Психоаналитическая социология З. Фрейда.

ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  ЭКОНОМИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ»  В Г. АНАДЫРЕ

 

 

 

 Контрольная работа

Дисциплина: Социология

Тема: Психоаналитическая социология З. Фрейда.

                                                                                                                    

                               

Выполнил студент Группа 3312 курс 1 Евлоева Тамара Ахметовна Проверил преподаватель Коломиец  Оксана Петровна __________________________                         (дата) __________________________                     (подпись)

 

 

2013 г

 

 

Содержание:

1. Фрейдизм и социология……………………………………………………3
2. Основные идеи социальной доктрины 3. Фрейда……………………….6
3. Заключение………………………………………………………………..24

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Фрейдизм и социология

Фрейдизм - одно из наиболее влиятельных направлений буржуазной мысли нашего века. Его воздействие далеко выходит за рамки психологии, простирается не только на сферу философских и социальных наук, литературу и искусство, но и на «массовую культуру», особенно в США. Буржуазная идеология и культура ассимилировали многие концепции и понятия фрейдизма, теория и практика психоанализа сыграли заметную роль в формировании самого интеллектуального «климата» в западных странах. Наряду с экзистенциализмом, неопозитивизмом, техницистско-индустриалистскими и некоторыми другими философскими и социальными концепциями фрейдизм превратился в первые десятилетия XX в. в одну из доминант буржуазного сознания.

Причины такого исключительного влияния  требуют специального исследования. Несомненно, однако, что они самым  непосредственным образом связаны  с общей социальной и интеллектуальной ситуацией буржуазного общества. Глубокая противоречивость фрейдизма, переплетение в нем гуманистических  и антигуманистических, консервативных и радикалистских мотивов, надежды  и отчаяния, сциентистско-рационалистических и иррационалистических тенденций, постановка ряда серьезных новых  проблем и философско-психологическая  трансформация обыденных стереотипов - все это делало его очень созвучным общей тональности противоречивого, потерявшего устойчивые ориентиры сознания либеральной интеллигенции XX в.

Вопрос о психоаналитической социологии весьма запутан. Одни исследователи  трактуют это понятие очень широко, включая в него многие течения, где можно в той или иной мере усмотреть влияние фрейдизма, другие, наоборот, отрицают саму возможность постановки вопроса о психоаналитической социологии.

В свое время, когда психоанализ  вышел за рамки психологической  теории и психотерапевтической практики, его основатели выражали убеждение, что в будущем он станет важнейшей составной частью, даже краеугольным камнем обществознания и внесет решающий вклад в изучение и понимание общества, общественных институтов и общественного развития. Эти надежды не оправдались, но влияние психоаналитических концепций на буржуазную социологию XX в. оказалось весьма значительным.

Существуют самые различные, иногда диаметрально противоположные точки  зрения относительно того, в какой  мере «социологична» доктрина самого 3. Фрейда. Преобладает мнение, что она имеет мало общего с собственно социологией и что содержащиеся в ней социально-философские спекуляции не представляют интереса в профессионально-социологическом плане. Согласно некоторым другим точкам зрения, например по мнению Г. Маркузе, фрейдовские теоретические конструкции в целом обладают глубоко социологическим характером.

Фрейд, конечно, не был социологом и никогда не претендовал на это. Однако в его работах, несмотря на некоторые антифилософские декларации, постоянно усиливалась склонность к социально-философским обобщениям. В его трудах содержатся также, явно или имплицитно, некоторые социологические  идеи и разработки. Социальная доктрина заняла в конце концов центральное  место в его творчестве. Впоследствии Фрейда неоднократно называли одним  «из великих основоположников современной социальной науки».

К психоаналитическим идеям и методике наиболее восприимчивы социальная психология и этнография, а также такие  сферы социологических исследований, как социология семьи, преступности, отчасти политическая социология и  некоторые другие.

Однако многие западные социологи  с недоверием и предубеждением относились и относятся к универсалистским социально-философским претензиям фрейдизма, к «нестрогости» методологии  психоанализа и, особенно, фрейдистской метапсихологии, к беспочвенному  фантазированию, к гипертрофированию  сексуальности и т. д.

Но как бы то ни было, влияние  фрейдизма в буржуазной социологии и социальной мысли вообще довольно значительно. Это обусловлено их единой идеологической природой, значением  открытых Фрейдом сфер и механизмов человеческой психики для некоторых  областей социологических и социально-психологических  исследований, а также тем, что  удельный вес социологической проблематики у Фрейда (остававшейся часто на заднем плане или даже в подтексте  и выражавшейся в профессионально  недостаточно адекватной форме) гораздо  существеннее, чем чаще всего думают. Немаловажную роль в этой связи сыграла  также двойственность доктрины Фрейда, которая воспроизводила, а отчасти  и предвосхищала «разорванность», противоречивость сознания либеральной  интеллигенции. Сквозными в его  учении являются темы кризиса личности, общества и культуры, которые с  конца XIX в. все более выдвигаются на первый план в буржуазной общественной мысли. Вместе с тем в концепции Фрейда постоянно присутствует и адаптационные, социотерапевтические мотивы, идея максимально возможного приспособления человека к существующим условиям. В этом, в сущности, и состоял в значительной мере смысл разработки психоаналитической техники. Все постфрейдистские школы и вся немарксистская социальная мысль нашего века вообще все больше тяготеют к этим двум идеологическим ориентациям - интеграционно-консервативной и радикалистской, немало позаимствовав из концепций Фрейда, в которых сополагались конформизм и нонконформизм, неприятие буржуазной цивилизации с иногда наивным, бессознательным следованием ее нормам и представлениям.

 

 

 

2.Основные  идеи социальной доктрины 3. Фрейда

Останавливаясь, на эволюции социально-философских и социологических взглядов Фрейда, отметим, что психоанализ возник как специфический психотерапевтический метод, затем была создана общепсихологическая теория, а «экспансия» в различные социальные сферы происходила в наибольшей мере в поздний период деятельности Фрейда.

Своеобразие психоаналитической концепции  заключается в универсализации  сферы бессознательного в человеческой психике и значения полового инстинкта. Причем, если бессознательное до Фрейда занимало фундаментальное место  в доктринах Г. Лейбница, И. Гербарта в романтической и предэкзистенциалистской традиции у Ле Бона, концепция гиперсексуализма — в основном оригинальное создание Фрейда. Согласно Фрейду, половой инстинкт, либидинозная энергия определяют не только жизнь индивида, но в сублимированной, т. е. превращенной, форме лежит в основе общественных отношений и большинстве видов человеческой деятельности, культуры, искусства и т. д.

Социальная доктрина Фрейда базируется на: 1) биопсихологизме, индивидуальной психологии как модели большинства социологических конструкций; 2) идее бессознательного; 3) концепции Эдипова комплекса; 4) дуализме инстинктов жизни и смерти.

Бессознательное Фрейд понимает как  основной, «глубинный» пласт структуры  личности, который должен быть выявлен  научными средствами по ряду косвенных  признаков и проявлений, поскольку  принципиально он непознаваем и  прямое эмпирическое проникновение  в него невозможно.

Возникновение развитых общественных форм, как и индивидуальное становление  человеческой личности, Фрейд связывает, как известно, с мифической сексуально-психологической  драмой (убийством взбунтовавшимися сыновьями деспотического главы  первобытной орды), разыгравшейся  будто бы на заре человеческой истории  и приведшей - дабы драма не повторилась - к возникновению своего рода «общественного договора», системы социальных норм, запретов, социального контроля, санкций и т. п. От этого «замечательного преступного деяния», говорит Фрейд, «многое взяло свое начало: социальная организация, нравственные ограничения и религия». Это - «великое событие, с которого началась культура».

Индивидуальное разрешение этой драматической  ситуации, названной Фрейдом «Эдиповым  комплексом» (суть его в сексуальном  влечении мальчика к матери и «амбивалентном», т. е. двойственном, чувстве ненависти  и преклонения перед отцом), во многом предопределяет судьбу каждого  человека, характер будущего использования  избыточной сексуальной энергии. «Общественное» разрешение этого конфликта обусловило ход исторического процесса.

Религия, мораль и социальные чувства, по Фрейду, «вырабатывались филогенетически  на отцовском комплексе; религия  и нравственное ограничение - через подавление комплекса Эдипа, социальные чувства - вследствие необходимости преодолеть излишнее соперничество между членами молодого поколения».

Обожествление отца на основе чувства  вины и преклонения перед ним, согласно Фрейду, лежит в основе таких феноменов, как государство, власть и т. п. Государство, власть и  бог, по его мнению, - не что иное, как идеализированный отец. «...Громадное большинство людей, - говорит Фрейд, - нуждаются во власти, которой они могут восхищаться, которой они могут подчиняться, которая господствует над ними, а иногда даже плохо с ними обращается. Из психологии индивида мы узнали, откуда исходит эта потребность масс. Это - тоска по отцу, живущая в каждом из нас с детских дней...».

Мифологический характер Эдипова  комплекса иногда признавался самим  Фрейдом, называвшим его «научным мифом». Эта концепция подвергалась критике  не только исследователями, далекими от психоанализа, но отчасти и учеными, находившимися под влиянием его  концепций (Б. Малиновский, М. Мид и др.). Несостоятельна уже исходная идея фрейдовской гипотезы: идея существования первоначальной патриархальной орды. Неясен у Фрейда и сам характер постулируемой им праисторической драмы - должна ли она пониматься как единичный или многократно повторявшийся акт или может быть истолкована чисто символически. Впрочем, историческая реальность Эдиповой драмы признается разве что только наиболее догматически настроенными фрейдистами. К области мифотворчества относится также превращение Фрейдом этой драмы в исходный пункт истории культуры и общества. Сложнее вопрос об универсальности Эдипова комплекса в индивидуальном развитии человека. Даже если предположить, что этот комплекс действительно имеет место при существующей в современном обществе системе родства и семейно-брачных отношений, то как он возможен, скажем, в тех первобытных общественных формах, когда отец мог не быть известен? Универсальность Эдипова комплекса ставится под сомнение рядом этнографических исследований, проведенных среди отсталых народов. Так, в некоторых исследованиях Б. Малиновского показано, что существуют, например, в Меланезии общества, где система родства такова, что Эдипов комплекс невозможен, поскольку отец не имеет никакой реальной власти над своими детьми, которая принадлежит другим лицам.

С Эдиповым комплексом связан один из центральных постулатов фрейдовской  доктрины — идея основополагающего  значения сексуальности в жизни  человечества. Это также едва ли не самый уязвимый пункт рассматриваемой  доктрины, всегда вызывавший решительные возражения противников и отвергнутый многими последователями.

Впрочем, надо сказать, что Фрейду без достаточных оснований приписывают  «пансексуализм». Следует говорить скорее о «гиперсексуализме», поскольку, кроме сексуальных влечений, в  его системе постулируются влечения другого рода, которые в конце  концов получили наименование «инстинкта смерти».

С точки зрения Фрейда, кроме Эроса, инстинкта жизни (представляющего  собой некое довольно неопределенное виталистическое начало, основанное на сексуальном инстинкте, но не сводящееся к нему), существует другой, не менее  мощный, извечный инстинкт - Танатос, инстинкт смерти, возвращения к изначальному, неорганическому состоянию. Иногда даже создается впечатление, что Фрейд склоняется к мысли о первичности именно этого, последнего инстинкта.

Постулирование инстинкта смерти вызвало еще больше возражений со стороны последователей Фрейда, чем  его гиперсексуализм. Однако это  положение, как мы увидим, имеет принципиальное значение во фрейдовской концепции  «кризиса цивилизации».

Эрос и Танатос, согласно Фрейду, - не просто соположены, сосуществуют, они находятся в вечном конфликте, в непрекращающейся борьбе, которая лежит в самой основе как социального бытия, так и бытия вообще. Динамика общественного и культурного развития обусловливается во многом конфликтом этих инстинктов и цивилизации с ее системой норм и запретов. Последние через посредство семьи в той или иной степени интернализуются человеком, образуя так называемое «сверх-Я». Социально и нравственно неприемлемые импульсы и влечения вытесняются в глубины бессознательного, борьба между этими вытесненными и ищущими выхода влечениями и общественными запретами - одна из основных идей фрейдовской социальной теории.

Диалектика отношения инстинктов и социальной жизни у Фрейда весьма запутана. Так, вообще говоря, Эрос представляется ему социальной силой, объединяющей людей, а Танатос - силой антисоциальной, разделяющей их, приводящей к ситуации, в которой «человек человеку - волк». Однако иногда дело обстоит как раз наоборот. Несублимированный Эрос часто становится угрозой цивилизации, не случайно последняя основана прежде всего на подавлении и сублимации сексуального инстинкта. Наоборот, «дисциплинированный», сублимированный инстинкт смерти становится глубоко социальной силой, формирующей, поддерживающей и расширяющей общественную жизнь. В этой форме он ведет ко все большему покорению природы, развитию сельского хозяйства («покорению земли») и укреплению «сверх-Я» в человеке (что, правда, полезно только до известных пределов), к развитию чувства самосохранения (человек должен умереть естественной смертью, а не в результате внешних случайных обстоятельств). Одним словом, как это ни парадоксально, сублимированный инстинкт смерти способствует процветанию жизни и, наоборот, несублимированный инстинкт жизни представляет серьезную угрозу выживанию человечества.