Основные подходы к определению понятия «культура»

Итак, евангельская идея о Воскресении Иисуса Христа обозначилась в произведении Достоевского как смысловой центр, определяющий всю идейно-композиционную структуру романа «Идиот», как, впрочем, и почти всех произведений писателя. Идею воскресения человека сам Достоевский определял как идею “восстановления погибшего человека – мысль христианскую и высоконравственную”.

Тем не менее, многие исследователи до настоящего времени считают роман «Идиот» «самым мрачным произведением» Достоевского, в котором «великая миссия Мышкина терпит провал» и надежда на воскресение в произведении отсутствует. Основой такого пессимизма и стало наличие в романе интерпретации евангельского фрагмента, повествующего о распятии Христа, который Достоевский якобы «проецирует на трагический финал романа».

Данное евангельское повествование отражено в тексте романа, но главное заключается в том, что определяют основную идею произведения не страдание и смерть Спасителя, а Его Воскресение (на третий день после смерти). Поэтому финал романа указывает нам не на «провал миссии Мышкина», а на надежду, которая зарождается в сердцах молодого поколения романа, друзей князя Мышкина, а деяние главного героя стало действительно  звеном в цепи надежды. На это указывают и слова самого писателя в набросках к роману: «…цепь и надежда…» . Именно так определяет Достоевский главную идею своего произведения.

Поэтому идея воскресения является определяющей в романе «Идиот», а евангельский фрагмент о Воскресении Иисуса Христа (а не только о муках и Его казни), – как представляется, той сюжетной схемой, по которой «строится» роман писателя.

Прежде всего, композиционные принципы, объединяющие роман и евангельское повествование о Страстной седмице, способствуют усилению акцента на том событии, которое впоследствии станет главным для формирования сюжета. Так, главный принцип композиции романа – антитеза – реализуется в противопоставлении чистоты и веры князя Мышкина и безверия и злобы петербургского общества, а в евангельском фрагменте – любви и милосердия Христа и неверия и ненависти фарисеев.

А использование «кольцевой» композиции в тексте романа и в тексте Евангелия позволяет установить перекличку между началом и концом обоих произведений. Господь наш Иисус Христос после своего воплощения и жизни на земле возносится на небо, князь же Мышкин в романе в конечном итоге оказывается в Швейцарии, которую он когда-то покинул, уехав в Петербург «к людям». Все как будто в романе становится «на круги своя». Но идеи князя Мышкина, его вера, любовь и милосердие к людям продолжают жить и развиваться на новом уровне, в сердцах молодого поколения романа – Коли Иволгина, Веры Лебедевой, Евгения Павловича Радомского. Поэтому можно предположить, что композиция романа не замыкается в «кольцо» (указывая, возможно, на тщетность всех предпринятых князем усилий), а свивается в «спираль», знаменуя тем самым продолжение развития идей князя Мышкина в сердцах его молодых друзей. Аналогично данный композиционный прием реализуется и в евангельском повествовании о Страстной седмице – идеи Иисуса продолжают его ученики-Апостолы. Другими  словами, функция «восходящей», «спиралевидной», а не «кольцевой» композиции романа «Идиот» служит воплощению в произведении писателя главной идеи – идеи воскресения человека.

Об этом же свидетельствуют и ключевые события в сюжете. Первая часть романа – это приезд князя Мышкина в Петербург, неоднократные упоминания о некой своей миссии: «Теперь я к людям иду; я, может быть, ничего не знаю, но наступила новая жизнь. Я положил исполнить свое дело честно и твердо». Возможно, эти слова могут напомнить нам слова Иисуса Христа, пришедшего спасти мир. В Евангелии от Иоанна читаем: «Отче! Прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил, и еще прославлю» (Ин. 12, 28).

Кроме того, первая часть романа может напомнить нам о событиях Великого Понедельника, Великого Вторника и Великой Среды Страстной седмицы. В эти три дня Святая Церковь вспоминает последние беседы Господа Иисуса Христа с народом и учениками и «торжественный въезд» Его в Иерусалим, – как указывает митрополит Иерофей (Влахос) в книге «Господские праздники»12.

Эти последние беседы Иисуса с народом и учениками («Иисус говорил притчами» (Мк. 12, 1); «весь народ с утра приходил к Нему в храм слушать Его» (Лк. 21, 38) напоминают нам о многочисленных разговорах князя Мышкина с героями романа в первой части произведения («проэкзаменовка» князя в доме Епанчиных; история о детях, рассказанная самим Мышкиным и т.д.).

Вторая часть романа, особенно сцена разговора князя Мышкина с Рогожиным в его доме, когда главный герой угадывает в собеседнике своего будущего убийцу, по структуре, возможно, напоминает нам Великий Четверг Страстной седмицы, когда Святая Церковь вспоминает Тайную Вечерю, где Спаситель предсказывает Свою смерть и указывает на Своего будущего предателя. Или, например, внутренне чувствуя потерю веры Рогожиным, Мышкин пытается побудить его к покаянию и спасти любовью своей: «Ты мне дорог. Я сильно тебя люблю, Парфен» В Евангелии же от Иоанна сказано: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13, 34).

Структурная модель третьей части романа в некотором роде может иметь сходство с Великой пятницей и Великой Субботой Страстной седмицы, когда святая Церковь вспоминает о крестных страданиях Спасителя и Его смерти. «Тело Христа пребывало в погребальной пещере, как в недрах земли, пятницу (с вечера), субботу и часть следующей ночи», – пишет в работе «Великие христианские праздники» архимандрит Рафаил (Карелин). Данный евангельский фрагмент воплощается, быть может, вернее всего в «необходимом объяснении» (исповеди) Ипполита Терентьева, когда у Ипполита возник «любопытный вопрос» при взгляде на картину «Мертвый Христос» в доме Рогожина: «Но странно, когда смотришь на этот труп измученного человека, то рождается один интересный вопрос: если такой точно труп видели все ученики Его… и стоявшие у Креста, то каким образом они могли поверить, смотря на такой труп, что этот Мученик воскреснет?» Эти сомнения и неверие в будущее воскресение Христа, возможно, граничит с неверием и насмешками фарисеев из евангельского повествования. В Евангелии от Матфея читаем: «Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: “Разрушающий храм и в три дня Созидающий! Спаси Себя Самого, если Ты Сын Божий, сойди со Креста… Других спасал, а Себя Самого не может спасти! Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет со Креста, и уверуем в Него”»

Наконец, «Заключение», которое завершает роман, напоминает нам Пасху, которая венчает в евангельском повествовании события Страстной недели. Именно в «Заключении» можно увидеть воплощение евангельской идеи Воскресения Христова. В евангельском фрагменте – продолжение идей и спасительной миссии Иисуса в учениках, будущих апостолах: «Господь… вознесся на небо… А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии» – такими словами завершается Евангелие от Марка.

Возможно, подобно Христу, вознесшемуся на небо, князь Мышкин в некотором роде покидает этот мир и, подобно Спасителю, оставляет после себя «учеников», своих продолжателей – молодое поколение, в сердцах которого идеи Мышкина оставили глубокий след. «Коля был поражен происшедшим… Отчасти по его старанию устроилась и дальнейшая судьба князя»  – замечает в конце романа автор. Евгений Павлович Радомский принял самое горячее участие в судьбе князя, он объединяет всех «учеников-друзей» Мышкина.

Идея воскресения реализуется и в системе образов романа, быть может, в какой-то степени соотносимой с образами евангельского фрагмента. В евангельском повествовании о Страстной седмице можно выделить три группы персонажей: в центре – Иисус Христос, вблизи Которого, с одной стороны, – ученики Его, с другой, – неверующие фарисеи. Проследив духовную эволюцию Мышкина в романе, можно прийти к выводу о том, что Достоевский воплощает в образе главного героя мысль о высочайшем назначении человека. Оно заключается в бескорыстном и любовном служении людям. По существу, Достоевский попытался воплотить в князе Мышкине представление об идеальном человеке, носителе завещанных Спасителем качеств. В романе «Идиот» один князь Мышкин, «положительно прекрасный человек», противостоит всем потерявшим веру героям, олицетворяющим «неверующих фарисеев» в романе. Грехом неверия охвачены и Рогожин, и Настасья Филипповна, и Аглая Епанчина, и многие другие персонажи. Судьба каждого из них – путь нераскаявшегося грешника, не захотевшего отойти от бесовской гордыни, не сумевшего покаяться. На другом полюсе – группа персонажей, «олицетворяющих» в какой-то мере как бы «учеников» Иисуса Христа. Это люди, поверившие в православно-христианские идеи Мышкина, – Коля Иволгин, Вера Лебедева, князь Радомский.  Благодаря им, продолжают жить мысли и слова князя Мышкина, верившего в возможность спасения и воскресения даже самого погибшего грешника.

Таким образом, роман «Идиот», как и все произведения Достоевского, несет в себе «светлую» идею, то есть веру и надежду на спасение человека. Быть может, именно в этом, казалось бы самом трагичном романе писателя, с наибольшей полнотой воплотилась главная мысль Достоевского о воскресении и «восстановлении» человека благодаря именно внутренней соотнесенности всего художественного строя «Идиота» с евангельским фрагментом о Воскресении Христа, повествующего о событии, без которого невозможно было бы и воскресение грешной души человека. Вопреки мнению многих исследователей, все-таки представляется, что роман «Идиот» – не одно из «самых мрачных», а одно из самых «светлых, жизнерадостных произведений Достоевского» (по выражению финского исследователя Оскара фон Шульца)

54.Мотив искушения деньгами и метафизический сюжет продажи души дъяволу в романе Ф.М. Достоевского «Идиот».

Князь Мышкин в романе «Идиот»  приходит «к людям», чтобы исполнить своё дело. Встретив Настасью Филипповну и узнав её грустную историю, он «набрасывается на деятельность». Ему кажется, что героиню можно спасти.

Однако благодаря интересующему нас мотиву создаётся ощущение иллюзорности идеи спасения Настасьи Филипповны. Князь, уверяя героиню в своей любви и своём уважении, «был ослеплён» её «демоническою красотою», «соблазнительным образом».

Примечательно, что и «обольститель» Тоцкий, решив продать Настасью Филипповну Гане Иволгину, говорит с героиней об обновлении её жизни.

Кроме того, Настасья Филипповна понимает, что обольстила Мышкина. Не случайно свой отказ от брака с ним она объясняет тем, что не хочет уподобится Тоцкому.

Именно Тоцкий вовлекает героиню в «пространство» греха. Но благодаря мотиву соблазна в романе создаётся ситуация, когда Настасья Филипповна получает власть над закоренелым сластолюбцем.

Интересно, что через рассматриваемый мотив князь заключает с героиней своеобразную сделку в день её именин. А после она напоминает Мышкину об его обещании жениться на ней, разрушает брак князя с Аглаей. Причём, Настасья Филипповна увлекает Мышкина в бездну: князь готов отдать душу и жизнь за героиню. Не случайно канцелярист, увидев Настасью Филипповну в подвенечном уборе, кричит, что готов за неё «душу продать». Однако, по мысли Лебедева,

Бог спас Мышкина от окончательной гибели.

Примечательно, что и Настасья Филипповна временами невыносимо страдает от разговоров с князем: он доводит её до того, что она иногда опять «видела кругом себя свет». Именно приближение к «свету» как бы опаляет героиню, впадающую в такие мгновения в неимоверную гордыню. Значимо, что она бежит с Рогожиным из-под венца, умаляя героя спасти её и увезти от Мышкина.

Но помимо всего к Рогожину Настасью Филипповну влечёт соблазн самоубийства – гибели. В этом смысле героиня, отчасти, сближается с

Ипполитом Терентьевым. Она понимает, что в Рогожине много «больной страсти», влекущей его к совершению греха, преступления.

Об этом же догадывается и князь, хотя он и не хочет верить в то, что Рогожин «неспособен к свету».

Причём, именно благодаря интересующему нас мотиву не может осуществиться мечта о примирении Мышкина и его крестового брата. Смущаемый мыслью о Рогожине, князь отправляется к дому Филисовой. Тем самым он, отчасти, провоцирует нападение на него крестового брата. Однако Мышкин лишь на время подчиняется ужасному демону, не имеющему над ним абсолютной власти. Не случайно Рогожин так и не смог убить Мышкина в гостиничном коридоре.

Мотив соблазна делает тщётными все попытки князя привести к «свету» Рогожина и Настасью Филипповну. Интересно, что проповедь рая на земле никого не преображает и в великосветском обществе. При этом, особо отмечается, что Мышкин находился под «обаянием прелести» своего первого впечатления о высшем свете. Отказываясь верить в свои предчувствия, герой соблазняется.

Хотя Бог и спасает Мышкина от окончательной гибели, рассматриваемый мотив способствует дискредитации слов и поступков князя.

В рассмотренных произведениях Ф.М. Достоевского интересующий нас мотив связан с той стороной жизни некоторых героев, которая обращена к миру зла.

При этом мотив соблазна отражает различную степень зависимости героев от бесовского начала. Интересующий нас мотив помогает созданию образа нераскаявшегося грешника (Ставрогин в романе «Бесы»); грешника, исповедовавшего грех свой и впоследствии достигшего святости / избравшего идею очищающего страдания (Зосима в романе «Братья Карамазовы»;

Раскольников в романе «Преступление и наказание»); подвижника, пережившего кризисную минуту в своей жизни (Алёша Карамазов в романе «Братья Карамазовы»; Мышкин в романе «Идиот»). Не случайно рассматриваемый мотив отмечает ряд значимых ситуаций в романах (ситуация падения несостоявшегося воскресения, «минутного кризиса»).

В то же время мотив соблазна способствует сопротивопоставлению вариантов греховной жизни (в миру и в монастыре) и жизни подвижнической. Этим, в частности, обуславливается противопоставление христианской и антихристианской идей в романах Ф.М. Достоевского.

56.Особенности древнерусской литературы как литературы средневековой.

Древнерусская литература является тем прочным фундаментом, на котором возводится величественное здание национальной русской художественной культуры XVIII—XX вв. В ее основе лежат высокие нравственные идеалы, вера в человека, в его возможности безгранич­ного нравственного совершенствования, вера в силу слова, его способности преобразования внутреннего мира человека, патриотический пафос служения Русской земле - государству - Родине, вера в конечное торжество добра над силами зла, всесветное единение людей и его победу над ненавистной рознью.

Не зная истории древнерусской литературы, мы не поймем всей глубины творчества А. С. Пушкина, духовной сущности творчества Н. В. Гоголя, нравственных исканий Л. Н. Толстого, философской глубины Ф. М. Достоевского, своеобразия русского символизма, словесных исканий футуристов.

Русская средневековая литература является начальным этапом развития русской литературы. Ее возникновение тесно связано с процессом формирования раннефеодального государства. Подчиненная политическим задачам укрепления основ феодального строя, она по-своему отразила различные периоды развития общественных и социальных отношений на Руси XI-XVII вв. Древнерусская литература - это литература формирующейся великорусской народности, постепенно складывающейся в нацию.