Джанни Ваттимо "Прозрачное общество"

 Всё это приводит  теоретиков постмодернизма к  убеждению, «что наиболее адекватное  постижение реальности доступно  не естественным и точным наукам, не традиционной философии, опирающейся на формализованный понятийный аппарат, а интуитивному, «поэтическому мышлению» с его ассоциативностью, образностью, метафоричностью»²⁵. Именно этим объясняется обращение постмодернизма в поисках соответствующей культурной формы к иной культурной традиции - восточному интуитивизму. Именно с этим связано «олитературивание» мира, то есть превращение литературы в модель для всех текстов, утверждение представления, будто только литературность любого дискурса делает возможным наделение смыслом мира и нашего его восприятия. Если мир поддается только литературно-художественному, поэтическому осмыслению, то никакой иной картины мира, кроме метафорической, оно не способно дать. Отсюда столь характерная для постмодернистских построений утрата рациональности, строгости научной аргументации.

1.7. Медиатизация.

Так как постмодерн во многом обязан своим возникновением развитию новейших технологий и массовых коммуникаций, наиболее важной его  чертой является процесс медиатизации, который приводит к плюральности мировоззрений. Нет больше объективного описания мира, есть много субъективных взглядов, которые представляют картину мира.  Всё это ведёт к тому, что в области философии и эстетики наблюдается разрушение всех фундаментальных принципов, понятий и, прежде всего «принципа реальности», понятий бытия, субъекта, истины, прекрасного, эстетического вкуса. «Бытие становится «ослабленным», оно уже не является последним и устойчивым фундаментом, оперевшись на который мысль приобретает прочную достоверность. Бытие растворяется в языке, выступающем единственным бытием, которое еще может быть познано»²⁶. Организация «постсовременного» мира является технологической, а его сущность — эстетической. Эстетика при этом понимается не в традиционном смысле. Прежняя эстетика была эстетикой гармонии и прекрасного, эстетикой успокоения, катарсиса, примирения и безопасности. В центре ее, как и искусства, включая авангард, находилось произведение, понимаемое как вечный и нетленный памятник. В постмодернизме главным становится не само произведение, не его вечная природа или процесс его создания, но то, как оно доходит до зрителя, как воздействует на него. Поскольку искусство сегодня достигает зрителя через средства массовой коммуникации, постольку способ его существования является технологическим, «медиатическим», массовым. Все эстетическое значение произведения совпадает с историей его успеха, зависящего от силы воздействия, произведенного «эффекта», способности вызвать «шок» у зрителя.

1.8. Незавершённость.

Удовольствие, которое произведение искусства оказывает на нас больше не связано с завершенностью. Как пишет Лиотар: «Современным я буду называть такое искусство, которое использует свою «малую технику», как сказал бы Дидро, для того, чтобы представить, что имеется нечто непредставимое»²⁷. Искусство так и не примирилось с реальностью, в том числе и с реальностью художественного произведения как завершенной и совершенной формы, прямо наоборот – оно продуцирует состояние бесприютности, бездомности.

Можно выделить характеристики эстетического восприятия: неточность, размытость, тенденция к двусмысленностям, отрицание общепринятых норм и стереотипов. Отказ от жесткого деления высокой  культуры и культуры массовой, делая  акцент на том, что существуют лишь разные культуры как таковые.  А культурная ценность произведения определяется, главным образом, его выставочной стоимостью, а его потребительская стоимость растворяется в меновой. «Поэтому эстетизация «постсовременной» жизни идет не столько от искусства, сколько от самих средств массовой коммуникации»²⁸. Они не только распространяют информацию, но и способствуют установлению общего языка и согласия, общего чувства и вкуса, которые являются эстетическими. Средства массовой информации делают банальным любое сообщение, а применительно к искусству и художественному произведению — лишают его ауры исключительности, подлинности и глубины, превращая в нечто поверхностное, хрупкое и непрочное, все больше сближая его с обычными вещами повседневности.

 Массовое общество рождает подобающий ему массовый эстетический опыт. Орнаментальный характер, поверхностность, непрочность, эклектизм составляют сущность не только искусства и эстетики общества постмодерна, но и всей его культуры. Таков результат эволюции культуры и такова судьба искусства. В эпоху всеобщей коммуникации оно перестает быть идеальным воплощением единства сущности и существования.

Эти признаки: недоверие  к метарассказам, признание множественности, переосмысление языка, деконструкция, «смерть субъекта», постмодернисткая чувствительность, медиатизация, незавершенность, по – разному соотносятся в разных подходах у разных представителей постмодернизма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2.Модель общества постмодерна у Джанни Ваттимо.

2.1. Медиатизация  как источник перемен.

Джанни Ваттимо родился в 1936 году в Турине, окончил Гейдельбергский  и Туринский университеты. В 1964 году получил статус профессора философии  в Турине. В настоящее время  является депутатом Европарламента и признанным во всём мире философом, эстетиком, культурологом. В своих работах опирается на концепции Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Г. – Г. Гадамера, испытывает влияние со стороны И. Канта и В. Беньямина, признаёт герменевтический вариант постмодерна.

Как мы уже сказали, существуют наиболее характерные признаки эпохи постмодерна, которые в той или иной степени признаются всеми философами, исследователями. Все эти признаки присутствуют в модели общества постмодерна у Джанни Ваттимо.

Прежде всего, стоит уточнить термин, которым итальянский философ  обозначает эпоху. Вслед за Ж.. – Ф. Лиотаром, Э. Гидденсом, термину «постмодерн» он предпочитает термин «поздняя современность», считая его более ясным и понятным. Свою концепцию  (модель) эпохи поздней современности Ваттимо раскрывает в работе «Прозрачное общество», которая была издана в 1989 году.

Из всех выделенных нами признаков  на первое место философ ставит процесс  медиатизации (эффект масс – медиа), понимая его как один из главных  источников глубоких изменений в  современном обществе. Именно масс – медиа сыграли важную роль в преобразовании современности в постсовременность «Я думаю, что всё же – понятие «постмодерн» имеет смысл, и смысл этот связан с тем, что общество, в котором мы живём, является обществом всеобщей коммуникации, обществом масс – медиа»²⁹.

Этот процесс привел к смене всех основополагающих принципов, к разрушению ценностей, норм, традиций современности. И в конечном итоге спровоцировали взрыв плюральности взглядов и мнений. Каждый человек по средством масс - медиа с одной стороны подвергается давлению (экономическому, политическому, культурному), ему навязываются различные мнения, знания; с другой стороны он сам определяет, кому и во что верить в этом многообразии различных противоборствующих точек зрения.

В виду всех причин, все остальные  признаки эпохи будут побочным действием (результатом) медиатизации.

2.2. Разрушение веры в  «великие» идеи современности.

Процесс медиатизации приводит к тому, что подвергаются радикальному пересмотру просветительские представления, идеалы и ценности, с которых примерно два столетия назад начиналась современность «Постмодернизм предполагает процедуру деструкции неких основополагающих, конституирующих черт модерности»³⁰. Прежде всего Ваттимо говорит об отмены веры в такой метарассказ как единая, универсальная и однолинейная история.  Хотя эпоха поздней современности, когда совершенствование способов хранения и передачи информации вроде бы позволяет, наконец, осуществить «универсальную историю», о которой мечтали философы - просветители. Однако именно теперь сама идея такой истории становится невозможной. В этом состоит один из парадоксов постсовременности.

Дело в том, что хотя мир средств  массовой информации стал глобальным и планетарным, он в то же время  является миром, где центры, способные  собирать и передавать информацию на базе унитарного видения, становятся все более многочисленными. Этот плюрализм неизбежно дополняется релятивизмом: ни один из центров не может претендовать на то, чтобы быть главным, объединяющим и координирующим «Не существует единственной истории, существуют образы прошлого, соответствующие разным точкам зрения, и иллюзией будет полагать, что есть высшая, всеохватывающая точка зрения, способная объединить все остальные: как выглядела бы глобальная «история», которая охватывала бы историю искусства, литературы, войн, сексуальности и т. д.»³¹. Поэтому прежняя история стала «не - историей» или «постисторией». Она как бы распалась на множество локальных историй и событий, плохо связанных между собой, из которых нельзя вывести единой результирующей.

 Средства массовой информации  делают такую историю не единой  и универсальной, а одновременной,  так как они позволяют расположить  все события в плоскости одновременного  сосуществования, составить из  них некую синхронную мозаику,  где нет последовательного хода или потока событий, направления, стадий, этапов, эпох.

В этом плане Ваттимо отмечает, что постсовременность не является другой стадией — неважно какой: более прогрессивной или регрессивной, — наступившей после современной  и находящейся в русле той  же истории. Постсовременность — это состояние, в которое вошла  современность, оказавшись без истории, вне времени и хронологических рамок.

Так же разрушилась вера в метарассказ под названием  прогресс. Прежняя история предполагала развитие и прогресс, преодоление старого и возникновение нового, которое лучше старого. В постмодерной истории нет развития и тем более прогресса «… если не существует единого хода человеческой истории, то невозможно также утверждать, что она движется к некой цели, что здесь реализуется рациональный проект совершенствования, просвещения, эмансипации»³².

Современность была устремлена в будущее, она всячески стремилась порвать с прошлым и преодолеть настоящее, чтобы поскорее попасть  в светлое будущее. История выступала в качестве способа достижения будущего. Стремление быть современным всячески поощрялось, оно означало одну из высших ценностей  «… современность – это эпоха, когда сам факт – быть современным – становиться некоторой ценностью»³³.  У постсовременности нет истории и потому нет будущего. Она живет настоящим. Постсовременность не стремится порвать с прошлым, напротив, она обращена к нему, хотя прошлое не восстанавливается в прежнем своем виде, оно воспринимается через призму иронии, игры³⁴ и деконструкции³⁵.

2.3. Множественность  форм жизни.

Взгляд Ваттимо на эффект масс - медиа противоречит тому образу средств массовой информации, который сложился в работах Теодора  Адорно, который говорил о том, что масс- медиа, в конечном счете  способны «… сформировать диктатуры и тоталитарные правительства»³⁶. Итальянский мыслитель выделяет ещё один результат медиатизации – высвобождение множественности форм жизни «… масс – медиа, в столь значительной степени определяющие наше восприятие реальности, вовсе не привели к тотальной гомологизации нашего мировоззрения, прямо наоборот – масс – медиа спровоцировали плюрализм взглядов»³⁷. Это выражается в растущем количестве мировоззрений, взглядов, мнений, новых культур и субкультур.

Согласно философу результат высвобождение множества культур и мировоззрений в постмодерном обществе лишает легитимирующей силы сам идеал прозрачности, то есть точного воспроизведения реальности. Реальность распалась на множество «… локальных рациональностей», которые обладают своими собственными «диалектами».  «Меньшинства – этнические, сексуальные, религиозные, культурные или эстетические – заявляют о себе; и их более нельзя замалчивать и репрессировать, опираясь на идею существования лишь одной истинной формы человечности, которая подлежала бы реализации и пренебрегала бы всеми индивидуальностями – ограниченными, эфемерными, случайными»³⁸. Эти «локальные рациональности» могут жить в отношениях диалога только при соблюдении условия, которое Ваттимо определяет как признание прав уникальности каждого «диалекта», и отказе от занятия центрального положения одного из них «Если я говорю на своём диалекте, то есть существую в мире, состоящем из диалектов, то я буду также осознавать, что я пользуюсь не единственным «языком», но именно одним из диалектов среди многих. Если я в этом мире множественности культур придерживаюсь определенной системы ценностей – религиозных, эстетических, политических, этнических – то у меня будет ясное осознание историчности, случайности, ограниченности всех этих систем, начиная с моей собственной»³⁹.

Эмансипация различных  «локальных рациональностей» - это  обретение голоса и формы, но не в  смысле обнаружения себя как идеала, а в смысле колебания, динамического  отношения между «потерянностью»  и «причастностью», – это принцип существования различных форм жизни.

2.4. Влияние переосмысления языка и деконструкции на взаимодействие между различными формами жизни.

Ваттимо говорит о  том, что процесс медиатизации изменил  способы взаимодействия «локальных рациональностей». Философ критикует чистую неискаженную социальную коммуникацию. Он допускает, что она только теоретически бывает «чистой». Идеал чистой коммуникации предполагает  с одной стороны, набор определённых правил, истин которые все должны соблюдать, с другой стороны должен существовать тот, кто эти правила  и истины устанавливает: «Правило неискаженной коммуникации содержит в себе риски всех догматических политик. Ведь если есть истина, которой нужно следовать, то должна существовать жреческая каста (интеллигенция, технократия, партия, правительство), которая знает эту истину»⁴⁰. Поэтому философ говорит не о прозрачной, неискаженной коммуникации, а о коммуникации, в которой отсутствует насилие. Понимая насилие как навязывание мнений, идей, истин. И общество постмодерна: «… совсем не прозрачно, оно существует как общество боевых действий, где множество интерпретационных инстанций находятся в противоречии друг с другом»⁴¹. Ваттимо говорит о том, что через переосмысление истины, получаемой посредством языка, при помощи деконструкции становиться возможным многообразие интерпретаций, что приводит к свободе человека: свободе выбора какой именно интерпретации реальности верить.