Международный опыт уголовно-правовой борьбы с организованной преступностью

В этой связи, возникает  вопрос непосредственно связанный  с выработкой стратегии – об отношении  к так называемому «сотрудничеству» государства, правоохранительных органов  с представителями самой организованной преступности и людьми сознающими наличие  контроля над собой со стороны  преступных кланов и группировок. Представляется, что в оперативном плане здесь  не может быть неопределённости. По конкретным ситуациям, оперативным  разработкам наличие такого рода сотрудничества на конфиденциальной основе с отдельными лицами – это естественный элемент успешного ведения и  завершения дел по организованной преступности. Нельзя отрицать и сотрудничества с  одними преступными группировками  ради подавления других, более опасных  с точки зрения ущерба национальным интересам. Но и в более широком  смысле, в контексте реалий вовлечённости организованной преступности в целом в процессы, определяющие социально-экономическое и политическое развитие страны, сложившейся клановости и фактического отсутствия влиятельных сил, относительно свободных, независимых от организованной преступности и связанной с ней коррупции, очевидно необходимо признать обоснованность идеи «сотрудничества». Хотя бы потому, что силы организованной преступности уже настолько велики, что их невозможно игнорировать, и в этой связи правомерно предполагать вариант определённого, с известными оговорками на допустимость, взаимодействия с частью из них в тех случаях, когда интересы этой части совпадают с интересами государства. Здесь нельзя не учитывать и такие моменты, когда представители преступного мира на законных основаниях попадают в представительные органы власти. В этих случаях вопрос о «сотрудничестве» приобретает иное качество. Представляется, что проведение в рамках общего исследования организованной преступности глубокого исторического и экономико-социологического анализа генезиса, развития и особенностей современного российского капитализма, поможет лучше понимать и решать многие стратегические задачи борьбы с организованной преступность, в том числе и озвученный вопрос «сотрудничества» государства с отдельными представителями криминальной среды[78].  

По мнению ряда учёных, в том числе и Ю.Н. Адашкевича, в основе концепции борьбы с организованной преступности должно присутствовать положение, согласно которому избавить демократическое общество от организованной преступности невозможно в принципе. По этому последующие выводы по целям, задачам, формам и методам борьбы, её организационному построению законодательному и иному обеспечению они предлагают делать исходя из этой позиции.[79] 

Одним из немногих эффективных  методов борьбы с организованной преступностью является постоянное и методичное наращивание усилий правоохранительных органов и жёсткий  контроль за теми сферами, в которые организованная преступность может или пытается проникнуть. Особую роль при этом должны играть анализ процессов, происходящих в мафиозных структурах, и их прогнозирование. Это подтверждает и зарубежная практика. 

Так, японские специалисты  ещё в 80-е годы прошлого столетия стали выделять следующие направления  борьбы с организованной преступностью: 

-                     нарушение организационной структуры  преступных группировок. Основной  способ борьбы в этом направлении  – «изъятие» лидеров, ядра  преступной организации, в том  числе путём привлечения их  к уголовной ответственности  за конкретные преступления, что  позволяет более эффективно работать  по рядовым участникам, добиваться  распада, ликвидации преступного  формирования; 

-                     подрыв финансовой базы преступных  организаций путём перекрытия  каналов их доходов, а также  изъятия незаконно добытых капиталов,  в частности при активном использовании  налогового законодательства; 

-                     устранение причин и условий,  способствующих существованию и  функционированию преступных организаций,  в том числе проведением социально-экономических  мероприятий по сокращению резервной  армии оргпреступности и «сдерживанию политиков», прибегающих к услугах преступных формирований. 

Необходимо наличие  управляющего воздействия на процессы, связанные с распространением организованной преступности, о стремлении к тому, чтобы вопросы борьбы с ней  стали предметом постоянного  специального государственного регулирования. Но в интересах решения стратегических вопросов, корректировки общих взглядов на проблему не менее важна работа «снизу» позволяющая набирать опыт, отрабатывать механизмы решения  тактических задач борьбы с организованной преступностью, конкретными группировками  методами оперативно-розыскной деятельности[80].  

Особо кризисные  ситуации в стране в сфере борьбы с преступностью, должны разрешаться  с использованием соответствующего чрезвычайного законодательства, которое  должно быть разработано с учётом имеющегося отечественного и зарубежного  опыта.  

Мировой практике известны три основных варианта решения проблемы контроля над преступностью, в том  числе над организованной. Первые два – на юридической или квазиюридической поверхности этого феномена. Третий – глубинный, комплексный, в плане оздоровления общества в целом. 

Гипотетически эти  направления борьбы с преступностью  обозначил А.С. Никофоров: «Вариант первый. Бороться с организованной преступностью с помощью обычных средств уголовного процесса: доследственная, оперативно-розыскная разработка, предварительное следствие, суд. Всё это – с соблюдением процессуальных гарантий законности и прав подозреваемого, обвиняемого, подсудимого: сбор и оценка доказательств по установленным законом правилам, соблюдение законных сроков процессуальных действий, презумпция невиновности и прав на защиту, состязательность судебного процесса. Даже если законодатель признаёт субъектом преступления и уголовной ответственности за него не только физическое лицо, но и организацию, этот вариант вряд ли станет панацеей. Тщательно законспирированная преступная организация найдёт средства и способы уйти от ответственности. 

Вариант второй. На основе и в пределах данных оперативно-розыскной  разработки «вычислить» и ликвидировать  все имеющиеся в наличии преступные организации любого профиля. Соответственно, репрессировать их, установленных теми же методами сообщников. Однако это  исключительно бандитский подход –  репрессия без доказанности совершения конкретных преступлений, по формальному  признаку принадлежности к группе. Кроме того его применение создаст  политический прецедент чрезвычайно  опасного свойства: репрессии могут  выйти за рамки борьбы с организованной преступностью. Так же игнорирование  при этом варианте апробированных многолетней  практикой и возведённых в  ранг закона процессуальных правил сбора  и оценки доказательств, презумпции невиновности, состязательности судебного  процесса чревато тяжёлыми ошибками фактического и юридического свойства.  

При первом варианте преступная организация вряд ли окажется на скамье подсудимых, при втором –  вместо ликвидированных криминальных формирований появятся новые. 

Вариант третий. В  оптимальной ситуации, т.е. если бы в  России существовал жёстко структурированный, относительно стабильный рынок гангстерских услуг, в борьбе с организованной преступностью вполне можно было бы руководствоваться тем принципиальным подходом который, предложил в 1986 г. бывший директор ФБР США В. Уэбстер  для контроля за наркобизнесом: «Анализируя в этом уравнении лишь предложение, мы не решим проблему в целом до тех пор, пока как-то коллективно не попытаемся вплотную подойти к разрешению проблемы спроса»[81]. 

Современная организованная преступность в нашей стране, в  силу своей коррумпированности, грабит в первую не отдельные группы населения, а страну в целом. Выход из этой ситуации лежит в плоскости принятия не только политических решений, но и изменения уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики государства. Представляется, что каждый из трёх описанных вариантов борьбы с организованной преступностью, при известной корректировке, имеет право на существование и применение.  

По первому из вариантов, следует отметить, что  он не имеет решающего значения в  ряду чрезвычайных мер, так как совершенствование  уголовного и уголовно-процессуального  законодательства – задача постоянная. 

Относительно второго  варианта, при всех его отмеченных изъянах и недостатках, необходимо особо подчеркнуть, что он может  рассматриваться как чрезвычайная избирательная мера. При очевидной  угрозе своей национальной безопасности многие цивилизованные государства  с богатыми демократическими традициями, всегда противопоставляли такой  угрозе чрезвычайные меры, для реализации которых создавались, создаются  и активно используются специальные  подразделения, наделённые чрезвычайными  полномочиями. По определению одного из ведущих специалистов по опросам  разведывательной деятельности США  Д. Ричелсона, к тайным операциям, в том числе относится физическая ликвидация отдельных лиц. Представляется, что особенность проведения тайных операций заключается в том, чтобы скрыть причастность к ним руководства страны. Поэтому они проводятся либо от имени неправительственных организаций, либо через тайную агентурную сеть. Персональную ответственность за все тайные операции в США несёт президент[82].  

Признавая борьбу с  организованной преступностью как  данность, государство вовсе не обязано  вводить в решение этой проблемы не правовые средства, оно должно расширить  границы правового поля и приспособить под эти новые границы имеющиеся правовые средства или вводить средства новые. Иллюстрацией введения таких узаконенных новых средств может служить опыт Израиля.  

Решение о ликвидации конкретного лица исходит от сверхсекретного  органа, действующего на основании  списка лиц подлежащих уничтожению  и личной санкции премьер-министра Израиля. Количество фамилий, занесённых в список, постоянно меряется от одной-двух до ста и более. Требование о внесении кого-либо в список подлежащих уничтожению обычно передаётся руководителем  «Моссад» в канцелярию премьер-министра, который, в свою очередь, переадресует её специальному судебному органу, настолько засекреченному, что даже Верховный суд Израиля не располагает  о нём какой- либо информацией. Этот орган состоит из работников разведывательных органов, военных, чиновников министерства юстиции, заседает как военный трибунал и судит заочно. Слушания, похожие  на судебные разбирательства, проводятся в различных законспирированных помещениях. Состав органа и место  заседаний постоянно меняются. Для  каждого дела назначаются два  юриста: один поддерживает обвинение, другой выступает в роли защитника. На основании представленных улик суд  выносит своё решение, в том числе  и об уничтожении лица при первом удобном случае. Но для этого премьер-министр  должен подписать исполнительный ордер.  

Как показывает мировой  опыт борьбы с организованной преступностью, ужесточение государством карательной  политики и практики использования  специальных подразделений, не даёт решения проблемы в целом, но позволяет  снизить уровень преступности до безопасной для государства и  общества отметки.  

Третий вариант  решения рассматриваемой проблемы в большей степени смещён в  область политического разрешения ситуации. Но как свидетельствует  зарубежный опыт, к примеру в Японии, можно реализовать на практике мудрую философию властей, ещё три сотни лет назад заключавших с гангстерами своего рода договоры об общественном согласии и разделении ответственности. Исходя из этого постулата, с неорганизованной преступностью и уголовной вольницей, с социальными беспорядками одинаково сурово борются и власти, и «кадровые» мафиози. Общественная безопасность и спокойствие важны в равной степени для обеих сторон. Не случайно, что наиболее неуправляемых членов преступного мира в Японии нейтрализуют не власти, а сами коллеги по цеху. Социализация японской организованной преступности принесла значительно больше дивидендов, чем предпринимавшиеся ранее попытки силой искоренить порок. Зло при этом не переросло в добродетель, но оказалось достаточно управляемым и даже самоуправляемым в тех пределах, которые были отпущены ему прагматичным обществом.  

Однако нет сомнения, что слепое копирование Россией  иностранного опыта решения социальных и правовых проблем борьбы с организованной преступностью весьма опасно, но применить  такой опыт в качестве базы, с  адаптацией к местным условиям, несомненно целесообразно.

3.3 Проблемы борьбы  с организованной преступностью 
 

Противодействие транснациональной  организованной преступности - сложный  и многогранный процесс. Этот процесс  требует принятия правовых мер и  решений, в конечном итоге - применение санкций уголовно-правового характера. Он осложняется тем, что субъект  воздействия - транснациональная организованная преступность - распространена и действует  на территории всего земного шара, не считаясь с границами между  государствами (а единого межгосударственного  органа, который координировал бы противодействие транснациональной  организованной преступности, на данный момент нет) В связи с этим для  организации и регулирования  процесса противодействия транснациональной  организованной преступности необходима прежде всего мощная правовая основа в виде совокупности нормативных правовых актов как международного, так и национального характера.