Место России на политической карте мира

     Гуманитарные  связи между Россией и ближним  зарубежьем нельзя, разумеется, "измерить" только долей этнических русских. Они  во многом определены использованием русского языка и распространением русской или, точнее сказать, общероссийской в широком смысле культуры. Соотношение между этнической и политической идентичностью, так называемым родным языком и предпочитаемым языком общения весьма сложно и противоречиво.

     Несмотря  на сложность этнического и религиозного состава населения и многообразие его идентичностей, политические элиты  в странах-соседях встали на путь строительства национальных государств по моделям прошлого века, опирающихся на титульное население и обеспечивающих ему соответствующие привилегии. Для этого руководству новых стран приходится решать трудные задачи. Лидерам постсоветских государств нужно сформировать новые политические идентичности.

     Вместе  с тем отношение значительной части населения многих регионов СНГ к России остается положительным. В Украине 61% респондентов позитивно  относится к России (у нас этот показатель — 53%)⁸. Свыше трети украинских граждан хотели бы жить вместе с россиянами в одном государстве, а абсолютное большинство во всех районах страны выступает за прозрачные границы с Россией — без визовых и таможенных ограничений. Из России Украина получает более 30% импорта готовой продукции, и наша страна до сих пор является основным импортером украинской продукции (21% Украинского экспорта)⁹. Поэтому руководство Украины объективно вынуждено искать компромисс между тем, как его действия будут оценены западными партнерами и повлияют на перспективы интеграции страны в Европу, и тем, как они воспринимаются в России.

     Под воздействием комплекса политических, экономических и социокультурных факторов в последние годы наметилась дифференциация отношений России с бывшими советскими республиками. Выделяются несколько уровней этих связей.

     Самое интенсивное взаимодействие развивается  в рамках двойки - России и Белоруссии — единственное государство СНГ, которое открыто заявляет о своем союзе с Россией и возможности самой тесной интеграции. В декабре 1999 г. подписан и ратифицирован обеими палатами российского парламента договор о создании Союза России и Белоруссии, который видится многим как новое интеграционное образование на развалинах бывшего СССР¹⁰.

     На  следующем уровне находится "пятерка", которая, помимо России и Белоруссии, вобрала Казахстан, Киргизстан и Таджикистан. В марте 1996 г. эти страны (кроме Таджикистана) подписали Договор о создании Сообщества суверенных республик, символизирующий их более тесную интеграцию. Позднее они заключили между собой Таможенный союз.

     Отношения внутри "пятерки" непросты, поскольку  многие договоренности существуют лишь на бумаге, и не все ее участники  делают однозначную ставку на союз с Россией. Причем движение между Россией и ее партнерами по "пятерке" в значительной степени односторонне": российские руководители посещают эти государства заметно реже, что подчеркивает различия в геополитическом статусе. Существование "пятерки" позволяет укрепить позиции России в Азии — не случайно входящие в нее страны центральной азии участвовали в крупной российско-китайской геополитической инициативе.

     Особую  роль играет вхождение в пророссийский геополитический блок политически нестабильного пока Таджикистана. Его власти демонстрируют возрастающий интерес к России, которая, наряду с Ираном, стала одним из ключевых спонсоров процесса «межтаджикского» урегулирования. Тем самым Россия, получив возможность влиять на нынешнее политическое руководство Таджикистана, энергично включается в систему политических отношений не только в Центральной Азии, но и в исламском мире, поскольку в этой стране представлены интересы Узбекистана, Ирана, Афганистана, Пакистана и др. Значит, Таджикистан, наряду с Балканами и Ближним Востоком, стал еще одной зоной геополитического разлома, где Россия, так или иначе, сумела закрепиться за счет своей активной политики.

     С остальными странами СНГ отношения  сложнее. Они скорее тяготеют к другим политическим блокам: ориентируются на Запад (Украина, Молдова, Грузия, отчасти Армения), Турцию (Азербайджан) или пытаются проводить — независимую политику с расчетом на повышение своего геополитического статуса (Узбекистан, Туркмения).

     Притом  наиболее интенсивно развиваются внешнеполитические контакты между Россией и Украиной, хотя она все больше дистанцируется от нашей страны и даже старается  играть роль геополитического противовеса  в постсоветском пространстве. Вместе с тем Украина и Россия слишком  тесно связаны друг с другом в экономическом и историкокультурном планах. Поэтому президент Украины посещает Россию как минимум раз в год. С российской стороны примерно с такой же периодичностью организованы поездки премьер-министров. В то же время визит президента России на Украину — событие редкое.

     Особую  логику имеют отношения России еще  с одним амбициозным постсоветским государством — Узбекистаном. Под руководством И. Каримова он пытается стать региональной державой Центральной Азии и целеустремленно борется за повышение своего геополитического статуса. Это привело к ослаблению политических связей между странами. Их реальное восстановление началось только тогда, когда Россия включилась в процесс межтаджикского урегулирования, исход которого важен для Узбекистана. Результатом стал обмен визитами на высшем уровне.

     Несколько интенсивнее Россия взаимодействует  политически с Арменией, Молдовой и Туркменией, которые имеют непосредственные интересы к России: Армения —  в связи с традиционными союзническими  отношениями и своей изоляцией  на Кавказе; Молдова — в силу заинтересованности в решении приднестровской проблемы; Туркмения — из-за проблемы экспорта газа через российские трубопроводы. За последние годы отношения с Арменией и Молдовой были стабильными, хотя и недостаточно активными. Отношения же с Туркменией охлаждаются, поскольку она пытается проводить политику нейтралитета, балансируя между Россией, Ираном и Турцией. Так, Туркмения первым из постсоветских государств вводит визовую систему для граждан России, что на деле ведет к ее выходу из постсоветской геополитической системы.

     Наконец, наиболее сложно складываются связи  России с Грузией и Азербайджаном. На этих направлениях интенсивность  политического взаимодействия оказывается самой низкой, в том числе и потому, что руководство данных стран допускает откровенно антироссийские выпады. Существует явное несовпадение позиций по вопросам транзита каспийской нефти (Грузия и Азербайджан поддерживают проекты ее транспортировки через Супсу и Джейхан, но не через Новороссийск) и в связи с разрешением конфликтов вокруг Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. Последний пример противостояния вылился в итоге в так называемую «четырехдневную войну» в августе 2008 года в Южной Осетии. После столкновения российских и грузинских войск в Цхинвале, дипломатические отношения между двумя государствами были вовсе прекращены

     Как и следовало ожидать, хуже всего  развиваются отношения России с  балтийскими государствами, которые, оказавшись за пределами СНГ, сразу  ввели визовый режим для россиян. Страны Балтии показывают свою прозападную  ориентацию и не торопятся укреплять  политические связи с "восточным  соседом" (хотя значимая часть транзита российской нефти по-прежнему идет через Латвию и Литву). Чуть лучше обстоят дела на литовском направлении, тем более что Россия в некоторой мере зависит от Литвы — ведь через нее идет сообщение с Калининградской областью, российским эксклавом на Балтике. Руководители Литвы довольно часто бывают в Москве, в отличие от руководителей Латвии и Эстонии, которые демонстративно держат максимальную дистанцию в отношениях с Россией. Со своей стороны, российские лидеры также не удостаивают страны Балтии своими посещениями.

     Таким образом, отношения России с постсоветскими государствами за двадцать лет после распада СССР отличаются глубокой дифференциацией и различием уровней. Безусловно, ближнее зарубежье — зона пристального внимания отечественной внешней политики. Россия не уходит и не может уйти из "территорий проливов", поскольку сохраняет рычаги влияния на ситуацию во многих соседних странах и конфликтных ареалах, а это позволяет ей занимать более активные позиции на мировой сцене и включаться и региональные системы баланса сил. Россия также способна воздействовать на положение в таких конфликтных узлах, как Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Крым, Нагорный Карабах. Это позволяет ей оставаться значимым фактором в постсоветском пространстве и играть роль регионального лидера.

     Постепенно  определяются перспективы взаимодействия с каждым из постсоветских государств. Если раньше СНГ воспринималось как  единое целое, страны которого зависят  от России экономически и якобы должны рано или поздно прийти к идее реинтеграции, то теперь каждая из них обретает свое лицо. Уже не может не приниматься во внимание их участие в иных интеграционных процессах, происходящих без России. Становится ясно, что и связях с постсоветскими государствами всякий раз нужна особая линия, учитывающая их этнокультурную и экономическую специфику, своеобразие политического режима и географического положения. Отсюда — и дифференциация политики России в отношении ближнего зарубежья. 
 
 
 

     §2. Восточная Европа 

     Бывшие  социалистические страны Восточной  Европы сейчас поглощены налаживанием связей с Западом. Наследие десятилетий  существования мировой соцсистемы сильно сказывалось на протяжении 1990х годов — восточноевропейские государства настороженно относятся к России, да и экономические стимулы отношений с ней очень ослабли. Россия, в свою очередь, тоже сконцентрировалась на своих непростых взаимодействиях с Западом и долго не замечала бывших союзников. Показательно отсутствие российских инициатив на этом направлении.

     Попытки "возвращения" в Восточную Европу до сих пор остаются слабыми. Наиболее активную роль Россия старалась играть на Балканах — в одном из основных конфликтных регионов мира, где она  традиционно имела сильные позиции, а Сербия веками считалась ее надежным союзником. Но самостоятельное балканское направление появляется в российской политике только во второй половине 1990х  годов, поскольку раньше сербы следовали  в русле западной политики.

     В апреле 2004 года почти все восточноевропейские страны (кто не вступил ранее) вступают в НАТО, в мае большинство из них (кроме Болгарии и Румынии, которым был определен 2007 год) вступили в Евросоюз. Создаётся ощущение, что железный занавес никуда не исчез, а находится примерно за тысячу километров на восток от того места, где он висел раньше. И теперь он будет проходить не по границе Варшавского пакта, а по границе Советского Союза за вычетом прибалтийских стран.

     Действительно, для всех без исключения стран Варшавского пакта и для Прибалтийских республик евроатлантическая интеграция стала безусловной самоцелью. Присоединение к блоку развитых стран, доминирующих на всем мировом пространстве после краха коммунизма, должно было подтвердить элитный статус бывших соцстран, окончательно убив воспоминания о пятидесяти годах советской доминации.

     Только  за 2003-2005 года крупные и средние  российские компании приобрели в  странах Восточной Европы собственность, стоимость которой по рыночным оценкам  составляет более 10 млрд. долларов США. Притом, что к приватизации в Восточной  Европе Россия без сомнения опоздала на 6-7 лет, а рыночная стоимость уже  приватизированных объектов в  развитых восточноевропейских странах (Чехии, Польше, Венгрии) российским компаниям пока не по карману. Тем не менее, от Черногории до Румынии, от Хорватии до Словакии (уже не говоря о странах СНГ) Россия всерьез претендует на роль одного из основных инвесторов. И это уже даже не неожиданность, что на российские инвестиции рассчитывают. Иногда даже больше, чем на западные. Разумеется, речь пока идет в основном о топливе, энергетике и металлургии, иногда о туризме и транспорте. До новых технологий еще далеко, хотя к мобильной связи, например, россияне  присматриваются уже всерьез.

     За  пределами Балкан наиболее стабильны  и позитивны отношения России со Словакией, которая нацелилась на роль геополитического "моста" между  Россией и Украиной, с одной  стороны, и Западной Европой —  с другой. Однако такие контакты развивались тогда, когда фактическим  руководителем Словакии был В. Мечьяр. После прихода там к власти прозападного правительства стимулы для укрепления отношений сильно ослабли.

     Еще слабее оказалось политическое взаимодействие с Чехией и, как ни странно, Румынией. Эти страны за последнее время  слишком явно демонстрировали свою западную ориентацию и уделяли России минимальное внимание.

     Политические  элиты большинства восточноевропейских  стран — от рубежей бывшей Югославии  до Украины — не жалеют сил, чтобы доказать, что уж их страна всегда была полноценной частью Европы и лишь политический пресс со стороны СССР временно отторгли ее от "большой" Европы.

     Россия, отождествляемая с СССР и коммунистическим режимом, чаще всего оценивается как источник угроз и нестабильности. Но далеко не ясно, где на востоке проходят политические и культурные границы Европы, что такое Центральная и Восточная Европа.

     В итоге 1990-е и начало 2000-х годов остаются слабым местом российской внешней политики в Восточной Европе. Вместе с тем, Россия за последние года прилагала немало усилий, чтобы стать значимым фактором на Балканах, предлагала свои услуги в качестве международного посредника и восстанавливала связи с рядом государств данного региона. Эта активность вписывается в российскую стратегию поддержания "многополярного мира", таким образом, объяснять подобную политику традициями панславизма и/или покровительства по отношению ко всем православным странам можно лишь отчасти.