Обзор русской литературы XVIII века

Обзор русской литературы XVIII века

Коровин В. Л.

Предварительные замечания 

"Словесность  наша явилась вдруг в XVIII веке". Это известное высказывание Пушкина  нуждается в уточнении: в XVIII в. "вдруг" явилась словесность светская, не санкционированная авторитетом Церкви и осознавшая себя как "словесность изящная", вместилище эстетических ценностей, связь которых с ценностями духовной жизни неявна.

Допетровская  церковная книжность (традиционно  неточно именуемая "древнерусской литературой") к тому времени насчитывала семь веков своей истории и по количеству и великолепию памятников не уступила бы ни одной из тогдашних европейских литератур. Ее традиции не иссякли ни в XVIII в., ни позднее. Церковная и "изящная" словесность в России сосуществовали и взаимодействовали –  иногда в форме резкого размежевания, не исключавшего, впрочем, систематических "вылазок на чужую территорию". XIX век знает случаи их сотрудничества и взаимопроникновения, в разной мере плодотворного (достаточно вспомнить Гоголя или анонимные "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу"). Век XVIII был временем размежевания и конфликта.

Новая литература представлялась возникшей на пустом месте в результате деятельности Петра I, который, по выражению идеолога его царствования Феофана Прокоповича, "во всем обновил, или паче отродил Россию" ("Слово о власти и чести царской", 1718). В культурных преобразованиях петровского времени главным было стремление к полному разрыву с прошлым, в конечном счете с Церковью. Предполагалось, что в результате явится европеизированное светское государство. Однако итогом царствования Петра I стала не европеизация России, а культурный раскол ее населения во всех областях – от повседневного быта до политических и религиозных воззрений. К концу XVIII в. уже многие будут осознавать совершившееся. Н.М.Карамзин накануне Отечественной войны 1812 г. сформулирует проблему отчетливо: "Петр ограничил свое преобразование дворянством. Дотоле от сохи до престола россияне сходствовали между собою некоторыми общими признаками наружности и в обыкновениях; со времен Петровых высшие степени отделились от нижних, и русский земледелец, мещанин, купец увидели немцев в русских дворянах ко вреду братского, народного единодушия общественных состояний" ("Записка о древней и новой России", 1811).

Новая "изящная  словесность", так же как светское образование и искусство, не пришла на смену церковной, а возникла как  альтернатива, особенно привлекательная  благодаря государственой поддержке. Отсюда необходимость размежевания с традицией, выработки принципиально иной системы жанров и нового литературного языка. Предпосылки имели место еще в XVII в. (силлабическое стихотворство, "неполезные повести", становление категории авторства и др.). Секуляризация государственного устройства, в т.ч. церковного управления, железной рукой осуществленная Петром I, ускорила возникновение светской литературы. Произошло это, однако, не совсем "вдруг" и не во дни самого преобразователя.

Если назначать  точную дату рождения новой русской литературы, это будет 1730 г., когда Кантемир уже написал первые свои сатиры, а Тредиаковский выпустил переводной роман "Езда в остров любви" с прилагавшимся сборником стихов "на разные случаи". Реформа стихосложения Тредиаковского и Ломоносова 1735–1739 гг. довершила дело. На звание "отцов российского стихотворства", начинателей новой литературы, оба соперника претендовали по праву. Претензии Сумарокова, начавшего чуть позже них, тоже были небезосновательны. А вот из писателей петровского времени "начинателем" назвать некого: их продукция, новая чаще по духу, а не по форме, носит переходный характер. Тем не менее отсчет истории русской литературы XVIII века справедливо начинается с 1700 г. — даты не просто символической.

 
Литература петровского времени

1 января 1700 г. "вдруг"  было отпраздновано наступление  "нового года и столетнего  века". Так Петр разом ввел  летоисчисление от Рождества  Христова (прежде годы считались  от сотворения мира) и гражданское  новолетие, подобное принятому  в европейских странах. Проблема несоответствия российского календаря европейскому этим не решалась, поскольку сохранялся юлианский календарь. Важнее было, что новый год 1 января стал первым в России официальным светским праздником. Церковное новолетие 1 сентября, разумеется, не могло быть упразднено, но государственное значение утратило. 16 января 1700 г. скончался патриарх Адриан, вскоре началась Северная война, а под ее предлогом Петр запретил избрание нового патриарха (сразу по окончании войны в 1721 г. будет проведена церковная реформа, уже формально  упразднившая патриаршество).

Это были решительные  шаги, говорившие о серьезности намерений  преобразователя. Речь шла о создании "регулярного", или "полицейского" государства, в котором все стороны  жизни подданных (включая обычаи и верования) подлежат контролю светской власти. Это государство, претендовавшее стать единственным источником всякой деятельности и творчества, создавалось в ситуации острого конфликта с господствовавшей в стране системой ценностей и нуждалось в практически полезной ему словесности и соответствующих литературных деятелях.

Церковная словесность, обращенная к вопросам духовным, в "строительной сутолоке" реформ оказалась ненужной, а ее творцы и хранители — ученое монашество и духовенство —  выглядели подозрительно независимыми от светской власти (не случайно в конце 1701 г. вышел указ, запрещающий монастырским монахам иметь в кельях бумагу и чернила). Время требовало "дел", каковыми отныне признавались лишь дела государственные. Каждый, в т.ч. и писатель, обязан был трудиться ради "пользы общей", подражая неустанному "работнику на троне". Соответственно, "писатель, сочиняющий по обету или по внутреннему убеждению, сменяется грамотеем, пишущим по заказу или прямо "по указу". [...] Это самый распространенный писательский тип петровского времени" (Панченко А.М. О смене писательского типа в петровскую эпоху // XVIII век. Сб.9. Л., 1974. С.125). "Полезной" могла быть признана только та словесность, которая обслуживала государственные мероприятия (напр., придворные торжества), прославляла военные победы, гражданские начинания и лично монарха, приобщала к достижениям европейской науки и культуры, вообще пропагандировала новый стиль жизни и т.п. Именно такая пропагандистская словесность была востребована временем. Отсюда видны ее главные качества – злободневность, панегирическая установка, тесная связь с другими искусствами (музыка, архитектура и т.п.), обращенность к большому числу слушателей или зрителей.

Характерной новацией петровского времени стал театр, до того в Московской Руси практически неизвестный: придворный театр в селе Преображенском при царе Алексее Михайловиче, созданный в 1672 г., предназначался для узкого круга лиц и просуществовал недолго.

В январе 1702 г. по случаю первой победы русских войск над шведами (генерал-фельдмаршал Б.П.Шереметев разбил шведский отряд) в Москве на Красной площади сколотили "комедиальную храмину", вмещавшую до 400 "охотных смотрителей". Из Германии прибыла труппа актеров под руководством И.-Х.Кунста (после его смерти в 1703 г. театр возглавил "золотых дел мастер" Отто Фюрст). Это был первый в России общедоступный театр. Его репертуар – переводы иностранных пьес, в основном авантюрного и любовного содержания (среди них были комедии Мольера и трагедии Ф.Лоэнштейна), – отвечал духу "расцерковляющегося" общества, но не соответствовал главной задаче: разъяснять политику правительства и значение военных побед. Вероятно, поэтому театр Кунста-Фюрста (его также называют "иностранным") не устроил царя и в 1706 г. закрыт.

Более гибким и  способным вместить актуальное политическое содержание оказался так называемый "школьный театр", т.е. театры при  духовных учебных заведениях. Здесь  ставились пьесы на библейские и  житийные сюжеты, "школьные драмы", сочиняемые и разыгрываемые преподавателями и студентами. Как правило, они составлялись тринадцатисложными силлабическими стихами и отличались однообразием построения (пролог, антипролог, два действия, эпилог). На сцену выводились аллегорические персонажи (Отмщение, Суд Божий, Мир и т.п.), которые часто вели "прения" между собой. В финале всё венчалось сценами небесного или — реже — адского ликования (в зависимости от избранного сюжета). Действие сопровождалось пантомимами и хорами, в прологе и эпилоге разъяснялась суть происходящего и предлагалось нравоучение.

Школьная драма  возникла в Европе в XII в. и поначалу служила лучшему усвоению латыни (на которой исключительно и сочинялась), сами спектакли являлись частью учебного процесса. В XVI в., во времена Реформации и Контрреформации, появились школьные драмы на национальных языках, использовавшиеся в религиозно-политических целях. Через Польшу в начале XVII в. школьная драма проникла на Украину, вскоре вошла в обиход Киевской академии, а уже отсюда попала в Москву.

В 1700 г. в Славяно-греко-латинской академии, величавшейся титулом "московских новосияющих Афин", был принят устав Киевской академии, в которой решительно преобладали "учения латинские". На практике преобразования здесь начались в июле 1701 г., когда из Киева в Москву прибыли специально призванные царем преподаватели и студенты. В ноябре 1701 г. ими была разыграна первая на Москве школьная драма — "Ужасная измена сластолюбивого жития с прискорбным и нищетным" (на тему евангельской притчи о нищем Лазаре). Пиролюбца, проводящего жизнь в развлечениях, Суд Божий приговаривает к вечным мучениям. Явившаяся на пир Смерть подменяет ему еду костями, гадами и пеплом, а питьё — ядом. Душа Пиролюбца отправляется в ад. Оканчивалось представление нравоучением о пользе поста.

Эта первая разыгранная в школьном театре при Славяно-греко-латинской академии пьеса не является для него типичной. Большинство пьес сочинялось во славу военных побед. Напр., "Торжество Мира Православного" (1703) — по случаю взятия крепости Орешек, "Божие уничижителей гордых уничижение" (1710) — по случаю Полтавской победы. В последней речь идет о поединке Давида и Галиафа, при этом Галиаф недвусмысленно уподоблен Карлу XII, Давид — царю Петру, а мятежный сын Давида Авессалом — изменнику Мазепе.

Позднее школьные театры появились при духовных учебных заведениях в Ростове, Новгороде, Твери, Тобольске, Иркутске и др. Их постановки могли быть свободны от панегирической по отношению к власти установки, а то и вовсе иметь антипетровскую направленность. Например, пьеса по мотивам жития св. Димитрия Солунского "Венец Димитрию", разыгранная в Ростовской семинарии вскоре после 1709 г. (предположительный автор — семинарский учитель Евфимий Морогин). Ее центральный вопрос: "Лучше ли боятися царя земного или небесного?" — звучал весьма остро в виду ширящихся притязаний светской власти. К тому же пьеса напоминала об отношениях царя Петра и свт. Димитрия (Туптало), митрополита Ростовского, основателя семинарии и школьного театра при ней (его "Комедия на день Рождества Христова" в начале 1702 г. была первым спекталем театра).

Особым вниманием  Петра пользовался школьный театр  при московском "гофшпитале", при  котором с 1706 г. действовало медицинское  училище под руководством голландца  Николая Бидлоо (русские звали  его "доктор Быдлов"). Здесь в 1724 г. по случаю коронации Екатерины I, супруги императора, была разыграна пьеса "Слава Российская". Вся пьеса — ряд стихотворных монологов, произносимых Премудростью, Истиной, Благочестием, Купидоном, Нептуном, Марсом, Персией, Полонией, Свецией и мн. др. во славу присутствовавшей на представлении императорской четы. Аналогична по построению поставленная в 1725 г. по смерти Петра "Слава Печальная", только здесь аллегорические фигуры и страны уже оплакивают государя, перечисляя, сколь много им сделано для "осиротевшей России". Автором обеих пьес считается "ученик хирургической науки" Феодор Журовский. Это "панегирические драмы" (частный случай школьной драмы, так называют и многие постановки Славяно-греко-латинской академии), причем практически свободные от религиозной тематики. Такие "панегрические драмы" в лучших своих образцах могли быть остры, злободневны, поучительны, сложны по композиции, как, например, разыгранная в Новгородской семинарии в 1742 г. перед императрицей Елизаветой Петровной драма "Стефанотокос" (от греч. "достойный венца") (предполагаемый автор — префект семинарии Иннокентий Одровонс-Мигалевич).

Помимо "иностранного" и школьного театров в начале XVIII в. действовали и придворные, необщедоступные театры — в палатах  сестры царя Натальи Алексеевны (с 1707 в Преображенском, с 1708 в С.-Петербурге), позднее при дворе царевны Елизаветы Петровны в подмосковном Покровском и др. Репертуар их был во многом случайным. Здесь ставились и переводные пьесы, и школьные драмы, и оригинальные пьесы сугубо светского содержания, сюжетно близкие к авантюрным повестям петровского времени (замечательный образец такой оригинальной светской пьесы — "Комедия о графе Фарсоне", ок. 1738, вероятно, принадлежащая перу Марты Скавронской, фрейлины Елизаветы Петровны).

Авантюрные рукописные повести, анонимные "гистории" петровского времени восходят к "неполезным повестям" XVII в., но существенно отличаются от них по духу. Адресованы "гистории" были публике невзыскательной и малообразованной, но уже захваченной модой на европейские костюмы, иностранные слова и галантное обхождение с женщинами. На место заблудившегося грешника в "гистории" петровского времени приходит энергичный, удачливый человек. Так, например, герой "Гистории о российским матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли" своими успехами обязан не знатному происхождению и не воле Божьей, а исключительно отваге, находчивости и удаче. Отправившись из "Российских Европий" за науками и богатством в Голландию, он после многих сказочных приключений становится "королем Флоренским". Другой герой — из "Гистории о храбром российском кавалере Александре и о любительницах ево Тире и Елеоноре" — отправляется во Францию, желая видеть не столько "процветающие в науках академии", сколько "красоту маловременной жизни света сего". После многих приключений кавалер Александр соединяется с возлюбленной (правда, в конце он случайно тонет во время купания, что может расцениваться как расплата за легкомыслие).

Самое важное в  этих "гисториях" — новое представление о человеке, свободном, живущем в свое удовольствие. Понятие греха  ему не ведомо. В текст повестей включены любовные "арии", появившиеся в России вместе с европейскими привычками в быту. Вообще, именно в петровское время, по выражению М.М.Щербатова, "страсть любовная, до того почти в грубых нравах незнаемая, начала чувствительными сердцами овладевать" ("О повреждении нравов в России"). Любовные вирши входят в повседневную жизнь высших сословий: их поют, переписывают. Эти часто неграмотные, неумелые стихи пестрят упоминаниями античных богов и героев. Вирши сочиняют и легкомысленная царевна Елизавета Петровна, и едва говоривший по-русски Виллим Монс, лишившийся головы за "амурную" связь с императрицей Екатериной. Феофан Прокопович в 1717 г. констатировал: "Все начали стихотворствовать до тошноты". Впрочем, "гистории" и любовные вирши оставались не более чем способом времяпрепровождения, явлением быта, вроде табака и кофе. Они еще не воспринимались как литература, но сдвиги, происходившие в общественном сознании, демонстрировали не менее наглядно, чем театр.