Тема: «Дискурс М. Фуко как методология анализа современных социальных институтов и процессов»

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Содержание 

Глава 1.    Биография Мишеля Фуко…………………………………5

1.1    Поля считать Мишелем ……………………………………….5

1.2    У каждого свой невроз…………………………………………..7

1.3    Коммунист-ницшеанец ………………………………………..8

1.4   От шведских морозов к польской жаре………………………10

1.5    Что есть истина?.......................................................................11

 

Глава 2.    Труды Мишеля Фуко……………………………………..12

2.1   Марксизм и вопросы языкознания…………………………….14

2.2   Мишель Фуко о дискурса ……………………………………..15

2.3   Проблема соотношения властных и речевых практик

       в дискурсе………………………………………………………..21

Литература…………………………………………………………..24 

Глава 1 Биография Мишеля Фуко

1. Поля  считать Мишелем

 

  

     "Человек  - это изобретение недавнее. И  конец его, быть может, недалек... человек исчезнет, как исчезает  лицо, начертанное на прибрежном песке". На этой "оптимистической" ноте закончил свой труд "Слова и вещи" французский мыслитель, один из столпов постмодерна Мишель Фуко.

  Во всяком случае, для самого Фуко пребывание в человеческой шкуре было испытанием нелегким. Он прошел через одиночество, жестокий невроз, попытку суицида, острый конфликт с окружающим миром, разочарование в коммунизме, годы скитаний, попытки борьбы за права человека и, наконец, через СПИД, который свел его в могилу в неполных 58 лет.

  Возможно, феноменальная популярность Фуко в элитарных интеллектуальных кругах конца ХХ века стала в значительной степени следствием столь необычного для философа жизненного пути. Но все же вряд ли окажется сильным преувеличением вывод о том, что именно он, как никто другой, осмыслил проблемы своей эпохи. И жизнь, и труды Фуко оказались чрезвычайно круто замешаны на культуре постмодерна. Для того чтобы понять, каким человечество входит в XXI век, нам стоит взглянуть на судьбу этого безумца.

  Поль Фуко родился 15 октября  1926 года на западе Франции в небольшом городке Пуатье. Родился он действительно Полем - как и его отец с дедом. В официальных документах Фуко всегда фигурировал своим фамильным именем. Но в частной жизни он его не использовал. По всей видимости, из-за произошедшего в юности серьезного конфликта с отцом. А потому предпочитал свое второе имя - Мишель, под которым и стал известен всему миру.  
Как отец, так и оба деда были хирургами. Семейная традиция, казалось бы, жестко предопределяла судьбу Мишеля. Но вот ведь незадача. ХХ век вскрыл одну весьма неприятную для традиционализма человеческую особенность: люди бывают разными - от Бога, от природы, от заложенных в них талантов. Нет единого стандарта жизни, единого рецепта успеха, единого образца счастья.

  Дени - младший брат Мишеля - стал-таки хирургом, что удовлетворило отца и, возможно, спасло для мировой философской мысли брата старшего, который с детства увлекался гуманитарной культурой. Бенедектинский монах, учивший его истории, стал, наверное, единственным (помимо матери) человеком, оказавшим влияние на становление личности Фуко.  
 А вообще это была эпоха, когда социальное интенсивно вторгалось в частную жизнь и становление личности определялось множеством впечатлений. Первым экзистенциальным шоком для Мишеля стало убийство австрийского канцлера Дольфуса. Восьмилетний мальчик тогда впервые почувствовал ужас смерти. Казалось бы, что ему Дольфус - маленький человек из далекой восточной страны? И все же...

     Потом были испанские беженцы, добравшиеся  до Пуатье, - дыхание Гражданской войны. И, наконец, война, пришедшая в саму Францию - Вторая мировая.  
Фуко вырос в обеспеченной семье, имевшей дом в центре Пуатье, загородное поместье, земли, фермы, капиталы. Мальчик вроде бы был защищен от превратностей судьбы. Но война со всеми ее испытаниями расставила иные акценты. Замкнуться в собственном мирке оказалось невозможно, и это, по признанию самого Фуко, составило впоследствии ядро его многочисленных теоретических изысканий.

     В средней школе - колледже Св. Станислава - он начал изучать философию. Его учитель впоследствии с удивительной четкостью парой фраз обрисовал духовный мир молодого поколения. "Ученики были двух типов: одни испытывали интерес к философии и имели склонность к изучению великих систем; для других же философский поиск определялся личными жизненными проблемами. На первых лежала печать Декарта, на вторых - Паскаля. Фуко явно принадлежал к первому типу".

     В 1946 году его приняли в Педагогический институт, причем Фуко стал четвертым  среди сильнейших абитуриентов. Изучая философию с признанным мэтром Морисом Марло-Понти, юный Фуко продемонстрировал удивительный интеллект. Через несколько лет юноше присвоили звание лицензиата кафедры философии, затем кафедры психологии, и позднее Фуко получил диплом кафедры психотерапии.

     Фуко преподавал французский в университете Упсала в Швеции, затем провел год в университете Варшавы, следующий год - в университете Гамбурга. В 1960 году Фуко вернулся во Францию и стал выполнять обязанности декана факультета философии в университете Клермон-Феррар. В этот же год был опубликован блистательный труд Фуко "Сумасшествие и цивилизация", где утверждалось, что "сумасшествие" в привычном понимании, а также скрупулезные и путаные различия, проводимые между этим понятием и "здравомыслием", представляют собой не более как стереотип века рассудочного и скептического. За эту книгу Фуко присвоили докторскую степень.

     В тот же год Фуко встретился со студентом  факультета философии Даниэлем Дефером, который был на десять лет моложе его. Политическая активность Дефера оказала серьезное влияние на становление Фуко. Вот как он отзывался об этих взаимоотношениях в своем интервью: "Восемнадцать лет своей жизни я прожил в состоянии страстного влечения к одному человеку. В какой-то момент эта страстность переросла в любовь. Но, по правде говоря, состояние страстной увлеченности мы переживали вместе".

     Когда Даниэль Дефер отправился добровольно  на службу в Тунис, Фуко последовал за ним, занимался преподавательской  деятельностью (и пристрастился  к наркотикам). Вдвоем они вернулись в Париж: Фуко - возглавить кафедру философии парижского университета в Винсенне, а Дефер - преподавать социологию. Это произошло вскоре после того, как студенческие волнения в мае 1968 года достигли своего апогея. Беспорядки произвели на Фуко неизгладимое впечатление. В том же году наряду с другими интеллектуалами он принял участие в создании GIP - Группы информации о положении в тюрьмах. Эта организация старалась предоставить заключенным возможность рассказывать о проблемах, с которыми они сталкиваются в тюрьмах. 

     Потом все изменится, но в Пуатье жизнь  еще не трепала Мишеля по-настоящему. Кризис настал, когда пришла пора зрелости.

     Родной  городок запомнился Фуко статуями безголовых святых у Дворца правосудия XV века. Бог знает, в каких исторических катаклизмах потеряли они столь важные части своих тел, но этот своеобразный символ юстиции Мишель вспоминал, борясь за справедливость, даже через много лет после того, как покинул малую родину.  
Покинул ее он ради Парижа, где со второй попытки поступил в престижную Ecole Normale. Ему стукнуло 20. Кончилась война. Началась эпоха, в которой личное доминировало над социальным. Начался кризис, который и породил взрослого Фуко.

1.2 У каждого свой невроз

     В студенческом общежитии он делил  комнату с пятью соседями. Сосуществование оказалось мучительным. Как вспоминал впоследствии один из этой пятерки, "у каждого из нас был собственный невроз". Но Мишеля все откровенно считали психом.

     Замкнутый, погруженный в интеллектуальную жизнь парень вдруг как с цепи сорвался. Не было человека, с которым он не готов был бы сцепиться. Агрессия так и перла из него. Фуко надолго уединялся, отказываясь общаться с кем бы то ни было, а затем внезапно набрасывался на других с насмешками, отличавшимися какой-то чрезвычайной свирепостью. Однажды ночью соседи видели, как он с кинжалом в руках мчался за неким бедным студентом.  
Но все же агрессивность Фуко была прежде всего аутоагрессией. Как-то раз преподаватель, зайдя в аудиторию, обнаружил Мишеля лежащим на полу и режущим бритвой собственную грудь. В другой раз однокурсник поинтересовался у Фуко, куда тот торопится? Ответ шокировал своей неожиданностью: "Иду в магазин покупать веревку, чтобы повеситься".

     И это не были просто слова. В 22 года он предпринял реальную попытку суицида. Это был уже не невроз, а откровенный психоз. Пришлось обращаться к психиатру. Трудно сказать, была ли какая-то польза от лечения, но в одном отношении психический срыв помог. Мишель получил отдельную комнату в госпитале, где мог замкнуться в себе и спокойно работать, не вступая в конфликты с соседями.  
Что же касается диагноза, то врач в Ecole Normale определил его, как неспособность адаптироваться к собственной гомосексуальности.

     Вот и произнесено слово, фактически определившее специфику жизни и  творчества Фуко, а также причину его безвременной кончины. Свою гомосексуальность он в молодости переживал чрезвычайно трагично. Во многом это определялось спецификой эпохи, которая не была столь толерантной к нетрадиционной ориентации, как наша. Но во многом определялось это и спецификой личности.  
Джон Мейнард Кейнс в элитарном кембриджском кругу воспринимал свою гомосексуальность как избранность. Жан Кокто переживал ее с легкостью, свойственной его натуре. Но для Фуко это была трагедия. Возвращаясь из баров для геев или с гомосексуальных тусовок, на которых подыскивались партнеры, он буквально-таки заболевал, часами пребывая в прострации и стремясь преодолеть то мучительное чувство стыда, которое порождалось ощущением своей исключительности.

     Несмотря  на столь острые переживания Мишеля, сокурсники либо вообще не знали о его гомосексуальности, либо узнавали об этом чисто случайно. Распространяться на данные темы было не принято, и Фуко осмысливал трагедию своей жизни в одиночку. Одиночество превратилось в балансирование на грани безумия, а это, в свою очередь, пробудило интерес к психологии, психиатрии и психоанализу.

1.3 Коммунист-ницшеанец

     Ту  эпоху вообще можно назвать эпохой психоанализа. Влияние Фрейда было колоссальным, и Фуко погрузился в  чтение его трудов, а также работ Мари Бонапарт. В художественной литературе Мишель выбирал таких же несчастных безумцев, как и он сам, - Кафку, маркиза де Сада.  
Постепенно психология стала занимать не меньшее место в его трудах, нежели философия. Мишель стажировался в госпитале и в 1952 г. защитил диплом по психопатологии. Первые университетские курсы, которые он читал студентам в Париже и Лилле, также были посвящены проблемам психологии. Студентов на них было немного, но зато одним из его парижских учеников оказался Жак Деррида.

     Помимо увлечения психологией, другим следствием духовного одиночества Фуко стало вступление в компартию, которой он отдал три года жизни.  
Конечно, на то имелись и объективные причины. В послевоенной Франции авторитет коммунистов - участников Сопротивления - был чрезвычайно высок. Буржуазный образ жизни, как считали многие, порождал фашизм, а потому молодежь бросалась в иную крайность - ярую антибуржуазность. Ужасов советской действительности, в отличие от действительности нацистской, тогда никто практически не знал, и компартия считалась сообществом интеллектуалов, нонконформистов. В Ecole Normale сформировалось целое коммунистическое поколение. Среди ровесников Мишеля каждый четвертый-пятый был коммунистом.

     Но  все же, думается, ключевую роль в  левом повороте Фуко сыграла естественная тяга к духовной общности с людьми, от которых он был оторван своей исключительностью. Его семья - внешне ортодоксально католическая - на самом деле никогда не отличалась религиозностью, и несчастный безумец вынужден был искать себе квазирелигию, способную заглушить боль одиночества. Марксу предстояло заменить Бога, а коммунистической общине - общину католическую.  
Впрочем, ничего из этого не вышло. Фуко действительно много читал Маркса, придя к нему от Гегеля. Но остановиться на этом он как настоящий интеллектуал не смог. За Марксом последовали Хайдеггер, Гуссерль и, самое главное, Ницше. В знаменитой фразе Фуко - той, с которой начата эта статья, - влияние Ницше очевидно.

     То  ли в шутку, то ли всерьез он называл  себя коммунистом-ницшеанцем. Понятно, что столь сомнительный тип не мог долго продержаться даже в такой сравнительно либеральной компартии, как французская.  
Фуко постоянно вел дискуссии и даже собрал вокруг себя группу молодых марксистов, на которых имел значительное влияние. Но после "дела врачей" стало ясно, что догматизм коммунизма становится совершенно несовместим с духом интеллектуального поиска. Кроме того, пребывание в партии, рассматривавшей гомосексуализм в качестве духовного порока и признака буржуазного декаданса, оказалось для Фуко невозможным с чисто индивидуальных позиций.