Тема национальной борьбы в драме Шиллера «Вильгельм Телль»

 

«Пусть каждый дома, в тишине живет.

Кто любит мир, того оставят в мире…» [1; 16]

 

Он верит, что терпение дадут свои плоды и все пройдет. Телль – человек набожный, уважает  всякую власть, выполняет различные  повинности. Но одновременно он сам  говорит, что любит жизнь только тогда, когда каждый вновь его  завоевывает. Телль не случайно говорит  о том, что он может положиться только на себя. Герой Шиллера привык к самостоятельности, он убежден, что  «тот, кто силен, сильный сам». По моему мнению, именно эта черта характера героя подсказывает нам, что Телль – героический персонаж, однако эти качества его натуры пока «спят». Показательно и то, что Телль отсутствовал на Рютли, где крестьяне принимали важное решение об объединении кантонов. Осознанию Вильгельмом того, что борьба обязательно будет, способствует ряд событий, которые должны подтвердить его исключительные способности.

Крестьяне трех кантонов —  Ури, Швица и Унтервальдена —  решили сбросить с себя иго с целью  сохранения старых прав, завещанных еще  дедами и прадедами, защиты, как говорит  Вальтер Фюрст, законных прав «на  земле отцов». Штауффахер Мельхталь, Винкельрид, Баумгартен и другие участники  сходки на Рютли, показанные в тонких «социальных нюансах», дают клятву борьбы за свободу. Сама природа как  бы утверждает их в вере в светлое  будущее: солнце всходит над ледяными вершинами гор. Уже с первого  действия утверждается идея объединения  кантонов в целях совместной вооруженной  борьбы с угнетателями.

Центральное место в драме, естественно, занимает образ Вильгельма Телля, предстающий в процессе довольно сложной эволюции. В начале он решительный  противник насилия, и это ставит его в несколько изолированное  положение по отношению к революционно настроенной массе крестьян. Он не участвует и в знаменитой сходке, поскольку, по его мнению, для общей  борьбы еще не пришло время, хотя и  обещает свою. помощь, когда потребует  дело. Таким образом, Телля отделяет от других не отношение к узурпаторам, а осуждение метода действия.

Храбрый и отважный охотник, Телль одновременно несет в себе черты определенной патриархальности. И в этом он не одинок: так, Вальтер  Фюрст говорит о необходимости  «свергнуть ненавистный гнет» и  вместе с тем считает нужным вассалам «нести свой долг», «кесарево кесарю воздать». Проявлением естественного  состояния Шиллер считает взаимоотношения  между людьми чести — старый барон  Аттингаузен запросто беседует со своими работниками, выпивает с крестьянами  по древнему обычаю чашу вина, молодые  аристократы Ульрих фон Руденц и  Берта фон Брунек оказываются  способными преодолеть кастовую замкнутость  и присоединяются к восставшему  народу.

Крестьянин Баумгартен убивает  наместника императора за покушение  на честь своей жены. Другой крестьянин, Мельх-таль, поднимает руку на солдата, пытавшегося угнать его волов. Каратели ломают пастушьи шалаши, уничтожают стада, отцу Мельхталя выкалывают глаза. Новый  наместник Гесслер, желая унизить  гордых швейцарцев, вешает на палку  свою шляпу и издает издевательский приказ, согласно которому крестьяне  должны:

 

«Пусть каждый перед нею,

Смирясь, без шапки  станет на колени,

Чтоб император знал ему покорных…» [1; 15]

 

Вильгельм Телль не подчиняется  этому приказу, и Гесслер требует  от него, чтобы он выстрелом из лука попал в яблоко, положенное на голову малолетнего сына Телля. Телль стреляет в яблоко, но припрятывает стрелу и  для Гесслера. Стрела пронзает наместника в то самое мгновение, когда он хвастливо заявляет:

 

 «О, я сломлю их дерзкое упорство,

 Я подавлю кичливый дух свободы!» [1; 87]

 

Уже в самом начале драмы  Телль единственный, кто осмеливается спасти от гнева тирана Баумгартена, который убил наместника Геслера  за то, что тот начал приставать к его жене. Он же не собирается кланяться  австрийском шляпе Геслера, за что  и был наказан: ему приказано  стрелять в яблоко на голове сына Вальтера. В этот момент в душе Телля происходит внутренняя борьба. Он даже извиняется ландфогта, но Геслер не шутит. Важно  то, что, прежде чем попасть в яблоко, Вильгельм прячет за пазуху еще одну стрелу. После удачного выстрела Телль  объясняет, что если бы он убил сына, то сразу отомстил правителю. Внешне смирный Телль не собирается мириться с унижением его достоинства, ведь здесь прежде всего были нарушены его естественные права человека и отца. С другой стороны, этот случай становится будто спусковым механизмом для активного борьбы крестьян против поработителей.

Вильгельм Телль не просто мститель, прежде всего он гуманный человек. Именно на его нравственности подчеркивает Шиллер, когда вводит в произведение Паррициду – швабского  герцога, который убил своего дядю-императора. У народного героя, как утверждает автор, ничего не может быть общего с обычным преступником. Вместе с  тем именно его гуманность не позволяет  Теллю оттолкнуть вывод убийцу. И  поэтому по просьбе герцога о  помощи он показывает ему путь через  горы в Италию, к Папе Римскому, что  единственный, по мнению Вильгельма, может  помочь преступнику найти путь к  спасению.

            Вильгельм Телль - воплощение лучших качеств народа. Это героический характер, чуждый всему показному, прекрасная душа, гармоническая в своей естественной нравственности. В нем спокойная сила, мирная, но способная защитить себя и других от насилия. Телль вынужден прибегнуть к мечу, но ему чужды те, кто поднимает меч с корыстной целью. Недаром он отказывает в убежище Парициде, племяннику австрийского короля, убившему своего дядю, чтобы захватить престол.

           Центр драмы - патетическая сцена клятвы повстанцев в горах у озера Рютли. Крестьяне трех швейцарских кантонов заключают союз для совместного сопротивления иноземному насилию. Шиллер, несомненно, имел в виду Германию, когда на примере швейцарских крестьян утверждал принцип демократического объединения страны. Объединение в "Вильгельме Телле" неотделимо от освободительной борьбы. Гнев народный клокочет в мужественных и гордых речах крестьян:

 

«Наш этот край, мы им века владели.

И чтоб чужой слуга явился к нам

И цепи нам осмелился  ковать?

И нас позорил на родной земле?

Да разве нет защиты против гнета?

Нет, есть предел насилию  тиранов!

Когда жестоко попраны  права

И бремя нестерпимо, к  небесам

Бестрепетно взывает угнетенный.

Там подтвержденье прав находит он,

Что, неотъемлемы и нерушимы,

Как звезды, человечеству сияют.

Вернется вновь та давняя пора,

Когда повсюду равенство  царило.

Но если все испробованы  средства,

Тогда разящий остается меч.

Мы блага высшие имеем  право

Оборонять. За родину стоим,

Стоим за наших жен и  за детей!» [1; 38]

 

           Народный характер драмы сказался и в ее поэтике - в яркости массовых сцен, в щедром привлечении народных песен, в поэтических картинах горной швейцарской природы. Драма "Вильгельм Телль" при всем своем драматизме не носит трагического характера. Свободолюбивые устремления ее героев совпадают с исторической необходимостью, с задачами национально-освободительной борьбы. В ней, как и во всем творчестве Шиллера, живет пафо... с свободы и бунта против тирании.й, как и во всем творчестве Шиллера, живет пафос свободы и бунта против тирании.

             Телль постоянно оказывается в центре событий и практически в той или иной форме способствует успеху общего дела. Это он на лодке в бурю перевозит одного из повстанцев Баумгартена, спасая его от преследования людьми ландфогта. Гордый охотник, он не подчиняется вызывающему приказу Геслера и не кланяется выставленной шляпе. Его «геройский выстрел» в фогта послужил сигналом к восстанию. В уста Телля драматург вложил возглас: «Свобода — хижинам и мир невинным» (явившийся перифразой популярного в революционной Франции лозунга «Мир хижинам. Война дворцам!»). Своим путем Телль идет к революции и именно он становится «избавителем» и «защитником свободы».

             Особое место в финале драмы занимает эпизод с Иоганном Парри-цидой, герцогом Швабским. Разговор Телля с убийцей дяди, императора австрийского, должен был показать принципиальное различие их поступков, потому что, по словам Телля, нельзя «корыстное убийство» приравнивать к «самозащите отца», к спасению «святости очага» и мести за природу. Гёте, очень высоко ценивший драму Шиллера, считал сцену с Паррицидой излишней, так как, по его мысли, и без нее психологически тонко и убедительно раскрыта мотивировка поступков Вильгельма Телля.

            В произведении проявилось разногласие  взглядов автора на методы  проведения революции. С одной  стороны, Шиллер принимал антифеодальную  направленность французской революции,  с другой - отрицательно относился  к революционной практике якобинцев.  Поэтому автор акцентирует внимание  читателя на бескровном освобождении  швейцарцев. И даже в сцене  на Рютли Шиллер подчеркивает  мирный характер намерений швейцарцев, умеренность их требований:

 

«Цель наша - свергнуть ненавистный гнет

 И отстоять  старинные права,

 Завещанные  предками. Но мы

 Не гонимся  разнузданно за новым,

 Вы кесарево  кесарю отдайте,

 И пусть  вассал несет свой долг, как прежде…»  [1; 41]

 

             В этом эпизоде проявляется  разногласие поэта в толковании  революции, которая может состояться, в крайнем случае, когда "мирные  исчерпаны все средства". Тем  не менее, пафос освободительного  движения звучит в драме так  сильно, что преобладает аргументы  об условиях "допустимости восстания".

                  Телль Вильгельм долго слыл за историческое лицо и признавался национальным швейцарским героем. Новая наука перенесла происхождение сказаний об искусном стрелке на почву сравнительной литературы и отчасти мифологии. В песнях и сказаниях германских народов мотив об искусном стрелке играет важную роль. Уже в песне Эдды Volundarkvidha, относимой к VI в., затем в Вилькина-саге и Нифлунга-саге появляется сказание об искусном стрелке Эйгиле.

                Существует целый ряд сказаний об искусном стрелке у народов, населяющих Венгрию, Буковину и Трансильванию. Сказание одного типа с рассказом о Т. встречается в "Mantik at tair'e" (Язык птиц) персидского писателя первой половины XII в. Ферид-Эддин-Аттара. Здесь царь сбивает стрелой яблоко с головы своего любимого пажа, который умер от страха, хотя стрела не задела его. К этому варианту можно отнести древнее сказание о Камбизе, переданное Геродотом: Камбиз стреляет в сына своего придворного Прексаспеса и поражает его в сердце. Еще более интересно классическое сказание о критянине Алкопе, сбившем с головы сына своего змею, не зацепив сына. Славянскому миру не чуждо сказание об искусном стрелке типа Т. В болгарском сказании герой носит имя главного богатыря новогреческого героического эпоса Дигениса. Сербские сказания вошли в песню о женитьбе Душана (у Вука Караджича т. II, изд. 1875 г., стр. 132—154) и в песню о женитьбе Турча Смедеревца (ib. 469—479). В Малороссии предание вошло в фамильную историю Ханенков: Данило Ханенко сбил пулей головной убор красивой казачки и женился на ней. Сказания об искусном стрелке заключают в себе, по-видимому, кое-какие мифологические черты, что дало повод немецким ученым, в особенности Рохгольцу, искать основной источник их в мифологии — другими словами, видеть в них одно из бесчисленных аллегорических выражений борьбы зимы с летом с окончательной победой последнего. Рохгольц эпиграфом к первой главе своего исследования о Вильгельме Телле, озаглавленной "Die Naturmythe und die historisch gewordene Sage", избрал слова писателя XIV в. Конрада фон Аменгаузена: "ich will dir goute maere sagen, hin sont wir den winter jagen", т. е. "я расскажу тебе хорошую сказку, как прогнали мы зиму". Как на мифологические черты указывают на необыкновенную меткость стрельбы, на яблоко — как на символ солнца, на стрелы — как на обычный символ солнечных лучей и молнии. При этом приводятся такие параллели, как индусские сказания об искусной стрельбе Индры, поражающего Вритру, греческие сказания о губительных стрелах Аполлона, скандинавские сказания о вооруженных стрелами солнечных богах Ульре, Генире, Геймдале. В пользу мифологичного характера сюжета говорит сербская песня о женитьбе Душана, где герой Милош Войнович выступает в обрисовке солнечного героя. Когда он подъехал к красавице Роксанде, сбросил с плеча плащ, то "засияли сукно и бархат; засиял панцирь (или серебряные пластинки) на груди и вызолоченные пряжки на сапогах; заблистал Милош в зеленом поле, как яркое солнце на небе, и пошел он по зеленой траве, рассыпал по ней кольца и перстни, мелкий бисер и драгоценные камни".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

            Драма «Вильгельм Телль» — одно из значительных произведенное творчестве Шиллера. Ее народность тонко и глубоко проявилась в деталях стиля, отражающих особенности фольклорных и литературных источников. В пьесе широко использованы лирические баллады (песенки мальчика-рыбака и пастуха, которыми начинается драма, дышащая благородством и простотой песня Вальтера, сына Телля), а в ярких романтических пейзажах, зарисовках гор, Фирвалыптетского озера, в характерах наивных, но суровых швейцарцев — материалы других, источников и, конечно, советы Гёте.

             В пьесе изображена национально-освободительная борьба швейцарцев, их объединение вокруг общей цели, народное движение за свободу и справедливость. Эта тема звучала весьма актуально в условиях феадально - раздробленной и духовно разъединенной Германии XVIII ст. Исторические события прошлого автор спроектировал на современную ему действительность, призывая немецкий народ к борьбе за независимость и     национальную самостоятельность.

             Изображая борьбу швейцарских патриотов, писатель как «гражданин мира» мечтал об освобождении всего человечества. В пьесе поднимаются важные философские проблемы: свобода и насилие, роль личности в историческом процессе, духовное единство народа, моральное сущность человека, принципы гармонического общественного порядка. Эти проблемы чрезвычайно волновали деятелей Просвещения. Писатель-Просветитель защищает права всех народов на национальную самобытность, свободная счастливая жизнь и мирную работу. Он утверждает идее социального равенства, разоблачает несправедливые порядки, которые приводят к общественному расслоению и порабощению. Шиллер отстаивает ценность личности независимо от ее социального положения, верит в творческие возможности людей, их способность к преобразованию мира.

            Впервые в творчестве Шиллера на первый план выходит изображение народа как главного героя произведения. В пьесе действуют земледельцы и пастухи, охотнике и рыбака, жизнь и работа которых тесно связанные с родной землей. Автор воспевает давние времена, когда народ жил свободно и независимо, а земля «принадлежала всем, кто был с ней сердцем в согласии».

            В произведении представлена широкая картина народных страданий. В начале пьесы один крестьянин рассказывает о том, как знатный австриец добивался его жены. Крестьянин защитил честь своего дома и женщины, зарубив обидчика топором, но теперь за ним гонятся австрійці, чтобы подвергнуть наказанию за совершенное.