Артур Шопенгауэр - «Афоризмы житейской мудрости»

     Самая дешевая гордость – национальная. Каждая нация насмехается над  другими, и все они в одинаковой степени правы.

     Ценность  чина, как ни важен он в глазах толпы, условна. Ордена – это векселя, выданные на общественное мнение, сберегающие государству крупные суммы, заменяя денежное вознаграждение.

     Можно сказать, что честь – это внешняя  совесть, а совесть – внутренняя честь, но это определение было бы скорее блестящим, чем ясным и глубоким. Высокая ценность, признаваемая за четью, заключается в том, что человек слаб, и лишь в сообществе с другими может сделать многое. Чтобы считаться полноправным членом общества, важна честь.

     Есть  несколько видов чести. Гражданская  честь охватывает самую широкую  сферу и заключается в уважении прав каждого, запрещении пользоваться несправедливыми и запрещенными законом средствами.

     Слава имеет положительный характер, ее надо завоевывать. Честь – отрицательный, это мнение не об особенных свойствах, а о таких, которые предполагаются во всех людях, ее надо хранить, не терять. Извне чести можно повредить лишь клеветой, она полностью вытекает из субъекта.

     Служебная честь есть всеобщее мнение о том, что человек, занимающий должность, действительно обладает всеми необходимыми данными и точно исполняет  служебные обязанности. Он подразделяется на честь чиновника, врача, адвоката, учителя, даже ученого. Сюда же относится истинная воинская честь.

     Половая честь делится на мужскую и  женскую женская несравненно  важнее мужской, так как в жизни  женщины половые отношения играют главную роль. Женская честь заключается во всеобщем мнении, что девушка не принадлежала ни одному мужчине, и что замужняя женщина отдавалась лишь своему мужу. Ведь если женщине нужно от мужчины всего, то мужчине от женщины – только одного. Следовательно, надо сделать так, чтобы мужчина это мог получить не иначе, как взяв на себе заботы обо всем и, в частности, о детях. Для этого женщины объединены в сплоченную массу против общего врага, и первая заповедь женской чести не вступать во внебрачное сожительство, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции. Потеря чести – измена своему полу. При этом изменившая жена хуже падшей девушки, ибо она теряет еще и гражданскую честь, нарушив слово. Потому иногда говорят снисходительным тоном «падшая девушка», но не сожалеют о «падшей женщине». Женитьба восстановит честь девушки, но ни развод, ни брак с любовником не возвратят чести изменившей жене.

     Принцип женской чести не является естественного  происхождения, о чем свидетельствуют  детоубийства и самоубийства.

     Половая честь мужчин родилась из представления, что вступивший в такую сделку как брак, следил отныне о ее нерушимости, дабы мужчина нераздельно обладал  женой, мстил за измену, а если примирится с ней – общество мужчин покроет  его позором. Но это не столь серьезный позор, как у падшей женщины, потому что у мужчин половые отношения неглавное, у него есть много других, более важных, занятий.

     Рыцарская честь привилась только в христианской Европе, и то лишь среди высшего  класса. Она заключается не в мнении других, а лишь в его выражении – те же оскорбления могут быть взяты назад. Все сводится не к тому, чтобы заслужить уважение, а чтобы вынудить его. Поведение может быть благородным, но честь его во мгновение будет отнята обругавшим его, пусть сам он будет негодяй. А ведь в большинстве случаев именно такие типы оскорбляют порядочных людей. Проглотивший оскорбление считается тем, кем его назвал оскорбитель. Отсюда – кровавые поединки. А если человека ударят рукой, это означает окончательную потерю чести, которая не смывается кровопусканием, но только убийством. Правда, можно вернуть честь еще большим оскорблением – пощечина исцеляется палкой, палка – плетью, плеть – плевком в лицо. Ведь насколько постыдно быть обруганным, настолько почетно быть оскорбителем. Глупость и мерзость легитимируются грубостью. Верховное судилище – физическая сила, животность.

     Добавим, что нарушать нельзя только слово  чести, платить нужно только карточный  долг – долг чести. От нарушения другого слова или неуплаты другого долга рыцарская честь не пострадает.

     Для нормального человека этот варварский кодекс чести смешон. Цивилизованные народы древности ценили человека по тому, что он обнаружил в своих  действиях. Рыцарская честь не первична, ее принципы искусственны. Это порождение тех времен, когда за кулаком признавалось большее значение, чем за мозгами.

     Все это предрассудки. Возмутительно  и позорно, что два молодых, неопытных  и вспыльчивых человека, перекинувшись  парой резких слов, должны искупить это своей кровью, здоровьем и жизнью. Человек – «дерущееся животное», и почему удары рукой тяжелей вдесятеро более сильного удара от своего коня?

     Так же существует национальная честь. Это честь целого народа как члена всенародного общества. Она сочетает в себе честь гражданскую с рыцарской: должна заслуживать доверия и ее следует бояться.

     Рассмотрим  славу. Как из Диоскуров Поллукс  был бессмертен, а Кастор – смертен, так и слава – бессмертная  сестра смертной чести. Но это относится  только к высшему виду славы. Бывает еще эфемерная, кратковременная слава.

     Слава обусловливается свойствами, которых  ни от кого нельзя требовать. Она приобретается  лишь деяниями или творениями. Обычно, чем позднее приходит слава, тем  она прочнее.

     Славу приходится завоевывать, сражаясь с  завистью.

     Так как слава – производное, эхо, отражение, тень заслуг, и объект восторга ценнее самого восторга – источник счастья заключается не в славе, а в том, чем она добыта, то есть в самих заслугах, или, точнее – в моральных и интеллектуальных характере и свойствах, из коих вытекли эти заслуги. Даже тот, кто только заслужил, но не приобрел славы, обладает главным.

     Глава 5. Поучения и правила

     В этой главе Шопенгауэр приводит ряд  правил, но делит их по отношению: 1) к себе, 2) к другим, 3) к общим мировым событиям и судьбе.

     А. Правила общие

     1) Первой заповедью житейской мудрости  я считаю выражение Аристотеля  в «Никомахейской Этике»: «Мудрец  должен искать не наслаждений,  а отсутствия страданий». Если  все тело здраво и невредимо, кроме одного больного местечка, то здоровье целого совершенно пропадает для нашего сознания, внимание постоянно направлено на боль в поврежденном месте, и мы лишаемся наслаждения, доставляемого общим ощущением жизни. Если все происходит по нашему желанию, кроме одного обстоятельства, то оно постоянно приходит в голову. В обоих случаях повреждена воля в организме или в стремлении человека.

     Критерий  жизненного счастья – отсутствие страданий. Не должно никогда покупать наслаждения ценой страданий  и даже риска нажить их.

     2) Чтобы оценить положение человека  с точки зрения счастья, надо  знать не то, что дает ему  удовлетворение, а то, что способно  опечалить его.

     3) Не надо предъявлять к жизни  слишком высокие требования, т.  е. строить свое счастье на  широком фундаменте. Опираясь на него, счастье может легче разрушиться.

     Заранее строить подробный план своей  жизни – одна из величайших глупостей. Не всем суждена долгая жизнь, на которую  рассчитывают, а если суждена, не хватит лет для выполнения выработанного плана.

     Благородные, хорошие люди скоро усваивают  воспитательные уроки судьбы и послушно, с благодарностью им следуют, понимая, что в этом мире можно найти  опыт, но не счастье.

     Б. Поведение по отношению  к себе

     4) Человек, отбывая отдельные дни  и часы своей жизни, не имеет общего представления о ходе и характере своего существования необходимо вступить на путь самопознания и кидать иногда взгляд на ее план, уменьшенный абрис.

     Сразу мы не видим всего, и совершая величайшие деяния или создавая бессмертные  творения, не сознаем этих достоинств.

     5) Как мы разделяем наше внимание  между настоящим и будущим?  Не следует слишком уделять  внимания одному в ущерб другому.

     Те, кто живут преимущественно настоящим, легкомысленны.

     Но  люди, живущие будущим, пропускают настоящее, обманываются в смысле своего существования, как ослы, идущие за сеном, привешенным к концу палки, укрепленной на их голове. Одно настоящее истинно и действительно, только в нем протекает наше бытие.

     Чтобы не лишаться спокойствия из-за сомнительных или неопределенных бед, надо думать о первых, что они никогда не наступят, о вторых – что они, если и наступят, то не скоро.

     Мы  проживаем хорошие дни, не замечая  их; лишь когда наступают тяжелые  времена, мы жаждем вернуть их, как  потерянный рай.

      6) Всякое ограничение способствует счастью. Чем уже круг нашего зрения, действий и сношений, тем мы счастливее. Потому-то вторая половина жизни бывает печальнее первой.

     Чем меньше возбуждается воля, тем меньше страданий, а мы знаем, что страдания  позитивны, положительны, а счастье – отрицательное понятие. Счастье могут дать лишь возможно большая простота наших отношений и однообразие жизни: так меньше всего ощущается жизнь, а следовательно, и преобладающее в ней горе. Жизнь становится ручьем без волн и стремнин.

     7) Важно, чем заполнено наше сознание. Умственный труд, если мы на него способны, даст больше реальной жизни, хотя он делает нас непригодными к суете практической жизни. Поэтому иногда приходится прерывать на время умственную работу для энергичной практической деятельности.

     8) Чтобы жить вполне разумно  и извлекать из своего опыта  уроки, следует почаще припоминать  прошлое и анализировать его.  Пифагор рекомендует вечером  перед сном передумать все,  что было сделано за день.

     Так как по прошествии времени мы можем  возвратить чувства и настроения, весьма полезны дневники.

     9) Довольствоваться самим собой,  иметь право сказать: «Все свое  ношу с собой».

     Обычное общество таково, что променять его  на одиночество только выгодно. Человек  может находиться в совершенной  гармонии лишь самим с собою. Общительными людей делает их неспособность переносить одиночество, т. е. самих себя. Умный же человек подобен виртуозу, который может один выступать в концерте, или же роялю, который являет собой маленький оркестр. Так и умный человек представляет собой маленький мир.

     Но  любовь к одиночеству н есть непосредственное, врожденное влечение, потому что в  детстве человек боится остаться один, и лишь со временем эта любовь развивается по преимуществу в благородных  людях.

     Одиночество – удел всех выдающихся умов.

     10) Зависть в человеке естественна,  и все же она порок и несчастье.  Ее надо душить, она враг нашего  счастья. Зависть показывает, насколько  человек чувствует себя несчастным. Никогда ненависть не бывает  столь непримирима, как зависть,  поэтому не надо возбуждать ее и в других.

     Есть  три вида аристократии: 1) по рождению и по чину, 2) денежная аристократия, 3) аристократия ума. Последняя –  наивысшая. Каждая из аристократий окружена сонмом завистников, которые стараются  дать понять, что они ничуть не выше их. Но именно это старание и выдает завистника.

     11) Прежде чем браться за выполнение  какого-либо намерения, надо несколько  раз хорошенько его обдумать. Без необходимости не следует  трогать ничего важного, нарушать  существующий покой.

     12) Если произошло несчастье, которого нельзя поправить, не надо допускать мысли о том, что могло бы быть иначе, такие думы делают нас самоистязателями.

     13) Нужно сдерживать воображение  во всем, что касатеся нашего  счастья или несчастья, прежде  всего не строить воздушных замков. Еще опасней рисовать всевозможные несчастья.

     Особенно  строго следует соблюдать это  правило вечером, так как темнота  наполняет все страшными образами, придает всему черный оттенок. Наоборот, утро не следует укорачивать ни поздним  вставанием, ни тратить его на пошлые занятия или болтовню. Каждый день – жизнь в миниатюре: пробуждение и вставание – это рождение, каждое свежее утро – юность, вечер – старость и засыпание – смерть.