Политико – правовые взгляды российских правоведов XIX века. Муромцев С.А

Россия получила возможность  более активно влиять на международные дела и прежде всего — на Балканах. В 1875—1876 гг. восстания против Турции охватили весь полуостров, славяне ждали помощи России.

24 апреля 1877 г. царь  подписал Манифест об объявлении  Турции войны. Был разработан  план скоротечной кампании. 7 июля  войска форсировали Дунай, вышли к Балканам, захватили Шипкинский перевал, но были задержаны под Плевной. Плевна пала только 28 ноября 1877 г.; в условиях зимы русская армия перешла через Балканы, 4 января 1878 г. была взята София, 8 января — Адрианополь. Порта запросила мира, который был заключен 19 февраля 1878 г. в Сан-Стефано. По договору в Сан-Стефано Турция теряла почти все свои европейские владения; на карте Европы появилось новое независимое государство — Болгария.

Западные державы отказались признать Сан-Стефанский договор. В  июне 1878 г. открылся Берлинский конгресс, принявший решения, значительно менее выгодные для России и народов Балканского полуострова. В России это было встречено как оскорбление национального достоинства, поднялась буря негодования, в том числе и в отношении правительства. Общественное мнение все еще находилось в плену формулы «все и сразу». Война, завершившаяся победой, обернулась дипломатическим поражением, хозяйственным расстройством, обострением внутриполитической ситуации.

В первые годы после войны  происходила «перебалансировка» интересов великих держав. Германия склонялась к союзу с Австро-Венгрией, который был заключен в 1879 г., а в 1882 г. дополнен «тройственным союзом» с Италией. В этих условиях происходило естественное сближение России и Франции, завершившееся в 1892 г. заключением тайного союза, дополненного военной конвенцией. Впервые в мировой истории началось экономическое и военно-политическое противостояние устойчивых группировок великих держав.

В «ближнем зарубежье» продолжалось завоевание и присоединение новых территорий. Теперь, в XIX веке, стремление к расширению ареала определялось в первую очередь мотивами социально-политического характера. Россия активно участвовала в большой политике, стремилась нейтрализовать влияние Англии в Средней Азии, Турции — на Кавказе. В 60-е гг. в США происходила гражданская война, импорт американского хлопка был затруднен. Естественный его заменитель находился «под боком», в Средней Азии. И, наконец, к захвату территорий толкали сформировавшиеся имперские традиции.

В 1858 и 1860 гг. Китай был вынужден уступить земли по левому берегу Амура и Уссурийский край. В 1859 г. после полувековой войны горцы Кавказа, наконец-то, были «замирены», их военный и духовный предводитель имам Шамиль взят в плен в высокогорном ауле Гуниб. В 1864 г. завершилось покорение Западного Кавказа.

Российский император  стремился к тому, чтобы правители  государств Средней Азии признали его  верховную власть, и добился этого: в 1868 г. Хивинское ханство, а в 1873 г. Бухарский эмират признали вассальную зависимость от России. Мусульмане Кокандского ханства объявили России «священную войну», «газават», но потерпели поражение; в 1876 г. Коканд был присоединен к России. В начале 80-х гг. российские войска разбили кочевые туркменские племена и вплотную подошли к границам Афганистана.

На Дальнем Востоке  в обмен на Курильские острова  у Японии была приобретена южная  часть острова Сахалин. В 1867 г. Соединенным  Штатам за 7 млн. долларов была продана  Аляска. По свидетельству историка С.Г. Пушкарева, многие американцы полагали, что она и того не стоит.

 Империя Российская, «единая и неделимая», раскинулась  «от финских хладных скал до  пламенной Тавриды», от Вислы  до Тихого океана и заняла  шестую часть земли. 

Раскол российского  общества в духовной области начался  со времен Петра I и углубился в XIX веке. Монархия продолжала дело «европеизации России», не считаясь с традициями отечественной культуры. Выдающиеся достижения европейской науки, литературы, искусства были доступны лишь ограниченному числу русских людей; они мало влияли на повседневную жизнь простого народа. Человек другой культуры воспринимался крестьянами как барин, «чужак».

Уровень образования  отражался в читательских вкусах. В 1860-х гг. на долю фольклора, сказок о рыцарях и педагогических произведений приходилось 60 % всех изданий. За то же время популярность рассказов о разбойниках, любви, науке выросла с 16 до 40 %. В 90-е гг. в народной литературе появляется рациональный герой, полагающийся на личную инициативу. Подобное изменение тематики свидетельствовало о зарождении либеральных ценностей в массовом сознании.

В фольклоре угасал эпос, падала роль обрядовой поэзии и росло  значение обличительно-сатирического  жанра, направленного своим острием  против купца, чиновника, кулака. В частушках  тема семейных отношений дополнилась общественно-политическими сюжетами. Появлялся фольклор рабочих.

В народном сознании наряду с уверенностью в своих силах  уживалась мистическая вера в  покровительство или враждебность сверхъестественных сил, с трудолюбием  уживалась безалаберность, с добротой — жестокость, с достоинством — покорность.

Российская наука вышла  на новый уровень, дифференцировалась на фундаментальную и прикладную. Многие научные открытия и технические новшества стали достоянием мировой науки и техники.

Вторая половина XIX века явилась эпохой расцвета русской литературы. Страстная дума о судьбе родины, внимание к человеку — характерные ее черты. В 90-х гг. начался «серебряный век» русской поэзии. Вопреки установившимся взглядам, поэты этой поры, символисты, не отдалялись от проблем современности. Они стремились к тому, чтобы занять место учителей и пророков жизни. Их талант проявлялся не только в изысканности формы, но и в человечности.

Русская тема со все большей  ясностью и чистотой звучала в  культуре и получила преобладание к  концу XIX века. Одновременно с этим распадались  социально-бытовые устои древнерусской  жизни, выветривалось православно-народное сознание.

Происходили значительные изменения в быту. Развивалось городское коммунальное хозяйство. Мостились улицы (обычно булыжником), улучшалось их освещение — керосиновые, газовые, затем электрические фонари. В 60-е гг. был построен водопровод в Петербурге (в Москве, Саратове, Вильне, Ставрополе он существовал до 1861 г.) и семи губернских городах (Риге, Ярославле, Твери, Воронеже и др.), до 1900 г. он появился еще в 40 крупных городах.

В начале 80-х гг. в городах  России появился телефон, к концу XIX века почти все значительные города имели телефонные линии. В 1882 г. была проведена первая междугородная линия Петербург — Гатчина. В конце 80-х гг. вступила в действие линия Москва — Петербург, одна из наиболее протяженных в мире.

Рост населения больших  городов вызвал постройку железных дорог. Первая «конка» была организована в начале 60-х гг. в Петербурге, в 70-х она стала работать в Москве и Одессе, в 80-х — в Риге, Харькове, Ревеле. В 90-х гг. конки начали сменяться трамвайным сообщением. Первый трамвай в России пошел в Киеве в 1892 г., второй — в Казани, третий — в Нижнем Новгороде.

Коммунальное хозяйство  обычно охватывало центральную часть  городов. Окраины даже в столицах оставались неблагоустроенными. Отходила в прошлое полусельская жизнь  больших дворянских усадеб. Европеизировался быт купечества. Трудовое население больших городов, жившее прежде в маленьких домиках, все больше стало скучиваться в каменных громадах, доходных домах, снимая там каморки и койки у хозяев квартир.

В 1898 г. был обследован жилой фонд Москвы. Выяснилось, что  из миллиона жителей столицы 200 тыс. ютятся в так называемых «коечно-каморочных квартирах», многие в «каморках» — помещениях с перегородками, не доходящими до потолка, многие снимали отдельные койки или даже «половинчатые», на которых спали рабочие разных смен. При заработной плате рабочего 12—20 руб. в месяц каморка стоила 6 руб. Одиночная койка — 2 руб., половинчатая — 1,5 руб.

В сложившейся за века планировке сельских поселений пореформенное  время не произвело значительных изменений. По-прежнему в нечерноземной полосе преобладали небольшие деревни с деревянными избами, вытянутыми вдоль сельской улицы. Как и прежде, чем дальше на север, тем мельче были размеры поселений. В степной полосе большие размеры деревень определялись условиями водоснабжения.

В деревне распространялось керосиновое освещение. Однако керосин был дорог и избы освещались маленькими лампами. В глухих углах продолжали еще жечь лучину. Уровень жизни крестьян в Новороссии, Самарской, Уфимской, Оренбургской губерниях, в Предкавказье и Сибири был значительно выше, чем в центральных губерниях. В целом же жизненный уровень в России был низок. Об этом говорит средняя продолжительность жизни, отставаемая от европейских стран. В 70 — 90-х гг. в России она составляла для мужчин 31 год, для женщин 33 года, а в Англии соответственно 42 и 55. 

ГЛАВА 2. ФОРМИРОВАНИЕ ПРАВОВОЙ КОНЦЕПЦИИ МУРОМЦЕВА С.А.

2.1.Биографические сведения С.А. Муромцева.

Сергей Андреевич Муромцев (23 сентября (5 октября) 1850, Петербург  — 4 октября (17 октября) 1910, Москва) — русский юрист, публицист и политический деятель. Профессор Московского университета. Председатель Первой Государственной думы (1906).

Юность:

Сергей Андреевич Муромцев родился 23 сентября (5 октября) 1850 г. в  Санкт-Петербурге, в старинной дворянской семье, фамилия происходит от названия города Мурома. Сам Муромцев, занимаясь исследованиями в области генеалогии своего рода, считал своим первым известным по имени предком Афанасия Муромцева, жившего в начале XVII века.  Отец — Андрей Алексеевич Муромцев (1818—1879), полковник, офицер лейб-гвардии Московского полка, затем командир 2-го гренадерского запасного полка, землевладелец. Мать — Анна Николаевна, урождённая Костомарова (1822—1901), дочь генерала. По воспоминаниям близких ему людей, в возрасте 9-10 лет Сергей Муромцев уже играл в «государство» и издавал ежедневную рукописную газету, материалы которой были посвящены домашним новостям. Воображаемое государство имело конституционный характер, в нём даже «существовал» двухпалатный парламент, располагавшийся в двух беседках сада имения Муромцевых. В 1860 г. семья Муромцевых переехала в Москву, в дом в Скатертном переулке. В 1867 г. Сергей Муромцев закончил московскую Третью гимназию с золотой медалью и поступил на юридический факультет Московского университета. Программа, которую Муромцев составил себе, была существенно шире университетского учебного курса. У него даже появилось намерение учиться одновременно и на юридическом, и на математическом факультетах, и только отсутствие средств помешало реализации этого плана. По окончании университета Муромцев за отличные успехи в науках был утверждён в степени кандидата права и оставлен при факультете на два года для усовершенствования в науках и приготовления к профессорскому званию. Ряд лет он провёл за границей, работая преимущественно в Германии, а также в других странах Европы. Во время стажировки слушал в Геттингене лекции знаменитого ученого-юриста Иеринга. В 1874 г., после возвращения в Россию, Сергей Андреевич начал работу над магистерской диссертацией «О консерватизме в римской юриспруденции». В октябре — декабре 1874 г. он блестяще сдал экзамены на степень магистра. Осенью 1875 г. — получил звание доцента Университета, а в 1877 г. — профессора римского права. В 1877 г. вышла в свет его работа «Очерки общей теории гражданского права». В 1884 г. в связи с гонениями правительства в отношении либеральной профессуры, Муромцев был вынужден оставить университет. Вступив в сословие присяжных поверенных Московской судебной палаты, Сергей Андреевич включился в общественную и политическую деятельность, примкнув к либеральному лагерю. Через три года, в 1887 г., он был избран членом совета, а ещё через три года — товарищем председателя. С 1879 по 1892 гг. Муромцев работал в качестве редактора журнала «Юридический вестник». «Стараюсь завести организованную правильно судебную хронику и в ней бросить в нашу практику судов и адвокатов семена новых практических идей... После моей профессорской деятельности деятельность моя по редакции журнала, который должен служить средством для влияния на публику вне университета, представляется первою по значению» — писал Муромцев.

Общественно-политическая деятельность:

В 1880 г. вместе с юристом  В. Ю. Скалоном и экономистом А. И. Чупровым стал автором «Записки о  внутреннем состоянии России», направленной графу М. Т. Лорис-Меликову. В «Записке» предлагалось пойти навстречу либеральной общественности и создать из представителей земств «особое самостоятельное совещание» с законосовещательными функциями. Некоторые идеи этого документа были использованы при подготовке «Конституции Лорис-Меликова» — проекта умеренных либеральных реформ, составленного незадолго до гибели Александра II. Публикация «Записки» в России в 1881 была запрещена — она распространялась в рукописных копиях и была опубликована в Берлине. В 1897 г. Сергей Андреевич являлся гласным Московской городской думы, участником земских и городских съездов, в 1898 г. — получил разрешение на чтение лекций по гражданскому праву и гражданскому судопроизводству в Императорском Александровском лицее. В 1906 г. Сергей Андреевич стал депутатом Первой Государственной думы и на первом заседании 27 апреля (10 мая) был избран её председателем.

Председатель  Государственной думы:

Для С.А. Муромцева в  работе председателя Думы не было мелочей. И внешний вид, и слова, и тем более поступки первого лица нижней палаты должны были соответствовать ее высокому авторитету. Депутат I Государственной думы В.А. Оболенский вспоминал: «Нигде, ни при каких условиях он не забывал своего высокого положения. Выработал себе манеры, жесты такие, какие, согласно его артистической интуиции, должна была иметь его председательская особа. Мне казалось, что он даже ел и спал не так, как все, а ― по-председательски. И, несмотря на то, что во всем этом искусственно созданном им облике было много наигранного и напускного, всем казалось, что такой он и есть – торжественный, величавый и властный. Члены Думы не только уважали его, но и боялись». Мысль об особом «призвании» председателя Думы будоражила умы и преемников Муромцева. В ноябре 1912 г. Я.В. Глинка разрабатывал вопрос о придании особого значения председательской должности. В частности, предлагалось установить торжественный выход председателя в зал заседаний, а также удалить с председательской трибуны кресла его товарищей, «которые будто бы мешают председателю своими неуместными советами». На это М.В. Родзянко глубокомысленно и в то же время таинственно заметил: «В IV Государственной думе не будет товарища председателя, будет только председатель Родзянко». По словам чинов думской канцелярии, Родзянко был преисполнен чувством огромной значимости собственной персоны. Действительно, способность председателя вести заседания палаты во многом определяла ее стиль и ритм работы. Очень многое зависело от личности, занимавшей эту должность. Первый же председатель задал чрезвычайно высокую планку для всех последующих. Про Муромцева один депутат-крестьянин говорил В.А. Маклакову: «Он председательствует, как обедню служит». Члены нижней палаты вспоминали, что Муромцев буквально преображался на председательском кресле. При этом сам он не видел в этом никакой игры. Муромцев понимал, что в первые месяцы существования народного представительства шло постепенное формирование парламентской процедуры, которая и складывается из случайностей, частностей, прецедентов. В этом ряду стоят поступки председательствующего, его манера поведения и даже внешний облик. По словам П.Н. Милюкова, «своей не только главной, но исключительной задачей на председательской трибуне Сергей Андреевич считал творчество обычного парламентского права, которое явилось бы непроницаемой броней парламентской свободы». Примечательно, что о необходимости регламента работы нижней палаты Муромцев задумался задолго до ее созыва. Еще в январе 1906 г., когда не было ясно, каков будет состав первого народного представительства, он с М.Я. Острогорским составлял Наказ Государственной думы. Муромцев с чрезвычайным трепетом относился к председательским обязанностям. Это удивило его коллег буквально в первый день работы законодательной палаты. Вечером 27 апреля 1906 г. лидеры партии кадетов – 10-15 человек – собрались на квартире М.М. Винавера обсудить дальнейшие шаги Думы. Они уже сходили домой, пообедали, отдохнули, оделись по-летнему – день был очень жаркий. Все были возбуждены, ничего делать не хотелось, за работу сели лишь в 10 часов вечера. И тут явился Муромцев – во фраке с белым галстуком. Кадеты озадачены. Оказывается, новоизбранный председатель – только что из канцелярии Думы, где все надо было подготовить к предстоявшей работе. «Только накормите ради Бога, – просит Муромцев, – с утра ничего не ел»4. И так почти каждый день: в 10 часов утра Муромцев приходил в Таврический дворец, а в 3 часа ночи уходил оттуда. Российские либералы высоко оценивали деятельность Муромцева на посту председателя Думы. Он последовательно выступал за проведение либеральных реформ, за уважение к представительному органу власти. По воспоминаниям историка А. А. Кизеветтера, «строгий, суровый, торжественный, стоял он на своём месте и вёл заседание твёрдо, в полном сознании правоты своих действий. Но, несмотря на его суровость, все члены Первой Думы не только слушались его, но и сердечно любили его. Они все чувствовали, что Муромцеву Дума была дорога, потому что ему дорога была Родина, для блага которой он пошёл в Думу». После роспуска Первой Государственной Думы 8 июля (21 июля) 1906 г. С. А. Муромцев вместе с большинством членов Думы отправился в Выборг и там председательствовал на совещаниях, результатом которых явилось опубликование известного «Выборгского воззвания» («Народу от народных представителей») — обращение группы депутатов Первой Государственной думы (кадетов, трудовиков и социал-демократов), принятое в ответ на роспуск Думы. Вместе с другими он был привлечён к суду и приговорён к 3-месячному тюремному заключению, которое и отбыл в Москве в 1908 г. 4 (17) октября 1910 г. Сергей Андреевич Муромцев скончался во сне от сердечного приступа и был похоронен на Донском кладбище в Москве. Похороны Муромцева превратились в демонстрацию, в которой приняли участие тысячи людей, бывших сторонниками либеральных идей и находившихся в оппозиции к власти. Газета «Русские ведомости» писала, что Муромцев «при жизни для всех русских, для всех европейцев стал исторической личностью, потому что с его именем начинается русская конституционная история». После кончины Муромцева Московская городская дума учредила премию и стипендию его имени на юридическом факультете Московского университета и постановила повесить его портрет (как многолетнего гласного) в своём зале заседаний.