Дискурс М. Фуко как методология анализа современных социальных институтов и процессов

     В конце 1953 г. он покинул ряды коммунистов. Примерно в это же время пришло разочарование в Марксе, хотя левые  взгляды Фуко исповедовал всю  жизнь.

1.4 От шведских морозов к польской жаре

     Не  найдя спасения в интеллектуальном пространстве, Фуко бросился в поиск сквозь пространство географическое. Оставив консервативную Францию, он в 1955 г. перебрался в Швецию - одну из самых либеральных, с точки зрения нравов, стран. Впрочем, начав преподавать в Упсале, Фуко скоро обнаружил, что к гомосексуализму суровые северные лютеране столь же нетерпимы, как и южане-католики. Окончательно доконали его морозы и рано спускавшиеся на землю темные зимние ночи.  
 Какое-то время он оттягивался в ресторанах, благо родители помогали материально. Порой напивался вдрызг. Однажды, попытавшись встать и произнести тост, Мишель вдруг рухнул на пол, мертвецки пьяный. Приходя в себя после гулянок, он садился в машину. Роскошный "ягуар", на котором Фуко катался с молодым другом, ярко выделялся на фоне эгалитарного быта скромных шведов.

     Впрочем, это была лишь одна сторона жизни.  
На другой были лекции о литературе и театре - новом увлечении этого энциклопедически образованного интеллектуала. Были долгие ночи, проведенные за письменным столом в работе над диссертацией. Наконец, был спринтерский рывок на "ягуаре" через Данию и Германию в Париж, как только до Упсалы дошли сведения об алжирском кризисе.

     Фуко  не мог удержать себя в рамках одной  лишь науки. Его опять тянуло в  политику. Примчавшись на Елисейские поля, он смешался с толпой демонстрантов, но делать ему там, увы, оказалось нечего.  
Вскоре Фуко уже работал в Варшаве, где в какой-то степени прикоснулся к политической жизни, оказавшись де-факто советником французского посольства по культуре. Но кончилось все плачевно. Умчавшись от шведских морозов, он чуть не пропал в пылу варшавских страстей. Найдя себе милого польского мальчика, француз совсем уж было решил оттянуться по полной программе, но вскоре выяснилось, что бойфренд работал на спецслужбы, стремившиеся внедриться в ряды дипломатов. Посол велел неудачливому советнику уматывать в Париж за 24 часа.

     Следующей остановкой оказался Гамбург. Фуко сам  называл себя туристом, слоняющимся  по миру без цели. Но, наверное, это  было все же слишком суровой оценкой. В Германии - стране Гегеля, Ницше и Хайдеггера - обошлось без приключений. Наоборот, была завершена работа, сделавшая молодому исследователю имя.  
 По возвращении во Францию появился первый из главных трудов Фуко - "История безумия в классическую эпоху" (1961 г.). Здесь сошлись воедино три интеллектуальных увлечения его жизни - история, философия, психология, - круто замешанные на трагедии собственной жизни. Один из позднейших откликов на эту книгу гласил: "Когда появилась "История безумия", каждый, кто знал Фуко, понял, что это его собственная история". Безумец эпохи постмодерна пытался понять, когда и каким образом люди, не похожие на толпу обывателей, стали считаться безумцами, стали изолироваться от основной массы и представляться обществу в качестве некой помехи при продвижении к светлому будущему, построенному на строго рациональных основаниях.  
 В первом приближении это был труд по истории человеческой психики. Но, наверное, он не приобрел бы такой известности, если бы не заставлял переосмыслить судьбу человечества с философской точки зрения. Фуко показал: то, что нормально для одной эпохи, может в силу неких причин считаться ненормальным для другой. Не столько безумие породило изоляцию "психов", сколько априорно заданное обществу разделение на "нормальное" и "ненормальное" породило само представление о безумии.  
 Сегодня мы все больше понимаем, что человечество развивается и отказывается от многих догм прошлого, становясь более толерантным. Сегодня в эпоху постмодерна мы все чаще осознаем, что нет "умных" и "безумных", а есть лишь разное видение мира. Но на рубеже 50-60-х гг. люди еще смотрели на мир по-иному, и новаторский взгляд Фуко на историческую обусловленность такой вещи, как безумие, ломал привычные стереотипы.  
Фуко до самой смерти писал одну книгу своей жизни и в то же время жизни человечества. В 70-80-х гг. он подошел к главной и самой страшной для себя теме - к истории сексуальности, которой посвятил несколько работ, но которую так и не успел довести до конца. Вот отклик человека, знавшего Фуко в молодости: "Я всегда думал, что он напишет о сексуальности, поскольку она занимала центральное место в его жизни".  
 В "Использовании удовольствий" Фуко исследует проблему гомосексуализма, начиная с античности. И опять, как в "Истории безумия", оказывается, что многое в человеческих "пороках" и "ужасах" исторически определено. Считающееся ненормальным в одну эпоху оказывается вполне естественным и даже логичным для другой. Более того, между гомосексуалистами и гетеросексуалами (так же, как между "нормальными" и "безумцами") нет четкой грани. Той грани, которую столь часто пытаются провести властители дум, желающие разбить мир на клеточки и вычеркнуть в данной схеме все "неправильное".

1.5 Что есть истина?

     После Туниса Фуко вернулся в Париж, где читал лекции сначала с кафедры университета в Венсенне, а затем в знаменитом College de France. Постепенно он становился первым мыслителем современной Франции.  
 Но жизнь на родине стимулировала все новые и новые путешествия в поисках счастья. Фуко читал лекции в Беркли (Калифорния) и был поражен той свободой, которая отличала этот интеллектуальный центр. Даже гомосексуалисты там держались уверенно, были хорошо организованы и решительно отстаивали свои права.  
Сам же Фуко боролся за права в Европе. Он устраивал митинги в поддержку советских диссидентов, критиковал введение военного положения в Польше. Что же касается Франции, то здесь он выступал за прямые действия масс по оказанию давления на власть. Фуко полагал, что в мире слишком много власти, а значит, необходимо трансформировать нынешнее дисциплинарное общество. Правда, при этом он постоянно полемизировал с маоистами, стремясь удержать левых от крайностей.  
 В 1975 г. вышел в свет еще один его бестселлер - "Надзирать и наказывать (рождение тюрьмы)". И это была не только теоретическая работа. Фуко вместе с Дефером создал Группу информирования о тюрьмах, работа в которой стала теперь основной формой его непрекращающейся политической деятельности.  
Ведь вопрос тюрьмы - это тоже вопрос человеческой исключительности, непохожести на других. Заключенный есть человек, которого власть искусственным образом отделила от мира непреодолимыми преградами. А потому проблема личности заключенного столь же важна, как проблема личности гомосексуалиста или безумца, отделенных от общества своим комплексом барьеров. Власть хочет лишить заключенного его индивидуальности, подогнать под стандарт общественного поведения. С одной стороны, это необходимо, с другой - опасно.  
 Нет единой истины, но есть много путей. Нет идеального человека, но есть уникальная личность каждого. Нет нормального и ненормального, но есть многообразное. Может быть, в этом суть той эпохи, которую олицетворяет Фуко? А может, у этой эпохи, как у любой другой, вообще нет ярко выраженной сути, и каждый из нас видит мир лишь со своей точки зрения? А может, нельзя говорить даже о точках зрения, поскольку нет единого мира, а есть множество миров?  
 В 1984 г. один из миров - мир Мишеля Фуко - прекратил свое существование.  
Незадолго до смерти мыслитель сформулировал самый яркий и необычный из своих постулатов: "Сексуальность есть часть нашей глобальной свободы". Тогда он еще не знал, что его собственную глобальную свободу ограничит СПИД. 

Глава 2 Труды Мишеля Фуко

     Последние десять лет жизни Фуко посвятил работе "История сексуальности" - монументальному, но не завершенному труду. Том 1 "Введение" вышел в 1976 году, вызвав массу споров, второй и третий тома - "Как получить наслаждение" и "Забота о себе самом" - появились незадолго до его смерти. Работа в Сан-Франциско, когда Фуко преподавал в университете в Беркли, стала поворотным пунктом в его становлении. Он был поражен сексуальной раскрепощенностью геев, особенно это проявлялось в банях, чему он был свидетелем. "Я полагаю, - писал он, - что крайне важно, чтобы сексуальные устремления могли реализовываться так же, как это происходит в банях. Вы встречаете там мужчин, которые имеют к вам такое же отношение, как и вы к ним: у вас нет ничего кроме тела, и посредством различных вариаций вы можете достигать наслаждения. Вы раскрепощаетесь внешне, вы не тяготитесь прошлым, вы свободно самовыражаетесь".

     "Ограниченный  опыт" типа S/M представлял для  Фуко особый интерес. По этому  поводу он высказывался так: "Я  не думаю, что это направление  сексуальных отправлений сродни выявлению и изучению наклонностей S/M в недрах нашего подсознания. Я считаю, что S/M выходит за эти узкие рамки; на самом деле это создание новых возможностей получать наслаждение, о которых люди прежде и не догадывались". В течение нескольких последующих лет он снова и снова возвращался в Сан-Франциско, последний раз приехав сюда в 1983 году, когда в банях вовсю бушевал СПИД, а сам он был болен (хотя, вероятно, и не догадывался об этом).

     Спустя  десять лет со дня смерти Мишеля Фуко его идеи об эволюции западной цивилизации за последние три столетия по-прежнему имеют огромное значение. Вряд ли кому-либо за последнее десятилетие удавалось столь фундаментально и обоснованно изложить научную мысль. Его влияние на сознание геев было велико, особенно после выхода первого тома "Истории сексуальности". Здесь он выразил свои взгляды, известные как теория социальной конструкции: под сексуальностью понимается не "естественное" и непосредственное проявление, а некая культурная модель, содержание которой существенно меняется в зависимости от времени и места. Он утверждал, что современный гомосексуалист и гетеросексуал - изобретение сравнительно недавнего прошлого. До XVIII века не было ни гомосексуалистов (ни соответственно гетеросексуалов). Были только гомосексуальные (или содомические) и гетеросексуальные акты. Лишь в XVIII и XIX веках у этих актов стали появляться отличительные черты. "По определению старинных гражданских или канонических кодексов, - пишет автор в одном известном отрывке, - содомия была отнесена к категории запрещенных актов; виновный в совершении этих актов являлся лишь юридическим субъектом таких актов. Гомосексуалист XIX века - это типаж, прошлое, история болезни и детство, а также вид жизни, форма жизни, язык, бесстыжее тело и, похоже, непостижимая физиология... Прежде содомия считалась временным отклонением; теперь гомосексуалист стал видом". Иными словами, сексуальность, которую нам хотелось бы считать основой нашей самобытности, составляющей нашего существования, истинной сутью нашей природы, - одно из самых дорогих - нашему сердцу базовых представлений - оказалась всего-навсего исторической конфигурацией, которую мы даже четко себе не представляем, потому как тщательно обосновались внутри. Изучая силу, которая организует нашу сексуальность с точки зрения медицины, психиатрии, религии и закона, и сдерживающие факторы этой силы, Фуко предложил эту тему к обсуждению таким образом, чтобы в нем смогли участвовать все, будь то начинающий ученый, занимающийся изучением этой проблемы, или работающий на улице активист движения против СПИДа. В последние годы жизни революционная мысль Фуко работала в направлении, которое он называл "утрированная и пессимистичная активность". Едва ли приходится сомневаться в том, что влияние этих идей будет неуклонно возрастать.

     Мишель  Фуко умер 25 июня 1984 года из-за осложнений, вызванных СПИДом, в Париже. Неизвестно, знал ли он вообще о том, что у  него СПИД, поскольку распространение  болезни в то время только начиналось. Последние дни жизни Фуко запечатлены  в романе "Другу, не спасшему мне жизнь", который никого не оставляет равнодушным.

     Место Фуко определено в этой книге рядом  с Энди Уорхэлом и Джоном Кейджем. Что и говорить, каждый из них  сделал революцию в своей области. Представив Фуко первым из этих трех выдающихся деятелей, я лишь продемонстрировал свое понимание того, что его труд в большей степени имеет отношение - на самом деле самое непосредственное отношение - к современным вопросам сексуальной ориентации геев и лесбиянок.

2.1 Марксизм и вопросы  языкознания

     Но  вернемся в начало 60-х. Свою речь на защите диссертации Фуко завершил словами: "Чтобы говорить о безумии, надо иметь талант поэта". "И он у  Вас есть", - воздал диссертанту  должное Жорж Кангийем.  
 Остепенившийся ученый получил кафедру в Клермон-Ферране. Его агрессивность все нарастала. После варшавской истории он возненавидел коммунистов. Расплачиваться за это пришлось одному из самых крупных теоретиков французской компартии Роже Гароди, поскольку он получил в Клермоне место в обход будущей звезды философии постмодерна Жиля Делеза, которому протежировал сам Фуко.  
 Коммунизму была объявлена холодная война, быстро переросшая в горячую. Как-то раз незадачливый Гароди поручил своей студентке перевести с латыни на французский "Размышления" Марка Аврелия. Но, увы, римский император-стоик имел обыкновение размышлять по-гречески. Фуко ухватился за ляп Гароди и вступил с марксизмом в бой по вопросу языкознания. Вскоре Гароди позорно бежал. Говорят, Делез после этой истории сильно зауважал Фуко.  
 Впрочем, главной страстью тех лет была не борьба, а любовь. Еще в начале 60-х Мишель влюбился в студента Даниэля Дефера, которого обожал целых 18 лет. В 1966 г. Фуко отправился за своим любовником на два года в Тунис и в итоге пропустил бурный май 1968 г.  
 Впрочем, похоже, он не сильно тосковал по этому поводу. Былой радикализм сменился здоровым прагматизмом. "Пока вы забавлялись на баррикадах Латинского квартала, я занимался в Тунисе серьезными вещами", - совсем уже готов он был сказать левым, записавшим его в консерваторы по причине отсутствия на местах боев. Готов был сказать... но не сказал. Тоже по причине прагматизма.  
 Вообще Фуко сильно переменился. К сорока годам это был уже не одинокий тоскующий гомосексуалист, а счастливый любовник. Он одевался, как денди. Всегда был бодр и уверен в себе. Для университетских курсов выбирал, помимо психологии, все новые и новые темы - сексуальность, ненормальность, история права, "Человек в западной мысли" и, наконец, "Общество должно защищаться". Попутно делал обширные экскурсы в историю живописи. Лекции читал экстравагантно, но неизменно получал в награду аплодисменты благодарной аудитории.  
 Бесспорно, на трансформации настроений Фуко сказались отношения с Дефером, но не меньшую роль сыграл и феноменальный для философских трудов успех книги "Слова и вещи" (1966 г.). Ее читали в кабинетах, в библиотеках и даже на пляжах. Каждый год издательство делало допечатки тиража. Все хотели узнать, почему же так недалек конец человека?  
 Но, пожалуй, еще большее значение для появления счастливого Фуко сыграл сам философский смысл завершенной книги. Может быть, придя к выводу о конечности человека, о его исторической обусловленности, он тем самым преодолел человека в самом себе? Преодолел мучающееся дрожащее существо, которое с неизбежностью должно уступить место ницшеанскому сверхчеловеку? 

2.2 Мишель Фуко  о дискурса

     Изучение  дискурса как новой категории  научного анализа началось в начале XX века. Истоки представления о дискурсе содержатся в лингвистических теориях, но постепенно дискурс становится центральным объектом философского мышления в эпоху модерна, и, что очень важно, сохраняет свое значение в постмодерне. Практически ни одна из современных работ по философии не обходится без обращения к понятию «дискурса».

     Работы  по анализу дискурса, появившиеся в 60 - е гг. XX века, в первую очередь, во Франции, затрагивают все общие проблемы социально философского знания. Философская рефлексия по поводу дискурса выходит на уровень метаязыка и тем самым позволяет смоделировать новый методологический аппарат, применимый в постмодернистской философии.

     Значение  дискурса в постмодернистской логике анализа амбивалентно: с одной  стороны он выступает как аналитическая  единица, как самостоятельная проблема современной философии со своим  «генеалогическим» и историческим опытом, с другой стороны сам дискурс является инструментом методологического подхода практически в любой сфере современного социально - гуманитарного знания.

     В творческом наследии М. Фуко понятие  дискурса занимает исключительное положение. Почти все работы французского философа основаны на «генеалогическом опыте» дискурса. История безумия, рождение медицины, сексуальный опыт, литературные проблемы авторства, истинность - всё пронизано и опосредованно теорией дискурса. Развитие и изменение всех «слов и вещей» подчинено законам дискурса. В ряде работ («Порядок дискурса», «Воля к знанию», «Археология знания»), М. Фуко анализирует дискурс, развивает собственную теорию его значения и влияния на социальные институты и процессы. Вряд ли можно считать, что М. Фуко явился основателем нового парадигмального направления в философии, но его влияние на развитие постструктурализма и разработку новых философских идей и сюжетов, на анализ и теорию дискурса в постмодернизме и неклассической философии в целом, является исключительным и важным.

     М. Фуко был автором многочисленных философских трактатов, статей, критических  очерков. Его богатое творчество вызвало (и вызывает) вопросы, дискуссии, критику, и произвело, в свою очередь, новый дискурс.

     Французский философ в своих работах заставил читателя осмысливать «слова и вещи» иначе, чем прежде. Он предложил, по сути, новую трактовку европейской истории и истории социальных институтов и знания. М. Фуко перевернул привычные представления и условности. Он исследовал тайну власти и порядок существования современного дисциплинарного общества.