Проблемы экономического роста в России

     Смена одной стадии экономического роста  другой происходит, с точки зрения У.Ростоу, эволюционным, а не революционным путем.

     Все страны проходят этот путь различными темпами и находятся на разных стадиях развития. В частности, США, как считал У. Ростоу, находятся на последней стадии, а СССР — на четвертой стадии. Коммунизм отнесен им к числу "болезней переходного периода", обусловленных необходимостью ускоренной индустриализации.

     Помимо  рассмотренных выше концепций в  экономической теории существуют также концепции индустриального и постиндустриального общества, акцентирующие внимание на эволюции современных промышленных структур и перспективах их развития. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     3. ПОСЛЕДСТВИЯ КРИЗИСА  И ПЕРСПЕКТИВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА В РОССИИ

3.1. Факторы кризисного спада

    Минувший  год стал переходным от кризисного времени к нормальному развитию. По оценкам Росстата, ВВП России в 2010 г. вырос на 4%. К концу 2010 г. ВВП и промышленное производство практически полностью восстановились, достигнув 97—99% значений сентября 2008 г. По этим показателям российская экономика скорее всего превысит докризисный уровень уже в начале 2011 г. Однако некоторые отрасли существенно отстают от докризисных уровней: машиностроение — на 20%, металлургия — на 8, строительство — на 5%. Поэтому полноценного восстановления большинства отраслей можно ожидать лишь во втором полугодии 2011 или в начале 2012 г. [9,с.4]

     К сожалению, минувший год еще раз  подтвердил наличие сильной зависимости российской экономики от внешней конъюнктуры. В течение первых трех кварталов 2010 г. рост ВВП был минимальным. Производство начало динамично расти в IV квартале, когда на мировых рынках стала дорожать нефть. Таким образом, пока не удалось преодолеть сырьевую ориентацию российской экономики и ее зависимость от углеводородного экспорта, и вряд ли это можно изменить за год или два.

     По  итогам кризиса Россия оказалась в числе наиболее пострадавших стран. В 2009 г. ВВП упал на 7,8%, в то время как мировой ВВП снизился лишь на 0,6%, а выпуск в развивающихся странах и странах с формирующимся рынком вырос на 2,6%. При этом в них, как и в России, кризисные явления в основном были вызваны финансовыми и торговыми шоками. Относительно более выраженную негативную динамику российской экономики можно объяснить ее большей уязвимостью к таким шокам. Ниже приведены факторы внешней уязвимости.

     Докризисный перегрев экономики. Перегрев экономики приводит к накоплению в ней внутренних дисбалансов, и чем сильнее «раздут» спрос, тем больше при прочих равных условиях последующая коррекция. Среди факторов такого перегрева в первую очередь назовем рост кредитов. В 2003—2007 гг. в России объем кредитования увеличился с 16,8 до 37,8% ВВП в основном за счет привлечения банками иностранного капитала. При этом заемные средства зачастую использовались для финансирования высокорискованных проектов и вложений в дорожающие активы. Падение доходности проектов и снижение стоимости активов в дальнейшем обусловили резкую коррекцию этого показателя.

     В России быстро росли иностранные  обязательства не только банковского, но и нефинансового сектора. В результате частный внешний долг на конец 2007 г. превысил 20% ВВП. Такой рост во многом определялся активностью крупных компаний с госучастием, что могло привести к неполному учету рисков из-за наличия неявных госгарантий спасения их от банкротства. Усиление зависимости от внешнего финансирования и наличие макроэкономических проблем повысили уязвимость экономики к эффекту кризисного разворота потоков капитала. Проблема заключается в том, что приходящие в страну средства в основном носят неустойчивый характер. И при любом даже незначительном ухудшении экономической ситуации наблюдается резкий отток капитала. Это связано с недостаточной развитостью институтов и высокой зависимостью экономики от сырья.

     Динамика  кредитного рычага и долга была обусловлена  действиями частного сектора. Однако свой вклад внесла и политика регуляторов. В связи с необходимостью стерилизации избыточного объема ликвидности и в условиях чрезмерного наращивания расходов бюджета с точки зрения целей денежно-кредитной политики по инфляции Банк России повышал процентные ставки. А это способствовало дальнейшему росту притока капитала. В этих условиях курсовая политика Банка России должна быть более гибкой. В условиях либерализации потоков капитала поддержание предсказуемого курса обусловило нарастание валютных дисбалансов.

     Несмотря на создание и активное наполнение нефтегазовых фондов, досрочное погашение значительной части внешнего долга, Россия оказалась одной из немногих нефтедобывающих стран, где в докризисный период государственные расходы росли относительно ВВП. К 2008 г. ненефтяной дефицит бюджета достиг 6,5% ВВП. Проведение более жесткой политики позволило бы не только «остудить» спрос, но и ослабить рубль, снизить приток краткосрочного капитала.

     Глубина падения российской экономики была обусловлена и ее высокой зависимостью от нефтегазовых экспортных доходов. Хотя физический объем экспорта упал лишь на 4,7%, в стоимостном выражении он снизился на 36%. Для сравнения: в крупнейших мировых экспортерах — Китае и Германии — стоимость экспорта снизилась соответственно на 17 и 23%. В целом доходы экспортеров продукции более высокой степени переработки пострадали (в стоимостном выражении) меньше, чем экспортеров сырья[9,с.6].

     В будущем сглаживание циклов «бум—рецессия» будет способствовать более устойчивому и быстрому росту. Центробанк последовательно повышает гибкость обменного курса, допуская его колебания и расширяя «валютный коридор». Это позволяет экономике лучше адаптироваться к внешним (например, ценовым) шокам, а ее агентам — точнее оценивать валютные риски, стимулирует развитие механизмов хеджирования, снижает стимулы для притока краткосрочного капитала. В области фискальной политики в настоящее время взят курс на консолидацию и эффективное управление нефтегазовыми доходами. 

     3.2. Перспективы мировой экономики  и следствия для России 

     Можно констатировать, что фаза быстрого восстановления мировой экономики после кризиса пройдена. Согласно прогнозу МВФ, рост в 2011 г. снизится до 4,4% против 5,0% в 2010 г. При этом замедление произойдет как в развитых, так и в развивающихся странах. В первом случае подобная динамика, помимо эффекта базы, обусловлена запуском программ фискальной консолидации (например, в Великобритании на фоне старта такой программы в IV квартале 2010 г. ВВП снизился на 0,5%) и слабым ростом инвестиций из-за сохраняющихся рисков в банковской системе, что тормозит кредитование. Снижение роста в развивающихся странах и странах с формирующимся рынком связано с исчерпанием свободных мощностей, поэтому для поддержания высоких темпов роста необходимы новые крупномасштабные инвестиции. Однако приток капитала в эти страны по-прежнему ниже докризисных значений.

     Несмотря  на некоторое замедление, мировой  рост по историческим меркам остается высоким; кроме того, в среднесрочной перспективе международные организации прогнозируют рост выше 4%. Однако его устойчивость вызывает сомнения. Хотя непосредственно после самой острой фазы кризиса глобальные дисбалансы уменьшились, теперь они вновь стали нарастать. В странах с дефицитом счета текущих операций, таких как США, основным источником роста по-прежнему остается внутренний спрос. Напротив, в Китае вклад внутреннего спроса в экономическую динамику относительно низкий. Повышение гибкости обменных курсов могло бы снизить остроту этой проблемы. Но, по мнению ряда стран, прогресс в данной области явно недостаточный, что приводит к нарастанию угрозы «валютных войн».

     Помимо  внешних углубляются и внутренние дисбалансы. Хотя в развитых странах  средний уровень госдолга превысил 100% ВВП, в США и Японии до сих  пор нет эффективных планов фискальной консолидации. Сохранение в этих странах низких процентных ставок и реализация программ скупки гособлигаций могут привести к увеличению потоков волатильного краткосрочного капитала на формирующиеся рынки. Кроме того, по данным ряда исследований, такая мягкая монетарная политика вызывает рост спекулятивной активности и волатильности на сырьевых рынках[9,с.8].  

     Во  многих развивающихся странах и  странах с формирующимся рынком уже сейчас наблюдаются признаки перегрева экономики. Эксперты, в частности, говорят о перегреве рынка жилья в Китае. Его крах может иметь серьезные последствия, например резкое снижение цен на металлы и ослабление склонности инвесторов к риску. Для предотвращения подобного сценария власти повышают процентные ставки и налоги на недвижимость. Однако данные меры работают не во всех странах. Например, в условиях либерализации операций с капиталом повышение ставок может привести к увеличению его притока и дальнейшему «разогреву» экономики. Выходом может быть введение ограничений на принимаемые валютные риски, например, повышение резервных требований.

     Текущие прогнозы роста мировой экономики  и цен на сырье пока благоприятны для России, но подвержены значительным рискам. При этом даже в случае реализации этих прогнозов внешний спрос вряд ли станет основным источником российского роста. В среднесрочной перспективе темпы роста экспорта составят не более 3 — 5% в год из-за стагнации поставок нефти и нефтепродуктов. В то же время импорт будет расти на 8 —13% в год. Таким образом, в ближайшие годы ключевой вклад в рост ВВП должен внести внутренний спрос, особенно инвестиции, которые наряду с увеличением основного капитала способствуют повышению производительности труда.

     С одной стороны, для этого необходимы меры по улучшению инвестиционного климата с целью восстановить приток прямых инвестиций (доля России в их притоке в развивающиеся страны и на формирующиеся рынки упала с 13% в 2008 г. до 8% в 2010 г.). Также требуются стимулы для передачи передовых технологий. В 2010 г., несмотря на наметившийся в последние годы прогресс, Россия занимала по этому показателю 120-е место из 139 (по данным Всемирного экономического форума, ВЭФ).

     С другой стороны, нужны условия для  накопления основного капитала за счет внутренних сбережений. С точки зрения нормы сбережения Россия в докризисный период практически не уступала «азиатским тиграм» — Южной Корее, Гонконгу, Малайзии, поддерживая ее на уровне выше 30%. В 2009 г. норма сбережения снизилась до 23,4% от располагаемого дохода, поэтому актуальна задача ее восстановления. Что касается нормы накопления, то она, за исключением 2007—2008 г., не превышала 22% ВВП, это более чем на 10 п. п. меньше, чем в упомянутых странах.

     Для сближения нормы накопления и  нормы сбережения надо прежде всего сократить вывоз российского капитала из частного сектора (он составляет от 7 до 13% ВВП, то есть больше половины величины накопления основного капитала). Частично такой отток отражает нормальный процесс интеграции российских компаний в мировую экономику, выстраивание ими цепочек создания добавленной стоимости с участием зарубежных производителей. Вместе с тем значительная часть оттока объясняется неблагоприятным инвестиционным климатом, сохраняющимися трудностями для ведения бизнеса в нашей стране. Необходимо радикально улучшить соответствующие условия — повысить защищенность прав собственности, уменьшить административное давление на бизнес и т. п.

     Доля  «новой» экономики в ВВП в  докризисный период была невысокой. Например, доля расходов на информационные технологии в ВВП в 2007 г. составляла 3,8% (на уровне Индии ив 1,5—2 раза ниже, чем в Бразилии и Китае). В то же время с 2004—2005 гг. стал формироваться позитивный тренд в динамике финансирования и проведения прикладных исследований. Например, число выданных резидентам патентов за 2006—2008 гг. выросло на 20%, финансирование исследований (в реальном выражении) — более чем на 50%. Конкурентоспособность высокотехнологичной российской продукции подтверждалась ростом ее экспорта: с 3,7 млрд долл. в 2005 г. до 5,1 млрд в 2008 г. Еще активнее развивался сектор услуг в сфере информационных технологий: экспорт в данной области вырос втрое, превысив 3 млрд долл. в 2008 г.

    Развитие  инновационного сектора, безусловно, было существенным как само по себе, так и с точки зрения повышения производительности в других секторах российской экономики. Однако для стран со средним уровнем доходов не менее важны восприятие и адаптация передовых зарубежных технологий. Большую роль здесь играют прямые иностранные инвестиции и импорт капитальных товаров. За 2006—2008 гг. прямые иностранные инвестиции в обрабатывающие отрасли выросли практически вдвое. Инвестиционный импорт рос в этот период в среднем более чем на 30% в год; в 2008 г. его доля в общем импорте составила 24%, а в абсолютном выражении — почти 70 млрд. долл.

    В условиях кризиса резко — в 1,5 раза — снизился приток прямых иностранных  инвестиций в несырьевой сектор. Еще  существеннее упал инвестиционный импорт — на 45%. Однако в посткризисный период эти показатели восстанавливаются: рост инвестиций в 2010 г. составил, по оценке, около 10%, инвестиционного импорта — 25%. Можно заключить, что кризис привел к временному замедлению совершенствования технологий на основе их заимствования. Впрочем, с качественной точки зрения, согласно данным ВЭФ, восприимчивость экономики к зарубежным технологиям в кризисный период даже выросла. Так, индекс технологической готовности, включающий в том числе «использование передовых технологий», «адаптацию фирм к новым технологиям» и «передачу технологий прямыми инвесторами», вырос с 3,45 в 2008 г. до 3,56 в 2009 г. Отметим также, что в инновационном секторе российской экономики влияние кризиса было заметно меньше. Так, товарный экспорт по сектору информационных технологий увеличился на 7%, а экспорт услуг снизился на 15% (экспорт в целом — на 34%).