Жизнь и творчество А. де Сент-Экзепери. Анализ произведения «Маленький принц»

 — Курс  сто семьдесят пять, господин  капитан… 

И я возьму этот курс.» 

Так размышлял  французский летчик в ожидании гибели над охваченным пламенем Аррасом; и  до тех пор, пока у таких людей  будут такие мысли и пока они  будут излагать их столь возвышенным  языком, французская цивилизация  не погибнет. «Слушаюсь, господин майор…»  Сент-Экз и его товарищи не скажут ничего другого. «Завтра мы тоже ничего не скажем. Завтра для свидетелей мы будем побежденными. А побежденные  должны молчать. Как зерна.» 

Испытываешь крайнее изумление, что нашлись  критики, которые сочли эту прекрасную книгу «пораженческой». А вот  я не знаю другой книги, которая вселяла  бы большую веру в будущее Франции.

«Поражение… Победа… (повторяет автор вслед  за Ривьером). Я плохо разбираюсь в этих формулах. Есть победы, которые  наполняют воодушевлением, есть и  другие, которые принижают. Одни поражения  несут гибель, другие — пробуждают к жизни. Жизнь проявляется не в состояниях, а в действиях. Единственная победа, которая не вызывает у меня сомнений, это победа, заложенная в  силе зерна. Зерно, брошенное в чернозем, уже одержало победу. Но должно пройти время, чтобы наступил час его  торжества в созревшей пшенице.» 

Французские семена прорастут. Они уже пустили  ростки с той поры, когда был  написан «Военный летчик», и новая  жатва близится. И Франция, которая  долго страдала, терпеливо ожидая новой весны, сохраняет признательность  Сент-Экзюпери за то, что он ни разу не отрекся от нее.

«Раз я  неотделим от своих, я никогда  от них не отрекусь, чтобы они  ни сделали. Я никогда не стану  обвинять их перед посторонними. Если я смогу взять их под защиту, я буду их защищать. Если они покроют меня позором, я затаю этот позор в своем сердце и промолчу. Что бы я тогда ни думал о них, я никогда не выступлю свидетелем обвинения…

Вот почему я не снимаю с себя ответственности  за поражение, из-за которого не раз  буду чувствовать себя униженным. Я  неотделим от Франции. Франция воспитала  Ренуаров, Паскалей, Пастеров, Гийоме, Ошедэ. Она воспитала также тупиц, политиканов и жуликов. Но мне  кажется слишком удобным провозглашать  свою солидарность с одними и отрицать всякое родство с другими.

Поражение раскалывает. Поражение разрушает  построенное единство. Нам это  угрожает смертью; я не буду способствовать такому расколу, сваливая ответственность  за разгром на тех из моих соотечественников, которые думают иначе, чем  я. Подобные споры без судей ни к чему не ведут. Мы все были побеждены…» 

Признавать  свою собственную, а не только чужую  ответственность за поражение —  это не пораженчество; это справедливость. Призывать французов к единству, которое сделает возможным будущее  величие, — это не пораженчество; это патриотизм. «Военный летчик», без  сомнения, останется в истории  французской литературы книгой столь  же значительной, как «Рабство и  величие солдата».

Разумеется  я не стану даже пытаться «объяснить»  «Маленького принца». Эта «детская»  книга для взрослых изобилует  символами, и символы ее прекрасны, потому что они кажутся одновременно прозрачными и туманными. Главное  достоинство произведения искусства  заключается в том, что оно  выражает само по себе, независимо от абстрактных  концепций. Кафедральный собор не нуждается  в комментариях, как не нуждается  в аннотациях звездный небосвод. Я допускаю, что «Маленький принц» — некое воплощение Тонио-ребенка. Но подобно тому, как «Алиса в Стране Чудес» была одновременно и сказкой для девочек, и сатирой на викторианское общество, так и поэтическая меланхолия «Маленького принца» заключает в себе целую философию. «Короля тут слушают лишь в тех случаях, когда он приказывает сделать то, что и без этого осуществилось бы; фонарщика тут уважают потому, что он занят делом, а не самим собою; делового человека тут осмеивают, так как он полагает, что можно «владеть» звездами и цветами; Лис тут позволяет приручить себя, чтобы различать шаги хозяина среди тысяч других. «Узнать можно только те вещи, которые приручишь, — говорит Лис. — Люди покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей».

«Маленький  принц» — творение мудрого и нежного героя, у которого было много друзей.

Теперь следует  поговорить о «Цитадели», посмертно  изданной книге Сент-Экзюпери: он оставил  для нее множество набросков  и заметок, но у него не хватило  времени, чтобы отшлифовать это  произведение и поработать над его  композицией. Вот почему так трудно судить об этой книге. Сам автор, несомненно, придавал «Цитадели» большое значение. То был как бы итог, обращение, завещание. Жорж Пелисье, который был в Алжире близким другом Сент-Экза, утверждает, что в этом сочинении следует  видеть квинтэссенцию мыслей писателя; он сообщает нам, что первый набросок носил заглавие «Владыка берберов»  и одно время Сент-Экзюпери хотел  назвать эту поэму в прозе  «Каид», но затем вернулся к первоначальному  варианту заглавия «Цитадель». Еще  один из друзей писателя, Леон Верт, пишет: «Текст „Цитадели“ — всего лишь оболочка. И самая внешняя. Это  собрание заметок, записанных с помощью диктофона, заметок устных, заметок беглых… „Цитадель“ — это импровизация».

Другие высказывались  более сдержанно. Люк Эстан, который  так восхищается Сент-Экзюпери, автором  «Ночного полета» и «Планеты людей», признается в том, что он не приемлет «этот монотонный речитатив восточного владыки-патриарха». А ведь этот «монотонный  речитатив» занимает сотни страниц. Кажется, что неумолимо течет  песок: «Набираешь в горсть песку: искрятся красивые блестки, но они тотчас же исчезают в монотонном течении, в  котором увязает и читатель. Внимание рассеивается: восхищение уступает место  скуке». Это правда. Уже сама природа  произведения таит в себе опасность. Есть нечто искусственное в том, что современный нам житель Западной Европы усваивает тон, присущий книге  Иова. Евангельские притчи возвышенны, но они лаконичны и полны тайны, между тем как «Цитадель» растянута  и дидактична. В этой книге, конечно  же, есть кое-что от «Заратустры» и  «Речей верующего» Ламенне, конечно  же, ее философия остается философией «Военного летчика», но нет в ней  жизненного стержня.

И все-таки блестки, остающиеся в тигле после  чтения этой книги, из чистого золота. Ее тема в высшей степени характерна для Сент-Экзюпери. Старый владыка  пустыни, который делится с нами своей мудростью и опытом, был  в прошлом кочевником. Затем он понял, что человек может обрести  мир, только если он воздвигнет свою цитадель. Человек испытывает потребность  в собственном крове, в своем  поле, в стране, которую он может  любить. Груда кирпичей и камней — еще ничто, ей не хватает души зодчего. Цитадель возникает прежде всего в сердце человека. Она соткана  из воспоминаний и обрядов. И самое  главное — хранить верность этой цитадели, «ибо мне никогда не украсить храм, если я каждое мгновение начинаю возводить его заново». Если человек рушит стены, желая обрести этим свободу, он сам уподобляется «полуразрушенной крепости». И тогда им овладевает тревога, потому что он перестает ощущать свое реальное существование. «Мои владения — это не стада, не поля, не дома и не горы, это нечто совсем иное, это то, что главенствует над ними и связывает их воедино».

И цитадель и жилище скреплены узами определенных отношений. «И обряды занимают такое  же место во времени, какое занимает жилище в пространстве». Хорошо, когда  время также представляет собою  как бы некое сооружение и человек  постепенно переходит от праздника  к празднику, от годовщины к годовщине, от одного сбора винограда к другому. Уже Огюст Конт, а вслед за ним  Ален доказывали важность церемоний  и торжественных обрядов, ибо  без этого, считали они, не можете существовать человеческое общество. «Я вновь учреждаю иерархию, — говорит  владыка пустыни. - Сегодняшнюю несправедливость я преобразую в завтрашнюю справедливость. И таким путем я облагораживаю  свое царство». Сент-Экзюпери, подобно  Валери, восхваляет условности. Ибо  если уничтожить условности и забыть о них, человек снова становится дикарем. «Несносный болтун» упрекает кедр за то, что он не пальма, он хотел  бы уничтожить все вокруг и стремится  к хаосу. «Однако жизнь противится беспорядку и стихийным наклонностям».

Такая же строгость  и в вопросах любви. «Я замыкаю  женщину в браке и повелеваю  побивать камнями неверную супругу, уличенную в прелюбодеянии». Разумеется, он понимает, что женщина — существо трепетное, она вся во власти мучительного желания быть нежной и потому взывает  к любви во мраке ночи. Но тщетно станет она переходить из шатра в  шатер, ибо ни одному мужчине не дано удовлетворить её желания полностью. А раз так, для чего разрешать ей менять супруга? «Я спасаю только ту женщину, которая не преступает запрета и дает волю своим чувствам лишь в мечтах. Я спасаю ту, которая любит не любовь вообще, а лишь того мужчину, чей облик воплотил для нее любовь». Женщина также должна воздвигнуть цитадель в своем сердце.

Кто так  повелевает? Владыка пустыни. А кто  повелевает владыкой пустыни? Кто диктует  ему это почтение к условностям, и прочным узам? «Упрямо я поднимался к богу, чтобы вопросить его  о смысле вещей. Но на вершине горы я обнаружил только тяжелую глыбу  черного гранита, она-то и была богом». И он молит бога вразумить его. Однако гранитная глыба остается непроницаемой. И должна вовеки пребывать  такой. Бог, который разрешает себя разжалобить, — уже не бог. «Он  уже не бог и тогда, когда прислушивается к молитве. Впервые в жизни  я постиг, что величие молитвы  состоит прежде всего в том, что  она не находит отклика, в том, что это общение между верующим и богом не омрачается неприглядной сделкой. И урок молитвы — это  урок молчания. И любовь возникает  только тогда, когда уже не ждут дара. Любовь — это прежде всего упражнение в молитве, а молитва — упражнение в молчании».

Вот, быть может, последнее слово мистического героизма.

     «Маленький  принц» – итог исканий  писателя. Мир образов  сказки 

     Сама  история о «Маленьком принце»  возникла из одного из сюжетов «Планеты людей». Это история случайной  посадки самого писателя и его  механика в пустыне. У Экзюпери существуют ключевые, любимые образы-символы. Здесь, например, к ним ведут сюжетные линии: это поиски воды изнемогающими  от жажды летчиками, их физические страдания  и удивительное спасение. Символ жизни  – вода, утоляет жажду затерянных в песках людей, источник всего существующего  на земле, пища и плоть каждого, та субстанция, которая дает возможность  возрождения.

     В «Маленьком принце» Экзюпери наполнит этот символ глубоким философским содержанием. Первооснова жизни – вода, одна из вечных истин, непоколебимая вещь, обладающая великой мудростью. Обезвоженная пустыня – это символ мира, опустошенного  войной, хаосом, разрушением, человеческой черствостью, завистью и эгоизмом. Это  мир, в котором человек умирает  от духовной жажды.

     «Любить – это не значит смотреть друг на друга, это значит смотреть в одном  направлении» – эта мысль определяет идейный замысел повести-сказки. «Маленький принц» был написан в 1943 году, и трагедия Европы во второй мировой войне, воспоминания писателя о разгромленной, оккупированной Франции  накладывают свой отпечаток на произведение. Своей светлой, грустной и мудрой сказкой Экзюпери защищал неумирающую  человечность, живую искру в душах  людей. В известном смысле повесть  явилась итогом творческого пути писателя, философским, художественным его осмыслением.

     Потребность в глубоких обобщениях побудила Сент-Экзюпери обратиться к жанру притчи. Отсутствие конкретно-исторического содержания, условность, характерная для этого  жанра, его дидактическая обусловленность  позволили писателю выразить свои взгляды  на волновавшие его нравственные проблемы времени. Сказка, как и притча, древнейший жанр устного народного  творчества. Она учит человека жить, вселяет в него оптимизм, утверждает веру в торжество добра и справедливости. За фантастичностью сказочной фабулы и вымысла всегда скрываются реальные человеческие отношения. Подобно притче, в сказке всегда торжествует нравственная и социальная правда. Сказка-притча «Маленький принц» написана не только для детей, но и для взрослых, которые  еще не вполне утратили детскую впечатлительность, по-детски открытый взгляд на мир и  способность фантазировать. То, что  «Маленький принц» – сказка, мы определяем по имеющимся в повести сказочным  признакам: фантастическое путешествие  героя, сказочные персонажи (Лис, Змея, Роза).

     «Прообразом»  литературной сказки «Маленький принц» можно считать фольклорную волшебную  сказку с бродячей фабулой: прекрасный принц из-за несчастной любви покидает отчий дом и странствует по бесконечным дорогам в поисках  счастья и приключений. Он старается  снискать славу и покорить тем  самым неприступное сердце принцессы.

     Сент-Экзюпери берет за основу этот сюжет, но переосмысливает  его по-своему, даже иронически. Его  прекрасный принц совсем ребенок, страдающий от капризного и взбалмошного цветка.

     В скитаниях маленький принц встречается  не со сказочными чудовищами, а с  людьми, околдованными, словно злыми  чарами, эгоистическими и мелочными  страстями.

     Но  это только внешняя сторона сюжета. В первую очередь, это философская  сказка. И за, казалось бы, простым  и незатейливым сюжетом и иронией  скрывается глубокий смысл. Автор затрагивает  в ней отвлеченном виде через  иносказания, метафоры и символы  темы космического масштаба: добра  и зла, жизни и смерти, человеческого  бытия, истинной любви, нравственной красоты, дружбы, бесконечного одиночества, взаимоотношения  личности и толпы и многие другие.