Маоизм против троцкизма

   Маоизм  против троцкизма

   "Наша  революция развивается  неудержимо, потому  что одна революция  следует за другой"

   У Цзян.

   Наше  намерение не столько рассказывать, сколько переводить, не столько излагать, сколько показывать, позволит доказать, что марксово понятие перманентной революции вошло в теорию и практику Китая, и опровергнуть часто высказываемые подозрения в том, что маоизм - это троцкизм.

   Фазы  китайской революции, после того как в 1940 г. Мао Цзэдун выступил со своими тезисами "О новой демократии", были буржуазными - вплоть до культурной революции. Не приходится удивляться, что Китай как раз во времена этой революции, именуемые "пролетарскими", вспоминает марксово объяснение термина перманентности, дабы за недвусмысленным отречением от буржуазии последовало твердое обещание и на практике сделать революцию перманентной, дабы буржуа был лишен своих реакционных прав, а пролетарий обрел свои революционные обязанности.

   "Для  нас", - писал Ленин в 1923 г. - "достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной…". Но что такое вполне социалистическая страна, грозно спросил бы Маркс, если не революционно социалистическая, и что такое революционно социалистическая страна, возразил бы Мао, если не перманентно революционная? Сталин в свою очередь приветствовал бы такую разновидность революции в интересах "развития культурных сил пролетариата".

   И тут мы приходим к Сталину с  его знаменитой формулой, что революция  в одной стране возможна, и к  Троцкому с его столь же знаменитой контрформулой, что революция в одной стране невозможна. На первый взгляд кажется, что Троцкий отстаивает китайскую, а Сталин - советскую точку зрения, хотя и китайцы и русские выступают против Троцкого; на первый взгляд Троцкий, а не Сталин играет роль адвоката Мао Цзэдуна - ведь именно китайских функционеров обвиняли в троцкизме и подвергали за это осуждению.

   Поэтому некоторые истолкователи пекинской  политики говорят об "известной комичности положения, когда китайские коммунисты… именно сейчас особенно энергично подчеркивают необходимость проповедовать революцию во всем мире"; они видят "противоречие между словами и делами" Китая, точнее между сталинистским языком и китаизированным ленинистским поведением. Ведь Ленин, говорят они, "всю жизнь понимал революцию прежде всего как революцию мировую"; а Сталин, хотя он и "думал… прежде всего о том, чтобы укрепить свою власть в СССР", не упускал ни одного случая, чтобы "использовать любую представившуюся возможность для разжигания революции за пределами своей страны".

   Увы, при более внимательном рассмотрении "противоречие" оказывается ничего не говорящей конструкцией, а комичность положения - просто шуткой без изюминки. Считать революцию возможной  в одной стране - это вовсе не означает считать её невозможной  в других и даже во всех странах. Это - аргумент в пользу Сталина.

   И наоборот, революционизирование всего  мира предполагает, что нужно учитывать  и понимать различные условия  революционизирования в каждой стране. Это - аргумент против Троцкого, страдавшего  слепотой по отношению к развивающимся  странам, которые лучше было бы называть эксплуатируемыми районами мира или  пролетарскими нациями. И слепоту Троцкого нельзя охарактеризовать, добавляя прилагательные "азиатская", "африканская", "латиноамериканская", - она носила не частичный характер, а почти тотальный.

   Вопрос  гласит: что же такое, собственно троцкизм?

   Пока  ответим на него, цитируя главного обвинителя - Сталина. На XVI съезде ВКП(б) в 1930 г. он говорил: "Существо троцкизма состоит, прежде всего, в отрицании возможности построения социализма в СССР силами рабочего класса и крестьянства нашей страны… Существо троцкизма состоит, во-вторых, в отрицании возможности вовлечения основных масс крестьянства в дело социалистического строительства в деревне... Существо троцкизма состоит, наконец, в отрицании необходимости железной дисциплины в партии… Для троцкизма ВКП(б) должна быть не единой и сплоченной боевой партией, а собранием групп и фракций со своими центрами... со своей печатью и т.д.". Так говорил Сталин.

   Итак, что такое троцкизм? Он в значительной мере определяется чертой, сформулированной Сталиным как "отрицание возможности вовлечения основных масс крестьянства в дело социалистического строительства в деревне". В Китае этот грех неизбежно стал смертным грехом. Ленин следовал формуле: "Не говорить о борьбе классов в деревне - есть измена пролетарскому делу". Он хотел вовлечь обнищавших батраков, обедневших мелких крестьян в пролетарский союз в качестве равноправных его участников. Троцкий, которого Ленин подверг критике, отвечал, что его формула о "пролетариате, опирающемся на крестьянство", якобы заменяет ленинскую формулу о "диктатуре рабочего класса и крестьянства". Чересчур односторонне, чересчур преждевременно выдвинул он рабочих на первый план по сравнению с крестьянами.

   К чему в конечном счёте свелась полемика с Лениным, Троцкий сам разъяснил ещё более отчётливо, когда в этой же связи заявил: "В условиях, существующих ныне в буржуазных странах, даже и в отсталых, если они уже вступили в эпоху капиталистической индустриализации и благодаря железным дорогам и телеграфу связаны в одно целое (это относится не только к России, но и к Китаю и к Индии), крестьянство ещё меньше способно играть ведущую или хотя бы просто самостоятельную политическую роль, нежели в эпоху старой буржуазной революции".

   Пришло  время привести "китайский" пример; он связан с именем Ли Лисаня. В конце двадцатых годов он был практическим (хотя и не теоретическим) вождем КПК - во всяком случае, виднейшим членом Политбюро и противником Мао Цзэдуна, для которого он "среди китайских коммунистов был… тем, кто ближе всех стоял к Троцкому".

   В июне 1930 г. - того самого года, когда  Сталин предал анафеме троцкизм, - Китай  познакомился - нет, не познакомился, заболел  лилисанизмом. Город и крепость Чанша в провинции Хунань находился в руках белых. Один раз красные захватили Чанша и держали его десять дней, пока подоспевшие на выручку белых войска Чан Кай-ши и иностранные военные корабли не вынудили их отступить.

   Мао считал захват города ненужной операцией, однако, учитывая психологический эффект, согласился на неё. К тому же эта  акция, ограниченная во времени, не противоречила его стратегии, ориентирующейся на Ленина: сначала создавать Советы в деревне и оставлять в стороне города. Ли Лисань добился решения, чтобы Чанша был снова взят и на этот раз удержан. Красная армия перешла в наступление, была разбита и отступила. В июле Мао Цзэдун уже начал понимать, что его солдаты напрасно начали осаду и что решение об осаде явилось результатом трагической ошибки некоторых политиков вроде Ли Лисаня, пренебрегших всеми особенностями революции в Китае; они пытались "превратить Чанша в базу, когда советская власть в тылу еще не была укреплена".

   Стратегия Мао завоевывала одну провинцию  за другой - Ли терял её плоды в  городах. В сентябре 1930 г. его заставили  выступить с самокритикой и исключили  из Политбюро. После этого он на 15 лет уехал в Москву. Когда в 1945 г. он вместе с Советами вернулся в Маньчжурию, его вскоре сделали  членом ЦК. В 1956 г., после того как  он сознался в левоуклонизме, его вновь избрали в ЦК. Культурная революция его не коснулась. Тем временем Троцкий, который так и не был помилован, нашел свою смерть.

   Ключевое  слово для понимания всякого  развития, происходит ли оно в истории, в природе или в политике, - скачок. Это пробный камень, водораздел между эволюционистами и революционерами, но также и между левыми и ультралевыми. То, как человек относится к  этому термину, показывает, какой  он марксист.

   Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, Мао  Цзэдун не отрицают ни количественных изменений, ни качественных скачков, ни эволюции, ни революции: первая, как  они полагают, вытекает из различных  процессов, вторая кладет начало прогрессу. Эволюционные стадии, по их мнению, должны иметь революционный конец, а  к революционным целям они  считают возможным идти эволюционным путем. К тому же скачки должны совершаться  последовательно один за другим, и  революционеры тоже должны стараться  не упускать ни одной возможности  совершить скачок, а также совершать  все скачки, в которых будет  необходимость.

   Троцкий, напротив, презирал необходимоё последовательное чередование скачков. Он совершенно отчетливо высказывался за перепрыгивание. "Это ерунда, будто вообще нельзя перепрыгивать через ступеньки", - говорил он. - "Живой исторический процесс постоянно делает прыжки через отдельные ‘ступени’, вытекающие из теоретического членения процесса развития в его максимальной завершенности". Этими фразами Троцкий поставил себя левее левых.

   Ступени, скачки - что тут подразумевается  конкретно? В социалистической России этап новой экономической политики, начавшийся в марте 1921 г. (Ленин добился принятия НЭПа на Х съезде партии), считался необходимой переходной ступенью; правда, диктатура пролетариата уже была установлена, но теперь она была ограничена тем, что наряду с социалистическими факторами допускались и капиталистические (известная свобода в области торговли, стимулирование производства и рынка). Троцкий, конечно, предпочел бы эту ступень перескочить.

   Для будущего социалистического Китая  Мао Цзэдун развил в 1939-40 гг. свои идеи о китайской революции и о  новой демократии, а в 1949 г. - о  диктатуре народной демократии. Три  произведения на эти темы ("Китайская  революция и Коммунистическая партия Китая", "О новой демократии" и "О новой демократической  диктатуре народа") - как бы ни различались вопросы, которые в  них рассматриваются, - имеют одну общую объединяющую их черту: они  пропагандируют идею союза классов  на какое-то время, и даже на продолжительное  время.

   Таких классов, которые Мао в конце  тридцатых годов считал способными вступить в союз и нужными для этого союз было четыре. Крестьян он называет "стойкими", городских мелких буржуа (мелких торговцев, ремесленников, интеллигенцию и свободные профессии) - "надёжными" союзниками рабочих, в то время как на национальную буржуазию (стоящую примерно посередине между мелкой буржуазией и связанной с международными кругами крупной буржуазией) он готов был положиться лишь "в известной степени и в известные периоды".

   Ещё в конце сороковых годов, незадолго  до провозглашения Китайской Народной Республики, Мао отвечает на вопрос, кто же составляет народ, примечательной фразой: "На нынешнем этапе народом  в Китае являются рабочий класс, крестьянство, городская мелкая буржуазия  и национальная буржуазия". Он добавляет: "Под руководством рабочего класса и коммунистической партии эти классы сплотились, чтобы организовать свое государство, избрать своё правительство  и установить единовластие".

   Ещё и в конце шестидесятых годов  на государственном флаге Китая  оставались, не снятые даже во время  культурной революции, четыре маленькие  звезды, олицетворяющие союзоспособные классы страны - по-прежнему четыре! - и сгруппированные вокруг большой звезды, символизирующей партию. Троцкий, если судить по всем его основополагающим высказываниям, предпочел бы перепрыгнуть и через эту ступень. Как в самом начале своей деятельности, так и позже он отрекся бы по меньшей мере от национальной буржуазии, а также, конечно, и от мелких буржуа и крестьян. Он отклонил бы диктатуру народной демократии, или демократическую диктатуру народа.

   Бесполезно  спорить о том, противоречит ли маоистская формула диктатуры народа марксистской диктатуре пролетариата; несомненно, что Китай, учитывая свои особые условия, модифицирует ортодоксальную формулировку, не пытаясь тем самым перечеркнуть её совсем.

   Напротив, в 1959 г. в официозной статье, посвящённой 10-летию работы "О демократической  диктатуре народа" , было сказано: "Диктатура народа по своей сути идентична диктатуре пролетариата". Не без оснований западные комментаторы могли добавить: "Точно так же можно сказать, что китайская теория близка к учению о народной демократии, разработанному в СССР и в Восточной Европе сразу же после второй мировой войны, или к идее, высказанной Сталиным в 1927 г., когда он подчеркнул, что блок четырёх кпассов образует лишь переходный этап". Лозунг Мао Цзэдуна следует, по-видимому, понимать так, что он относится к учению Маркса как почка к цветку; этому лозунгу соответствует актуальная фаза общественной реальности, которая, однако, неизбежно переходит к развёртыванию своих скрытых возможностей. После многочисленных шагов она совершит - или уже совершила - скачок.

   Брехт однажды показал с помощью  этого же образа трудности мышления о процессах роста (то есть о диалектических процессах): как это трудно, писал  он, "например, запечатлеть понятие о почке, поскольку обозначаемая им вещь находится в таком неукротимом движении, проявляет такое ускользающее от мысли стремление стать не почкой, а цветком". Таким образом, продолжает он, "для мыслящего понятие о почке - это уже понятие о чем-то стремящемся стать не тем, чем оно является". Действительно, маоцзэдуновская диктатура народа проявляет такое "ускользающее от мысли стремление" стать диктатурой пролетариата. И иначе вряд ли можно истолковать провозглашенное в 1949 г. требование руководящей роли рабочего класса и рабочей партии, то есть пролетариата, организованного для осуществления власти.