Ценностные проблемы современной науки

     Особенностью  современного, формирующегося стиля  научного мышления можно считать признание принципиальной неустранимости ценностной основы познания.

     Не  только когнитивные потребности, но и другие человеческие потребности  и мотивы также играют свою роль в развитии науки. Эйнштейн очень образно сказал о моральных побуждениях и «духовных силах», ведущих людей к научной деятельности: «Храм науки – строение многосложное. Различны пребывающие в нем люди и приведшие их туда духовные силы. Некоторые занимаются наукой с гордым чувством своего интеллектуального превосходства; для них наука является тем подходящим спортом, который должен им дать полноту жизни и удовлетворение честолюбия. Можно найти в храме и других: они приносят сюда в жертву продукты своего мозга только в утилитарных целях. Если бы посланный богом ангел пришел и изгнал из храма всех людей, принадлежащих к этим двум категориям, то храм бы катастрофически опустел, но в нем все-таки остались бы еще люди как прошлого, так и нашего времени». Он отмечал, что в науке важны не только плоды творчества ученого, интеллектуальные

его достижения, но и его моральные качества –  нравственная сила, человеческое величие, чистота помыслов, требовательность к себе, объективность, неподкупность суждений, преданность делу, сила характера, упорство в выполнении работы при самых невероятных трудностях и т.п. 

4. Свобода научного поиска и социальная ответственность ученого 

     Осознание роли нравственного, этического начала в науке актуализирует вопрос о социальной ответственности ученого. Еще В.И. Вернадский подчеркивал, что ученые не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, научного прогресса. Они должны себя чувствовать ответственными за последствия их открытий.

       Многие ученые, например Р. Оппенгеймер, отказались работать над водородной бомбой, исходя из этических соображений. Когда Отто Ган, открывший расщепление урана, узнал о взрыве атомной бомбы над Хиросимой, он был глубоко потрясен такими результатами его открытия. Рассказывают (Эрих Багге), что он не спал несколько ночей и помышлял о самоубийстве. Одно время даже обдумывал план предотвратить катастрофу, собрав весь уран и утопив его в море. Однако можно ли было таким образом лишить человечество всех благ, которые в то же время принесет уран? А вспомните А. Сахарова, осознавшего возможное количество жертв, к которым приведет испытание атомного оружия, и выступившего против его испытания в атмосфере.

     Особую  остроту проблема нравственной ответственности приобрела в последнее время, в частности, в связи с прогрессом в области генной инженерии, поскольку это затрагивает интимные механизмы жизни. В 1975 г. ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд исследований, потенциально опасных не только для человека, но и для других форм жизни на нашей планете. Объявление моратория было беспрецедентным событием для науки: впервые по собственной инициативе ученые решили приостановить исследования, сулившие им колоссальные успехи.

     Это пример того, что социальная ответственность – органическая составляющая научной деятельности (впрочем, как и любой человеческой деятельности). Сейчас делается много попыток создания определенных этических кодексов, которые регулировали бы исследования в области генетики человека, выходят работы по этике генетического контроля. Например, К. Поппер считал, что естествоиспытатели должны давать клятву стремиться только к благу для людей и никогда к вреду. Провозглашен манифест Рассела – Эйнштейна о необходимости признать приоритет человеческих измерений развития науки и техники, создано Пагоушское движение, Всемирная федерация научных работников.

     Говоря  о необходимости свободы мысли  и свободы научного поиска,

В.И. Вернадский высказывал весьма проницательные, можно сказать оптимистические суждения о взаимоотношениях власти (государства) и науки. Он считал, что власть не может (явно или скрыто) ограничивать научную мысль, а должна всемерно способствовать ее плодотворному и беспрепятственному развитию. Тем более недопустимо насильственное государственное вмешательство в научное творчество, «оправдывая» это классовыми, партийными и другими узколичными интересами.

     Все моратории и запреты должны относится только к прикладным исследованиям. Требовать от ученого, занятого в сфере фундаментальных исследований, всегда учитывать возможные последствия своих открытий – значит выдвигать благие, но нереализуемые пожелания. Ученые несут ответственность за использование научных открытий в той мере, в какой они оказываются причастными к принятию решений. Но не надо «переносить тяжесть преступления с убийцы на орудие преступления», писал Г. Башляр. Вместе с тем, любые попытки научных работников снять с себя такую ответственность, ссылаясь на существование объективной логики науки, независимой от воли отдельных исследователей, ныне отвергаются как неэтические, так же как и стремление «спрятаться» за тезис, согласно которому использование научных достижений всецело определяется характером социальных институтов, в рамках которых они функционируют.

     В центре нового этоса стоит уже  презумпция не-знания, своеобразный вариант исторической мудрости «ученого-не-знания» с его максимой, сформулированной более пяти веков назад Николаем Кузанским: «Все, что мы желаем познать, есть наше не-знание». Неразумное знание уступает свое место разумному не-знанию и самоограничению. Таков путь становления сознательно-свободной воли социального субъекта, обретения им подлинного самосознания, преодоления псевдосвободной стихии произвола, импульсивного вожделения, разрушительной экспансии.

     Одна  из важнейших задач, которая стоит  перед большой наукой, – это сказать, что нам не дозволено! Где пределы допустимой активности человека в различных сферах его приложения? В результате размышлений над этой проблемой складывается представление об «экологическом императиве», или о «запретной черте», переступать которую человечество не имеет права ни при каких обстоятельствах, ибо это означало бы его гибель или деградацию.

     Экологический императив – это совокупность таких недопустимых нарушений равновесия природы, которые могут повлечь за собой дальнейшее неконтролируемое изменение характеристик биосферы, сделать существование человека на Земле невозможным. И знание его требований превращается сегодня в жизненную потребность человечества. В этом плане представляет интерес исследования теоретиков Римского клуба, подходящих к построению «моделей мира» с учетом человеческого фактора. Они предлагают подчинить гуманитарным целям развитие науки и техники, экономический рост вообще. Гуманистические проекты членов Римского клуба являются своеобразным выражением протеста против «одномерного» технико-экономического развития техногенной цивилизации.

     Знание  границы, «запретной черты» еще не означает, что люди будут следовать условиям экологического императива, согласовывать свои действия с теми возможностями, которые дает им Природа. Экологический императив требует переориентации большинства ценностных шкал человека. Нужно преодолеть самого себя, научиться по-иному воспринимать природу, по-иному относиться друг к другу. Одно из важнейших положений этого нравственного императива, по мнению Н. Моисеева, не только представление, но и ощущение «общепланетарной общности». Во многом был прав Тейяр де Шарден, когда говорил о сверхжизни как о будущем, в котором должны быть разрушены барьеры непонимания – религиозные, национальные, расовые.

      Таким образом, в настоящий момент времени  основными ценностными проблемами современной науки являются:

1. Проблема выживания в условиях непрерывного совершенствования оружия массового уничтожения. В ядерный век человечество оказалось на пороге возможного самоуничтожения, и это «побочный эффект» научно-технического прогресса, открывающего все новые возможности развития военной техники.

     2. Проблема нарастания экологического кризиса. Два аспекта человеческого существования — как части природы и как деятельного существа, преобразующего природу, — приходят в конфликтное столкновение. Старая парадигма, будто природа бесконечный резервуар ресурсов для человеческой деятельности, оказалась неверной. Деятельность человека вносит постоянные изменения в динамику биосферы, и на современном этапе развития техногенной цивилизации масштабы человеческой экспансии в природу таковы, что они начинают разрушать биосферу как целостную экосистему. Грозящая экологическая катастрофа требует выработки принципиально новых стратегий научно-технического и социального развития человечества, стратегий деятельности для коэволюции человека и природы.

     3. Этические проблемы, исходящие из увеличения технизации медицины и появления принципиально новых медицинских технологий и препаратов, которые расширяют возможности воздействия на человека. Возникает реальная опасность разрушения исходной биогенетической основы, угроза человеческому естеству, его телесности и психики, функционирование которой сложилась в ходе продолжительной эволюции. Особые проблемы вызывает связь науки и бизнеса, которая ведет к коммерциализации всех сфер взаимодействия: и в области врач—пациент, и в области трансплантации органов, и в области лекарственных препаратов и технологических новаций. Актуальной должна стать практика этической экспертизы в медицине.

     Генная  инженерия за весьма непродолжительный  период оказалась на передовой научно-экспериментальных  исследований мира живого. Сейчас она  дает возможности вмешиваться в  генетический код человека и изменять его. Однако возникает опасность  соблазна планомерного совершенствования  человеческой природы, с целью все  большей его адаптации к нагрузкам  современной искусственно созданной  техносферы. Опасность состоит в  том, что организмы, участвующие  в генетических экспериментах, могут  обмениваться генетической информацией  с прочими особями. Результаты подобных взаимодействий могут привести к  неконтролируемым мутациям, ранее не встречавшихся генетических качеств.

     Также проблематично природно-эволюционно  истолкование Стремлений человека к  карьерному росту, лидерству, инстинкт власти и пр. В области генетики проблемными оказались вопросы  о влиянии половых различий на умственную деятельность, генетические и интеллектуальные различия между  расами и народностями, мужчинами  и женщинами. Далеко идущие выводы теории генетической детерминации умственной деятельности очень часто подводили  к принятию расизма и геноцида.

     4. Технология клонирования. В общем смысле клонированием может быть назван процесс создания существа, генетически тождественного родительским. Клонирование для обеспечения эффективности в рыбном хозяйстве, сельском хозяйстве, растениеводстве – не проблема, но человеческое – острые споры. В этом случае мы получим копии взрослых людей, копии своих родственников, друзей и вообще попадем в ситуацию реальной множественности, в которой и не отличить, где генетически подлинное человеческое существо, а где артефакт — искусственно созданное. А это создает не только серьезные методологические проблемы, но прежде всего проблемы глубоко нравственные. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     Формирования нового этоса современной науки происходит в лоне более широкого процесса – процесса становления нового планетарно-экологического сознания, соответствующего практике взаимодействия цивилизации и природы в современных условиях. Выработка этого сознания уже стала предметом пристального внимания мировой философии. Речь идет об артикуляции и коррекции ценностно-нормативных зависимостей и нормативов, регулирующих выбор стратегий и оценку смыслов деятельности человека. В новой системе ценностей и приоритетов, выстраданных цивилизацией, природа предстает уже не безразличным и косным резервуаром ресурсов, не объектом покорения и господства, а субъектом, живущим интенсивной внутренней жизнью, в зеркало которой смотрится человек и в отношении к которой он утверждает себя уже не просто как активное и умелое, но как свободно-универсальное, а потому и моральное существо. Отсюда и актуализация такого ригорического императива нового этоса науки: «Не должно быть безнравственной науки!» –как в смысле последствий применения ее достижений, так и в смысле ее этической нейтральности, равнодушия к судьбам цивилизации.

     Любой новый тип цивилизационного развития требует выработки Новых ценностей, новых мировоззренческих ориентиров. Необходимы пересмотр прежнего отношения к природе, идеалов господства, ориентированных на силовое преобразование природного и социального мира, выработка новых идеалов человеческой деятельности, нового понимания перспектив человека. В этом контексте возникает вопрос и о присущих техногенной цивилизации ценностях науки и научно-технического прогресса.

     В этой связи возникает целая серия  вопросов: как возможно включение  в научное познание внешних для  него ценностных ориентации? Каковы механизмы  этого включения? Не приведет ли к  деформациям истины и жесткому идеологическому контролю за наукой требование соизмерять ее с социальными ценностями? Имеют­ся ли в самой науке вызревающие, предпосылки для ее перехода в новое состояние? Как новое скажется на судьбах теоретического знания, его относительной автономии и его социальной ценности?