Нелегитимные политические технологии и методы борьбы с ними

Гудин считает, что особую роль в политике манипулирования играют особенности языка, поскольку язык не является нейтральным средством, одинаково пригодным для передачи любого сообщения. По Гудину предпосылкой манипулирования поведением людей с помощью языка является то, что язык ограничивает мысль. Поскольку язык способен ограничивать мысль, он способен в такой же мере ограничивать намерения и тем самым ограничивать само поведение.

Так называемые «лингвистические ловушки» Гудин считает важным средством политического манипулирования. С помощью языка можно выделить значимые вопросы и соответствующие им ответы.

Политик-манипулятор предлагает слушателям те или иные слова и  выражения, которые становятся своеобразными  «клетками» или «ловушками», в рамках которых простой гражданин оценивает  происходящие в мире события. Эффективность  подобных слов-«ловушек» Гудин демонстрирует на примере политической демагогии президента США Джонсона, который для оправдания войны во Вьетнаме широко использовал такие доводы, как «обязательства», «долг», «ответственность» США перед Южным Вьетнамом, который в такой интерпертации подвергался агрессии со стороны Северного Вьетнама.

 

Метод «лингвистической депривации» является одной из разновидностей «лингвистических ловушек» - опущения, игнорирования тех или иных слов и выражений. Исключая из политического лексикона некоторые слова и выражения, можно придавать политическим заявлениям и решениям определенную тенденциозность, которую трудно обнаружить. В качестве типичного примера принципа «лингвистической депривации» Гудин приводит коммуникационный код, используемый элитой для сокрытия своих намерений от простых людей.

Этот код оказывается  понятным только избранному кругу людей  или групп. Очень похожая ситуация долгое время существовала, например, в советской действительности, где  в официальном политическом языке  отсутствовало слово «номенклатура». Тем самым вроде бы и не существовал  целый слой людей со всеми их структурами, привилегиями и особыми законами жизни и карьеры.

Значение политической номинации, т.е. выбора слов для описания того или  иного события, очень велико в  политике. Она предоставляет возможность  тому, кто дает определение каким-то фактам и явлениям, манипулировать представлениями и реакциями  людей в отношении этих фактов и явлений, формировать оценки и  тем самым оправдывать свои политические действия. По этому поводу известный  американский лингвист Чарльз Осгуд, например, писал: Точно так же, как один и тот же запах может быть назван «ароматом» или «вонью» в зависимости от того, как хотят, чтобы к нему относились, так же одни и те же партизаны могут называться «борцами за свободу», «мятежниками» или «террористами».

Анализируя риторику американских политических лидеров во времена  войны во Вьетнаме, многие исследователи  приводят интересные факты использования  политической лексики и политических метафор для воздействия на общественное сознание. Для обозначения ситуации во Вьетнаме в американской литературе широкое распространение получила метафора, называвшаяся «теорией домино». Впервые она была сформулирована президентом Эйзенхауэром 7 апреля 1954 года, который сказал: «У нас имеются костяшки домино, поставленные вертикально и тесно соприкасающиеся друг с другом; вы опрокидываете первую, за ней обязательно упадет последняя, итак, налицо начало распада, который может иметь самые глубокие последствия».

В отношении войны во Вьетнаме «теория домино» призвана была создать  ощущение того, что периферийная со стратегической точки зрения война  может занимать центральное место. Вырисовывалась альтернатива: «все или  ничего» - либо первая костяшка домино спасена, либо все обречены. Такая  метафора имеет преимущества яркости  и наглядности. Образность метафоры, ее связь с реальным обыденным  физическим миром дает возможность  подменить объяснение готовыми выводами, причем сделать это наглядно и  убедительно, снимая возможные вопросы  и подчеркивая неизбежность предсказываемого исхода. Сходные манипуляции предпринимались  в то время различными американскими  политическими деятелями со словами  «агрессия», «коммунизм», «свобода».

Красноречие и ораторское искусство является одним из важных инструментов политического манипулирования. «Ораторы, увлекавшие своим красноречием аудиторию, начиная от Перикла до Гитлера, - пишет Гудин, - оказывали маниакальное воздействие на своих слушателей». Посредством риторических ухищрений ораторы заставляют людей действовать против их воли и совершать поступки, которые в нормальном состоянии вызывают у них сожаление. При этом недомолвки и незаконченный характер риторических аргументов умело «играют на предрассудках аудитории». Классическим примером риторического манипулирования является переименование военного министерства в «министерство обороны». Слово «оборона» уже само по себе предполагает наличие угрозы: обороняться можно лишь от какой-то опасности. Имплицитная посылка в названии «министерство обороны» состоит в том, что кто-то угрожает стране, но, будучи имплицитной, эта посылка снимает вопросы о том, насколько реальна угроза и т.д. Та же ситуация характерна и для разговоров о программе по переподготовке безработных под предлогом того, что страна испытывает потребность в квалифицированных кадрах. Здесь также присутствует имплицитная посылка, что причина безработицы - в отсутствии у безработных квалификации, а не в структурных недостатках самой общественной системы. Таким образом, главная цель, которую преследуют риторические ухищрения, состоит в том, чтобы отвлечь внимание от действительных проблем. В конечном счете они стремятся достичь эффекта подтверждения со стороны слушателей тех взглядов, которые хочет им навязать говорящий.

Кроме скрытых посылок, существует еще и скрытый подтекст, который  доказывает безо всяких доказательств  то, что порой доказать просто невозможно. Например, в отношении войны во Вьетнаме американские политики предпочитали употреблять такие термины, как  «умиротворение», «сдерживание», «эскалация», что создавало моральное оправдание предпринимаемых действий.

Для успешного манипулирования  аудиторией важен также и выбор  соответствующего стиля разговора. Одним из наиболее распространенных приемов в этом отношении является «язык участия», когда оратор как  бы стремится разделить позицию  аудитории. Ожидаемый эффект часто достигается через использование слова «мы», предполагающего «единство между говорящим и аудиторией». При этом за слушателем как бы остается активная позиция и считается, что он сам должен заполнить отсутствующие блоки аргументов. Кроме того, оказывается, что предмет разговора является не только делом говорящего, но и делом всех присутствующих.

 

2.5. Борьба с внеправовыми политическими технологиями

Пределы манипулирования общественным мнением определяются, прежде всего, уже сложившимся массовым сознанием, стереотипами и взглядами людей. Для того чтобы быть эффективным, манипулирование должно опираться на менталитет и бытующие представления населения. Хотя под воздействием пропаганды эти представления постепенно могут измениться.

Существенными препятствиями для манипулирования является собственный опыт людей, а также не контролируемые властью системы коммуникаций: семья, родственники, знакомые и друзья, интеракционные группы, складывающиеся в процессе производственной и иной деятельности и т.д. Однако политическое манипулирование, особенно при монополии его инициаторов на СМИ, экономическую и политическую власть, способно обходить эти барьеры, поскольку верификационные возможности индивидуального и группового опыта применительно к политике ограничены и допускают различные интерпретации.

Так, например, провал экономической политики правительства можно объяснять по-разному: его некомпетентностью или коррумпированностью, тяжелым наследием прошлого режима, неизбежностью трудностей в период реформирования, происками оппозиции или враждебных государств и т.п. Наиболее слабы у населения защитные механизмы против манипулирования в области новой проблематики, по отношению к которой у него еще не сложилось мнение.

Нелегитимное манипулирование  фактически единственным механизмом народного  волеизъявления иллюстрирует игнорирование  политической элитой потребности гражданина в отправлении юридически закрепленного  за ним права власти. Эту нереализованную  потребность гражданин, чаще всего  негативно, компенсирует в сфере  экономического и культурного воспроизводства: в сокрытии налогов, воровстве, коррупции, социальной и служебной агрессии, неподчинении решениям властных органов, внедрении псевдорыночных, незаконных механизмов в управлении имуществом и т.д.

Особое значение, полагает автор данного исследования, в  этой связи приобретает вопрос о  своевременной переориентации субъектов  политической власти с преимущественного  использования неэффективных и  нелегитимных технологий политики на рыночные, маркетинговые. То есть технологии, предполагающие производство и обмен товаров политического рынка на основе потребностей клиента, что, как иллюстрирует политическая практика, не только более прогрессивно, но и более эффективно для развития ресурса власти.

Свободный рынок - это альтернатива политическому рынку в духе советской  командной экономики, где «продавец» безнаказанно игнорировал потребности  потребителя, не умея и не желая их правильно сформировать.

Нельзя отрицать, утверждает далее автор, что политический рынок  эволюционирует. Налицо изменение моделей  политической рекламы и внедрение  технологий «паблик рилейшнз» на всех уровнях власти. Однако не следует приостанавливать поиск более эффективных моделей управленческого воздействия. Маркетизация власти как процесс внедрения маркетинговых технологий и норм цивилизованного рынка в политику неизменно будет связана со снижением уровня социальной фрустрации, повышением эффективности социального управленческого воздействия, значительной экономией ресурсов субъектов политики и повышением качества политического обмена.

 

 

 

Заключение

Итак, мы рассмотрели нелегитимные политические технологии и методы борьбы с ними.

Из всего вышеизложенного  можно сделать следующие выводы.

Методы политических манипуляций  постоянно совершенствуются, её роль в современном российском обществе стала огромной. Действие политических манипуляций реализуется не столько  в том, что люди голосуют за нужного  кандидата, сколько в том, что  население вообще воспринимает выборный институт как единственно легитимную и эффективную форму выражения  народной воли, признаёт правила игры, установленные правящим режимом, даже если не признаёт легитимность самого режима. Человек, идущий на выборы и  искренне надеющийся в их ходе повлиять на жизнь государства, уже жертва манипуляции, за кого бы он ни ставил свою галочку в бюллетене.

Разумеется, в той или  иной форме манипуляция сознанием  существовала и существует практически  в любой форме общественного  устройства любой эпохи.

Исследование механизмов и масштабов политических манипуляций  позволяет сказать со всей определённостью: манипулирование в его сегодняшней  форме свело действительное участие  народа в своей судьбе практически  на нет, превратив проявления «воли  народа» не более чем в декоративные (неэффективные) выступления.

Средства ПМ неизбежно  будут совершенствоваться и развиваться с увеличивающимся ускорением. С одной стороны, это необходимо сегодняшнему российскому политическому режиму как условие его относительно стабильного существования, с другой это диктуется бурным научно-техническим прогрессом, когда возникают новые формы контроля за личностью и её сознанием.

Список используемой литературы:

1. Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., 2007. - С. 863.

2. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник МГУ, сер. 7. - 1990. - № 2.

3. Лисовский С., Евстафьев В. Избирательные технологии: история, теория, практика. М., 2000. - С. 320.

4. Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. Учебник для студентов высш. учеб. заведений. М., 1996, с. 477.

5. Сегела Ж. Национальные особенности охоты за голосами. М., 1999. - С. 264.

6. Соколова Р.И. Технология власти. - М., 2006. - С. 329.

7. Фаер С. Приёмы стратегии и тактики предвыборной борьбы. М., 2001. С. 136.

8. Цуладзе А. Политические манипуляции, или покорение толпы. М., 2005. - С. 144.