Бытие как философская проблема

С проблемой направленности развития связано понимание прогресса. Широкое  использование понятий прогресса  и целесообразности без уточнения  их значения применительно к конкретным системам есть часто не что иное, как желание человека искусственно приписать природе целесообразный характер, некритически навязать ей свои человеческие свойства. Не следует  забывать и о том, что во многих случаях оценка тех или иных изменений  как прогрессивных или же, напротив, как регрессивных есть лишь ценностная установка исследователя. Поэтому, когда пытаются выделить универсальные критерии прогрессивного развития, то такие критерии выглядят либо слишком общими, что позволяет подогнать под них любые изменения, либо, напротив, слишком узкими, описывающими лишь какие-то локальные процессы изменений. Например, для неорганической природы в качестве подобного критерия предлагается степень усложнения структуры системы, для органической природы – развертывание функциональных возможностей системы и повышение степени ее системной организации. Однако даже эти локальные критерии прогресса на самом деле слишком абстрактны для того, чтобы с их помощью можно было бы достаточно эффективно дифференцировать процессы изменений.

Относительно общества ситуация осложняется  еще и тем, что различные попытки  определения общественного прогресса  локализуются не только самой сферой исследования, но и теми теоретическими моделями, из которых исходят авторы при анализе общества. Например, с позиции марксистской социальной теории критерием прогресса выступает  способ производства, и исходя из этого выстраивается вся цепочка этапов прогрессивного развития общества, идеалом и целью которого является построение коммунизма. Однако при таком подходе возникает немало неувязок. В частности, оказывается, что построение общества на такой основе может одновременно сопровождаться жесточайшим подавлением свободы личности.

Другие концепции декларируют  в качестве критерия общественного  прогресса именно свободу личностиЧеловек склонен абсолютизировать форму своей бытийной реализации, забывая при этом, что, хотя он и является со своей человеческой точки зрения частью особого социального мира, последняя тем не менее – лишь одна из структур бытия, мира, природы. Поэтому прогресс той или иной социальной системы осуществляется в рамках природных законов, подчиняется им, и любые построения критериев прогресса могут мгновенно быть опровергнуты даже чисто природными явлениями. Являясь конечным существом, человек стремится познавать бесконечное и несоизмеримое его масштабам, неизбежно при этом подгоняя все окружающее под свои собственные измерения.

Наиболее адекватной формой объяснения развития является диалектическая концепция  развития, в основе которой лежат  два фундаментальных принципа, неразрывно связанных между собой. Это –  принцип развития, утверждающий, что  мир представляет собой развивающуюся  реальность, и принцип детерминизма, говорящий о том, что мир представляет собой упорядоченное целое, основанное на устойчивости и взаимосвязанности  основных свойств бытия. Движение и  развитие осуществляются по определенным общим законам, которые носят  объективный характер. Отрицание объективности и всеобщности таких законов неизбежно приводит к отрицанию развития природы, по которым оно осуществляется. Но поскольку выше мы обосновывали необходимость и наличие развития, то мы не можем отрицать и законы данного развития, и их неизменный всеобщий характер.

Бытие не есть некое неразличимое единство, а представляет собой скорее единство многообразных форм его  проявления.

Это своеобразное единство различий. Но единство всегда подразумевает взаимосвязь. Таким образом, сам факт того, что  мы познаем окружающий нас мир, отражает то, что он, по крайней мере, «шевелится», а следствием и одновременно условием этого выступает взаимодействие его элементов. В противном случае мы бы его не заметили и не смогли бы помыслить.

Закон отрицания  отрицания

Данный закон утверждает, что  в процессе развития каждая последующая  ступень является, с одной стороны, отрицанием предшествующей ступени (через  «снятие», отрицание каких-то свойств  и качеств), а с другой – отрицанием самого этого отрицания, так как  на новой ступени и в новом  качестве воспроизводит в изменившемся предмете некоторые свойства и качества ступени, подвергшейся отрицанию ранее. Иными словами, в любом развитии (регрессивном или прогрессивном) на любом уровне бытия всегда диалектически сочетаются моменты разрушения старой системы и моменты преемственности, т. е. сохранения свойств старой системы в рамках вновь возникшей при обогащении их новым качеством.

Закон отрицания отрицания фиксирует очень важную сторону развития – обязательное наличие в нем элементов поступательности и одновременно цикличности, обратимости и необратимости. Любая система в своем нынешнем и развитом состоянии несет в себе черты своего прошлого. Они модифицируются в рамках новой целостности, но при этом могут сохранять и определенную автономность в виде соответствующих свойств, частей и элементов новой системы. К примеру, в организме человека существуют и неорганические соединения, и растительные и животные клетки. В современной культуре сохраняются ценности и верования, уходящие корнями в глубокую древность. Никакая новая целостность не может эффективно функционировать и обновляться без сохранения и воспроизводства этапов и черт своей истории.

Закон отрицания отрицания необходимо корректировать применительно к различным сферам действительности. В наиболее явном и всестороннем виде он проявляется в сфере общественных явлений и в области духовной жизни. Здесь отчетливо выступает преемственность, вбирающая в себя периодическое возвращение к чертам предшествующих этапов развития, периодическое структурное воспроизводство уже имевших место ранее типов социальных связей, способов жизнедеятельности и картин мира. Если внимательно присмотримся к экономической, политической, социальной, духовной истории человечества, то увидим, что определенные структуры и институты, традиции и идеи, будучи подвергнуты отрицанию и забвению, вновь реанимируются, обретают новую жизнь в изменившихся исторических условиях.

Закон перехода количественных изменений в качественные

Данный закон проясняет механизмы  развития, утверждая, что в процессе развития количественные изменения  при определенных условиях приводят к качественным изменениям.

Качественное изменение есть, в  сущности, возникновение нового объекта, предмета, явления. Качество, как отмечал  Гегель, «есть вообще тождественная  с бытием, непосредственная определенность…  Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть» note 101. Поэтому понятие «качество» следует отличать от свойств предмета, которых может быть бесконечно много. Качество – это внутренняя определенность предмета, некоторая совокупность существенных свойств, без которых предмет перестает быть данным предметом, тогда как свойство представляет собой одну из сторон качества.

Изменения свойств в пределах данного качества называются количественными изменениями. Количество – это внешняя определенность по отношению к бытию предмета. Это может быть определенность предмета с точки зрения его пространственно-временных характеристик. Это может быть его различенность по степени интенсивности каких-то свойств (яркость цвета, насыщенность звука и т. д.). Количество не выражает сущности предмета, оно лишь характеризует его свойства. Если качество предмета принадлежит только одному предмету, то количественные параметры различных предметов и явлений могут совпадать. Например, у разных предметов могут быть одинаковые размеры, окраска, набор элементов и т. д. Мы можем сравнить, например, такое живое существо, как слон, с неодушевленным предметом – постройкой, сараем, констатировав, что у них одинаковые длина, высота и ширина. Но такое сравнение будет сделано лишь по их внешним количественным характеристикам, которые безразличны в данном случае к качеству объектов, т. е. к тому, что один из них есть живое существо, а другой нет.

Закон взаимодействия противоположностей

Этот закон выражает самую суть процесса развития. Даже самое поверхностное  рассуждение на обыденном уровне показывает, насколько непреходящую существенную роль играют противоположные  свойства, тенденции и аспекты  окружающего нас мира: свет и тьма, рождение и смерть, высокое и низкое, правое и левое, прошлое и будущее, любовь и ненависть, свое и чужое.

Анализ окружающего нас мира со времени зарождения научного знания приводил к следующему выводу: вся  структура и динамика как космического целого, так и индивидуального человеческого существования с необходимостью выводят на фундаментальные пары противоположностей, очерчивающие крайние точки, как бы логические пределы того, что мы можем о различных формах и проявлениях бытия помыслить, к чему нам надо стремиться и чего избегать. Это противоположности плоскости и точки, покоя и движения, ассоциации и диссоциации атомов, ассимиляции и диссимиляции веществ, наследственности и изменчивости, личного и общественного, войны и мира, доброго и злого, достойного и недостойного. Здесь нетрудно видеть, что эти базовые пары категорий лежат в фундаменте всего спектра наук – от логики и физики до политологии и педагогики. Даже если научная мысль ничего знать не хочет о диалектике, отрицает противоречия в бытии и запрещает их в познающем мышлении, она в любом случае будет бессознательно (или внерефлексивно) диалектической. Даже для запрещения противоречий их ведь необходимо сначала помыслить.

Философская мысль всегда обращала внимание на значение взаимодействия противоположностей в бытии и  в познании. Начиная с Платона, философский разум характеризовался способностью к диалектическому  мышлению, исследующему различные взаимоотношения, в которых могут находиться противоположности  мировой жизни. Не только борьба противоположностей, но и их ритмическое чередование и взаимный переход друг в друга постепенно выдвигаются в центр философского познания.

Учение о совпадении противоположностей станет одной из самых ярких черт философии Николая Кузанского, а  их интерпретация в «Критике чистого  разума» принесет заслуженную славу  Канту. Наконец, Гегель предпримет свою величественную попытку построить  целую философскую систему на базе учения о диалектике противоположностей, их взаимоотрицании и синтезе.

В философии  и науке существовали самые разнообразные  трактовки пространства и времени.

Пространство понималось как:

– протяженная пустота, которую  заполняли все тела, но которая  от них не зависела (Демокрит, Эпикур, Ньютон);

– протяженность материи или  эфира (Платон, Аристотель, Декарт, Спиноза, Ломоносов); форма бытия материи (Гольбах, Энгельс);

– порядок сосуществования и  взаимного расположения объектов (Лейбниц, Лобачевский);

– комплекс ощущений и опытных  данных (Беркли, Мах) или априорная  форма чувственного созерцания (Кант).

Время также  трактовалось по-разному:

– субстанция или самодовлеющая  сущность, и с этим было связано  начало выявления его метрических  свойств (Фалес, Анаксимандр); с этой трактовкой связано возникновение  субстанциальной концепции времени;

– Гераклит ставит вопрос о текучести, непрерывности и универсальности  времени, закладывая традицию его динамической трактовки;

– Парменид, напротив, говорит о неизменности времени, о том, что видимая изменчивость – это особенность нашего чувственного восприятия мира, а истинным бытием обладает лишь вечное настоящее Бога; это можно считать возникновением статической концепции времени;

– Платон закладывает основы идеалистической  реляционной трактовки времени. В его мире идей время статично, там царит вечность, а вот для  «неистинного» мира телесных вещей  время динамично и релятивно; тут есть прошлое, настоящее и будущее;

– длительность существования и  мера изменений материи (Аристотель, Декарт, Гольбах); форма бытия материи, выражающая длительность и последовательность изменений (Энгельс, Ленин), – материалистический вариант реляционного подхода;

– абсолютная субстанциальная длительность, однородная для всей Вселенной и  независимая ни от каких взаимодействий и движений вещей (классическая субстанциальная  концепция Ньютона);

– относительное свойство феноменальных  вещей, порядок последовательности событий (классический вариант реляционной  концепции Лейбница);

– форма упорядочивания комплексов ощущений (Беркли, Юм, Мах) или априорная  форма чувственного созерцания (Кант).

В целом же, как видим, понимание  пространства и времени можно  свести к двум фундаментальным подходам: один из них рассматривает пространство и время как независимые друг от друга сущности, другой – как  нечто производное от взаимодействия движущихся тел.

В классической науке с Ньютона  и Галилея время и пространство рассматриваются как особого  рода сущности, как некоторые субстанции, существующие сами по себе, независимо от материальных объектов, но оказывающие  на них существенное влияние. Они  представляют собой как бы вместилище тех материальных вещей, процессов  и событий, которые происходят в  мире. При этом время рассматривается  как абсолютная длительность, а пространство трактуется как абсолютная протяженность. Это обозначается как субстанциальная  концепция.