Творчество М. Булгакова

    На  пути поисков своего стиля и новых  средств обобщения Булгакову удалось в 20-х годах создать в форме рассказа несколько классических произведений, и среди них: "Красная корона", "Налет", "Я убил", "Ханский огонь". Поскольку в критике об этих рассказах существуют самые различные мнения, возникает необходимость сказать о них особо.

    В рассказе "Красная корона" (1922) Булгаков прибегает к условным формам. Автор стремится к притчеобразности. Его рассказ имеет подзаголовок: "Historia morbi" (история болезни). Дается ярчайшая зарисовка мук совести  больного палаты N 27, который был свидетелем, как по распоряжению генерала повесили в Бердянске рабочего-большевика на фонаре. К тому же он себя считает в определенной степени виновным и в гибели брата Коли.

    Исповедь  больного противоречива. Он не видит  выхода из того безумия, свидетелем которого оказался. Не видел тогда выхода из противоречий жизни и сам Булгаков. Но писатель заостряет чувство вины тех, кто вешал рабочих, кто из ложного понимания чувства долга шел в атаку и сам обрекал себя на смерть. Герой-рассказчик винит себя в том, что он был сторонним наблюдателем, не вмешивался в события, не предотвратил беды. Этот мотив доведен до всеобщности, звучит как абсолют и сводит с ума героя рассказа:

    "В  сущности, еще раньше Коли со  мной случилось что-то. Я ушел, чтоб не видеть, как человека вешают, но страх ушел вместе со мной в трясущихся ногах. Тогда я, конечно, не мог ничего поделать, но теперь я смело бы сказал:

    - Господин генерал, вы - зверь. Не смеете вешать людей". (Выделено мною. - В.Н.) Совпадение реплики рассказчика с репликой вестового Крапилина в "Беге" не случайно. Безумие вешателей осуждается в рассказе Булгакова. Но не только это. Одновременно подчеркивается чувство вины тех, кто невольно помогал всеобщему безумию. И смерть Коли воспринимается героем как наказание за это. А видение (Коля постоянно является герою с разбитой головой, в красной короне, напоминая ему о его вине, как Крапилин является галлюцинирующему Хлудову, переживающему муки совести) - видение Коли - это призыв к раскаянию. Обращаясь к видению, герой рассказа говорит с силой:

    "- Что же, ты вечный мой палач?  Зачем ты ходишь? Я все сознаю. С тебя я снимаю вину на  себя, за то, что послал тебя  на смертное дело. Тяжесть того, что был повешен, тоже кладу  на себя. Раз я это говорю, ты  прости и оставь меня".

    И, чтобы не было сомнения в истоках  безумия героя, в истоках его  мук совести и раскаяния, Булгаков в конце рассказа снова вводит в ткань повествования образ  генерала-вешателя. После исчезновения тени Коли герой обращается к генералу и говорит ему: "Тогда я ожесточился от муки и всей моей волей пожелал, чтобы он хоть раз пришел к вам и руку к короне приложил. Уверяю вас, вы были бы кончены, так же, как и я. В два счета". И далее идут слова, выражающие в зародыше идею "Бега": "Впрочем, может быть, вы тоже не одиноки в часы ночи? Кто знает, не ходит ли к вам тот грязный, в саже, с фонаря в Бердянске? Если так, по справедливости мы терпим. Помогать вам повесить я послал Колю, вешали же вы. По словесному приказу без номера".

    Вот какой силы обобщенности достигает Булгаков благодаря условным ассоциативным формам обобщения. Реальные ситуации и обобщенные образы обретают символическую значимость.

    Совсем  в ином ключе создается рассказ "Налет" (1923). Он строго реалистичен. Булгаков в нем выступает против ложной романтизации подвига, ратует за суровую правду. Вначале дается ярчайшая реальная зарисовка, как петлюровцы ночью налетели на станцию (была вьюга, и ни зги не было видно), поубивали караульных красноармейцев, а один - по имени Абрам - случайно остался жив. Его, израненного, изувеченного, приютила и спасла сторожиха.

    Прошли  годы. Рабфаковцы в клубе, под огонек горящей печурки, вспоминают прошлое. Могучего сложения Як Грузный "басом  рассказал про атаки, про студеные ночи, про жгучую войну. Получалось так, что Як был храбрый и неунывающий человек". "И действительно, он был храбрый", - подчеркивает автор.

    Но  вот доходит очередь до вновь  прибывшего - небольшого роста, хромого, глуховатого, к тому же странно одетого  в куртку на вате. Он взъерошен, как  воробей. Это Абрам. С конфузливой улыбкой он начал рассказывать о налете петлюровцев, как погибли товарищи, рабочий Стрельцов, костеривший перед смертью бандитов почем зря. И все было просто до жути, так, как (добавим от себя) в "Конармии" И. Бабеля. И подобно тому как "Конармия" И. Бабеля противостояла в литературе ложной патетике, так и рассказ Булгакова противостоял ложному романтизму. Рабфаковцы удивлены. Абрам смущен.

    "Як  снисходительно посмотрел... и сказал:

    - Бывало... Отчего же. Это бывало  на Украине. А это с кем произошло?

    Воробей помолчал и ответил стыдливо:

    - Это со мной произошло..."

    Эффект  неожиданности усиливает реалистическую экспрессивность рассказа Булгакова.

    Более цельным в художественном отношении  является рассказ "Я убил" (1926). Евг. Сидоров прав, указывая, что этот рассказ - ответвление от могучего ствола романа "Белая гвардия". Перекличка идей рассказа с романом есть, но в нем речь идет не о страданиях интеллигенции, а о подвиге, совершенном хирургом Яшвиным. В центре оказывается сильная личность Яшвина, обрисованная с явной авторской симпатией. Насильственно мобилизованный петлюровцами, Яшвин не смог выдержать того, как на его глазах истязают невинных людей, и... убил полковника Лещенко, раненного подпольщиками. Возникает вопрос: имел ли право хирург Яшвин, как врач, так поступить? Некоторые критики смысл рассказа "Я убил" видят в стремлении героев "заново пережить прошлое и снять с себя вольную и невольную вину"⁴. Но о какой такой вине может идти речь? И в чем вина Яшвина?

    Все поступки Яшвина в рассказе "Я  убил" психологически оправданы. Они  мотивируются историческими ситуациями. События происходят в тот момент, когда петлюровцы находятся на краю гибели. Весь город ждет красных. Петлюровцы зверствовали, вызывая к себе всеобщую ненависть. Это точные исторические реалии. В этих условиях Яшвин решил избежать мобилизации и скрыться на окраине города у фельдшера "явно большевистских наклонностей" (важная деталь, характеризующая Яшвина). Но не успел. Его насильственно мобилизовали и доставили в штаб первого конного полка к Лещенко.

    Образ Лещенко в рассказе нарисован  с резкой неприязнью. Он - садист, собственноручно  насмерть забивает пойманного дезертира, а затем грозит Яшвину, что после  боя отдаст его под суд и расстреляет за саботаж. Под угрозой смерти происходят все дальнейшие события, вплоть до отступления петлюровцев к мосту.

    И здесь-то происходит кульминационная  сцена. На первый план в рассказе выступает  проблема выбора, которую решает Яшвин.

    Полковник Лещенко истязает попавших в его  руки подпольщиков Слободки - коммунистов  и жидов, как говорят петлюровцы. Яшвин в тревоге, потому что артиллерия красных перестала ухать. На допросе  один из подпольщиков ранил Лещенко. Нужна помощь. Зовут Яшвина. Как быть?

    В комнату врывается растрепанная женщина.

    - За что мужа расстреляли? - бесстрашно  спрашивает она. И глаза ее  были полны такой ненависти,  что обжигали своим огнем. А  увидев доктора, она сказала: 

    - Ай, ай... Какой вы подлец... вы в  университете обучались - и с этой рванью... На их стороне...

    Глас  народа - глас справедливости. Полковник  Лещенко отдает приказ "взять  в шомпола" женщину. И в этот момент приходит в ярость доктор Яшвин. Шесть пуль он выпускает в Лещенко, а затем ногами выбивает раму в окне и бросается наутек. Судьба его побаловала. Он спасся.

    А когда бой стих, петлюровцы отступили, Яшвин вышел из укрытия, и... мир  оказался неузнаваем: "...не было как  будто никогда ни полковника Лещенко, ни конного полка... Только навоз на истоптанной дороге..." (Выделено мною. - В.Н.).

    Вот он, образец многоемкого стиля, когда  конкретная фраза обретает исторический смысл и становится своего рода символом, характеризующим сущность явлений.

    Яшвин совершил подвиг, наказал мерзавца за зверства над людьми. И весь психологический строй рассказа, его тональность пронизаны идеей, что справедливость и добро на стороне Яшвина.

    "Ханский  огонь" (1924) - наиболее булгаковская  вещь. По жанру это скорее повесть,  чем рассказ, - с острейшим занимательным  сюжетом и с рельефно выписанными типами. Поражают живописность деталей, их пластичность и умение автора - через восприятие зрителями-экскурсантами экспонатов музея - дать представление об эпохе - прошлой (начиная с Екатерины II) и настоящей (20-е годы). Среди экскурсантов выделен Семен Антонов - в коротких штанах, с голой, покрытой застаревшими пятнами спиной. Он дает самоуверенные пояснения: "Любовница Николая Палкина..."; "Растрелли строил..."; "Долго народ гнул спину...". И на фоне изящной обстановки, изысканных портретов, экспонатов музея этот тип производит неприятное впечатление. Словно теоретик Пролеткульта со своим нигилизмом разглагольствует перед толпой.

    Хотя  сам дворец Тугай-Бегов, превращенный в музей, описан с изысканной выразительностью (живопись, гобелены, скульптуры), в рассказе нет и тени преклонения перед прошлым. Булгаков диалектичен и историчен. Изобразительная сила его рассказа (в пластических деталях) равна бунинской. О матери последнего князя Булгаков пишет: "Неистощимая в развратной выдумке, носившая всю жизнь две славы - ослепительной красавицы и жуткой Мессалины... Вдовой оставшись, прославилась тем, что ее нагую купали в пруду четыре красавца-гайдука..."

    Из  самой атмосферы описания (а это  большое искусство) становится ясно, ощутимо, какой мир канул в прошлое после революции. Но прошлое не сдается без боя. Оно, оказывается, еще живо и мечтает о реванше.

    Булгаков  создает почти авантюрный сюжет, показывая, что среди экскурсантов оказывается последний из княжеского рода Тугай-Бегов - кавалергард Антон Иванович, одетый как иностранец (он прибыл из-за границы). После экскурсии он тайком пробирается в музей, забирает архивные материалы и поджигает дворец. Ненависть его к тем, кто разрушил старый мир и лишил хозяев права владеть богатством, безгранична. Стиль рассказа Булгакова в этом месте особенно экспрессивен. Булгаков словно демонстрирует свое мастерство, свое умение заглянуть во внутренний мир, передать психологические переживания бывшего кавалергарда, кипящего бессильной злобой. Это призрак прошлого (сцена с переодеванием в кавалергардскую форму). Все, что его окружает, знакомо ему с детства. И ничто ему уже не принадлежит: мужики отняли. Бывший князь ненавидит не только "голого" - Семена Антонова, не только Эртуса, по архивным документам пишущего историю "Ханской ставки" - рода Тугай-Бегов, но и мужиков, для которых организуется библиотека во дворце. В бешеной злобе Антон Иванович говорит старому слуге Ионе: "Этого Эртуса я повешу вон на той липе... Это я сделаю, Иона, клянусь тебе, чего бы это ни стоило. Момент такой настанет... А рядышком... этого голого, Антонов Семен... я найду товарища Антонова на дне моря... - Тугай проглотил слюну, отчего татарские скулы вылезли желваками... - Ежели он живым мне попадется в руки... не поздравлю я Антонова Семена! Будет он висеть не только без штанов, но и без шкуры..."

    Вот она, злоба побежденных врагов.

    Но  Булгаков, как было сказано выше, диалектичен. Рисуя взрыв ярости Тугая, он показывает, что его мечты  о реванше призрачны, хотя и небезопасны. Со знанием дела князь поджигает музей. Но бежит он как тать, бежит и сам себе признается, что прошлое кануло навсегда:

    "- Не вернется ничего. Все кончено... Лгать ни к чему..."

    Может быть, это самый живописный из повествовательных  рассказов Булгакова. И самый историчный. Весь его строй утверждает: логика истории имеет свои законы. И их не перейдешь!

    Неприятие войны, ее жестоких кровавых сторон рождало  в творчестве Булгакова произведения, исполненные глубокого философского чувства. Как своеобразная фреска встает перед читателем небольшая повесть "Китайская история" (1923). Написанная в стиле орнаментальной прозы (в резких контрастах, с графическим выделением деталей), эта повесть насыщается мрачным колоритом. Молодой китаец Сен-Зин-По, случайно попав к красным, не зная русского языка, не понимая, что происходит на свете, в бою как пулеметчик показывает чудовищную, сверхчеловеческую способность убивать людей и сам гибнет от удара юнкерского штыка страшной смертью: "...гигантский медно-красный юнкер ударил его, тяжко размахнувшись штыком, в горло так, что перебил ему позвоночный столб". Бессмысленно гибнет маленький человек, вся мечта которого была - золотой гаолян, фанза, клочок горячей, как огонь, земли и глоток чистой студеной воды. Звучит та же тема, что и в рассказе "Необыкновенные приключения доктора", но с еще большей трагической заостренностью. У доктора N была проблема выбора. Он был мобилизован, мог бежать, как это сделал фельдшер Голендрюк. А китайца Сен-Зин-По судьба, как песчинку, забросила в водоворот событий, и он гибнет, не понимая, что происходит вокруг и что он творит. Горестные события истории потрясают душу писателя.