Религия и политика

     В результате в эпоху Ивана Грозного окончательно оформилась религиозная доктрина власти, согласно которой московский великий князь был признан не просто «могуществом, силой Бога на земле», а его реальным воплощением – Спасителем, Мессией всего народа Божьего. Этот статус уже полностью освобождал великого князя от какой либо ответственности перед народом: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и  казнити вольны» .

    Неудивительно, что московские великие князья, ощущавшие себя хозяевами человеческих душ, при вступлении на престол не считали необходимым давать религиозные ограничительные клятвы, подобно французским или английским короля королям [Рогов, 1984, с. 62].

     В царствование Ивана Грозного происходит юридическое закрепление статуса великого князя Московского как царя. Характерно, что этот статус был закреплен не в светском кодексе, а в церковном памятнике "Стоглав".

ЁВ 1589 г. было учреждено Патриаршество, и Церковь обрела патриарха, которым стал митрополит Московский Иов.  Инициатива учреждения патриаршества исходила от светской власти. 

     Особенно наглядно власть царя как "наместника Бога" на земле проявляется в том факте, что  людей, умерших в государевой опале, хоронили вне кладбищ, как почивших нехристианской смертью.         

     Утверждалось, что страшным, непрощаемым видом греха является преступление против царя; оно приравнивалось к преступлению против Бога. Тем самым политическое повиновение царю было полностью тождественно религиозному послушанию Богу.

     Лишь патриарх Никон предпринял первую и единственную попытку поставить  власть священства выше власти царства. "Священство не от человек, ни человеком, но от самого Бога, и древнее и нынешнее, а не от царей»[7]

     При этом царю Алексею Михайловичу был необходим решительный сторонник его идеи о превращении русского царства во вселенское, и именно этим можно объяснить то, что в 1653 г. царь дал Никону клятву слушаться его, как главного архипастыря и отца во всем.

     Однако совсем мало времени потребовалось царю, чтобы уразуметь, что папоцезаристкие поползновения Никона противоречат его замыслам стать полновластным вселенским царем. Будучи творением рук царя Алексея Михайловича и лишившись его поддержки, этот патриарх потерял свой сан.

Поэтому суждение, прозвучавшее на Всероссийском поместном соборе 1917 г. – 1918 годов о том, что Православие в Российской Империи переродилось в цареславие, уместно распространить и на допетровские времена Московского государства.

РЕФОРМЫ ПЕТРА И СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ МИФОЛОГИИ ВЛАСТИ.

     Петр Великий в свой реформаторской деятельности не мог уже опираться на прежнюю, православную мифологию власти. Он ввел в русскую политическую мысль идею государства как института, стоящего над монархом, что явилось началом крушения наместнической модели власти.

Свою деятельность Петр рассматривал не только как службу Царю Небесному, но и как службу Российскому государству.

     В самой постановке вопроса о приоритете чисто земной инстанции – государства над монархом заключена оппозиция христианскому пониманию иерархии власти: "Царь – наместник Христа".

     Отделение понятия государства от должности самодержца являлось во всех странах первым шагом на пути заката абсолютных монархий, основанных на божественном праве.

      С петровской эпохи в России начался процесс десакрализации должности царя как наместника Христа.

     Начал же император с моральной дискредитации церковной иерархии. Запретив иерархам в 1700 г. после смерти патриарха Адриана провести очередной Собор по избранию нового патриарха, он одновременно организовал альтернативную акцию – "всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор", состоявший из ближних к царю лиц и пародировавший церковную иерархию. Тем самым была начата государственная кампания по искоренению клерикализма.

     Антиклерикальная кампания идейно подготовила и административную ликвидацию старой церковной иерархии во главе с патриархом. С 1700 г. после смерти патриарха Адриана на его месте находился только местолюбитель и администратор патриаршего престола Стефан Яворский .

25 января 1721 г. "Духовный регламент" получил силу закона. Патриаршество было ликвидировано и учреждался высший коллегиальный орган – Духовная коллегия, позже – Святейший правительствующий синод. Для обеспечения надзора со стороны государства за деятельностью Синода вводилась должность обер-прокурора Синода. Высшая власть над Синодом принадлежала самодержцу – его председателю и "крайнему судии".

Активное участие в разработке церковной реформы Петра принимал архиепископ Псковский Феофан Прокопович.

    Феофан Прокопович вел светский открытый образ жизни. Ему доставляло наслаждение под покровительством Петра издеваться над бытовым и церковным мракобесием. В 1716 г. Феофан пишет своему другу: "Может быть ты слышал, что меня вызывают для епископства. Эта почесть меня также привлекает и прельщает, как если бы меня приговорили бросить на съедение диким зверям. Дело в том, что лучшими силами своей души я ненавижу митры, саккосы, жезлы, свещники, кадильницы и т.п. утехи. Прибавь к тому же весьма жирных и огромных рыб. Если я люблю эти предметы, если ищу их, пусть Бог покарает меня чем-нибудь еще худшим"

       Именно Феофан предпринимает попытку теоретически обосновать новую триаду "Бог – государство – самодержец". По существу это – эклектика из Священного писания и теории "Общественного договора", ставившая целью легитимизацию власти самодержца не только посредством божественного, но и естественного права.     

        Феофан Прокопович был идеологом реформированной религии, близкой к протестантизму. Его понимание христианства, будучи антиподом римско-византийскому пониманию христианства, возвращало власть на землю.

Вне сомнения, Феофан Прокопович не пытался подорвать самодержавную власть Петра. Он искал новые аргументы в ее защиту и не мог уже найти их только в  догматах божественного права. Пытаясь обосновать самодержавие  земным аргументом "воля народа", Феофан, по существу, подрывал монархию, основанную на божественном праве. Ведь самодержавная власть может иметь только один источник легитимизации – Небо. Самодержавная власть, нуждающаяся в земной легитимизации, перестает, по определению быть таковой.

         Таким образом, на ход исторического развития России оказал решающее влияние религиозный догмат о верховном правителе – наследнике Иисуса Христа, в должности которого объединены функции светского и жреческого Мессии. В России идея тотальной наместнической власти, в конечном счете, исчерпала себя. С XVIII века в России начинается необратимый процесс секуляризации[8]  христианской модели наместнической власти, который завершился только в  начале ХХ века с крушением власти последнего российского императора Николая II, считавшего себя "орудием Всевышнего, посредством которого Всевышней управляет Российской Империею"

Государственно-церковные отношения в СССР.

       Становление Советского государства основывалось на марскистском понимании свободы  совести и теоретическом положении о сломе старой буржуазной государственной машины, что предполагало ликвидацию политических связей государства и церкви.. В.И. Ленин полагал, что "государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью". Эти теоретическое положение стало основой политики Советского государства и получило закрепление в ряде его первых актов, в том числе в Декрете "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" от 23 января 1918 г.

      Декрет от 23 января 1918 г. лишил церковь экономической базы, установив, что все церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Имущество этих организаций объявлялось народным достоянием и переходило в государственную собственность. Советская власть лишила религиозные объединения и общества прав юридических лиц. В области политических отношений декрет предусматривал, что все действия государственных и иных публично-общественных правовых установлений не должны сопровождаться какими-либо религиозными обрядами и церемониями. Отменялись религиозные клятвы, или присяги.

      В сфере юридической у церкви было изъято право регистрировать акты гражданского состояния. Она также лишалась государственного финансирования. Декрет закреплял отделение школы от церкви, т.е. граждане могли обучать своих детей религии и обучаться сами только в частном порядке. Таким образом, церкви не отводилось никакого места в государственно-правовых отношениях.

      Важно подчеркнуть, что провозглашенный светский характер Советского государства превратился по существу в воинствующий атеизм. В годы советской власти Русской православной Церкви и другим конфессиям пришлось пережить настоящий геноцид: храмы и другие здания, предназначенные для богослужения, разрушались, иконы и религиозная литература сжигались или вывозились за рубеж, уничтожались высшие религиозные иерархи и даже рядовые верующие. Особым гонениям подверглось православие, очевидно, как государственная в прошлом религия. Только за десятилетие с 1930 по 1940 гг. была уничтожена треть всех российских церквей. С их куполов смывали позолоту, отбирали ценности, накопленные веками. В печати приводились сведения о том. что только с куполов храма Христа Спасителя было "намыто" 422 кг золота.

     При этом церковные ценности предлагалось использовать  для государственной работы и укрепления международного положения партии и государства. Одновременно рекомендовалось расстреливать как можно "большее число представителей духовенства и реакционной буржуазии".

План уничтожения церкви, предложил Политбюро 30 марта 1922 г. Троцкий, который с присущим ему иезуитством, помимо прямого преследования и насилия по отношению к церкви, разработал мероприятия по разложению церкви с помощью различных обновленческих течений внутри нее. Все последующие годы ознаменовались безрассудными арестами, расправами и расстрелами священнослужителей.

      Подобная политика советской власти встречала сопротивления патриарха Тихона, который в первую годовщину Октября обратился с изобличительным письмом в СНК. "Вы разделили весь народ, - писал он, - на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христа вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли классовую вражду ".

     Конфискацию культурных церковных предметов глава РПЦ Тихон 28 февраля 1922 г. назвал святотатством. За что и был арестован, но вскоре, под давлением общественности был выпущен на свободу. Незадолго до освобождения Тихон был вынужден подписать признание вины.

      Режим постоянно усиливал давление на церковь. Большевики поняли, что надо попытаться сделать саму церковь марионеткой режима. Эта цель была вполне достигнута, когда митрополит Сергий, практически руководивший церковью после смерти патриарха Тихона в 1925 г., был вынужден выступить с заявлением в лояльности церкви к советской власти. "Введение советского режима казалось некоторым совершенно случайным и поэтому устойчивость его непонятной. Люди забыли, что для христианства не бывает случайностей, что все, что происходит с нами производит рука Бога, которая ведет каждый народ по собственному пути к предназначенной ему цели" (июнь 1927 г.). Несмотря не эту капитуляцию руководителей церкви партия продолжала кампанию против православия.

      Справедливости ради надо отметить, что в период Великой отечественной войны 1941-1945 гг.  с учетом большой патриотической деятельности православной церкви произошла нормализация отношений между нею и государством. В частности, особым правительственным актом в 1944 г. религиозным организациям было предоставлено право разрешения государственных органов строить, арендовать или покупать необходимые для их нужд помещения, приобретать транспортные средства, открывать специальные духовные школы, готовить кадры священнослужителей, создавать мастерские для изготовления предметов культа, издавать религиозную литературу. Отношения государства постепенно нормализовалось и со всеми другими крупными конфессиями – мусульманской, буддистской, иудейской, римско-католической и др.

После войны режим снова стал использовать церковь в своих пропагандистских кампаниях, в его так называемой борьбе за мир во всем мире. На международных конференциях представителей Московской Патриархии всегда подчеркивали, что верующих в Советском союзе не преследуют. Таким образом церковь была низведена до роли рупора режима.

ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ

РОССИИ

  Одной из особенностей постсоветского российского государства является всеобщее положительное отношение к православию.

      Отношение к религии и отношение к политике неразрывной связано друг с другом, как в головах, так и в сердцах индивидов, так и общества в целом.

Большое значение в процессе становления государственно-церковных отношений имело принятие в конце 1990 г. Закона "О свободе вероисповеданий". Положительными чертами этого закона являются: снятие  всех неоправданных ограничений на культовую деятельность религиозных организаций, создавая условия для деятельности самых различных их видов, упрощение процедуры регистрации обществ, снятие запрещений на социальную, производственно-хозяйственную и иную некультовую деятельность религиозных организаций, признание за ними прав юридического лица и прав собственности, распространение норм трудового законодательства, социального обеспечения и социального страхования на всех граждан, включая служителей культа.

     После принятия Закона тысячи культовых зданий были переданы верующим, открыты десятки монастырей, духовных учебных заведений, религиозных центров, братств и миссий, церковных журналов и газет.

     Однако принятие Закона и последующее изменение соответствующей статьи Конституции РФ не привели к созданию целостной модели церковной политики государства. Сложные проблемы государственно-церковных отношений зачастую регулировались не связанными между собой указами и распоряжениями президента и правительства. Иногда высказывалось пожелание, чтобы государство вообще не вмешивалось в жизнедеятельность религиозных организаций. :«Я являюсь убежденным сторонником того, что Церковь должна быть отделена от государства, в противном случае она будет, как и до революции, структурой государственной, ведомством государственным, а церковь должна с нравственных, моральных позиций давать оценку тому, что происходит в обществе, в стране, не всегда следует официальному курсу». (Из выступлений Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия на сессии Академии социальных наук Р.Ф. 23 февраля 1999 года.)