силовым министерствам”, дублирование предприятий, которые занимаются одними и теми же операциями и т.п.

      Корни разрастания теневой экономики  развивались в 80-х годах, во времена  окончательной деградации административной системы. Новое поколение политических руководителей России променяло  “власть на собственность”. Достоверного анализа на этот счет нет, однако, если принять подобную гипотезу в качестве рабочей, то этот разрушающий национальную экономику образ хозяйствования становится более понятным.

      За  спорами последних лет о реформах и контрреформах, о том, что преобразования идут плохо или вообще остановились, общество упускает совершенно очевидную  реальность - реальность формирования системы высококриминализированных экономических отношений, характеризующихся рядом признаков.

      Это, прежде всего, огромный вес “теневого” сектора, огромная роль неформальных и  внеправовых отношений.[7.36]

      Это образование в экономической  сфере кланов - устойчивых властно-хозяйственных  структур, имеющих “крышу” в  виде того или иного государственного властного органа, распоряжающихся  крупными суммами накопленного разными  путями капитала и ведущих широкомасштабную коммерческую деятельность. Однако из следствий возникновения подобных кланов - блокирование конкуренции  на финансовых рынках, на рынках основных групп товаров и даже во внешней  торговле.

      Другое  печальное следствие формирования кланов - узкой прослойки людей, присваивающих  колоссальные доходы - обнищание огромной части населения.

      Третье  следствие - деградация бюджетной системы (на которой эти структуры паразитируют, используя сверхдоходы).

      Это операции с бюджетными ресурсами  и государственной собственностью), рост государственного долга как  вынужденное в подобных условиях средство решения финансовых проблем  в обществе.

      Четвертое следствие - перераспределение национального  дохода в пользу элитной группы. Мы видим, как оно растет, в то время как народнохозяйственные сферы, обеспечивающие благосостояние большей части населения (здравоохранение, образование и т.п.) приходят в упадок.

      Пятое следствие - утечка российских капиталов  за границу.

      Вся эта система сегодня устойчиво  воспроизводится, причем главный механизм ее воспроизводства связан с тем, что сформировавшиеся кланы фактически диктуют свои условия в принятии общегосударственных экономико-политических решений. А те предприятия, которые, как и полагается в рыночной экономике, работают на свой страх и риск, законопослушны и исправно платят налоги, не имея “крыши”  во властных структурах и правоохранительных органах, обречены на банкротство.

      О том, что весь госаппарат подчиняется  интересам избранных кланов, свидетельствует  правительственная политика бюджетного наращивания, государственного долга, а также приватизационная политика, которая явно делается по заказу конкретных коммерческих структур.[8.45] В этой ситуации весь бюджет направлен на обслуживание соответствующих интересов. Фактом является, с одной стороны, огромный перерасход бюджетных средств по сравнению с законодательно установленными лимитами на обслуживание госаппарата, на предоставление казенных ссуд. С другой - постоянно недофинансирующиеся расходы на социально-культурные нужды, здравоохранение и оборону.

         Отнюдь не новым направлением, приносящим неплохие доходы экономическим злоумышленникам, является рейдерство (или недружественное поглощение). «Меры по борьбе с противоправными деяниями, связанными с посягательством на экономические устои государства, по-прежнему актуальны», — отмечают в СК при МВД.

    Распространение рейдерства приобрело в России характер эпидемии. И эта эпидемия «поразила вертикаль власти сверху донизу, толкает экономику страны в пучину криминала, к беспределу».

    Но  определения рейдерства как преступного деяния нет до сих пор (то есть нет четкого законодательного понятия рейдерства и не введено наказания за него). Как нет и некой пограничной морально-этической оценки «относительно честного отъема собственности у организаций и граждан» со стороны делового сообщества.

    Сегодняшний рейдер — это не сомнительный субъект с группой молодых людей спортивного вида и с бейсбольными битами в руках. Это прекрасно образованный господин, тонко разбирающийся в юриспруденции и судопроизводстве, имеющий хорошую экономическую подготовку, широкие и глубокие связи в различных властных структурах (так называемый административный ресурс), судебной и арбитражной системе. В этой связи подвести рейдеров под отдельные статьи уголовного кодекса (например, такие, как мошенничество, подделка документов, дача взятки и другие) сложно.

    Рейдер  работает не один, а в хорошо сколоченной  профессиональной команде, где каждый отвечает за свое направление. Такие  группы захватывают промышленные объекты, объекты недвижимости, ресурсы (в  частности землю). Действуют при  этом либо по заказу заинтересованной стороны (например, предпринимателя, желающего  уничтожения конкурента, диверсификации бизнеса за счет непрофильного, но перспективного объекта, получения дополнительного  ресурсного источника для дальнейшего  развития, или высокопоставленного  чиновника, желающего таким образом  получить хороший бизнес в готовом виде). Либо по собственной инициативе, чтобы потом захваченный объект выгодно перепродать по частям или целиком. То, что рейдерские захваты приводят к прекращению хозяйственной деятельности предприятий (нередко стратегически важных для страны), потере научной базы и технологий, опустыниванию земель, сокращению рабочих мест, снижению налоговых сборов, как видно, в общегосударственном масштабе не вызывает соответствующего к себе отношения. Ведь рейдерство остается чрезвычайно прибыльным делом (доходность составляет 200—1000%, а в период кризиса и еще выше), при этом балансируя на грани криминала и вполне легального бизнеса по слиянию и поглощению.

    Справедливости  ради надо сказать, что министр внутренних дел Рашид Нургалиев призвал подчиненных активнее расследовать уголовные дела о рейдерских захватах, подчеркнув, что по таким фактам в его ведомство «регулярно поступают соответствующие депутатские запросы, обращаются граждане и представители бизнеса». А руководитель Следственного комитета при Прокуратуре Александр Бастрыкин заявил, что внес предложения об изменении законодательства в части введения самостоятельного состава преступления за незаконный захват собственности. Однако, по мнению экспертов, в сложившейся ситуации усилий одного МВД явно недостаточно.

    Одними  из самых распространенных видов  экономических преступлений по-прежнему остаются должностное хищение и  взяточничество.

    Руководящая и в особенности контролирующая должность во многом продолжает восприниматься не как место работы, а как «место кормления», то есть получения не предусмотренной  законом экономической выгоды.

    Параллельно с активностью милиционеров и  прокуроров растут и аппетиты мздоимцев. По данным департамента экономической безопасности (ДЭБ) МВД, средний размер взятки и коммерческого подкупа в родном отечестве вырос в 2009г. в 2,5 раза и составил 23 тыс. рублей. Средний размер крупной взятки увеличился до миллиона рублей. Борцы с экономической преступностью отмечают в качестве тенденции прошлого года повышение осторожности получателей, как раньше говорили, «нетрудовых доходов», и увеличение ставок за услуги. «Серьезные люди, способные решать вопросы», не хотят рисковать по мелочам.

    По  оценке Национального антикоррупционного комитета, с которой согласна международная организация Transparency International, объем коррупционного рынка в России в 2009 году составил 300 млрд долларов, что сравнимо с доходной частью российского бюджета.

    Как видно из статистики защитников законности и правопорядка, борьба с взяточниками и другими преступниками экономического профиля идет достаточно активно. Чуть ли не каждый день мы слышим и читаем об очередном уголовном деле, аресте и назначении срока наказания. «Если  так будет продолжаться, то через  пять лет мы пересажаем всех чиновников», — заявил недавно Александр Бастрыкин. Однако, как говорил президент Дмитрий Медведев в своем Послании, «… одними «посадками» проблему не решить. Но сажать надо. Чтобы успешно бороться с коррупцией, все сферы государственного управления должны стать открытыми для общества, включая деятельность органов государственной власти, судов и органов судейского сообщества».

    Но  что происходит на практике? В 2007 году в Государственную думу был внесен законопроект, предусматривающий создание на официальном сайте правительства  некой «позорной доски», на которой  оно будет размещать информацию о лицах, осужденных за должностные  преступления. В документе были перечислены  такие статьи Уголовного кодекса, как  злоупотребление должностными полномочиями и их превышение, нецелевое расходование бюджетных средств, незаконное участие  должностного лица в предпринимательской  деятельности, получение взятки, служебный подлог, халатность. В середине прошлого года депутаты большинством голосов делать это запретили. Экспертное сообщество было в недоумении. Ведь по закону эти данные секретными не являются. Мало того, информация о деятельности представителей власти является социально значимой, и гражданам-налогоплательщикам просто необходимо знать, кто ими руководит и кого в конечном счете они кормят. Четверть пресеченных ДЭБ преступлений в прошлом году были совершены руководящим составом структурных подразделений федеральных органов власти, администраций субъектов Федерации, муниципальных образований, а также бюджето-образующих предприятий, крупных общественных объединений и некоммерческих организаций.

    На  общем фоне роста экономической  преступности и кризисных явлений  в экономике увеличивается и  ее теневой сегмент. Заработная плата  на вполне легальных и даже весьма респектабельных объектах финансово-хозяйственной  деятельности все больше и больше уходит из бухгалтерий и с дебитовых карточек в «черные конверты». Увеличивается производство (чаще всего скрытое) и оборот запрещенных, нелицензионных и не декларируемых товаров — от самодельных запчастей для автомобилей, чая «неизвестных пород» и минеральной воды «неизвестных источников» до компьютерных программ. Множится и без того огромная часть сферы услуг, пребывающая в тени (сдача квартир и гаражей, репетиторство, няни, всевозможные виды ремонта и т. д.).

    Растут  еще две сферы, от которых бюджету  не достается практически ничего. Это пребывание в России и использование  труда мигрантов, которых по самым  скромным подсчетам у нас работает более десяти миллионов, а если учесть никем не считаемых китайцев, обширно  осваивающих не только Дальний Восток и московские рынки, но и другие города и веси, то вообще неизвестно сколько. И, если ее так можно назвать, сфера  личных подсобных хозяйств, а также  непромышленное рыболовство и охота. Эти виды ненаблюдаемого производства у нас тоже увеличиваются. Ведь безработица  растет, цены тоже не стоят на месте, а доходы падают.

    По  данным Росстата, пятая часть российской экономики уже пребывает в  тени. То есть каждый пятый заработанный рубль идет мимо государства. По другим данным, в различных регионах страны этот уровень колеблется от 25 до 60%. Достаточно проехаться по республикам  недавно созданного СКФО. Официальная безработица там превышает все мыслимые уровни, и формальных источников доходов крайне мало, но ряды кирпичных домов частной застройки в два-три этажа, достойные автомобили — вполне обыденное и даже обязательное явление.

    МВД же вообще оценивает масштабы теневой  экономики в стране в 40% ВВП. Ряд  экспертов прогнозирует дальнейшее расширение теневого сектора, связывая это с ростом налогообложения, усилением  контроля со стороны государства  в финансовой сфере и за деятельностью  потребительского рынка.

                        Раздел 3. Меры борьбы с теневой экономикой.

                Практически все признают необходимость борьбы с развитием теневой экономики, однако есть расхождения в определении целей и инструментов этой борьбы.

      Прежде  всего, обыденное представление  о желательности полной ликвидации теневой экономики является заведомо ошибочным. Если есть некоторые полезные функции данного явления, то речь должна идти не об уничтожении теневой экономики, а об оптимизации ее масштабов. Но даже если бы это явление давало только негативные результаты, то и в этом случае неправомерны призывы уничтожить теневую экономику «любой ценой». Например, полной ликвидации квартирных краж можно добиться, если на всех квартирах будет принудительно установлена сигнализация и у каждого подъезда станет дежурить охрана. В результате неизбежного увеличения расходов на предотвращение правонарушений рядовые граждане почувствуют, что их потери не сократились, а, наоборот, возросли. Поэтому целью борьбы даже с заведомо антиобщественными видами теневой экономики лучше считать не их полную ликвидацию, а минимизацию совокупных потерь от этих преступлений и от борьбы с ними. Что касается методов борьбы с теневой экономикой, то по этому поводу мнения расходятся в зависимости от того, какие именно причины развития теневой экономики считать более важными.