Японское «Экономическое чудо»

        Так что каждое поколение бывших  одноклассников достигает ведущих  постов в государственном аппарате, деловом мире или политической  жизни примерно в одно и  то же время, имея за плечами  25-30 лет личного знакомства и  связей. Здесь, видимо, коренится  одна из причин взаимного доверия  и тесного взаимодействия трех  полюсов японской элиты - чиновников, дельцов и политиков.  
Соотношение этих трех сил иногда сравнивают с японской игрой в камень, ножницы и бумагу. Каждый ее участник одновременно с другими выбрасывает вперед правую руку: или сжатую в кулак (что символизирует камень), или с двумя вытянутыми пальцами (ножницы), или с распрямленной, ладонью (бумага). Считается, что бумага сильнее камня, который она может обернуть. Камень сильнее ножниц, которые он может сломать. Ножницы сильнее бумаги, которую они могут разрезать. Стало быть, любой из трех предметов способен одерживать верх в зависимости от сочетания, в каком он окажется.

        При всех противоречиях, неизбежно  возникающих в Японии между  тремя полюсами власти-чиновниками,  дельцами и политиками,-они находят  способы "ублажать" друг друга  и потому взаимодействуют как  пружины некоего единого механизма.  По выражению историка Титоси  Янага, японская политика- это  спектакль, который сообща ставят  дельцы, политики и чиновники.  Большой бизнес дает сюжет  пьесы и деньги на его постановку. Партия парламентского большинства  разрабатывает сценарий и подбирает  актеров. Государственному аппарату  остается роль режиссера-постановщика  и администратора. Что касается  до народного просвещения в  Японии, то, сравнивая, массою один  целый народ с другим, японцы, по моему мнению, суть самый  просвещённый народ во всей  подсолнечной. В Японии нет человека, который бы не умел читать  и писать.

2. Система пожизненного найма

      Японские фирмы принимают новичков  не для заполнения каких-то  конкретных вакансий, а как бы  впрок; по такому же принципу  как армия ежегодно наполняется  призывниками, которых еще предстоит  обучать и распределять по  частями и подразделениям. Зато  для молодежи это самый драматичный момент в жизни. Ведь от первого трудоустройства зависит, удастся или им попасть в категорию штатных сотрудников или многие годы обивать пороги бирж труда, прозябать в положении поденных или сезонных рабочих.  
         Эти своеобразные черты связаны с бытующей в Японии системой пожизненного найма. Японский труженик приходит к нанимателю, чтобы установить с ним отношения, очень похожие на пожизненный брачный контракт. Важность подобного шага в человеческой судьбе действительно сравнима только со свадьбой, с выбором спутника жизни, ибо сменить работу значит для японца примерно то же что сменить жену. Даже если это и случается, то лишь как исключение, причем исключение нежелательное. 
При первом и нередко единственном найме на работу японец думает не столько о зарплате, сколько о положении и престиже фирмы, с которой он связывает судьбу. Ведь жизненная орбита человека определяется в японских условиях прежде всего тем, с какой точки он ее начнет.  
      Оговоримся сразу, что система пожизненного найма существует, лишь на крупных предприятиях, то есть охватывает примерно пятую часть рабочей силы. Но само ее существование свидетельствует, что наряду с погоней за всем ультрасовременным в области техники и технологии японские предприниматели в то же время старательно сохраняют докапиталистические, феодальные пережитки в области производственных отношений.  
       На предприятиях тщательно и продуманно культивируется дух патриархальной общины. Сама система заработной платы и продвижение по службе построены так, чтобы накрепко связать судьбу человека с будущим фирмы. Буфером, который принимает на себя удары в случае кризиса, служат временные и поденные, рабочие. Эта категория трудящихся образует, в Японии как бы низшую касту. Никто не гарантирует этим людям стабильной занятости-их нанимают и рассчитывают когда угодно. Им не дают надбавок за стаж, их стараются не допускать в профсоюз. Существование "людей второго сорта" помогает администрации поддерживать антагонизм между штатными и внештатными рабочими.  
         Да и для тружеников крупных, современных предприятий система пожизненного найма в определенном смысле оборачивается системой пожизненного рабства. Она, по существу, лишает человека возможности менять место, работа по своему желанию. На всякого, кто вздумал уйти из одной фирмы, чтобы наняться на другую, смотрят, чуть ли не как на прокаженного. 
       Система пожизненного найма, практика набора рабочей силы привели к тому, что в Японии нет свободного рынка труда в подлинном смысле этого слова. Поскольку классификация рабочих рук происходит в основном внутри фирм, трудящимся нелегко узнать, где именно требуется рабочая сила их квалификации. К тому же у рабочего класса Японии еще весьма слабы связи по профессиям. Система пожизненного найма вынуждает японца мириться с тем, что на протяжении первых пятнадцати - двадцати лет трудовой жизни ему явно недоплачивают. При этом его пытаются убедить, что у молодого человека, дескать, и потребностей меньше. Зато, мол, потом, когда деньги будут ему гораздо нужнее, в течение последних десяти-пятнадцати лет стажа, зарплата его будет превышать фактическую производительность. 
      При такой системе зарплаты японским предпринимателям выгодно, чтобы большую часть персонала составляла молодежь, к чему они и стремятся. К тому же армия наемного труда в Японии более чем на треть состоит из женщин. Зарплата их всегда остается в нижней части шкалы, ибо женщины, как правило, состоят в штатах предприятий лишь до замужества. Если они спустя несколько лет после свадьбы и возвращаются на производство, то их берут лишь на временную или поденную работу. 
      С другой стороны, наниматель может не тревожиться, что ценных для фирмы специалистов переманят конкуренты. Американский делец, рассчитывавший, что в Японии он сможет нажиться на более дешевой, чем в США, рабочей силе, вдруг обнаруживает, что люди не хотят переходить к нему даже на удвоенную зарплату, ибо он не может обеспечить им то, что дает японская фирма, то есть гарантию пожизненной занятости, ежегодное повышение зарплаты за стаж.  Что же заставляет японских предпринимателей придерживаться традиций, которые мешают фирме привлекать специалистов со стороны и избавляться от ненужных людей? 
Система пожизненного найма действительно являет собой пережиток феодальной патриархальщины. Но как ни парадоксально, японский капитал сумел использовать эту систему для того, чтобы ускорить модернизацию промышленности страны.

     1. Во-первых, система эта ставит  в преимущественное положение  новые, быстро растущие отрасли.  Ведь заново созданная фирма  целиком укомплектовывается молодежью,  что на первое время сокращает  издержки в оплате труда. (Характерно, что в молодых отраслях японской  индустрии, скажем в автомобилестроении, средний уровень зарплаты, как  и средний возраст персонала,  ниже, чем в сходных, но более  старых отраслях-например, в судостроении.)

     2. Во-вторых, благодаря системе пожизненного  найма японские предприниматели  не жалеют средств да повышение  квалификации своих рабочих, на  обучение их многим смежным  профессиям, будучи уверены, что  плодами этих затрат воспользуется  фирма.

       3. В-третьих, именно вследствие  системы пожизненного найма труженики  не привыкли видеть в технических  новшествах угрозу остаться без  работы. Японские профсоюзы в  отличие, скажем, от английских  не противятся внедрению новой  техники. Когда какая-нибудь профессия  устаревает, фирма обеспечивает  рабочим переквалификацию. 
Далее, рабочая сила в Японии действительно менее подвижна, чем в США или Англии, в смысле перемещения ее между компаниями. Зато западные фирмы уступают японским во внутренней подвижности персонала. Японские профсоюзы в отличие от английских объединяют трудящихся не по профессиям, а по предприятиям. Это позволяет администрации маневрировать рабочей силой без каких-либо ограничений, в то время как в Англии профсоюз электриков, например, не разрешил бы использовать этих людей на каких-то других работах. 
Гибкое использование рабочих рук, обладающих разносторонней квалификацией, помогает крупным фирмам сносить перепады экономической конъюнктуры. Порой удивляешься: отчего японские предприниматели избегают полной специализации производства, предпочитают заниматься "всем понемногу"? Зачем, скажем, судостроительному концерну иметь также производственные мощности, выпускающие оборудование для заводов химических удобрений? А дело в том, что в эти цехи легко перебросить людей с верфей, если на суда не поступит заказов.

      Чтобы пережить трудные времена,  японская компания может приостановить  набор молодежи и уже за  счет убыли старшего поколения  сократить свои штаты. Она может  также воздержаться от передачи  субподрядчикам каких-то производственных  операций и поручить их выполнение  штатным рабочим. Наконец, система  пожизненного найма сводит к  минимуму текучесть рабочей силы. Она способствует сохранению  на предприятиях не только  духа патриархальной семейственности,  выгодного нанимателю, но и атмосферы терпимости, взаимной доброжелательности. Японцы шутят, что на сослуживцев надо смотреть как на родственников собственной жены: нравятся они или нет - никуда от них не денешься. А раз суждено оставаться в одном коллективе всю трудовую жизнь, нельзя забывать, что испортить отношения с человеком легче, чем снова их наладить

        В 80-х годах система пожизненного  найма претерпела серьезные встряски. Во-первых, на рынок труда сократился  приток молодежи с неполным  средним образованием. Эти пятнадцатилетние  юноши и девушки представляли  собой самую желанную добычу  для нанимателей. С одной стороны,  они достаточно грамотны для  производственного обучения, а с  другой- являют собой наиболее  дешевую, а стало быть, прибыльную  рабочую силу.

      Но поскольку большинство школьников  учится до двенадцатого класса, а треть выпускников средних  школ стремится продолжать образование  в вузах, у предпринимателей  сузились возможности для омолаживания  рабочей силы. К тому же в  города почти истощился приток  сельской молодежи, которая в  50- 70-х годах соглашалась на  низкую зарплату, мирилась с плохими  условиями жизни, считая, что крестьянский  труд и быт еще более тяжелы. 
С ростом средней продолжительности жизни японский рабочий класс заметно "поседел": почти одну треть его составляют теперь люди в возрасте 45- 65 лет.

      А поскольку совершенствование  технологии ведет к упрощению  трудовых операций, предприниматели  ищут способы избавиться от  пожилых рабочих, чья квалификация  становится для них менее ценной. 
Многие фирмы предлагают людям добровольно уходить в отставку уже в 45 лет, откупаясь от них выходным пособием. Теоретически в таком возрасте еще можно начать трудовую карьеру заново. Но практически-при японской системе пожизненного найма и малом спросе на рабочую силу-перспективы для этого ничтожны. Параллельно вносятся коррективы в, традиционную систему зарплаты: уменьшаются надбавки за стаж, особенно после определенного возраста; внедряются элементы сдельщины. Если в 60-х годах пятидесятилетний труженик обычно получал в Японии в три-четыре раза больше двадцатилетнего, то в 80-х годах -лишь в полтора-два раза больше, чем последний.

 
1.3. Утесы и песчинки (практика  субподрядов)

   Сад камней, на мой взгляд, может  символизировать собой своеобразие  экономической структуры Японии, где утесы монополистического  капитала, глыбы крупных заводов  с ультрасовременной организацией  производства и управлений возвышаются  над морем песчинок -мелких и  мельчайших предприятий, основанных  подчас на ручном труде надомников. 
Двойственность экономической структуры - характерная черта Японии.

      Констатировать такую бесспорную  истину просто. Труднее разобраться:  каковы последствия своеобразного  соседства утесов и песчинок? 
Экономисты отмечают, что даже после рывка вперед, который Япония совершила с середины пятидесятых годов, удельный вес мелких и средних предприятий в её экономике остается значительно более высоким, чем в других развитых странах. Хотя модернизация старых и рождение новых отраслей ведет к концентрации производства, большинство японских рабочих до сих пор трудятся на средних и мелких предприятиях. 
Около 60 миллионов человек, составляющих в 80-х годах рабочую силу Японии, для наглядности можно округленно поделить на пять примерно равных частей. Лишь первая из них, занятая на крупных предприятиях, в полной мере может быть отнесена к категории современного промышленного пролетариата. Вторая часть трудится на средних предприятиях, третья - на мелких предприятиях, четвертую часть составляют люди, занятые в семейном производстве (кустари и мелкие торговцы), наконец, пятую, самую малочисленную- земледельцы и рыбаки.  
       Средние и мелкие предприятия дают почти половину промышленной продукции ведущей, индустриальной державы мира, в том числе около трети японского экспорта. Причем предприятия эти, где недостатки оборудования компенсируются интенсивностью труда, вовсе не ограничиваются выпуском потребительских или так называемых "фольклорных" товаров. 
Они вносят свой вклад почти во все отрасли промышленности, участвуют в выпуске даже сложных видов продукции, вплоть до автомобилей, цветных телевизоров и электронно-вычислительных машин.  
      Возникает вопрос: Как могут мелкие и средние предприятия соседствовать и тем более состязаться с крупными? Разве не обречены они на неминуемую гибель в конкурентной борьбе. Всякий раз, когда отраслевые ассоциации ведут дележ рынка между ведущими фирмами, они милостиво сохраняют за мелкими и средними предприятиями "подобающую долю". Слой песчинок не исчезает. В чем же причина? Не в том ли, что каменные глыбы чувствуют себя устойчивей на такой подушке?

      Заинтересованность крупных корпораций  в существовании мелких и средних  предприятий- одни из главных  причин жизнеспособности песчинок. Для Японии характерно не размывание  слоя мелких предприятий, а  его подключение к производственному  механизму монополий через систему  многостепенных подрядов. Двойственная  структура японской экономики  позволяет монополиям сочетать  преимущества современного производства  с дешевизной рабочей силы  на мелких предприятиях, поставляющих  наименее сложные, но зато наиболее  трудоемкие детали и узлы. Нещадная  эксплуатация целой цепочки субподрядчиков, вплоть до кустарей и надомников, позволяет снижать себестоимость  конечной продукции, сходящей  с конвейеров крупных ультрасовременных  заводов. 
      Мы привыкли говорить: стихия мелкотоварного производства. Но мелкий производитель в Японии давно уже перестал быть кустарем-одиночкой. Его рабочие руки обычно привязаны к целой системе производственных связей. Тот, кто дает ему в кредит оборудование и сырье, приобретает и его изделия.  
Внутренние районы Японии, некогда славившиеся шелководством, после войны обезлюдела. Тутовые плантации пришли в упадок. В горных селениях остались одни старики и старухи. Но монополистический капитал нашел способ использовать даже такие весьма слабосильные рабочие руки. 
Агенты крупных птицефабрик предлагают престарелым крестьянам брать для выращивания цыплят. Все необходимое для этого оборудование поставляется в кредит. Рабочие монтируют на усадьбах стандартные клетки с отделениями по числу птиц, кормушки, желоба для поения. Специальные грузовички-фургоны развозят из инкубатора цыплят. Такая птицеферма не требует большого ухода, а бумажные пакеты с комбинированными кормами регулярно доставляются с фабрики.

     С подобными примерами сталкиваешься  в Японии на каждом шагу. В  местах, прославленных своим фарфором, где-нибудь в Кутани или Сацума, у гончарной печи рядом с  вазами классических форм можно  вдруг увидеть какие-то предметы  явно индустриального назначения-изоляторы,  изготовленные по заказу, крупной  электротехнической компании.

ПРАКТИКА  СУБПОДРЯДОВ

    В Японии ничего подобного  быть не может. Если какой-то  субподрядчик делает рессоры  иди бамперы для концерна "Тоета", он вряд ли решится взять  заказ, у концерна "Ниссан". Японская деловая этика требует верности однажды установленным связям, даже если субподрядчик несет из-за этого ущерб. Сложная пирамида многостепенных подрядов подперта все тем же вездесущим в Японии вертикальным стержнем "оя - ко" (покровитель- подопечный). 
        Возьмем для примера концерн "Тоета", крупнейший в японском автомобилестроении. Ядро его состоит из головной компании и дюжины примыкающих к ней фирм. Их заводы представляют собой вполне современные предприятия не только по уровню производства, но и по условиям труда. Рабочие получают там относительно высокую для Японии зарплату. 
      Но участвуют в создания каждой сходящей с конвейера автомашины не только они... До сорока процентов вложенного в нее труда выполняется где-то за заводской оградой. Помимо конвейерной сборки, головные предприятия концерна занимаются в основном исследовательскими работами, проектированием новых моделей, совершенствованием техники и технологии, планированием производства и распределением заказов. Что же касается деталей и узлов, то их изготовление почти целиком перекладывается на субподрядчиков (исключая лишь такие изделия, как кузова, требующие сложного кузнечно-прессового оборудования). 

     Многоступенчатая система подрядов  строится так чтобы самые примитивные  и в то же время самые  трудоемкие и неблагодарные операции  выполнялись в нижних ярусах. При отборе субподрядчиков существует беспощадный критерий: заказ получает тот, кто готов поставлять детали по более низкой цене. А уж как выкручивается этот мелкий предприниматель, по скольку часов в день работают у него люди - никого не интересует. 
Соблюдать сроки и качество поставок-это для мелкого предпринимателя вопрос жизни и смерти. Удалось заручиться благосклонностью свыше-значит, можно рассчитывать на новые заказы, а то и на кредит в трудный момент. С верхних этажей концерна в нижние происходит перемещение устаревшего оборудования, а параллельно - и стареющего персонала. Начальник цеха с головного, завода после 50 лет может быть рекомендован в состав правления дочерней фирмы. И там будут рады принять его, чтобы подкрепить "родственные отношения". Соседство утесов и песчинок, точнее говоря, их своеобразная взаимозависимость и взаимодействие показывает, что излюбленной формой предпринимательства в Японии стал концерн, позволяющий объединить в производственные комплексы множества предприятий без прямого поглощения их.