Античный атомизм

Характеристика атомов по форме тоже указывает на физический смысл понятия "атом"; атомы  имеют бесконечное множество  форм (чем, кстати, отличаются от "форм" неделимых у пифагорейцев и Платона)38. Атомисты указывают как правильные (геометрические) формы - шарообразные, кубические, пирамидальные, так и неправильные: "...одни из них кривые, другие якореобразные, одни вогнутые, другие выпуклые, третьи имеют другие бесчисленные различия"39. Наконец, как сообщает Цицерон, атомы могут быть "одни шероховатые, другие округленные, частью же угловатые или с крючками, некоторые же искривленные и как бы изогнутые"40. Совершенно очевидно, что формы атомов объясняют механику их "сцепления" ("якореобразные", "с крючками") и позволяют увидеть существенное различие между физическим атомизмом Левкиппа - Демокрита и математическим атомизмом пифагорейцев и Платона.

Этот ярко выраженный физический характер атомистической теории хорошо понимал Аристотель. Он отличал атомы  Демокрита от неделимых монад Платона и платоников, подчеркивая, что атомисты рассуждают как физики, а платоники - как логики. Ввиду важности этого рассуждения Аристотеля мы приводим его здесь. "...Если существуют неделимые величины, то есть ли это тела, как полагают Демокрит и Левкипп, или плоскости, как (говорится) в "Тимее"? Этот прием деления вплоть до плоскостей, как мы уже говорили в другом месте, нелеп: поэтому логичнее, чтобы неделимыми были тела... Причина того, что (считающие неделимыми плоскости) хуже умеют подвергнуть исследованию общепринятые (взгляды), их неопытность. Вот почему те, которые более понаторели в естественнонаучных изысканиях (Демокрит и Левкипп), с большим искусством кладут в основу (исследования) такие начала, которые могут дать единое, связное объяснение большому числу явлений"41. Аристотель, как видно отсюда, считает, что Левкипп и Демокрит вводят понятие атома для объяснения явлений природного, физического мира, основываясь при этом на большом естественнонаучном опыте. Они работают при этом как физики в отличие от школы Платона, которая, как известно, мало обращалась к изучению физического мира, а предавалась логическим и математическим исследованиям. В результате аргументы, требовавшие допущения неделимых, были в этих школах разными: у атомистов - от физики, у платоников - от логики и математики. Платоники, говорит Аристотель, "обильно предаваясь рассуждениям и потому оставаясь в стороне от наблюдения над существующим, высказывают легкомысленные суждения на основании наблюдения над немногими (явлениями). И на (разбираемом) здесь (примере) можно видеть, насколько отличаются рассуждающие естественнонаучно от рассуждающих чисто логически: так, говоря о существовании неделимых величин, те (платоники) говорят, (что их необходимо постулировать), так как (иначе неделимая) идея треугольника станет множеством. Относительно же Демокрита можно убедиться, что он опирался на специфические (для данного вопроса) и естественнонаучные рассуждения"42.

Здесь мы видим предпочтение самого Аристотеля, который в отличие  от Платона, убежденного, что истинное знание может быть лишь знанием идей, считает возможной также и физику - науку об эмпирическом мире, о природе. Но нам сейчас важно не это: независимо от предпочтений самого Аристотеля он в общем верно указал ту область, объяснительную модель которой хочет предложить атомизм: это природа, мир эмпирических явлений и процессов. Атомисты, говорит Аристотель, опираются на естественнонаучный опыт (разумеется, специфический: естественнонаучный опыт своего времени), а платоники - на опыт логический.

К своей точке зрения Демокрит, согласно Аристотелю, пришел на основании естественнонаучных соображений, и потому его "объяснительная гипотеза" (т.е. атомы и пустота) гораздо плодотворнее для физики, чем учение о неделимых линиях Платона.

Характерные особенности  античного атомизма

Итак, специфическая особенность  учения атомистов состоит, во-первых, в том, что философия, как ее понимает Демокрит, должна объяснить явления физического мира. В этом отношении Демокрита вполне можно отнести к досократикам - "физикам".

Во-вторых, само объяснение физического мира понимается атомистами как указание на механические причины  всех возможных изменений в природе. Все изменения в качестве своей  причины имеют в конечном счете  движение атомов, их соединение и разъединение, причем чувственно воспринимаемые качества эмпирических предметов (теплота и  холод, гладкость и шероховатость, цвет, запах и т.д.) объясняются  только формой, порядком и положением атомов.

В-третьих, объясняющий принцип (атомы и пустота) и долженствующий быть объясненным объект (эмпирический мир) существенно отделены: атомы - это  то, что невозможно видеть, их можно  только мыслить. Правда, как поясняет Демокрит, они невидимы "из-за их малости"43, но, как мы знаем, у Демокрита было весьма детально разработано учение, позволяющее принципиально отделить мир эмпирический (как мир субъективного восприятия) и мир истинно существующий (объективного знания ).

В-четвертых, специфической  чертой атомизма является наглядность  объясняющей модели. Хотя то, что происходит поистине (движение атомов в пустоте), отличается от нашего субъективного "мнения", т.е. того, что мы воспринимаем с помощью органов чувств, но, несмотря на это, сами атомы, их форма, порядок, их движение ("носятся" в пустоте), их соединения не просто мыслятся нами, но и представляются вполне наглядно. Мы в состоянии видеть как бы оба мира одновременно: "качественный" мир чувственного опыта, звучащий, окрашенный и т.д., и мир движущегося множества атомов - не случайно атомисты ссылались на "движение пылинок в луче света" как на наглядный образ движения атомов.

Этот наглядный характер атомистической объясняющей гипотезы оказался одним из важных ее преимуществ, заставлявших многих ученых (и не только в древности, но и в новое время) обращаться к атомизму в поисках наглядной модели для объяснения физических явлений.

В-пятых, важной особенностью объяснительной теории атомистов является то, что их теоретическая модель непосредственно соотносится с  эмпирическими явлениями, которые  она призвана объяснить. Между теоретическим  и эмпирическим уровнями нет никаких  посредствующих звеньев. Именно этот момент имеет в виду Лейнфельнер, когда говорит, что атомистическая теория не предложила удовлетворительного объяснения движения.

Шагом вперед по сравнению  с атомистической физикой является физика Аристотеля, впервые попытавшегося  дать понятийный аппарат для определения  движения.

Нам здесь важно, однако, отметить значение атомистической теории с точки зрения эволюции науки. Несмотря на то что атомистическое учение, как  оно сложилось в V в. до н.э., не могло  дать удовлетворительного объяснения движения, значение его для науки  трудно переоценить. Это была первая в истории мысли теоретическая  программа, последовательно и продуманно выдвигавшая методологический принцип, требовавший объяснить целое  как сумму отдельных составляющих его частей - индивидуумов. "Индивидуум" ("неделимый") - буквальный перевод  на латинский язык греческого слова "атом". Объяснять структуру  целого, исходя из формы, порядка и  положения составляющих это целое  индивидуумов, - такая программа  легла в основу целого ряда не только физических теорий древности и нового времени, но и многих психологических  и социологических доктрин. Атомисты разработали метод, который мог  быть применен - и неоднократно применялся - ко всем возможным областям как  природного, так и человеческого  бытия. Этот метод можно назвать  механистическим: механическое соединение индивидуумов должно объяснить сущность природных процессов. Только будучи последовательно продуман и последовательно  проведен, этот метод позволяет выявить  как свою эвристическую силу, так  и свои границы.

Характерной особенностью античного  атомизма как метода "собирания  целого из частей" является то, что  при этом целое не мыслится как  нечто действительно единое, имеющее  свою особую специфику, несводимую к  специфике составляющих его элементов. Оно мыслится как составное, а  не как целое в собственном  смысле этого слова44 . Вот что  сообщает об этом Симпликий: "Они (Левкипп и Демокрит. - П.Г.) утверждали, что "из единого не может стать многое", ибо атом неделим, и что "из многого не может стать единое", то есть поистине непрерывное, но что каждая (вещь только) кажется единой вследствие соединения атомов"45. Согласно Демокриту, скопления (сцепления) атомов только кажутся некоторыми единствами, целостностями (вещами) нашему субъективному восприятию; объективно же они остаются чисто механическими соединениями, "ибо, по него (Демокрита. - П.Г.) мнению, совершенно нелепо, чтобы две или еще большее число (вещей) стали когда-либо единой (вещью)"46. Таким образом, все явления эмпирического мира, по Демокриту, суть лишь агрегаты, соединения атомов.

Действительными единствами являются только атомы; все же остальное, что мы находим в эмпирическом мире, - в том числе как в  неорганической, так и в органической природе, - обладает лишь мнимым единством, видимостью единства47. Вот почему в  атомистическом учении так важно  различение истинного, действительно  сущего, с одной стороны, и мнимого, только субъективного - с другой. В  этом отношении опять-таки обнаруживается общность исходных посылок атомистов  и элеатов: в школе элеатов  с большой настойчивостью проводится тезис о принципиальном отличии  истинного бытия от мира видимости, иллюзии, каким оказывается чувственный  мир: "Демокрит говорит, что ни одно из чувственно воспринимаемых качеств не существует как субстанция, но воспринимаемое чувствами - только обман чувств. В вещах, существующих вне нас , нет ничего ни сладкого, ни горького, ни теплого, ни холодного, ни белого, ни черного, как и ничего другого из того, что всем представляется. Все это только название наших ощущений"48.

Последовательно проводимое разделение действительного бытия  мира, как он существует объективно, и мира субъективного, каким является чувственный мир, - еще одна существенная черта учения атомистов. Какую бы из последующих форм атомизма мы ни рассмотрели, всякий раз мы увидим ту же разделенность мира на объективный и субъективный. В XVII-XVIII вв. это различение отлилось в форму учения о первичных и вторичных качествах, теоретические предпосылки которого вполне справедливо видеть в древнем атомизме Левкиппа и Демокрита49.

Однако было бы неправильно  на этом основании сближать теорию познания атомистов со скептицизмом: Демокрит отрицает достоверность чувственного знания, но отнюдь не знания вообще. Он твердо убежден, что истинная действительность постигается с помощью мышления. Позиция Демокрита, таким образом, должна быть охарактеризована как рационалистическая: показания чувств не могут вывести нас за пределы "незаконнорожденной мысли", за пределы сферы "мнения".

Демокрит, конечно, стремился объяснить также и чувственные качества вещей (их цвет, вкус, твердость или мягкость, теплоту и т.д.) определенной формой, порядком и положением атомов; в этом отношении он также предвосхищает все последующие варианты атомизма, создавая объяснительную модель, которая сохраняет свое значение для естествознания на протяжении более чем двух тысячелетий. Но при этом объяснении характера чувственных качеств вещей, исходя из свойств атомов, важным моментом остается принципиальная разнородность объясняемого свойства и объясняющего принципа. Тому, что воспринимается нами субъективно как сладкое, твердое, красное и т.д., в самом объекте соответствует нечто инопорядковое - не имеющее ни цвета, ни вкуса, ни другого чувственного качества, а только форма атомов (круглые, заостренные и пр.) и их порядок.

Большое эвристическое значение атомизма состояло в том, что Демокрит не останавливался ни перед какими, даже самыми парадоксальными, выводами, если только они логически вытекали из его атомистического механицизма.

Вполне естественно критиковать  то или иное философское направление  за его односторонность; однако односторонность - это не только недостаток, но и большое  преимущество: она позволяет до конца  продумать определенную теоретическую  предпосылку и исчерпать все  те эвристические возможности, которые  открывает эта предпосылка. Идти до конца в проведении своего принципа, не отступая перед возможными парадоксальными  следствиями его, - такая позиция  требует от ученого, помимо научной  добросовестности, также и большого мужества. То обстоятельство, что к  механистическим методам объяснения природы, предложенным атомизмом, естествоиспытатели обращались на протяжении более двух тысячелетий, обусловлено как плодотворностью "объяснительной гипотезы" атомистов, так и ее "святой односторонностью", бесстрашием ее творцов в последовательном проведении до конца своих исходных поступков50.

4.Философия Эпикура: физика, каноника, этика

Философию Эпикур понимает и определяет как деятельность, дающую  людям посредством  размышлений  и  исследований  счастливую,  безмятежную   жизнь, свободную от человеческих страданий. «Пусты слова  того  философа,  —  писал Эпикур, — которыми не врачуются никакие страдания человека. Как от  медицины нет никакой пользы,  если  она  не  изгоняет  болезни  из  тела,  так  и  от философии, если она не изгоняет болезни души».  А  в  письме  к  Менекею  он поучал: «Пусть никто в молодости не  откладывает  занятия  философией,  а  в старости  не  устает  заниматься  философией:  ведь  никто  не   бывает   ни недозрелым, ни перезрелым  для  здоровья  души.  Кто  говорит,  что  еще  не наступило или прошло время для занятия философией, тот похож  на  того,  кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени. Поэтому и  юноше, и старцу следует заниматься  философией:  первому — для  того  чтобы,  старея, быть молодым благами вследствие благодарного  воспоминания  о  прошедшем,  а

Второму — для того чтобы быть одновременно и  молодым,  и  старым  вследствие отсутствия страха перед будущим.  Поэтому  следует  размышлять  о  том,  что создает счастье, если действительно, когда оно  есть,  у  нас  все  есть,  а когда его нет, мы все  делаем,  чтобы  его  иметь»[1].  Таким  образом,  для Эпикура Занятия философией - путь к счастью, это вполне согласуется с  общей этической направленностью эллинистической философии.