Социализация личности

  В кризисные моменты в любом  сообществе возникают аномии (нарушения  нормального принятого порядка) и количество девиаций (это понятие  индивидуальных социальных отклонений ввел Э. Дюркгейм, изучая самоубийства) заметно увеличивается.

  Р. Мертон, который тоже изучал аномию, разработал свою систему классификации отклоняющегося поведения. Он выделил пять моделей (табл. 7) социальной адаптации личности к выработанным в обществе культурным нормам в зависимости от того, признают ли люди господствующие ценности и следуют ли они правилам достижения ценностных благ.

  Если  личность разделяет цели данной культуры и общества и стремится осуществить  их легальными, рекомендуемыми средствами, она осуществляет конформную (приспособленческую) модель адаптации.

  Инновационная модель адаптации характеризуется тем, что личность принимает цели сообщества, но стремится их осуществить необычными, непризнанными и, возможно, неодобряемыми средствами. Эта модель поведения распространена в новых предэлитных стратах современного российского общества, которые характеризуются «достигательной» мобильностью, связанной с обогащением (по известному выражению «Цель оправдывает средства»).

  Ритуализм, как другая отклоняющаяся форма личностной адаптации, напротив, проявляется в том, что человек не признает цели и ценности своего сообщества, но тем не менее соблюдает «правила игры» и ведет себя в соответствии со сложившимися представлениями о допустимых средствах социальных достижений. В нашем обществе обычно это «семейная карма» детей из слоя российской интеллигенции.

  Эскейпизм (отстранение, уход от социальной реальности в свои экстравагантные миры) характерен для личностей, отрицающих и доминирующие цели, и предписанные обществом средства их достижения. Это как бы квазиадаптация, модель «параллельного существования», признание собственной чужеродности и невозможности противостоять сложившимся в обществе стереотипам.

  И, наконец, бунт, мятеж является такой формой отклоняющегося поведения, которая направлена на активное противостояние и опровержение норм общественной организации, когда общепризнанные цели и средства воспринимаются личностью весьма амбивалентно (двойственно, неоднозначно, превратно).

  

 

  Таким образом, личность в макросоциологии  – это социальный тип, отвечающий данной культуре и адаптирующийся в ней.

  Р. Дарендорф, один из мощнейших представителей конфликтологического направления  в современной социологии, используя  термин Аристотеля homo politicus (человек, участвующий в общественной жизни, в управлении, – в отличие от животного или раба), разработал свою современную типологию личностей.

  Подчеркивая, что личность есть продукт развития культуры, социальных условий, он пользуется термином homo sociologicus, выделяя его типические виды:

  • homo faber – в традиционном обществе «человек трудящийся»: крестьянин, воин, политик – личность, несущая бремя (наделенная важной общественной функцией);

  • homo consumer – современный потребитель, личность, сформированная массовым обществом;

  • homo universalis – человек, способный заниматься разными видами деятельности, в концепции К. Маркса – меняющий всевозможные занятия;

  • homo soveticus – человек, зависящий от государства.

  Д. Рисмен, социолог из США, основываясь  на специфике капитализма, разработал в 60-е гг. концепцию «одномерного человека». Под влиянием пропаганды, впитывая информационные социальные стереотипы, человек формирует упрощенные схемы черно-белого видения проблем (в России это, например, «простые люди» и «новые русские», «коммунисты» и «демократы»). Современное общество делает людей как бы одномерными, воспринимающими происходящее в плоскости примитивных альтернатив и противостояний, т.е. личностями с упрощенным социальным восприятием и грубым аппаратом интерпретации. Справедливости ради, надо сказать, что это свойственно многим обществам.

  Такие исследователи, как Т. Адорно, К. Хорни и другие неомарксисты и неофрейдисты, в своих работах обосновали парадоксальный вывод: «нормальная» личность современного общества – это невротик. Давно распались системы общностей, где были общепринятые устойчивые ценности, и сейчас каждая социальная роль человека заставляет его «играть» в новой системе ценностей, предпочтений и стереотипов (выходя из дома, попадая в транспорт, на работу, забегая в клуб, в кафе, путешествуя по магазинам, все время менять амплуа и социальные «маски»). При этом его Super Ego (сверх-Я, нормативная структура личности, совесть, мораль, значимая традиция, представления о должном) становится как бы «размазанным», неопределенно-множественным, плюралистичным.

  И.С. Кон, М. Кон и многие другие исследователи уверяют, что современный человек отвергает любую роль. Он становится «актером», который способен к постоянным социальным перевоплощениям и играет множество ролей, не принимая их всерьез. Несчастен тот, кто вживается в роль; он становится невротиком, ибо не может соответствовать меняющимся требованиям, выдвигаемым разнообразным окружением множества общностей, в которые он структурно и культурно вписан.

  Будучи  даже очень хорошим руководителем, нельзя оставаться директором и дома, поскольку близкие любят и ценят данного конкретного человека, возможно, совсем не за качество и эффективность управления; и наоборот: являясь в семье любимым избалованным ребенком, вряд ли стоит капризничать или ожидать восторженной привязанности к себе в кругу друзей и коллег. Иными словами, современная жизнь разнообразна, люди вращаются в разных «кругах», где действуют специальные, «правила», поэтому и следует внимательно оглядываться по сторонам и успевать менять передник на декольте, смокинг на джемпер, почтительность на распорядительность.

  Итак, смена общностей, как смена культурных декораций, должна заставлять личность менять ролевые маски, дабы сохранять  соответствие ситуации и тем нормативным, символическим требованиям, которые  предъявляются к человеку как  к персоне социального театра. (Как тут не вспомнить гениального У. Шекспира: «Весь мир – театр» – и не задуматься о преимуществах искусства перед наукой в вопросах социального постижения!)

  В целом же можно сделать вывод: макросоциология определяет личность через культуру (общество).³

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

³ – С168-С170, Волков Ю.Г., Мостовая И.В. В67 Социология: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.И. Добренькова. – М.: Гардарика, 1998. – 244 с.

 
 
 

4. Микросоциологические  концепции личности

 
 

  В противоположность макросоциологическому  взгляду «сверху вниз» микросоциология  рассматривает проблематику личности непосредственно в поле межличностного взаимодействия. Поэтому и процесс  «очеловечивания» (социализации), и  процедуры «встраивания» личности в разнообразные общности и структуры здесь рассматриваются преимущественно через призму ролевых концепций.

  Этот  теоретический подход почти одновременно родился в исследованиях психолога  Г. Мида («Роль, я и общество», 1934) и социолога Р. Линтона («Исследование человека», 1936), о чем с интересом размышляет И. Кон в своей книге «Социология личности» . Почему эти независимые исследователи пришли к сходным выводам?

  Когда люди жили в более простых обществах, им не казалось, что они исполняют  какую-то роль. Репертуар их «социального театра» (обусловленный функциональной структурой общества) был ограничен, и по традиции роли (занятия) и амплуа (позиции) наследовались из поколения в поколение. Поэтому личина (ролевая маска) срасталась с личностью (социальным Я), что не приносило какого-то дискомфорта – в рамках отведенной роли человек мог оставаться «самим собой».

  В современном обществе с его высокой  социальной мобильностью существенно  возросли возможности сменить амплуа и стало просто необходимо менять роли. Актеры по несколько раз за день вынуждены перебегать с большой сцены на малую и к тому же «подрабатывать» сразу в нескольких «театрах». Тут немудрено запутаться (и получить социальный невроз), но и соблазнов становится больше: человек сравнивает разные возможности, оценивает правила игры и различные «школы», сложившиеся в конкретных субкультурах (общностях и организациях), прикидывает свои шансы стать «примадонной» или «героем-любовником». Одновременно он чувствует, что выполняет в основном роли, навязанные ему извне – социальной структурой, системой ожиданий, институциональными нормами.

  Возможно, он талантлив. Но он – в этом Театре, который сохраняется благодаря  традиции и динамическому балансу  межличностных отношений в завуалированной  кратической (властной) структуре.

  Г. Мид рассматривает, роли как систему  предписаний в зависимости от статуса, поскольку социальные функции  личности различаются или по горизонтали, или по иерархии (сын – отец –  сосед).

  Статус  – это положение человека в контексте социальных отношений, связей. Он может быть временным или устойчивым, постоянным.

  Р. Линтон рассматривает ролевой конфликт, связанный с маргинальным статусом личности. В микросоциологии считается, что человек не может совместить роли, а играет «то за того, то за другого» (мастер с рабочими – администратор, а с администрацией – рабочий).

  Линтона не интересует, как человек осваивает  роль и как к ней относится. Мида, напротив, волнует именно механизм освоения роли. Он вводит понятие ожидаемого поведения, разделяя «я»: как Я и как «меня» (хотят видеть другие),

  Таким образом, он выявляет конфликт, ибо  я веду себя как Я или как  «меня», оба состояния наличествуют. Чем более взрослым становится человек, тем меньше в нем «я» как  «меня» и больше «я» как Я и  наоборот. Инфантильность (неразвитость) личности проявляется в комплементарности поведения, которое постоянно подстраивается под систему наличных ожиданий.

  Современный популярный психолог Э. Эриксон хорошо описал это состояние «Я–меня». Он отмечает новую деталь: значимый, авторитетный «другой» очень важен для развития личностного ролевого поведения. Вот почему молодежные кумиры – факт не только культурной жизни, но и социальный символ, иногда оказывающий влияние на целое поколение.

  Идентификацию с ролью или отстранение от нее изучали великие режиссеры, создавшие свои школы «игры»: К. Станиславский, Б. Брехт и др.

  Э. Берн в знаменитом социально-психологическом  бестселлере «Игры, в которые  играют люди. Люди, которые играют в  игры» подробно рассмотрел, как люди воспринимают роли, идентифицируются с ними и как они строят свою судьбу в зависимости от избранной роли. Один приспосабливает, строит свою судьбу сам (я – герой, я – пророк), другой приспосабливается (амебовидная личность).

  Поскольку микросоциология «захвачена» изучением  механизмов социализации как процессов освоения социальных функций и ролей, она постоянно впитывает информацию в этой области, в том числе из социальной антропологии и психологии.

  Такие известные исследователи, как М. Мид и Ч.Х. Кули, исследовавшие  малые традиционные культуры и первичные социальные группы, выделяют три стадии социализации как процесса освоения ролей:

  1) имитация – механическое повторение  наблюдаемых действий;

  2) игра – переход из роли в  роль, отстранение от сыгранной  роли;

  3) групповое членство – освоение своей роли, но глазами группы, когда работает «меня» как механизм осознания ролевого соответствия игрока как бы извне.

  Иногда  взрослый человек «застревает» на какой-либо стадии, не умеет отрешиться от роли или посмотреть на свою игру со стороны.

  3. Фрейд рассматривал личностный конфликт как борьбу внутренних потребностей человека и возможностей осуществить их в социально приемлемой форме. Он изучал процесс реализации инстинктов, отмечая, что какова модель согласования инстинкта и воли, такова и личность.

  Швейцарский психолог Ж. Пиаже сформулировал  концепцию когнитивного (умственного) развития как цепь последовательных стадий социализации личности:

  1) до 2 лет – сенсомоторная –  вещь есть, пока ребенок ее  видит или чувствует;

  2) 2–7 лет– преоперациональная – ребенок научается различать вещь и символ вещи;

  3) 7–11 лет – конкретно-операциональная  – мысленное оперирование понятиями,  развитие воображения;

  4) после 12 лет – формально-операциональная  – происходит формирование абстрактных  понятий (добра и зла и т.п.).