История русской кухни

  Наконец, французская школа  ввела комбинирование продуктов (винегреты, салаты, гарниры) и  точные дозировки  в рецепты блюд, не принятые ранее  в русской кухне, и ознакомила русскую  кухню с неизвестными ей видами западноевропейской кухонной техники. На смену русской  печи и приспособленных  к ней горшков  и чугунков пришли плита с ее духовкой, кастрюли, сотейники  и т. п. Вместо сита и решета стали  использовать дуршлаги, шумовки, мясорубки  и пр.

  Немаловажным  вкладом французских  кулинаров в развитие русской кухни  было и то, что  они подготовили  плеяду блестящих  русских поваров. Михаил и Герасим j Степановы, Г. Добровольский, В. Бестужев, И. М. Радецкий, П. Григорьев, И. Антонов, 3. Еремеев, Н. Ходеев, •  П. Викентьев и  другие поддерживали и распространяли, лучшие традиции русской  кухни на протяжении всего! XIX в. Такие  выдающиеся практики, как Г. Степанов и  И. М. Радецкий, оставили после себя обширные руководства по русской  кулинарии.

  Общерусская национальная кухня. Параллельно с  процессом облагораживания  и рафинирования  русской кухни  господствующих классов, происходившим «сверху» и сосредоточенным  в дворянских клубах и ресторанах Петербурга и Москвы, шел и  другой процесс —  собирания, восстановления и развития забытого старинного русского кулинарного репертуара. Этот процесс протекал стихийно в провинции, в помещичьих усадьбах, вплоть до 70-х годов XIX в. Источником собирания  была народная кухня, в развитии которой  принимало участие  огромное число безымянных и безвестных талантливых  крепостных поваров. После отмены крепостного  права в 1861 г. и  ускорения дифференциации крестьянства, одним  из результатов которых  было образование  кулачества и рост мелкого и среднего купечества, народная кухня стала усиленно культивироваться в  этих социальных слоях, а ее национальный репертуар получил  новое пополнение. Дело в том, что  бурное развитие в 70-х  годах XIX в. железнодорожного строительства в  России приблизило далекие  окраины к центру. Это привело к  «открытию» многих региональных старинных русских  блюд, быстро признанных общенациональными. Таковы были уральские  и сибирские пельмени, донские пироги-курники  и блюда из крупной  степной дичи (турача, дрофы, стрепета), дальневосточная  горбуша и кетовая  красная икра, каргополь-ские соленые рыжики и мурманская оленина, башкирский мед и кумыс. В совершенствовании русской национальной кухни в 70—80-х годах XIX в. приняли участие и разнообразные рестораны России, привлекавшие талантливых поваров из народа.

  В результате в последнюю  четверть XIX в. русская  кухня приобрела  столь обновленный  и разнообразный  вид, что не только по неповторимому  ассортименту блюд, но и по изысканному  и тонкому вкусу  заняла одно из ведущих  мест в Европе, поднялась  на такую же высоту, как и французская  кухня.

  Несмотря  на все изменения, привнесения, иностранные  и региональные влияния, основа русской кухни, ее сущность оказалась  незатронутой в течение  веков, она стойко удержалась, сохранив наиболее характерные  национальные черты. Так, русский национальный стол немыслим без  хлеба, блинов, пирогов, каш, без первых жидких холодных и горячих  блюд, без разнообразия рыбных и грибных  блюд, солений из овощей и грибов; прекрасен русский  праздничный стол с его дичью  и жареной домашней птицей и русский  сладкий стол с  его вареньями, ков-рижками, пряниками, куличами и пр.

  Еще в конце XVIII в. русский  историк И. Болтин подчеркивал, что  обилие — одна из характерных особенностей Русского стола, причем не только зажиточного. Он отмечал, что русские  вообще едят больше и чаще, чем жители Азии, вдвое-втрое  больше, чем французы.

  Главное место на русском  столе, особенно на народ  ном, занимал хлеб, по потреблению которого на душу населения  наша страна всегда занимала первое место  в мире. Со щами или  другим жидким блюдом рабочий или крестьянин обычно съедал от полкилограмма  до килограмма черного  ржаного хлеба, что  в XIX в. часто и  составляло весь обед трудового народа. Белый хлеб, пшеничный, фактически не был  распространен в  России до начала XX в. Причем если у белого хлеба были региональные разновидности —  московские сайки, калачи, смоленские крендели, валдайские баранки  и т. п., — черный хлеб различался не по районам, а лишь по роду выпечки и  сорту муки — пеклеванный, заварной, подовый, обдирный и т. п. Только после  Октябрьской революции 1917 г. белый хлеб стал наиболее употребительным  хлебом народных масс, наряду с другими  мучными изделиями  из белой пшеничной  муки, ранее не свойственными  русской кухне  — вермишелью, макаронами и т. п.

  Первенствующее  значение в истории  русской кухни  сохраняли и первые жидкие блюда —  супы. Предпочтение, оказываемое русскими людьми жидким и полужидким блюдам, наглядно отразилось в том, что ложка  была всегда главным  столовым прибором русских, без нее нельзя было обойтись. Она  появилась в России раньше вилки почти  на 500 лет. «Вилкою, что  удой, а ложкою, что  неводом», — гласит народная пословица, высказывающая пренебрежение  к вилке.

  Ассортимент национальных русских  супов — щей, похлебок, ухи, рассольников, солянок, ботвиней, окрошек, тюрь — продолжал пополняться  с XVIII в. по XX в. различными видами западноевропейских супов, вроде бульонов, супов-пюре, так называемых заправочных супов  с мясом и крупами, которые хорошо приживались  благодаря любви  русского народа к  горячему жидкому  вареву. Точно так  же нашли свое место  на современном русском  столе и многие супы народов нашей  страны — украинские борщ и кулеш, белорусские  свекольники и  супы с клецками, молдавские супы с  курицей и овощами, среднеазиатские  супы с бараниной. Многие современные  супы, особенно овощные  и овоще-крупяные, произошли от разжиженных  древнерусских кашиц  с овощной засыпкой. И все-таки не привнесенные, а старые, исконно  русские t

  супы  вроде щей и  ухи определяют до сих пор лицо русской  кухни и русского национального стола.

  В меньшей степени, чем супы, сохранили  свое преимущество на русском столе  к началу XX в. рыбные блюда. Они заметно  уступили место мясным блюдам, но об их былом  значении и сегодня  свидетельствует  разнообразный ассортимент.

  Рыба  всегда употреблялась  в русской кухне  в бесчисленных видах: паровая или подпарная, вареная (отварная), тельная, т.е. изготовленная  особым образом из одного филе, без  костей, но с кожей, жареная, чиненая (наполненная  начинкой из каши, лука или грибов), тушеная, заливная, печеная  в чешуе, запеченная на сковороде в  сметане, просольная (соленая) .вяленая, сушенная на ветру  и солнце (вобла) и  сушенная в печи (сущик). В северо-восточных  областях России рыбу квасили (кислая рыба), а в Западной Сибири — ели мороженую  сырую (строганина). Менее была распространена в русской народной кухне до середины XIX в. копченая рыба, которая  в последнее время, наоборот, широко используется в трех видах —  холодного копчения, горячего копчения и  копчено-вяленая.

  В сходном положении  с рыбными блюдами  оказались и такие  характерные для  русской национальной кухни продукты, как  грибы и дичь. И  хотя их доля в современном  повседневном меню также  постепенно снижается, уступая место  «космополитическим»  продуктам, особенно колбасным изделиям — мясным фаршам, мясокопчено-стям, и  консервам, они по-прежнему занимают почетное место  на праздничном национальном столе.

  Для понимания характера  русских блюд, да и с чисто практической точки зрения (для  умения их правильного  приготовления), важно  знать некоторые  особенности технологии русской кухни.

  В русской кухне  издавна технологический  процесс сводился к варке или  к выпеканию продуктов  в русской печи (жарение  было заимствовано у  татар позднее), причем обе эти операции велись обязательно  раздельно. То, что  было предназначено  для варки, отваривалось с начала и до конца; то, что было предназначено для печения, только пеклось. Таким образом, народная русская кухня не знала ни что такое комбинирование продуктов, ни что такое комбинированная или даже разная, совмещенная или двойная тепловая обработка. Вся тепловая обработка сводилась к нагреву блюда теплом русской печи, и это тепло могло быть трех степеней — «до хлебов», «после хлебов», «на вольном духу» — но всегда без непосредственного контакта посуды с огнем, только через посредство толстого слоя раскаленных кирпичей. Температура при этом могла быть все время постоянной, на одном уровне, либо падающей, убывающей, если печь постепенно остывала, но никогда не бывала возрастающей, что мы имеем при наплитном приготовлении. Оттого и кушанья старой русской кухни получались скорее томлеными или полутомлеными, полутушеными и приобретали совершенно особый вкус. Поэтому русская печь (а точнее, создаваемые ею температурные условия) придавала народным блюдам то своеобразие, без которого они многое теряют. Многие кушанья старой русской кухни не производят должного впечатления, когда их готовят в иных температурных условиях, при современных способах нагрева. Утрата русской печи привела к ухудшению вкуса блюд народной кухни и даже к исчезновению целого ряда кушаний из обихода. Введение наплитного приготовления в кухне высших классов способствовало заимствованию новых технологических приемов и вместе с ними блюд западноевропейской кухни, а также реформированию блюд старой русской кухни, приспособлению их к новой технологии. Такое направление помогло спасти от забвения целый ряд блюд старинной русской кухни, но все же не смогло сохранить своеобразия их национального вкуса. Это обстоятельство надо иметь в виду, ибо, несмотря на все поварское искусство и самое скрупулезное еле-дование классическим рецептам, невозможно преодолеть различие во вкусе между русскими блюдами XIX в. и, современными русскими блюдами, приготовляемыми на плите.

  Советская кухня. Советская  кухня сложилась  не сразу. За сравнительно небольшой отрезок  времени в семь де-сятилетий она  пережила, по крайней  мере, пять этапов, отражая  в себе историю  социально-экономического раз-вития страны. Вместе с тем в  советской кухне  нашли от- ражение  и общие исторические тенденции, проявившиеся в русской кухне  на рубеже XIX и XX вв.: вбирание в себя всего  лучшего, что было в региональных кухнях русского народа на отдаленных от Москвы и Ленинграда окраинам государства.

  Значительный  толчок развитию этой тенденции Дали уже  первая мировая война 1914—1918 гг., но особенно сильное  влияние оказала  революция 1917 г. и  гражданская война 1918—1922 гг. Миллионы людей, всю жизнь проживших  на одном месте, впервые  оказались в другом, часто инонациональном  районе страны, соприкасались  с совершенно иным бытом, незнакомой им кухней, непривычными для них продуктами. Чего стоили только перемещения солдатской массы с востока  на запад, а затем  гигантская волна  демобилизованных войск  в обратном направлении  через всю страну. Достаточно назвать  такие миграции гражданского населения, как отход  беженцев из западных губерний (Прибалтика, Белоруссия) в Центральную Россию в 1918 г. в связи с наступлением немцев; выезд в 1920—1921 гг. голодающего населения Поволжья на Украину, а городского населения промышленных центров России в Среднюю Азию за хлебом; возвращение ссыльных и участников борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке в европейскую часть России в 1917 и в 1921 —1922 гг.

  Началось  проникновение провинциальных кулинарных особенностей в общероссийскую кухню, привнесение  в нее нерусских  явлений: значительно  изменился и пополнился ее репертуар, причем на самом широком  народном уровне, а  не на узкоресторанном, как это было в  прежние времена.

  Сибиряки  и уральцы принесли в быт москвичей  пельмени и шанежки, белорусы и украинцы — свиное соленое  сало, ранее совершенно не принятое среди  русского населения  севернее линии Смоленск — Тула — Пенза  — Куйбышев и тем  более в наполовину мусульманском Поволжье и Заволжье; из Новороссии в русские города был занесен в 20-е  годы обычай готовить куриный суп с  лапшой, который со временем стал общесоюзным  «столовским» блюдом; из одесских ресторанов был извлечен бефстроганов, превратившийся из узколюбительского  блюда чуть ли не в общенациональное; петербургские новомихайловские котлеты (из меню ресторана  Купеческого клуба), неведомым путем  попавшие во времена  гетмана Скоропад-ского (1918 г.) на Украину и  спустя несколько  лет превратившиеся в «котлеты по-киевски», как «новое» блюдо  прочно вошли в  общесоюзное ресторанное  меню. Из Прибалтики в повседневную кухню  русских областей попали сырники и  другие молочные блюда, с Украины —  вареники и особенно борщ, кое-где даже вытеснивший среднерусские  щи (правда, с добавлением  к нему русской  кислой капусты). Наконец, большинство яичных, молочно-мучных и  мелочно-растительных блюд, так называемые «диетические» блюда, под которыми с 20—30-х  годов подразумевались  все паровые, нежареные, протертые и отварные блюда из мяса, рыбы и овощей, пришли в общественное питание  страны из немецкой (прибалтийской  остзейской) и особенно из еврейской кухни, что было связано  с широким проникновением евреев на восток от прежней «черты оседлости» (линия  Рига — Могилев  — Гомель — Киев — Херсон), за которой  они не имели права  жить при царском  правительстве.