Проблема мультипарадигмальности в социологии

    Таким образом, благодаря объединению двух направлений - функционализма и структурализма, двух способов мышления и анализа в единую теорию, он разработал более конкретные и действенные концепции социальной структуры, отклоняющегося поведения, ролевых конфликтов и др. Как считает социолог, любая структура не только сложна, но и внутренне асимметрична: в ней постоянно присутствуют конфликты, дисфункции, отклонения, напряжения, противоречия.

    Рассмотрим, каковы главные и общие характеристики мертоновского функционализма.

    Это вторая крупная проблема.

Теория  функционализма Мертона состоит  как бы из двух взаимосвязанных аспектов: критического и творчески-новаторского.

    Мертон считает неверным применение трех взаимосвязанных постулатов в функциональном анализе, которое имело широкое распространение в антропологии, а затем и в социологии.

1. «Постулат функционального единства общества». Из этого утверждения следует, что любая часть социальной системы функциональна для всей системы.¹⁵ Однако Мертон утверждает, что в сложных, сильно дифференцированных обществах это «функциональное единство» сомнительно. Например, в обществе с разнообразием верований религия имеет тенденцию скорее разделять, чем объединять.

    Далее, идея функционального единства предполагает, что перемена в одной из частей системы приведет к изменениям во всех других. И снова Мертон утверждает, что это нельзя принимать как должное, настаивая на конкретном исследовании. Он утверждает, что в сильно дифференцированных обществах его институты могут иметь высокую степень «функциональной автономии».

2. «Постулат универсальности функционализма» утверждает, что «все стандартизированные социальные или культурные нормы имеют позитивные функции».¹⁶ Мертон же считает, что это утверждение является не только упрощенным, но может быть и неправильным. Социолог предлагает исходить из посылки, что любая часть общества может быть функциональна, дисфункциональна или нефункциональна!

3. Мертон  подверг критике и «постулат  обязательности», согласно которому некоторые институты или социальные oбpaзoвания являютcя атрибутами для общества, (в этом свете функционалисты часто рассматривали религию). Критикуя этот постулат, Мертон утверждает, что те же самые функциональные требования могут удовлетворяться альтернативными институтами.¹⁷ По его мнению, нет убедительных доказательств, что такие институты как семья, религия являются атрибутами всех человеческих обществ. Для замены идеи обязательности, социолог предлагает концепцию «функциональных эквивалентов» или «функциональных альтернатив».

    Концепцию Мертона о явных и латентных (скрытых) функциях можно рассматривать в качестве наиболее позитивного и весомого его вклада в функциональный анализ. Только узко мыслящий практик-эмпирик ограничивается изучением явных функций. Вооруженный понятием скрытой функции, социолог направляет свое исследование именно в ту область, которая не является видимой.¹⁸

    Таким образом, определяя место Мертона в структурном функционализме, можно сказать, что он не только органично объединил теорию, метод и факты, создав «теорию среднего уровня», но его теоретические положения приобрели характер метода в эмпирическом и теоретическом аспектах. Тем самым он во многом преодолел абстрактность теории Парсонса. 
 
 
 

3. Микросоциолгические теории изучения общества

1. Символический интеракционизм

    Символический интеракционизм как особая теория социального взаимодеиствия была предложена  Джорджем Гербертом Мидом (1863-1931). Хотя сам терми «символический интеракционизм впервые ввёл Герберт Блумер.

    В своей книге «Мысль, я и общество» Мид считал, что человека можно рассматривать лишь в контексте социального поведения, основанного на коммуникации. Согласно теории символического интеракционизма общество состоит из бесчисленных видов отношений между людьми, которые обмениваются не столько жестами, сколько смысловыми (символическими) действиями, в том числе и смехом.

    Исходя из этой посылки, Мид полагал, что люди реагируют и на поступки людей, и на их намерения. Комментируя это положение, Н.Смелсер пишет: “Когда ваш знакомый подмигивает, вас интересует, что он подразумевает: может быть, он стремится поухаживать за вами, вместе посмеяться над шуткой, высмеять чье–то поведение, не исключено, что он просто страдает нервным тиком. Мы «разгадываем намерения других людей, анализируя их поступки и опираясь на свой прошлый опыт в подобных ситуациях».¹⁹

    В подобных случаях важным моментом такого взаимодействия является тот факт, что люди принимают (или не принимают) отношения и роль своего партнера. Мид назвал это так: «взять на себя роль (или отношение) других».

    Если я что-то буду объяснять партнеру, то он во время общения будет не только слушать меня, но и адресовать мои слова себе. Я в свою очередь не просто адресую ему сказанное, но представляю его также в роли слушателя и таким образом обращаюсь к себе, будто я сам себя слушаю. Именно благодаря такой интернационализации ролей (или отношений), которую вряд ли осознаем в ходе повседневных событий и действий, мы способны понимать друг друга и общаться в обществе. Кроме того, процесс принятия на себя роли других имеет важное социологическое измерение. Мид доказывает, что мы не просто интернационализируем отношения отдельных (важных) лиц, окружающих нас. Напротив, значительная часть этих отношений представляет собой коллективные и традиционные роли, которые структурно связаны друг с другом. Мид называет эти роли, которые мы учимся интернационализировать в процессе социализации, институтами, а структурно связанные институты -общество. В этом смысле теория Мида очень напоминает идею Дюркгейма о коллективных представлениях, создающих общество.

    В своих дискуссиях о смехе Мид приводит сходный пример: мы идем по улице и видим человека, который неожиданно падает. Почему мы в подобном случае смеемся? Очевидно, что мы идентифицируем себя с падающим человеком - мы принимаем его отношение и как бы падаем вместе с ним. Сначала это пугает нас, но когда мы осознаем, что ничего серьезного не происходит и нам не надо вставать на ноги и принимать нормальное, прямое положение, а, наоборот, можем помочь человеку подняться, мы заливаемся смехом или улыбаемся. Напряжение исчезает, мы можем расслабиться.²⁰

    Теоретические рассуждения Мида, включая краткую трактовку смеха, были фрагментарными и, естественно, были встречены с некоторым сомнением. Было, в частности, замечено, что приведенный Мидом пример показывает также, что он рассматривает смех прежде всего как ответную реакцию на стимул. Однако что касается последнего (стимула), следует иметь в виду, что ответная реакция в процессе взаимодействия всегда зависит от стимула. В процессе принятия роли другого реакция немедленно изменяется в стимул и наоборот. В теории Мида социальное взаимодействие напоминает нечто неуловимое, в котором трудно определить, что является стимулом, а что реакцией, что причиной, а что следствием. Любой бессмысленный жест в многозначном контексте взаимодействий может получить свое символическое значение. Человек спотыкается и падает, и этот факт сам по себе не имеет значения, но в многозначном контексте, в котором люди рассматриваются как живые существа, которым следует правильно двигаться, это событие становится смешным и юмористичным, и это выражается с помощью смеха.²¹

    Известно, что по формулировке Мида общий мир существует в той степени, в которой существует и общий опыт. Существование системы абстрактных символов, которой является, например, система языка, делает возможным общение и понимание без необходимого общего опыта. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Феноменологическая социология

    Феноменология - одно из методологических направлений в социальной теории. Оно ставит целью описывать «жизненный мир» - акты сознания, основанные на непосредственном восприятии идеальных сущностей (феноменов), опираясь на интуицию. При этом как бы выводятся за скобки суждения о социальной структуре, и, таким образом, подобное исследование не связано с представлениями о причинно-следственных связях в социальном мире.

    Феноменология - это направление  философской мысли, впервые сформулированное  Эдмундом Гуссерлем (1859-1938). В социологии эти идеи развивал Альфред Щюц (1899-1959), ученик Гуссерля, в 30-е годы переехавший в США. Феноменология отличается от теорий социального действия отрицанием возможности объяснения социального действия как такового. Главный акцент феноменологии делается на внутреннюю работу человеческого мозга, и на те способы, с помощью которых люди классифицируют окружающий мир и объясняют его для себя. Это направление не занимается каузальным объяснением человеческого поведения.

    Феноменологи  пытаются понять смысл явлений или вещей, но не объяснять, как они возникают. Согласно феноменологам, индивиды только вступают в контакт с внешним миром с помощью своих органов чувств. Невозможно ничего знать об окружающем мире, кроме как через органы чувств. Простого обладания чувствами, однако, не достаточно для того, чтобы человек мог разобраться в окружающем мире. Если люди воспринимают свой чувственный опыт таким, каков он есть, им придется столкнуться с немыслимой массой впечатлений, цветов, звуков, запахов, ощущений, которые сами по себе бессмысленны. Чтобы преодолеть эту проблему, люди должны организовать мир вокруг себя в виде явлений; они классифицируют свой чувственный опыт в такие вещи, которые имеют некие общие характеристики. Например, можно разделить объекты на: одушевленные и неодушевленные. Это разделение может быть углублено разделением живых объектов на млекопитающих и на не млекопитающих. Млекопитающие могут быть разделены на различные виды, а виды, в свою очередь, подразделены на различные разновидности. У людей есть серия различных способов классификации и понимания мира, внешнего по отношению к человеческому сознанию. Например, маленькое белое животное, издающее лающие звуки, может быть идентифицировано как пудель.

    Гуссерль не верил, что этот процесс является объективным хоть в какой-то степени; классификация явлений - это исключительно продукт человеческого мозга. Пытаясь упрочить знания, люди должны «взять в кавычки» реальность и обыденные верования; рассматривать их в этих кавычках и забыть о том, являются ли они истинными или ложными.

    Как только они это сделают,  так смогут обратить свое внимание  на феноменологическое понимание  мира. Для того чтобы понять  социальную жизнь, доказывал он, феноменологи должны изучить способ, с помощью которого люди помещают внешний мир в категории, выделяя отдельные явления. Делая это, становится возможным понять смысл явления, открывая его сущность. Под этим Гуссерль подразумевал, что исследователь может определить характерные черты (сущность), группу вещей (или явлений), которую люди соединяют вместе. Так, например, может быть найдено, что характерная черта (часть сущности) лодки - это то, что она может плавать.

    Общий подход, принятый в феноменологии,  является скорее отраслью философии  и знания, чем социологической  перспективой. Альфред Щюц первым попытался объяснить, как можно применить феноменологию для рассмотрения социального мира. Основной вклад работы Щюца «Феноменология социального мира» состоит в том, что, по его мнению, способ, которым люди классифицируют и придают значение внешнему миру, не является чисто индивидуальным процессом. Люди создают «типификации» - понятия, приложимые к классам вещей, вытекающие из опыта. «Банковский менеджмент», «футбольный матч», «уборка», «дерево» - все это примеры типификаций.²²

    Эти типификации не являются уникальными для каждого человека, они разделяются членами общества. Их передают детям во время обучения языку, чтения книг или разговоров с другими людьми. Используя типификации, люди способны общаться с другими на основе допущения, что они видят мир таким же образом. Постепенно член общества набирает некий пакет, который Щюц называет обыденным знанием. Этот пакет он разделяет с другими членами общества, что позволяет им жить и общаться друг с другом.

    Щюц полагал, что такое знание является основополагающим для достижения практических задач в повседневной жизни.²³ Например, он описывал способ, в котором простой акт, такой как отправление письма, остается на уровне обыденного знания и существования раздельных типификаций. Лицо, отправляющее письмо полагает, что другое лицо (почтальон, которого он, может быть, никогда и не видел) сможет распознать кусок бумаги с надписями на нем в качестве письма и совместно с другими почтовыми работниками доставить его по адресу на конверте.

    Люди также полагают, что получатель  письма (опять же, может быть, тот,  кто раньше не встречался) может  иметь аналогичное собственное  обыденное знание и поэтому  будет в состоянии понять послание  и отреагировать должным образом.

    Хотя Щюц подчеркивал, что знание это разделяемое, он не считал его фиксированным и неизменным. На самом деле обыденное знание постоянно модифицируется в процессе человеческого взаимодействия. Щюц полагал, что каждый индивид имеет уникальную биографию и что он интерпретирует и ощущает мир немножко иным образом, чем другие, однако существование пакета обыденного знания позволяет людям понять, по крайней мере частично, действия друг друга. Делая это, они убеждают сами себя, что таковы закономерные и правильные черты мира и социальной жизни. С этой точки зрения люди создают между собой иллюзию, что существует стабильность, порядок в обществе, в то время как на самом деле все это - куча индивидуальных опытов, не имеющая четкой формы.